Внезапно из кухни донесся грохот и рев Дадлички.
Я бросилась туда на предельной скорости, доверив Эрни заканчивать тут в одиночестве.
Оказалось, в открытое окно пролезла кошара миссис Фигг. И они с Ди-ди, который прокрался на кухню за печеньками, друг друга запалили.
Сперва сынуля прыгнул на “кисю” сверху и ухватил за хвост, как привык поступать с миссис Грей.
А потом “кися” показала сынуле, что у ее вида бывают зубки и коготки.
И когда я увидела результат... Черт!
*****!!!
Покусала сына кошка знатно.
Я испугалась.
Очень испугалась.
Тварь забилась под стол и шипела.
Я визжала, тыкала под стол шваброй со всех сил и боялась Дадличку взять на руки – он, весь в крови, укусах и царапинах, спрятался за меня и ревел во весь голос. Утешало только, что умирающие так не голосят.
Прибежали Чарли и Эрни. Эрн метнулся вызывать скорую, а подкидыш, сжав зубы, скинул майку и ловко поймал в нее злющую кошатину.
Подумал и замотал еще в несколько полотенец.
- Пирса кусала собака, так врачи велели ее привезти, чтобы на бешенство проверить. Иначе сорок уколов в живот, – очень серьезно пояснил он свои действия. Мальчишка всегда с болезненным любопытством наблюдал за жизнью и играми других детей. Его памяти можно было доверять.
Меня трясло.
Приехали врачи.
Я попросила Эрни дождаться Вернона. Не хотелось оставлять Чарли одного в пустом доме. Да еще после такой встряски.
Но продержали нас в больнице не долго.
Обработали укусы и царапины перекисью, вкололи два укола Дадли и один (с успокоительным) мне, да столпились перед клеткой с кошкой.
“Снежинка” – как было написано на ошейнике – рычала, словно снежный барс, и грызла прутья. Как-то верилось, что со временем вполне себе перегрызет.
Прибежавший ветеринар сообщил, что это совершенно новый вид, неизвестный науке. Спросил, где такие водятся, и начал вслух грезить о научных исследованиях.
Я посоветовала все записи и улики дублировать, чтобы инопланетяне не утащили. На что доктора посмеялись, вызвали мне такси, посоветовали дома свертеть надежную шапочку из фольги и ждать, когда отпустит. Если к утру действие успокоительного все еще не завершится и желания снять шапочку не возникнет – вызывать врача. Потому что на лекарства бывает индивидуальная непереносимость, а они за меня отвечать не хотят. Шутники.
Дома меня ждал взволнованный старший сынок (теперь уж надписан как “Дурсль”, не откажешься от него) и дрыхнущий на диванчике в гостиной Эрни. По журнальному столику были разбросаны всякие штуки для тату, 4 узких диктофона и упаковка микрокассет к ним.
Чарли сообщал новости по классической схеме. Сперва плохую: “Папа как узнал, где вы и почему, схватил ружье и побежал к миссис Фигг. Недавно совсем. Вы минут на пять разминулись”. А потом хорошую: “А Эрни мне предложил красивую картинку набить! Смотри!”
Счастливое возможностью похвалиться дите перевернуло левую руку тыльной стороной (имя кололи на той стороне руки, что погрубее). И вот на тонкой детской коже, поверх просвечивающих вен, этот уб... скотина наколол какую-то стремную страховидлу – череп, из него ползет змея и вокруг все в розочках. Ну все, Эрни, хана тебе.
- Я сам картинку выбирал, – продолжал хвастаться бестолковый мальчишка, – череп – это мысли. Всехние – мои, твои, папы Вернона и Дадлика. Змейка защищает. А розочки – для красоты.
Паршивец погладил “змейку” и зашипел ей что-то явно на нечеловеческом, возможно даже на неземном языке. Рисунок плавно извивался в такт словам.
Захныкал Дадли. Он тоже хотел себе картинку. А врачей и уколы – не хотел.
На улице, через два квартала (даже точный адрес знаю), раздался ружейный выстрел.
Я отбыла в спасительный обморок.
====== О пользе татуировок ======
Мне бы очень хотелось быть нормальной семьей, как все прочие нормальные семьи. И даже обычней и нормальней, чем наши соседи слева.
Только вот у меня есть невидимый племянник. О котором не молчит мой общительный сынуля.
И муж у меня, блин. То в психушке, то в больнице. Теперь вот в тюрягу загремел.
