Мишель отбросила сомнения, думая о покупке новых нарядов. А то столько дней проходила в одном и том же по пустыне. Хотелось отмыться от налипшей грязи и сменить одежку на что-нибудь не столь опостылевшее.
А еще стоило написать письмо и отправить его. И потом… дождаться ответа. Мишель с содроганием думала о том, что президент мог и не поверить ей. Тогда придется явиться к нему лично и убедить в грозящей России и миру опасности.
*****
Мишель никогда не спала на настолько мягкой перине, не зарывалась лицом в настолько приятную подушку, не накрывала ноги и тело настолько нежным одеялом, что не смогла заснуть. Она не привыкла к комфорту, а потому старалась запомнить в мельчайших деталях этот вечер. Когда же еще ей удастся поглазеть на такую красоту?..
Только понежилась не так уж долго. На соседней кровати Эллисон поначалу ерзала, а затем встала и подошла к окну. Сидя на подоконнике, она обрела спокойствие, смотря на зажигавшиеся в небе лампочки — звезды.
— Ты чего это не спишь? — протирая глаза, спросила Мишель.
— Бывают такие удивительные моменты: ты только что смотрел на небо, и в небе было пусто; вдруг раз — и оно уже усыпано звездами, — отозвалась Эллисон. — Поднимайся, посмотри со мной на эту красоту.
С неохотой Мишель свесила ноги с края кровати. Дошлепав до окна, позевывая, Избранная поняла, что красоту она по-настоящему еще и не видела. Комфорт комфортом, а подлинное чудо находилось за окном. Умиротворенный ночной мир притягивал. Уличные фонари еще не погасли, а потому казались мигавшими светлячками. Сад заливал приятный свет. Газон, ставший бледно-зеленым, бирюзовым, а местами, прятавшимися в тени, и черным, и серым, казался превосходным.
— Я хочу глянуть на Ра, — сообщила Эллисон, перекидывая ноги, — а чего хочешь ты?
Мишель зевнула, но поняла, что сегодня ей точно поспать не удастся. Ктесифон оправдывал свое красивое название. Не то, что бедный Авалон с серыми коробками-зданиями, но с неповторимым шармом, доставшимся в наследство от безвозвратно ушедших эпох.
Мишель хотела познакомиться с этим городом. Хотела понять, чем он живет, чем дышит. Да и предложение Эллисон казалось привлекательным.
— Ты не перелезешь одна через забор, — Мишель присела на край подоконника. — И одну я тебя ночью не отпущу.
— Вот и славненько.
Эллисон спрыгнула на мягкую землю, и мелкие пылинки поднялись в воздух. Минуя освещенные участки, словно играя в «квадраты», Эллисон первой добралась до стены. Автогонщица любила скорость и в повседневной жизни.
Мишель спустилась вслед за ней, ступая плавно и осторожно.
— Ну давай же, — изображая, что кидает аркан и тянет его на себя, дурачилась Эллисон.
Через пару секунд Мишель стояла рядом, поджав губки и надув щеки. Она не успела насладиться моментом, применив способность. Не всегда сверхсилы приносят радость.
Забор казался таким грозным. Он отбрасывал причудливые, пугающие тени на освещенные фонариками участки. Но этой твердыне было суждено в эту ночь пасть ниц перед гостьями.
— Обними меня за талию и постарайся не болтать ногами, — попросила Мишель.
Эллисон на секунду задумалась, а потом подошла и бережно обвила талию.
— Крепче прижимайся, а то грохнешься на землю, когда я прыгну, — предупредила Избранная.
И вот теперь Эллисон крепко-накрепко прижалась к ее спине. Ее горячее дыхание обдавало левое ухо. Это мешало сосредоточиться на прыжке…
Мишель подпрыгнула и коснулась носками стены. Сделав пару шагов, она замерла. Дыхание Эллисон стало прерывистым. Ее взволновала смена плоскости. Мишель совсем позабыла о том, что это только для нее мир оставался на своем месте, безо всяких «кверху ногами». Подруга должна была испытать головокружение.
Мишель пошла дальше, и даже когда нога ее ступила на ребро, она не заметила никаких изменений. Но поняла по восторженному возгласу Эллисон.
Точно так же спустившись, Мишель посмотрела по сторонам. Вроде никто их не видел. По крайней мере, охранники не бежали со всех ног, пытаясь их остановить. Но попасться они могли — Зейн подходил к воротам, чтобы связаться с губернатором.
