— Ладно, спи уж. — Чарли кинул ему свёрнутое валиком одеяло. — Пойду тоже окунусь. Встречу паука — передам, что он козёл.
Одеяло было толстое, но лёгкое, явно маггловское. Драко уже было плевать: он замотался в кокон и рухнул на импровизированный матрас из еловых ветвей. Дрёма навалилась моментально, но заснуть крепко не удалось — сознание дрейфовало от шарика лунной фольги к россыпи догорающих углей. Слышались шаги Чарли: он часто вставал, черкал на пергаменте и, кажется, считал вполголоса. А по небесной реке, прямо над ними, плыли стремительные тёмные корабли: Драко ощущал их тени и движение воздуха, рассекаемого мощными крыльями.
При чём тут крылья?
А, ладно…
Когда вокруг посвежело, Драко почувствовал прикосновение — будто кто-то возится под рубашкой — и окончательно вынырнул из сна. Вернее, выкатился из-под одеяла с диким воплем. Чарли тоже вскочил, выставив перед собой палочку.
— Паук! Убери! Убери его! — орал Драко, хлопая себя по бокам и животу.
Уяснив что к чему, Чарли просто стащил с него рубашку и встряхнул.
На траву шмякнулась сонная джинкс.
Повозившись и обнаружив неладное, она поднялась, не открывая глаз, нащупала ногу Драко и вскарабкалась по штанине и выше, куда-то под мышку. Он стоял с разведёнными локтями и таращился на Чарли.
— На-адо же, — зевнул тот. — Впервые вижу, чтобы они так доверяли человеку.
*
Садиться на лошадь Драко не собирался больше никогда в жизни, но Чарли уговорил:
— Подобное вылечивается подобным! — И, оценив страдальческое выражение его лица, добавил: — В этот раз будет легче, точно говорю.
Сам он по-прежнему шагал рядом. А джинкс так и не отстала: летала вокруг, присаживаясь на плечо Драко, чтобы аппетитно хрустнуть пойманным жуком. Тот сначала прогонял, но потом ему надоело — только стряхивал с рукава хитиновую шелуху от очередной жертвы.
— Быстрый метаболизм, — прокомментировал Чарли, с интересом наблюдая за охотой.
Драко же вспомнил другую свою крылатую «подружку» и с изумлением понял, что скучает по Салли. Интересно, как она там — по-прежнему задаёт всем жару, что ли…
— Чарли?
— М?
— Нэнс говорила, что у вас сейчас двадцать три детёныша. Теперь даже двадцать четыре.
— Ага.
— Разве для них хватит загонов? А там ещё и в подвале яйца. В инкубаторе, то есть.
— Далеко не все они останутся здесь, — пояснил Чарли. — Разведение — одно из направлений нашей работы, именно поэтому у нас есть все породы. А длиннорогов, например, вообще только мы разводим, и балауров тоже. Драконят отправляем в разные заповедники, так что эти скоро тоже разъедутся кто куда: в Перу, Исландию, Монголию, Казахстан… — Чарли погрустнел. — Вот ещё почему никто не хочет работать в секторе «С»: выведешь, вырастишь, а потом в ящик — и прощай.
«А ведь не все заповедники занимаются экспериментами, — мысленно договорил за него Драко. — И как-то надо добывать драконью желчь, печень и селезёнку, костный мозг, жилы из сердца…»
Он вспомнил, как билось под их руками сердце Лалы.
Неужели Салли тоже куда-то там оправят?
Джинкс потянула его за волосы, привлекая внимание, и сунула под нос слегка пожёванную стрекозу.
— Спасибо, я не голоден, — вздохнул Драко.
Тут на плечо к Чарли опустилась сплюшка, принесла записку.
— А что, «министерские» чары уже не действуют?
Чарли мотнул головой, пробегая глазами строчки.
— Здесь — нет. Слишком далеко, и слишком нестабильные потоки магии. Поосторожнее с палочкой, кстати.
— Да я уже отвык от неё, — буркнул Драко.
В полдень тропа перешла на длинный гребень, по обе стороны которого обморочно обрывались крутые, поросшие короткой травой скаты. А впереди маячили островерхие горы. Драко чувствовал, что поднимаются всё выше. Чарли хмурился и прикладывался к биноклю. На привале он битый час всматривался в горизонт. Потом написал записку, отправил сплюшку в сторону заповедника и, проводив её долгим взглядом, захлопнул дверцу клетки.
— Всё идёт по плану? — спросил Драко, стараясь не шмыгать носом на ветру.
— Надеюсь, что да.
