Реджина молча развернулась, подошла к столику с напитками, наполнила стакан сидром и, немного поболтав, осушила одним глотком.
Что Эмма Свон может знать о проблемах? За её голову назначена награда? У блондинистой принцессы под боком родители, сын и куча народа на побегушках. Спасительнице априори не сделали бы ничего плохого. Злую Королеву, напротив, при первой же возможности скормили бы пираньям. Эмма даже не догадывается, как сильно ей повезло.
***
— Лучше бы тебе не быть причастной к этому, Реджина. Август сегодня чуть не умер, и его финальным словом было многозначительное «она». То, что тебя нет уже три недели…
Реджина, мерившая шагами убежище, недовольно зарычала и остановилась.
— Ну, разумеется, это была я, разве нет?! — гневно бросила женщина уоки-токи и так порывисто поставила стакан на стол, что часть янтарной жидкости выплеснулась через край. Уперев руки в бока, она принялась расхаживать из стороны в сторону. — Я — Злая Королева, и я единственная в этом забытом богом городке, кто способен на плохие поступки.
— … ты предпочла бы встретиться со мной лично, чтобы проклясть мою задницу? Потому что, если действительно хочешь, тебе придётся выйти из сумрака.
— Нужно ли мне напоминать тебе, что Руби схомячила свою Истинную Любовь. Румпельштильцхен всё ещё разгуливает на свободе, а твоя мать убила мою! — кричала Реджина, будто шериф стояла прямо перед ней.
Они замолчали одновременно, и на какое-то время воцарилась тишина. Реджина тяжело дышала и сжимала кулаки, напряжённая донельзя, готовая в любую секунду обратить ничего не подозревающую рацию в пепел, как вдруг та снова ожила.
— Знаешь, Генри тоже думает, что это ты.
У Реджины перехватило дыхание. Ярость мгновенно улетучилась, уступив место страху, что сын ненавидит её за преступление, которое она не совершала. Снова.
— Что ты — это «она». А главнейшее доказательство, что «она» смогла убить деревянного человека! Высеченного из бревна парня…
Не в силах больше слушать всё это, Реджина отключила рацию, бессильно опустилась за стол и, уронив голову в ладони, разрыдалась.
***
У неё вошло в привычку слушать разглагольствования Эммы о прошедших днях. Чаще всего она находила её рассказы забавными. Свон переживала из-за жизни вместе со своими чересчур заботливыми родителями и, даже Реджина не могла отрицать этого, непоседливым сыном. Но сегодня в голосе Эммы сквозило напряжение.
— Они думают, что я найду тебя, и справедливость восторжествует.
Почувствовав иронию в последних словах, Реджина, вопреки собственным убеждениям, забрала рацию и вместе с ней вернулась к фаэтону.
— Все эти спасательные хреновины курам на смех. Вот смотри, я уже разрушила твоё грёбаное проклятие. Что ещё им надо?
«Они хотят, чтобы ты решила все их простецкие проблемы», — мысленно ответила она. В памяти всё ещё были свежи королевские аудиенции, когда и без того избалованные крестьяне требовали всё больше благ, а Леопольд, будучи добрым и любезным, не мог им отказать.
— Я никогда не понимала, какой грандиозной она была… вся эта битва между добром и злом. У меня такое ощущение, словно я меж двух огней, пока все вокруг продолжают считать, что я на стороне своих родителей. Я просто…
Реджина приподнялась на локте и, сузив глаза, посмотрела на рацию. Она только что слышала всхлип? Эмма плачет?
Некоторое время стояла мёртвая тишина, после чего Эмма в очередной раз попросила её выйти из своего укрытия. Последние сомнения исчезли.
Голос Эммы дрогнул.
Растерянная Реджина внимательно смотрела на уоки-токи. Может быть, Спасительнице вовсе не так сладко живётся, как может показаться на первый взгляд.
***
— Реджина! Я знаю, что ты меня слышишь, и вот, серьёзно, ты заставила меня по-новому взглянуть на словосочетание «холодный приём», но ты нужна Генри.
Королева, телепортировавшись из магазина, едва успела снять с себя морок, когда услышала голос Эммы. Бросив пакеты и не обращая внимания на рассыпавшиеся по столешнице покупки, она ринулась было за рацией, но в последний момент остановилась.
