Эллисон задумалась. Но довольно скоро лицо ее просияло.
— Я придумала, как нам решить эту проблему, — щелкнула пальцами Эллисон. — Ты станешь нашим индикатором, Мишель.
В общем, после закрепления карабинов Избранная останется на оболочке. Заняв место возле креплений и петель, она должна будет настроиться на поиск равновесия. Когда почувствует, что стоит ровно, либо когда увидит, что нос дирижабля поделил солнечный шар на две половины, тогда Избранная подаст знак, и мужчины перестанут тянуть дирижабль дальше.
— Сейчас наша махина лежит под углом в сорок градусов с правой стороны, — разъясняла Эллисон. — Так что тяните осторожно. Мишель вам поможет. Помните, что дирижабль может оказаться неустойчивым, а потом корректируйте свои действия. Если он будет шататься, то нам придется обсыпать основание песком. Но, я думаю, такие меры нам не понадобятся.
— Да пребудет с тобой сила, — сжал плечо Мишель Зейн. — Ну что ж, по местам.
*****
Мишель уже забыла, каким может быть металл. Страстным, словно танцор экзотических танцев. Обжигающим, как перец чили. Но самым точным будет сравнение со сковородкой: настолько сильно обжигающей оказалась оболочка.
Мишель закусывала губу и тихонько ойкала. Запрыгнуть на самый верх оказалось не так сложно, благо, способности выручали. Выстоять там в такую жару — вот что казалось непосильной задачей.
Мишель даже пожалела, что не скопировала способность, позволявшую быть устойчивой к жаре. Если у кого-то она была. Или другую способность, связанную с огнем. Тогда бы имела представление о жаре и не так беспокоилась на сей счет.
Перемахнув через выпуклый бок, Мишель, тихонько скользя, приблизилась к тому, что должно было быть макушкой дирижабля. Крючков она не нашла, зато заметила выступавшие из корпуса кольца на толстых ножках. Есть куда крепить карабины. Прицепив канат к кольцу, Мишель перебежала на другую сторону дирижабля. И так раз двадцать, пока каждый мужчина не получил в свое распоряжение канат.
Когда-то всего лишь пара людей привязывала дирижабль к башням. Как хорошо, что инженеры предусмотрели и такой вот исключительный случай, наделав колец с запасом.
— Порядок, — крикнула Мишель, закрепив последний карабин. Большой палец вверх разглядела Эллисон, казавшаяся такой маленькой с большой высоты. Она подняла руку вверх и помахала ей. Может, и не увидела большой палец… Помахав рукой в ответ, Мишель отбежала к кольцам. Заняв положение между двумя веревками, Мишель не сразу поняла, что стоит под углом. Вот они, издержки способности.
Придется ориентироваться по солнцу. Не самое прекрасное ощущение — смотреть на слепящий шар, пышущий жаром. Сложив руки козырьком, Мишель бросала мимолетные взгляды на оранжевое пекло, царившее в небе. А металл под ногами начал стонать.
Мужчины потянули махину на себя. В основной массе как на подбор — крепкие, мускулистые. Даже хилые парни и дряхлые старики держали канаты, не желая уступать большинству. Но не солидарность вела их, не командный дух, а общее дело. Вот так и можно объединить людей. Общая беда сближает.
Вот и Мишель несколько воспрянула духом. Может, и ее речи помогут президенту решить их общую проблему.
Металл запел под ногами. Тянули махину натужно, прикладывая немало сил. А угол сокращался слишком медленно.
Мишель знала, что паузы опасны. Отдохнуть можно и позднее, а если сейчас выпустить из рук махину, то она просто завалится на один бок.
Но вот новый прилив сил помог мужчинам подтянуть дирижабль еще чуть ближе к центру. Зейн крутился больше всех. Наверное, заряжал их энтузиазмом. Интересно, на полях он вел себя так же?
Мишель расставила руки в стороны. Но они разделили солнце пополам. Пришлось закрыть глаза и довериться интуиции. Перестав держаться, как приклеенная, Мишель чуть не соскочила в пропасть. Но вовремя приклеилась к металлу, почувствовав обжигающую боль. Зато теперь она знала, насколько они отклонялись от курса.