Эллисон потащила ее за руку в противоположную сторону.
— Я видела реку, пока мы ехали сюда, — возбужденно говорила девушка. — Еще немного, еще чуть-чуть…
*****
Они бежали по темным аллеям, широким улицам и пешеходному проспекту. Гирлянды освещали магазины, а кое-где мигали вывески. Но почти все заведения были уже закрыты, а улицы — пустынны.
Миновав проспект, они прошли через парк, спугнув целующуюся парочку, и оказались на набережной. Ни один человек не прогуливался в такое позднее время.
В полнейшей тишине подруги сели на скамейку, чтобы полюбоваться спокойными водами одной из крупнейших рек России — Ра. В воздухе пахло свежестью. Тишина пьянила. Казалось, они остались в полнейшей тишине, и даже если прокричишь, то никто не услышит.
Такая атмосфера способствовала сближению. И Эллисон была рада, что рядом с ней оказалась Мишель.
— Ты знала, что дельфины умеют любить? — нарушила молчание автогонщица. — Недавно сняли репортаж про дельфина, который подарил подружке «цветы» — необычайно яркие водоросли.
— Нет, не слышала, — покачала головой Мишель.
— Так вот, — продолжила Эллисон. — Эти милые существа еще встречаются только с одним другом за всю жизнь. Вот уж кого любовь до последнего вздоха. И чтобы найти друга, они отправляются в плавание.
— Романтично, — кивнула подруга.
Она подняла с земли мелкий камешек и метнула его в воду. Без плюхов он сразу же ушел на дно.
— Но ведь и мы ищем стабильность, — призналась Мишель. — Никому не хочется постоянно ошибаться.
— И ты тоже веришь в то, что можно найти только одного человека и на всю жизнь? — с надеждой спросила Эллисон.
— Можно найти сильную спину, и за ней находиться, как за каменной стеной. Но это утопия. Хороших мужчин мало. Поэтому приходится брать на себя ответственность.
— А я все жду совсем другого. Когда мы не будем, как они, — Эллис мотнула головой в сторону многоэтажек. Свет в окнах давно погас. — Когда перестанем притворяться сильными. Нам это не нужно. Мы с тобой простые девушки, храбриться нам ни к чему.
— Я не притворяюсь сильной…
— И потому решаешь все проблемы? Потому не можешь остаться в стороне? Ты берешь на себя тяжкую ношу, которую сложновато тянуть на столь хрупких плечах.
Мишель сомневалась и без таких фраз. Она и так понимала, что не женское дело — участвовать в драках и сражениях. Эллисон не была против них, но она знала, что не стоит отказываться от своей роли. Можно быть хорошенькой, женственной, и в то же время отважной. Не стоит превращаться в мужика.
— Или бояться быть некрасивыми, — Эллисон убрала упавшую на щеку прядь волос. — Не нужно додумывать слишком много. Так ты создаешь проблемы, которых изначально не было.
Мишель взяла один из ее рыжих локонов и принялась задумчиво наматывать на палец.
— Ты очень красивая девушка, Мишель, — призналась Эллисон. Но легче ей от этого не стало. Самые главные слова все еще вертелись на языке.
— Это вовсе не так.
— Так. И почему ты остригла волосы? Я думаю, тебе пошли бы длинные…
— Это… был подростковый бунт, не иначе. Меня часто задевали в детстве. Короткие волосы придают мне солидности и взрослости. Я и правда с ними похожа на мальчугана, ждущего очередной хорошей драки.
Эллисон наклонилась к ней.
— Теперь ты видишь то же, что и я. Нам же нравится одно и то же. Смотреть в окно, искать людей, похожих… — Эллисон прикрыла глаза. Поистине чудесный момент, избавлявший от оков скованности. Она так долго не могла ни с кем поговорить по душам. Никто не понимал. Ей пришлось пробиваться сквозь дебри непонимания, отстаивая свои умения и женственность. Мишель в этом была похожа на нее, только ходила в темной комнате, натыкаясь на углы. Только они, лишь они одни чувствовали одно и то же. Эллисон надеялась, что и по отношению друг к другу тоже…
— Искать… — повторила Мишель, чуть отстраняясь. — Искать…
Мишель как-то слишком горестно вздохнула. Она опустила взгляд и вжала плечи, отчего стала совсем хрупкой и эфемерной.