— Он начитает раздражать. Корчит рожи каждый раз, когда я накладываю ему на ужин кашу. Он разозлился на меня из-за того, что я купила не те комиксы, а прошлой ночью ему приснился страшный сон. Я пыталась успокоить, а он отпихнул меня и приготовил себе горячее молоко с ванилью. Это ты ему обычно готовила такое?
Реджина облегчённо вздохнула, догадавшись, что Генри не угрожает настоящая опасность. И вместо того, чтобы заговорить с Эммой, взяла рацию и вернулась к столу. Сначала взмахом руки позаботилась о продуктах, которые нуждались в особом хранении, затем убрала с глаз долой остальные.
В детстве у Генри было много бессонных ночей из-за кошмаров, в которых за ним охотились Бугимен или Доктор Дум. Обычно Реджина прижимала сына к груди, нежно поглаживала по спине, и мальчик, убаюканный её сердцебиением, мгновенно засыпал. Когда это не помогало, королева отводила Генри на кухню, усаживала на кухонный остров и протягивала большую кружку горячего молока, разбавленного каплей ванили. Она говорила, что ваниль — волшебное зелье, способное прогнать плохие сны. С возрастом Генри понял, что на самом деле представляет из себя «зелье», но всё равно после кошмаров успокаивал себя молоком с ванилью.
— Генри остался на ночь у Нила. Не скажу, что я в восторге, но думаю, что смогу пережить. Когда-то кто-то забирает у тебя ребёнка… Я всё поняла, — Реджина услышала усталый вздох. — Генри не скажет прямо, но он скучает по тебе. Продолжает поднимать тему с твоими поисками, спрашивает, не нашла ли я тебя, а ещё я вижу, как он сбивается с шага, когда проходит мимо твоего дома.
Реджина напрягла слух. Генри скучал по ней? От такой новости сердце забилось ещё сильнее, хотя её и смущало, что Эмма допускает такую возможность и делится с ней наблюдениями. Что Свон с такой откровенности? Или, может быть, она не такая самодовольная, как её родители…
— Ты должна вернуться домой.
Реджина резко выдохнула. Определённо не такая, как её родители.
В динамике довольно долго стояла тишина, и королева решила, что Эмма на сегодня закончила, но ошиблась. Следующие слова прозвучали громом среди ясного неба.
— Надеюсь, с тобой всё хорошо.
Реджина, не ожидавшая услышать ничего подобного, ошарашено смотрела на рацию. Она не знала наверняка, беспокоится ли о ней Генри, но интонация Эммы не оставляла места для сомнений — она говорила искренне.
***
— Это не ты! Ты — не «она»!
Реджина тут же подошла к рации, оставленной на боковом столике рядом с фаэтоном. В голове пронеслись десятки сценариев. Она могла бы выйти из убежища. В городе знают — Эмма знает — что она невиновна. Негусто, но это начало, и Свон продолжала с жаром настаивать на том, что Реджина — это не «она».
Женщина усмехнулась. Воодушевление было заразительно. Но уже при следующей словах усмешка уступила место застенчивой улыбке: «Прости. Прости, что я усомнилась в тебе».
Эмма повторила это дважды, при чём во второй раз её голос звучал особенно твёрдо и уверенно. И Реджина потрясённо поняла, что чертовски приятно знать, что Спасительница готова восстановить справедливость в её отношении. Никто раньше этого не делал.
Пока шериф размышляла, как поместить под стражу ту женщину, Тамару, Реджина не могла не отметить про себя, что больше не чувствует себя одинокой.
***
Реджина несколько часов ждала, что Эмма выйдет на связь. Когда же этого не произошло, где-то ближе к полуночи она вдруг обнаружила, что почти соскучилась по голосу Свон, который слышала почти каждую ночь на протяжении месяца.
Шум помех разбудил её на рассвете, должно быть, Эмма игралась с кнопкой приёма. Потирая заспанные глаза, Реджина села, схватила со столика рацию и вслушалась в тихий голос Спасительницы.
— Родители хотят уйти. В Зачарованный лес. Дэвид вместе с гномами собрал урожай волшебных бобов.
Реджина громко ахнула, живо представив, как проснётся однажды, выйдет из тайного убежища и окажется в пустом городе. Исчезнут все те люди, которые ненавидят её, а вместе с ними — Генри и даже Эмма.