Иногда переставая держаться и оступаясь, Мишель проверяла, далеко ли они от цели. И вдруг не упала. Вот она, вершина…
Мишель расставила руки в стороны. Вроде делили солнце пополам. Поняв, что права, Мишель отчаянно замахала руками, призывая остановиться. И ее послушались. Канаты ослабли, а мужчины обессиленно попадали на горячий песок. Они совершили невозможное. Настал черед Эллисон оказать помощь этим людям.
Мишель медленно сбежала по разгоряченному корпусу дирижабля и чуть ли не зарылась в песок. Сняв обувь, она почувствовала облегчение, ибо пятки горели. Так бы и пролежала до самого вечера, но Избранная не должна была демонстрировать слабость. Поднявшись, Мишель увидела довольное лицо Зейна. Их команда одержала первую победу.
*****
Эллисон попросила всех отойти подальше. Мало ли что может случиться во время починки. Случайный взрыв исключать нельзя. Ныне пошли не мастера, а конвейер — собирают абы как. А потом слушать не хотят о том, что машинка-то их — «Не взлетит».
Лишь одна упрямица-Мишель наведывалась слишком часто в отсек, занимаемый двигателем. Но не потому, что ее так уж интересовал ремонт. И не потому, что хотела побыстрее покинуть опротивевшую пустыню. Просто она волновалась за людей, оставшихся на солнцепеке.
И ведь не скажешь, что Избранная — сама по себе такая. Не она ли предлагала помогать за деньги в день их знакомства? Просто тогда лишения вынуждали пойти на такие меры. А может, Мишель еще не понимала, что деньги — всего лишь фантики, которые можно обменять на нечто более важное. Только вот не подозревала даже, что обмениваться можно и без них. А можно еще помочь бескорыстно, и тогда судьба подкинет какой-нибудь приятный сюрприз, когда его совсем не ждешь.
Эллисон тоже не совсем понимала, зачем вызвалась чинить двигатели. То ли подруга, ратовавшая за справедливость, повлияла, то ли… надоело оставаться в стороне. Она могла помочь этим людям, так почему бы и не сделать это?
Но не совесть пыталась очистить автомеханик. Она знала, что благие поступки не перечеркнут плохие. Они просто будут, зачтутся когда-нибудь, в иной жизни или не-жизни. Но оцениваться будут в совокупности. А может, и вовсе ни на что не повлияют. Но это плохо — думать о том, что тебе что-то прилетит хорошее за оказанную услугу.
«И вообще, помогать — хорошо», — решила для себя Эллисон, закрывая тему. Она больше не гоняет по территории всей страны, собирая кубки.
Мишель вновь стояла в дверях. Что-то грызло ее изнутри. Присутствие подруги начинало раздражать автомеханика. Она ни разу не разбирала дирижабль, не понимала еще всех соединений, а Мишель вечно отвлекала одним лишь своим видом. Ну угораздило же втюриться, да в кого!
«Стоп», — прикусила нижнюю губу Эллисон. — «Сосредоточься».
— Если ты хочешь что-то сказать, то сейчас лучшее время. Ибо мне нужно сделать перерыв. Не могу сообразить, где же случился прорыв. Хотя… подай мне амперметр, — попросила Эллисон. — Или вольтметр. Хрен его знает, электроника ли тут соединяла дизельбак с двигателями. Уф…
— А как он выглядит? — спросила Мишель, копаясь в инструментах. — Или они… Что тебе конкретно нужно?
Эх, если бы Эллисон знала. Мысли путались, не желая встраиваться в ровную картину. Зато она посмотрела в сторону Мишель и заметила расшатавшиеся трубы. Болты с трудом не выпали, куски трубы грозились отойти друг от друга. Нарушение герметичности и повышенное давление. Так, одна проблема понятна!
— Не шевелись, — Эллисон подскочила к Мишель. Пока ключом закручивала болтавшиеся гайки, старалась думать о дальнейших бедах. Что-то же спровоцировало перепад давления. Но Мишель и вправду не могла больше молчать и ходить из угла в угол.
— Знаешь, я уже жалею, что была строга к людям. Сейчас они выглядят вполне безобидными… и испуганными, — произнесла Мишель. — За них хочется сражаться.
— Правильно. Большинство храбрится только тогда, когда все идет так, как они задумали. Под контролем. И чем ближе к столице, тем больше понимаешь, насколько комфортна жизнь тамошних обитателей. Лишь когда условия суровы, с людей слетает вся спесь и они начинают демонстрировать проблески разумности, — отозвалась Эллисон. — Я чего только не видела за время путешествий…
Мишель погрустнела, и медноволосая захотела проглотить язык. Наговорила лишнего. Ведь стоило поддержать терзающуюся сомнениями подругу.