— Да только даже у нас с тобой порой возникают недопонимания, — произнесла Избранная так тихо, что ее голос заглушал плеск волн умиротворенной реки.
— Я верю, что когда-нибудь мы перестанем ссориться. Ведь я верю в невозможное. Когда-нибудь мы будем понимать друг друга с полуслова, — пыталась убедить ее в обратном Эллисон.
Мишель выпустила из тонких пальцев локон и подошла к не работавшему ночью фонтанчику.
— Учесть ошибки прошлого ведь так не сложно, — покачала головой Избранная. — Но есть одно «но». Мы не учимся на них, повторяем из раза в раз. Потому мир постоянно стоит на краю, на грани катастрофы. По кругу все, из раза в раз. Война идет, по кругу все… О, как же я устала от этого. Война сметает годы за собой, уносит жизни, уносит мечты, разбивает на осколки счастье…
Эллисон не могла наблюдать за тем, как ее возлюбленная страдает. Она подошла к Мише, бормотавшей себе под нос:
— Ледяная Королева появилась неспроста. Как и ее предшественники до того. Все по кругу идет, все повторяется.
— Ты лучше помолчи со мной, — резко встряхнула ее Эллисон. — Унынием делу не поможешь.
Мишель растерянно заморгала, а потом присела на край фонтанчика, погрузившись в себя. Автогонщица примостилась рядом. Теперь она боялась нарушить тишину. Молчание оказалось единственным лекарством, способным вылечить душевные раны и успокоить нервы.
Неужели Мишель и вправду считала, что каждый день отнимает у кого-то жизни? Что Ледяная Королева бесчинствует где-то далеко, но она принесет страдания и разрушения и на эти земли, когда доберется до них.
Пиренеи… Могущественная страна, порвавшая с прошлым Хитлара. И, все равно, именно там появилась очередная угроза миру. Но Мишель зря считала эту случайность насмешкой судьбы. Не существовало бы зла — невозможно было бы определить добро.
Волшебная атмосфера оказалась разрушена под гнетом мрачных мыслей. Но тишина убаюкивала, успокаивала. В мрачных толщах Ра отражалась бледная Луна, вынырнувшая из-за туч.
Мишель тоже смотрела на водную гладь. Пожалуй, им и впрямь нравилось одно и то же. Эллисон хотела бы, чтобы они оказались одним целым, но не растворяясь друг в друге. И чтобы этот миг тянулся бесконечно. Чтобы сама вечность позавидовала им, встретившим друг друга светлым душам. По крайней мере, именно в это хотелось верить.
Эллисон подняла голову. Небо казалось не менее красивым. Как и прибрежные домики со странными крышами. Одно здание было покрыто черепицей, другое щеголяло флюгером, вертевшимся из-за ветра, третье же казалось выщербленным из камня бруском, ибо крыша его была ровной и плоской, как блин.
— Как здорово, что мы остались в тишине, — произнесла Мишель. Эллисон повернула к возлюбленной голову. В глазах Избранной больше не отражалась вселенская печаль. До следующей мрачной думы. — Размышлять над крышами… Ты ведь тоже думаешь о том, почему они получились такими разными?
— О да, я думаю о проектах, об индивидуальности, которую хотели заложить архитекторы. Когда-нибудь их не станет, но продолжение их самих будет стоять на этих берегах еще немало лет, пока безжалостное время не возьмет свое, — Эллисон расплылась в улыбке. — Ну вот, я опять говорю о мрачных вещах.
Она заметила в воздухе движение. Взмах крыльев, и еще, и еще.
— Смотри, голуби летят! — развернула подругу Эллис.
Две небольшие тени взметнулись ввысь, чтобы затем сложиться и спикировать на одну из пустовавших лавочек.
— Да нет, это были летучие мыши, — с сомнением произнесла Мишель. Затем повернулась, сталкиваясь взглядом с автогонщицей. — Разве нет? Нет?
— Нет, — кивнула Эллисон. — Это была птица. Я видела, как она махала крыльями.
Река зашумела, течение стало сильным, словно на город собиралась обрушиться буря. Но также быстро смолкла. И снова, и снова повторяла эти движения, словно переполняли ее бурлящие чувства, которые невозможно было выразить. Этим она напоминала Эллисон, упускавшую момент за моментом.
Мишель сидела с закрытыми глазами, покачиваясь взад-вперед. Она слушала самую притягательную музыку — музыку волн.