Она вскочила, полная решимости рассказать Генри о том, что задумали бабушка с дедушкой, и, сжимая в руке рацию, бросилась к секретной двери. Выбежала на улицу, глубоко вдохнула освежающий утренний воздух.
— Они все хотят вернуться. Даже Генри.
Реджина прислонилась к каменной стене склепа, недоверчиво глядя на рацию. Нет. Генри не может её оставить. Не может. Она нуждается в нём.
— Как мне объяснить ребёнку, что я не хочу? Ведь если попытаюсь, он снова заведёт пластинку со Спасительницей, мол, это — моя судьба, что мне нужно идти и править народом, а попутно устроить всем «долго и счастливо».
По мере того, как Эмма говорила, страх Реджины сменялся растерянностью. Ей не надо было видеть собеседницу, чтобы почувствовать внутреннюю борьбу, чтобы представить, как Эмма в глубокой задумчивости хмурит лоб. Королева медленно опустилась на ступеньки.
— Я не хочу быть Спасительницей. Как я могу править грёбаным королевством, если даже будильник забываю завести?
Откровенность Эммы обезоруживала, и Реджина не смогла сдержать смешок, но в то же самое время она сочувствовала ей. Свон уже сейчас находилась не в своей стихии, вырванная из одного мира, чтобы править другим. Кажется, «принцесса», в отличие от непутёвой матери, усвоила урок. Мир не вращается вокруг «долго и счастливо». Он вращается вокруг людей, и достаточно одного плохого дня, чтобы отделить здравомыслящих от психов.
— Я не королева, не принцесса. Я… просто я. Но, похоже, никто не видит этого.
Реджине с трудом верилось в услышанное. На короткий миг королева отчётливо увидела себя, только более юной, умоляющей увидеть и принять её такой, какая она есть, а следом, когда этого не произошло, сломленной.
— Они не понимают, что я не идеальный ребёнок и никогда такой не была.
Если Реджина, что и знала, так это, каково быть кем-то, кем ты не являешься, при чём далеко не понаслышке.
— Они и тебя заклеймили, да? Я слышала, ты творила плохие вещи, но я тоже, а на меня навесили ярлык Спасительницы. Мы можем махнуться. Хочешь? Ты лучше бы справилась с давлением и всей этой фигнёй…
Реджина фыркнула, прикрывая ладонью глаза от восходящего солнца. Как же легко Эмма берёт на себя ответственность за «долго и счастливо» этих неблагодарных людишек.
— Я бы на твоём месте не захотела меняться. Если ты Злая Королева, то можешь становиться только лучше. Если ты Спасительница, то должна быть совершенством.
Женщина нахмурилась. В таком ключе она об этом не думала. Независимо от того, как бы сильно она не старалась быть лучше; горожане были неумолимы. Стыд и позор им за то, что так измотали своего единственного Спасителя. Кажется, Эмма действительно лучше всех.
Реджина не без удивления услышала нервный смех Свон.
— Разве не странно, что я — Спасительница? Это ведь ты у нас перфекционистка во всём, что касается дисциплины и стратегии. Должно быть, Судьба всё перепутала, когда соединяла наши пути.
Она хмыкнула. И правда, учитывая её командирский характер, нельзя не признать, что из неё вышла бы более эффективная Спасительница.
Реджина прислонилась к каменной стене позволяя тёплым лучам прикоснуться к коже, длительное время не видевшей солнца.
— Где бы ты ни была, ты должна видеть солнце. Оно действительно красивое. На первый взгляд похоже на начало нормального дня.
Реджина посмотрела на рацию, потом огляделась по сторонам. Да, она не могла видеть мир глазами шерифа, но, по её мнению, утверждение было далеко от истины. Реджина видела окрашенное розовым и оранжевым небо, и ничего больше. По крайней мере, на солнце не страшно смотреть.
Она встала, собираясь вернуться в склеп, когда снова услышала голос Эммы.
— Береги себя, Реджина. Не все желают тебе смерти.
На секунду замерев, Реджина уставилась на рацию. Не секрет, что у Свон должен быть какой-то комплекс героя, если она раз за разом готова рисковать своей жизнью ради неё, но женщина никогда и ни от кого не слышала такой искренности.