— Но они все равно того стоят. Они не так уж плохи сами по себе. Просто слишком часто… остаются наедине с собой.
— Верно, человек — существо социальное, — кивнула Мишель. — И потому, не может жить без общения. И всюду опирается на чужое мнение. Смотрит, как его оценили. И если получает одобрение, то делает так еще и еще, даже если делает себе во вред.
Мишель присела рядом, перебирая инструменты. Эллисон закрутила последнюю гайку. Что-то подсказывало ей, что стоило прочистить систему выхлопных газов.
— Позови Зейна, нужно прочистить трубы. Пусть еще кого-нибудь подтянет к себе на помощь. А я свяжусь через рацию, — Эллисон подошла к приемнику, стоявшему возле двери в отсек. Техник связывался с мостиком, а может, даже с капитаном напрямую.
— Хорошо, — произнесла Мишель, проходя в салон. Но на минуту задержалась в дверях. — А знаешь, ты права. Люди того стоят.
— Конечно, — вздохнула Эллисон. — И только ты можешь их успокоить. Людям нужен символ, нужна вера в то, что все будет хорошо. Понимаешь, я тоже не далеко от них ушла. И сейчас мне не менее страшно, чем им.
Напряжение повисло в воздухе. Признаваться в слабости не было унизительно, но облегчения автомеханик не испытала.
— У тебя все получится. От тебя больше пользы, чем от меня, — невесело улыбнулась Мишель.
— У нас разные задачи. И, эй, не вешай нос раньше времени. Ты почему-то забываешь, что мы можем справиться с этой напастью все вместе. Даже сейчас у меня не десять рук, и я не могу раздвоиться. Зейн поможет мне с трубами. А ты — успокоишь людей. А потом мы поможем тебе с письмом. Разве до тебя еще не дошло, что ты больше не обязана тянуть на себе ношу? Мы разделим ее с тобой.
Эллисон так хотелось успокоить подругу, так хотелось обнадежить. И тогда, когда на прекрасном лице очаровательной девушки, появится улыбка, можно будет жить… по-настоящему.
— Хорошо, не буду тебя больше отвлекать, — Мишель вышмыгнула из отсека, оставив Эллисон с лихорадочно разбредавшимися мыслями.
*****
Но и в отсутствие подруги дела не клеились. Проверив все соединения в моторном отделении, Эллисон выругалась под ноги. Ремень ГРМ, прикрепленный к газовым клапанам, сломался. А без хренова гелия эта посудина будет лишь левитировать над песчаными холмами.
— Урод! — пнула железку Эллисон. Затем подбежала к громкоговорителю и вышла на связь с капитаном. — Кэп! Мне нужны запасные детали. Где вы их везете?
— В машинном отделении. За перегородкой, отделяющей грузы и багаж от пассажирского отделения, есть несколько ящичков, — сообщил капитан. — Послать кого-нибудь к вам?
— Нет, спасибо, — Эллисон облизнула губы и вновь произнесла в рацию. — Капитан, в этой суматохе мы забыли спросить, куда же вы летите?
— В Ктесифон. Вас подбросить?
— Да. Только сначала приведем колымагу в норму. Конец связи.
Эллисон услышала хоть что-то обнадеживающее. Так ей удалось хоть немного успокоиться. Когда все идет наперекосяк, трудно сладить с бегом мыслей. Но ей нужно было рассуждать с холодной головой. Увы, гонки выработали страсть к адреналину.
Только починка не была очередной. Если она хоть немного ошиблась в расчетах, то дирижабль взлетит на воздух. Да, раньше автомеханик разбиралась в устройствах куда быстрее, ибо машины как на подбор были устроены одинаково. Только знай, как выглядит та или иная деталь. Руки запомнят, механически повторят заученные действия. А тут — другое.
Добравшись до ящиков с запасными деталями, Эллисон взвыла. Она нашла лишь три клапана, которые можно было поставить взамен тех, что соединялись испорченным ремнем ГРМ. И только.
Без ремня запускать двигатель нельзя. Очистив голову, Эллисон уселась на холодный ящик и принялась массировать виски. Ответ крылся в подсознании. Девушка представляла двигатель машины и думала об аналогичной проблеме. Ее можно было решить, можно… Точно!