Вообще-то, в камеру предварительного следствия. Но от этого не легче.
Представляю, каким потоком яд льется с клыков соседушек.
Особенно тех, что слева.
Я, признаться, с перепугу решила, что муж пошел на охоту непосредственно за старухой Фигг (если еще и припомнить ее явное участие в проводимом над нашей семьей эксперименте), а он, оказывается, нацелился на фиговых скотин. Этих хитрозадых тварей, ненавидящих все живое в нашем милом городке. И охота шла на равных – ему до кости прокусили руку в трех местах и располосовали лицо (глаз чудом уцелел). Гады явно не были просто котиками. Слишком уж умны и непугливы.
Вообще-то, этих “кись” ненавидят в Литтл Уингинге многие. И мой сын – не первый, кому пришлось обращаться к докторам и ставить уколы.
Вот только местные мужчины ни за что бы не взялись за оружие. Они лишь писали многочисленные жалобы, которые терялись в бюрократической волоките. Надо полагать, не без помощи тех же сил, которые обеспечили нас невидимым мальчиком и его проблемами.
Мальчишки, скрывшись в каморке старшего, тыкали пальчиками в шевелящуюся змейку, и Чарли показывал Дадли, как нужно правильно шипеть. Эрни все еще дрых на диванчике. Я пила сердечные капли. А мой отец бегал по знакомым и искал самого лучшего адвоката, который вытянул бы Вернона из неприятностей. “Из очередной вашей задницы”, – как совершенно верно охарактеризовал ситуацию папочка.
Учитывая, что у трех полисменов были подранные котами родственники (слишком дальние, чтобы поступить, как мой муж), они особо не зверствовали. А может и вовсе отпустили бы моего мужа, прикрыв глаза на трагическое превращение в фарш двух недостаточно вертких котиков. Вот только третьего “кися” старушка в героическом броске прикрыла собой. Идиотка чертова!
“Не увидеть” такое бобби не могли. И адвокат тоже особо не поможет. Пора мне морально готовиться к худшему.
Ну, а на следующий день после того, как я оплакала себя, детей и мужа, бурление в городке прекратилось, старуха исчезла из городка, как и не было ее, муж вернулся из тюряги и на нем не было ни царапинки, а мы, наконец, увидели своего врага.
Разумеется, нашу память Чарльзова змейка не защитила. Я и не ждала особо. Ну, почти.
Когда я открыла дверь, полагая, что пришел нанятый отцом адвокат, в комнату шагнули двое: старикашка с дважды сломанным носом (идея Вернона с дверью, по-видимому, не столь уж плоха) и неказистый мужичок с блядским выражением лица.
Один махнул какой-то корявой палкой на Эрни. Другой, похожей, но не корявой, а узловатой – на меня. Сказали, что последние дни прошли как обычно, ничего удивительного. Вернон помогает миссис Фиг с переездом к заболевшей племяннице. Вместо нее мальчишку надо водить к поселившемуся в том же домике Мундунгусу Флетчеру. Очень удобно.
Я открыла глаза. Слегка кружилась голова и “плавали цветные мухи”, – как описывает это состояние моя мамочка. Надо, наверное, провериться на сахар. И сердце проверить.
Что-то муж задерживается у чокнутой старухи. Неужели соблазнился на ее протухший чай? Мужики способны иногда такую дрянь сожрать! И похвалить! А что вообще бесит – дома будет вкуснее, дороже и лучше, но сожрет и промолчит, гадина бесчувственная!
Э... Эрни? Ты как тут оказался?
Я чего-то не помню? Мальчишка что-то опять отчудил? Паршивец! Как я устала от всего этого! Этот Маугли меня в могилу сведет!
- Все, Эрни, тебе пора домой!
Я решительно выставила сонно и удивленно моргающего Эрни за порог, вместе со всеми его штуками – иглы, диктофоны какие-то... что он тут устроил у меня в гостиной?
Выбросила бычки в мусорку и решительно направилась в ванную комнату. Мне срочно нужно зеркало. Если появились новые татухи, а прошлую ночь я в подробностях не помню, то может так оказаться, что муж мой вовсе не у миссис Фигг. И это будет жопа.
Внизу хлопнула входная дверь:
- Туни, я дома! Что у нас пожрать? Я голодный – нет сил. Дохлое это дело – соседкам помогать!