— Так и не скажешь, куда едем? К чему эти детские секреты?
Чарли наконец улыбнулся.
— Я мог бы сказать, конечно… Но знаешь, ты сам будешь не рад. Поверь, это нужно просто увидеть. Веришь?
— А у меня есть выбор? — хмыкнул Драко.
На ночёвку в этот раз устроились ещё засветло: разбили лагерь возле небольшого озера, от которого по склону убегала стайка пушистых сосенок, переходя на вершине в степенный хвойный лес. После ужина Чарли жарил на прутиках кусочки подсохшей лепёшки, угощая по очереди то Драко, то примостившуюся у него на коленке Джинкс. Молчали.
Драко вдруг заметил, какая вокруг стоит тишина: ни крика птицы, ни шороха зверька. И это в месте, где из-за щедрой драконьей магии жизнь бурлит, как в Эдеме. Он хотел уже спросить, в чём дело, но передумал. В этом торжественном молчании перед лицом стройных древних сосен было что-то правильное, и Чарли казался не обеспокоенным, а, скорее, сосредоточенным. Пару раз Драко ловил его пристальный взгляд, то ли оценивающий, то ли задумчивый, но вопроса не дождался.
Когда ложились спать, он заметил, что Чарли рассыпает вокруг лагеря какой-то порошок.
— Это ещё зачем?
— От троллей.
— Тролли? Горные? И мы просто так ляжем спать?
— Они сюда редко забредают. А теперь уже точно нас не найдут — порошок отпугнёт. — Чарли сыпанул горсть в костёр, отчего пламя на миг стало ядовито-бирюзовым. — Но я в любом случае буду спать вполглаза, если тебя это успокоит.
— Успокоит, — пробормотал Драко, натягивая одеяло повыше, и зевнул. Вот так проснёшься утром — а тебя доедает тролль… Да ну и Мордред с ним. Он и так пришёл, не зная куда, — так почему бы теперь просто не довериться Чарли? В конце концов, тот ещё ни разу его не обманул.
— Драко?
— М?
— Как вышло, что ты стал Пожирателем?
Он открыл глаза, но поворачиваться к Чарли не стал — уставился в ясное ночное небо.
И ведь ответ лежал на поверхности: у него не было выбора. После того, как отец попал в Азкабан, он должен был занять его место и выполнить всё, что прикажут.
Но было и ещё кое-что: давно, когда отец рассказывал ему о Салазаре и Основателях, но наотрез отказывался говорить о войне, о том громадном и могущественном, что встряхнуло магический мир, сжало в кулаке… Тогда Драко думал, что этот кулак мог бы принадлежать руке со знаком Тьмы на предплечье, который он видел у отца. О котором отец никогда не рассказывал, о котором запрещал ему спрашивать.
И зря.
Чарли ни разу его не обманул…
— Я хотел стать большим, — сказал Драко и поморщился от своей дурацкой детской оговорки. — В смысле, большим. Кем-то… или чем-то большим.
— Понятно.
— А знаешь, хорошего Пожирателя из меня не вышло, — добавил Драко через пару минут, но ответом было лишь мерное сонное дыхание. — Вполглаза, как же, — усмехнулся он.
Высоко в колючих ветвях свистел ветер. Под боком возилась Джинкс. Драко лениво подумал о смерти от зубов тролля и заснул.
Чарли разбудил его на рассвете — потряс за плечо. Вид у него был торжественный.
— Пошли!
— Куда?
— Тут недалеко.
Драко вытряхнул Джинкс на одеяло и растерянно посмотрел на Чарли: куда, зачем? Но тот уже поднимался по склону. Ничего не оставалось, как пойти следом — вверх. Когда из прорехи отступающих сумерек брызнуло солнце, сосны расступились, и Чарли с Драко вышли на обрыв. Прямо перед ними, отделённая пропастью, высилась отвесная каменная громада. Вытянутая острая верхушка парила в молочной дымке, туманной или облачной, которую понемногу пробивали солнечные лучи. Конечно, это мог быть только Рассветный пик. Но что же в нём особенного?
— Подойдём ближе, — предложил Чарли.
У края пропасти гулял ветер. Драко вдохнул холодный воздух и чихнул. Он всегда чихал с недосыпу. Чарли же смотрел на пик, как на величайшую драгоценность, с волнением и особенной, благоговейной радостью.
— Ничего не замечаешь? — спросил он.
Драко прищурился. На самом деле, пик выглядел каким-то пёстрым. Может, особая порода камня? Тут порыв ветра рассеял дымку, и он остолбенел: драконы! Десятки драконов облепили камень, покрыли его живым лоскутным одеялом. Да что же это…
Солнце мазнуло светлым по самой верхушке пика. Чарли глубоко вздохнул.