Эллисон метнулась в пассажирское отделение. У одного из кресел, располагавшихся ближе к хвосту, Эллисон отстегнула ремень безопасности. Довольно широкий и прочный. То, что нужно.
Вернувшись в моторный отсек, Эллисон принялась за дело. Работа спорилась, и даже мысли выстроились в стройный лад. То, что нужно. Когда же в ангаре стало так ужасно вонять, что начало мутить, Эллисон подошла к трапу, дабы подышать свежим воздухом. И невольно улыбнулась.
Мишель оправдывала свою роль на сто процентов. Она успокоила людей, смиренно ожидавших конца ремонта. Притом подбадривала ноющую мелкоту. Зря только не верила в собственную исключительность.
Вернувшись к работе, Эллисон уже не думала о подруге. Ее занимали только инструменты. Когда-то давно она хотела стать настоящим профессионалом, к которому будут обращаться за советами. Но предрассудки брали свое, и веры становилось все меньше. Поэтому Эллисон перестала думать об этом. И просто старалась качественно делать свою работу.
И вот новый ремень был поставлен, а клапаны заменены на новые. Связавшись с капитаном, автомеханик узнала, что трубы прочищены. Что ж, можно запускать двигатели.
— Только где у вас рычаги находятся? — спросила Эллисон.
— В передней части, под рубкой, — отрапортовал капитан. — Там же мы храним запасы топлива.
— А связь там есть?
— Да.
— Тогда не снимайте трубку и отправьте туда Зейна. Я ему все объясню.
— Как скажете. Но человек, следивший за подачей топлива, в сознании…
— Мне нужен Зейн.
Эллисон настояла на своем. Все-таки ей был нужен свежий взгляд со стороны. Какие-то моменты и упущения покажутся члену команды дирижабля незначительными. А ведь ошибка может оказаться фатальной.
Пока Эллисон ждала Зейна, она заметила, что кусок трубы отошел в еще одном месте.
«Если моя жизнь должна была закончиться так, то это похоже на здоровский глюк в микрокомпьютере. Ибо я сейчас похожа на девушку Шредингера. Взорвусь или не взорвусь? Так хватит думать об этом; прикручу-ка еще пару гаек…», — проносилось в голове Эллисон. Вся ее жизнь — одна насмешка. Если кто-нибудь сделал бы игру про ее похождения, то он точно бы рассмеялся несуразности уровней и «Гейм Оверу».
— Зейн на связи, — сообщил приятель.
Эллисон перевела дух, подбегая к рации. Еще раз окинула взглядом помещение. Так, вроде все нормально.
— Эллисон слушает. Зейн, переведи все рычаги в положение на себя, — попросила она.
— Так, перевел один, левый. Центральный уже стоял в таком положении, а правый поломан, — сообщил блондин.
Мать твою! Эллисон хотелось выть. Ну почему она такая неудачница?
Так, стоп. Отбросим эмоции, включим трезвый расчет.
Ага, и ремень ГРМ был порван с правой стороны. Вот она, неполадка. Кто-то сломал рычаг, пытаясь резко скорректировать подачу топлива. Ничего не вышло, а двигатель перегрелся, ремень порвался, дирижабль полетел вниз…
Картинка сложилась. Только узнав причину, Эллисон перевела дух. Вроде бы, все учли. Только рычаг нужно было вернуть на место.
— Нам нужно его восстановить, — произнесла автомеханик.
— Но как? Я не вижу похожей палки. Да и ту как вытащить не знаю… — сознался в собственном бессилии парень.
— Просто привари ее. Котел же есть рядом? Который пар вырабатывает? О, он должен быть, ибо связан с системой циркуляции воздуха по оболочке. Без нее дирижабль получает центр тяжести не в том месте, и…
— Так, котел нашел. Но что приварить-то?
— Какой-нибудь кусок трубы, — Эллисон облизнула губы. Вот, блин, неприятность. — Мать твою, Зейн, ты нашел что-нибудь?
— Стараюсь, — голос парня прозвучал приглушенно. — Тут какие-то инструменты. Лопата, кочерга какая-то…
В голове у Эллисон что-то перемкнуло.
— Ага! Вот оно — кочерга! Бери ее! — автомеханик даже не заметила, как сорвалась на возбужденный визг.
— Ты предлагаешь ее сделать рычагом? А ты гений! — воскликнул Зейн. — Бегу к котлу, сейчас обожгу край…