Эллисон же не могла быть такой безмятежной. Река подсказывала ей, что течение не стоит на месте, равно как и жизнь. Эллисон боялась, что такие чудесные моменты больше не наступят. Она боялась все испортить, но и дальше молчать не могла. Автогонщица развернулась, и девушки оказались друг напротив друга.
— Открой глаза, — попросила Эллисон.
Мишель доверчиво послушалась. Их взгляды встретились. Сердце ухнуло к пяткам. Эллисон не боялась участвовать в гонках или убегать от бандитов. Но в этот момент страх путал мысли, отчего автогонщице показалось, что она начала нести околесицу.
— Я принимаю все в тебе, — призналась Эллисон. — Я говорю и смотрю на тебя… и у меня мурашки по коже.
Мишель не засмеялась. Не перебила. Не сказала, что подруга пьяна, перегрелась или выжила из ума. Вот только приняла ли как данность эти слова? И не занялась ли самобичеванием?
Эллисон надеялась, что ее чувства приятны возлюбленной. Автогонщица надеялась на чудо, на понимание, на принятие… и потому покорно ждала ответа.
Она боялась, что ее не поймут. Но и не могла все выпалить как на духу. Скромная девушка занимала в сердце Эллисон больше места, нежели сражавшаяся за место под солнцем автогонщица. Первая натура была романтичной и любившей людей, вторая же забывала обо всем, кроме скорости.
И вот только встретив Мишель, неуверенно ступавшую по тонкой тропе, Эллисон поняла, что ей интересны не только одни гонки. И даже не столько они вдохновляют, волнуют, чаруют…
Эллис почувствовала, как дыхание сперло. Она совсем разволновалась, но вскоре смогла спокойно выдохнуть. Мишель переплела ее пальцы со своими.
— Я рада, что встретила тебя, — произнесла возлюбленная и улыбнулась нежной и открытой улыбкой. Расправив плечи, Мишель подалась вперед. Эллисон опустила взгляд на ее губы, такие манящие и притягательные. Но время, видимо, еще не пришло. Мишель лишь обняла ее крепко-крепко, обвив руками шею. Эллисон притянула ее к себе за талию.
«Найти человека, которому ты не безразлична, очень сложно. Но сказать ему об этом еще сложнее», — подумала автогонщица, посмотрев на опустевшую лавочку, где еще несколько минут назад ворковали голуби.
Когда же Мишель разомкнула объятия, то выглядела она все такой же счастливой.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Давай останемся… не хочу уходить. Тут так красиво…
— Давай, — убрала одну из прядей за ухо Эллисон. — А что будем делать?
— Давай искать на небе линии твоего и моего имени.
— Хорошая идея.
И ночное небо тому способствовало. Мириады звезд вспыхивали каждую секунду. Достаточно было рукой соединить несколько ближайших — вот тебе и буква готова. А там и до имени недалеко…
Эллисон отыскала несколько созвездий, но и Мишель сумела ее удивить, показав Альдебаран и Сириус. Звезды только на первый взгляд казались одинаковыми. На индиговом полотне были рассыпаны самые разные огоньки, от ярких до тусклых, от теплых ламповых до холодных отстраненных. Некоторым звездам они давали имена и названия. Свои имена дали двум огонькам, тянувшимся друг к другу и поначалу казавшимся одним целым.
Это занятие так увлекло девушек, что они позабыли счет времени. Ведь им так нравилось делать одно и то же…
========== 6. Зачем не вовремя рисует время картины те, что забыты давно ==========
Сгустились сумерки за окном. Вот и еще один день прошел. Мишель смотрела на разыгравшуюся непогоду. Сегодня будет теплый дождь.
Зейн собирался уехать с губернатором. Он помогал с организацией ярмарки. После работы, в вечернее время губернатор отправлялся на переговоры то с арендодателями, то с участниками ярмарки, а то и с полицией. И вечером девушки, как правило, оставались одни. Слуги ходили за ними чуть ли не круглые сутки, все время выспрашивая, не нуждаются ли дамы в чем-нибудь особенном. Поход за пределы усадьбы сопровождался приставлением охраны. Для Мишель эти меры казались ребячеством, забавой богатых людей. Она не привыкла к такому обращения, требуя, чтобы к ней относились как к равной. Тем более что времена дворянства и боярства остались в далеком прошлом. Ну, может, просто приняли новые формы.