Другими словами, Реджина начинала верить, что Эмма Свон действительно беспокоится о ней.
***
Вернувшись из магазина, Реджина услышала голос, от которого все её внутренности сжались от страха.
— … и она работает в паре с Грэгом. Они забрали Генри!
Реджина бросила пакеты прямо на пол и, споткнувшись о выкатившиеся банки, но, устояв на ногах, дотянулась до рации. В состоянии, близком к панике, она дрожащими пальцами нажимала на кнопки, пытаясь связаться с Эммой. В конце концов, ей это удалось.
— Эмма?
Мгновение на том конце провода стояла тишина. Реджина собиралась нажать кнопку ещё раз, когда из рации донеслось:
— Реджина?
Комментарий к Глава 2.
Фаэтон* — разновидность кареты, вариант четырёхколёсной высокой коляски.
Бугимен — мифическое, мистическое существо. В преданиях каждого народа есть такой монстр, живущий в детских ночных кошмарах.
Виктор фон Дум, известный так же как Доктор Дум — заклятый враг команды супергероев Фантастической четвёрки.
========== Глава 3. ==========
— Эмма!
— Реджина?
Не смея дышать и пошевелиться, Спасительница не сводила взгляда с рации в ожидании других признаков жизни. Мало ли что ей могло послышаться.
— Где Генри?
Эмма, широко раскрыв от удивления глаза, крепче сжала рацию и поднесла к губам.
— Где ты, чёрт возьми, была всё это время?! Я…
Из ниоткуда в спальне возник фиолетовый дым, а когда он рассеялся, она лицом к лицу оказалась с женщиной, которой невольно выдала все свои секреты. Мгновение никто из них не двигался. Реджина прижимала к груди рацию, а Эмма ошарашенно смотрела на неё.
От Свон не скрылось, что женщина выглядела бледнее, чем обычно. Исчезли привычный румянец и лёгкий загар, под глазами залегли тёмные тени. Несмотря на вражду, что длилась между ними около года, исчезновение Реджины перевернуло внутренний мир Эммы. Из живого человека бывшая королева превратилась во что-то вроде личного дневника.
И вот она стоит перед ней, из плоти и крови. Женщина, знавшая все её секреты и мысли. Женщина, неоднократно пытавшаяся убить Эмму и её семью. Женщина, вместе с информацией получившая безграничную власть над Спасительницей. Она стояла перед ней испуганная, растрёпанная и взволнованная.
— Где Генри? — настойчивее повторила Реджина. Убрала рацию в карман пальто, в то время как Эмма продолжала пялиться на свою.
— Тамара и Грэг.
— Ты уже говорила это, — раздражённо парировала Реджина. — Зачем им понадобился мой сын?
Эмма печально покачала головой и пристыженно пробормотала:
— Не знаю.
Пытаясь совладать с поднимающейся изнутри паникой, Реджина пропустила волосы сквозь пальцы, слегка потянула. Она должна мыслить ясно.
— Я только знаю, — заговорила Эмма: — что они нашли бобовое поле. И сожгли. Мы считаем, они оставили себе парочку волшебных бобов.
Реджина кивнула. В воздухе повисло невысказанное, что посвящать её в суть происходящего в городе необязательно. Она развернулась в сторону выхода из комнаты.
— Пошли.
***
Реджина и Эмма быстро выбежали из квартиры. Оказавшись на улице, они едва не сбили с ног родителей последней.
— Реджина! — ахнула Снежка. Чарминги застыли на месте, стараясь не встречаться взглядом с бывшей королевой.
Рука Реджины дёрнулась.
— Мы нигде не можем его найти, — сообщил Дэвид, одновременно краем глаза наблюдая за женщиной.
— Где они могут быть? — Эмма в отчаянии ударила себя ладонью по лбу, но эта секундная слабость исчезла так же быстро, как появилась. Она смерила родителей решительным взглядом. — Мы найдём его и и вернём обратно. Оставайтесь здесь на тот случай, если Тамара и Грэг выкинут что-нибудь ещё.
Белоснежка мельком взглянула на Реджину и открыла рот, явно собираясь возразить. Королева неодобрительно зашипела в ответ, но вдруг почувствовала, как пальцы Эммы вцепились ей в плечо. Развернувшись на каблуках, Спасительница побежала прочь, утягивая её за собой.