— Сейчас начнётся.
И Драко даже не успел уточнить, что именно. Потому что началось.
С пика сорвались двое охристо-зелёных драконов. Покружили, как листья на ветру, а потом вдруг сошлись — и тут же разлетелись по разные стороны от пропасти. Зависли на мгновенье точно друг против друга, перевернулись и плавно пошли навстречу. Скользнули, вверх-вниз, едва разминувшись над самым центром пропасти, и опять. Словно два маятника на одной дуге. И с этим маятниковым покачиванием, почти сталкиваясь крыльями, поднимались всё выше.
— Тот, что поменьше и поярче — самец, другая — самка, — зачем-то пояснил Чарли, хотя Драко, завороженный происходящим в полусотне футов от него танцем над бездной, и так понял: на Рассветном пике вершились свадьбы.
Они задрали головы, пытаясь рассмотреть драконов, — те уже казались пятнышками среди облаков. Но вот опять соединились, начали двигаться обратно, и… Драко подался вперёд стиснув кулаки.
Драконы не летели.
Сцепившись когтями, они вытянулись в струнку, прижались вплотную, слились от носов до кончиков вытянутых хвостов и, сложив крылья, падали, падали…
Вот драконы, со свистом рассекая воздух, обрушились в пропасть. Чарли и Драко кинулись на край обрыва и, упав на колени, глянули вниз, но тут же отпрянули: двойная струя бело-жёлтого пламени ударила в каменное дно, омыла скалистые стены и фонтаном рванула вверх. А из огненного вихря вырвались драконы. Неторопливо, крыло к крылу, они сделали круг над пиком и полетели в сторону заповедника. За ними, по хребтам и вершинам, скользила парная тень.
— Видел? — взволнованно прошептал Чарли, стиснув его предплечье. — Это испытание веры.
Драко кивнул. Более подходящих слов он бы не нашёл. Чарли убрал руку и взялся за пергамент. Пальцы у него подрагивали.
— Чёрт, в который раз смотрю — и всё равно…
— А если б они не остановились вовремя? — перебил Драко. — Если бы один не отцепился, когда надо?
— Разбились бы. Оба. Ты же видел, как они держатся.
Драко видел. Видел, как двое гигантских существ, став одним целым, взлетели в небо и упали на дно пропасти — вместе. Он заглянул за плечо Чарли. Тот выводил в пергаменте: «Морок и Юнона».
— И часто вы… они так?
— На самом деле драконы спариваются раз в пять-семь лет — природа позаботилась, чтобы их не стало чересчур много. Но в заповедниках пришлось искусственно довести до двух раз в год, в мае и в ноябре, нам ведь нужны яйца.
— А дальше они как?
— Дальше возвращаются в заповедник, а ребята должны развести их по загонам. Теперь неделю-другую драконы будут очень покладистыми, но работёнка всё равно адова. Так что нам повезло.
— Это точно, — тихо сказал Драко, глянув на драконье «одеяло». — А как они выбирают пару?
— Мы их и сводим. По природе драконы не моногамны, но, если уже узнали и приняли друг друга, в дни свадеб надо только встретиться, чтобы всё сложилось. И мы, по сути, отпускаем их на свидание.
— Но почему именно здесь?
«И почему именно так?»
Чарли пожал плечами.
— А этого никто не знает. Так было и раньше, до прихода людей, когда драконы были дикими. Они всегда прилетали сюда. Внизу, на дне пропасти, очень много костей.
— Те, кто не расцепился вовремя?
— Ну да. И ещё, может, погибшие в поединках. — Поймав его взгляд, Чарли поднял ладони. — Нет-нет, у нас такого не бывает, ведь здесь все по парам, никто не соперничает. А новеньких мы обычно знакомим заранее, и… О, ещё одни!
Драко поднял взгляд. Будто сверкнули два осколка льда — с пика сорвалась пара серебисто-голубых драконов. Минута хаотичного кружения, и они начали раскачиваться: в центр — и в стороны, по дуге, всё выше, выше. Драко смотрел на них и чувствовал, что всё бы отдал, чтобы вот так парить в пустоте, ощущать ветер в крыльях и лететь навстречу чему-то огромному и желанному, как это небо.
Он расправил плечи и выпрямился, неотрывно глядя на драконов, мысленно потянулся к ним, и…
Что-то изменилось.
Цвета схлынули оставив угольный набросок гор, а потом вернулись с ошеломляющей яркостью, и с ними — звуки и запахи. Теперь Драко словно видел окружающее всем своим существом. Он точно знал, кто из драконов самец, а кто — самка. Сердце застучало, внутренности скрутило узлом, откуда-то из глубины рванулась дикая, обжигающая боль, и Драко зарычал.
Зарычал?!
Он в панике посмотрел под ноги — земля отдалялась, как и бледное, опрокинутое лицо Чарли, на которого теперь можно было смотреть сверху вниз, и…
— Почему ты ничего не сказал?!
Порыв ветра, тень и оглушительный рёв. Драко повернулся: самка шведского короткорылого в растерянности кружила над пропастью, а вот самец опустился на обрыв и, стегая себя хвостом по бокам, шёл к ним.
— О Мерлин… — пробормотал сбоку странно маленький Чарли.
А потом в них ударила струя голубого — того самого, сверхгорячего — пламени.
— Драко!..
Вспышка, жар, резкая боль, слепота. Он закричал, отшатнулся, упал, попытался отползти. А позади бесновался дракон. Обезумевший от страха Драко метнулся вправо, влево, но вокруг, как от Бомбарды, разлетался дёрн, и земляное крошево стучало по спине, тошнотворно пахло палёным рогом.
— Драко, лес! Беги к лесу! А, дьявол… Агуаменти! Агуаменти!
Рёв дракона стал обиженным, и мимо Драко пронеслось смутно различимое пятно.
— Бежим!
И он побежал.
Вломившись в подлесок, проехался по мокрому моху и кубарем покатился по склону — пока не врезался в поваленный ствол. То ли от удара, то ли от выступивших слёз зрение вернулось. Проморгавшись, Драко попытался встать на ноги, но получилось только на все четыре лапы. Когтистые, чешуйчатые лапы. Он закричал, но изо рта вырвалась струя пламени, и Драко, отчаянно воя, помчался к лагерю.
— Чарли!
Тот кинулся за валун, который тут же оплела вязь багрового пламени.
— Ча… — Ещё один огненный фонтан растёкся по закопчённому камню.
«Что со мной???»
— Драко, тихо! — кричал ему Чарли. — Прекрати, а то Грош с обрыва тебя услышит и придёт сюда!
«Не могу я прекратить!»
Чарли выглянул из-за валуна.
— Закрой рот, дыши носом!
«Я задыхаюсь!» — Драко выплюнул ещё одну стрелку пламени и стиснул челюсти.
А Чарли встал в полный рост, выставив перед собой ладони.
— Тихо, тихо… Послушай: у тебя в горле есть ложное нёбо, такой мясистый клапан. Почувствуй его.
Драко судорожно сглотнул, дёрнул головой.
— Сейчас он открыт. Постарайся опустить его… Смотри на меня! Вдохни через нос… Вот так… И теперь выдыхай… — Чарли вышел из-за камня и остановился, плавно взмахивая ладонями, словно дирижёр. — Молодец.
Драко старательно дышал, а Чарли смотрел на него, задрав голову и хлопая обгоревшими ресницами. После долгой паузы сказал:
— Я так понимаю, ты не знал, что являешься анимагом?
*
Со стороны пика донёсся приглушённый рёв. Чарли выхватил палочку.
— Я должен идти.
«Куда? А я?»
— Оставайся здесь и ни в коем случае не суйся на пик, понял? И близко не подходи, и голос не подавай, а лучше вообще спрячься, — торопливо инструктировал Чарли. — Грош учуял молодого и… э-э… никем не помеченного самца. То есть тебя. Потому и набросился — принял за конкурента. Так что не высовывайся!
«Но ты не можешь вот так меня бро…»
— Я скоро вернусь!
И убежал, оставив Драко наедине с осознанием того, что он теперь «молодой непомеченный самец». Самец дракона.
Драко попытался себя рассмотреть. Безуспешно: голова была слишком тяжёлая, шея — слишком длинная, глаза смотрели как-то не так, держать равновесие он толком не мог, а ещё хвост, который волочился сзади балластом и застревал в любой мало-мальски подходящей щели. Отовсюду неслись звуки и запахи, которые почему-то становились эмоциями и били по нервам — например, от Рассветного пика катился цунами напряжённого ожидания, агрессии и восторга. У Драко разболелась голова. Сидеть и лежать было неудобно, да и не получалось — мешался хвост и ноги, которые теперь гнулись не пойми как. Он застонал, но из горла вырвался вибрирующий рык, и Драко, припомнив слова Чарли, испуганно замолчал. Ещё не хватало, чтобы сюда явилась стая разозлённых драконов.