Ага, мой милый бесчувственный бизончик вернулся. Значит, он не строчит заявление на развод. Хорошо. И как я вовремя Эрни выставила.
Разогреть обед и все подать было делом пятнадцати минут.
После чего как-то вспомнилось, что подозрительно долго не слышала и не видела шкодников.
Печенья... ага, нет. Значит, где Дадличек я приблизительно знаю.
А где паршивец?
- Мальчики, обедать!
Довольный и отфыркивающийся, как белый кит, с влажными после быстрого умывания усами, муж пришел первым. Потом, со скрипом, как в дешевеньком фильме ужасов, из своей каморки показался негодник. К груди он судорожно прижимал нашу новенькую видеокамеру. За его спиной робко и испуганно жался Дадличек.
Чего это они?
- Так. Мальчишка, рассказывай!
- Меня Чарли зовут.
- Что?
- Меня. Зовут. Чарли. – Зеленые глаза были полны непролитых слез, но попыток приблизиться мальчишка не делал. И камеру из рук не выпускал. Мы с мужем удивленно переглянулись.
- Чарли, так Чарли, – через пару секунд пожал плечами мой спокойный и голодный супруг, – садитесь уже оба. И камеру положи. Увижу на ней хоть царапину – на месяц сладкого лишу! Обоих.
На лице сыночка отразился ужас. Прежние страхи были им успешно забыты. Сейчас было важно только одно – что он помнил про царапины на камере? Там были какие-то? Или нет? А то папочка шутить не станет.
- Там видео. Пожалуйста. Я снял. Пожалуйста. Посмотрите. – Слезы уже прорвали плотину, но говорил Маугли пока чисто, без всхлипов. Просто катились по щекам крупные горошины слез.
Мы ничего не понимали.
Аккуратно высвободив камеру из рук мальчика я не смогла сдержать вскрика – кассета была та самая, на которую записывали первое сентября.
Засранец не нашел ничего лучше, чем испортить дорогое мне событие своими детскими глупостями! Ну, он у меня получит! И Вернон тоже огребет – сколько уже можно было просить все переписать как надо?! Ну, я им устрою!
- Посмотрите. Пожалуйста. Меня Чарли зовут, – мальчишка непонятно с чего сорвался в истерику. Вернон (твердить ему не успеваю, что не надо так делать), потянул мальчишку за руку к себе, чтобы успокоить и вдруг замер. Я мельком глянула на левую руку ребенка и показавшееся из-под кофточки грязное пятно. Вот же поросятина!
- Это татуировка. – Неверным голосом сказал Вернон и неверяще посмотрел на меня.
Под силком стянутой с паршивца кофтой обнаружились две огромные татухи – Черт! Эрни, козел! – кожа покраснела и воспалилась. Змея, выбитая на тонкой детской коже словно бы шевелилась. С другой стороны было наколото: “Чарльз Вернон Дурсль”.
******, Эрни!
- И как это понимать? – муж медленно наливался дурной кровью.
- По-ик – Ревел подкидыш.
Стремясь оттянуть момент с объяснениями (очень неприятными объяснениями), я включила телевизор и подсоединила к нему камеру.
Отвлечемся на домашнее видео.
Надеюсь, паршивец не много времени снимал.
Ну просто в голове не укладывается, какой гаденыш! Полно же других кассет!
Сперва камера показала черноту, которая пыхтела и насморочным, как после долгого рева, голосом рассказывала, что будет гадким кошкам гадкой миссис Фигг за то, что они покусились на братика. Кары были ужасающие.
На зрителей надвигалась еще более черная стена чуланчика, с пробивающимся в щель лучиком.
- Я и не видел, что там дырка есть. Надо заделать. Мальчишке же пыль летит, наверное, – пробормотал муж.
- Я Чарли, – сурово поправил мужа мальчишка. А сам носом – шмыг, шмыг.
- Дидиккинса укусила сучья тварь Фигг? Когда? – Догадайтесь, кто в семье самый умный и услышал самое важное? Я убью эту старую кошелку и все ее клубки шерсти!
Дадличек сидел тихо-тихо, прижавшись к моему боку.
Наконец, камеру пристроили так, что в щель, на треть экрана, стала видна входная дверь и немножко коридора, даже кусочек гостиной выглядывал. Остальное пространство загораживала доска. Камеру выключили, пошла картинка с первого сентября.
- Все? – спросила я, но ответ был уже в телевизоре. Солнечный день начала осени вновь сменился темным чуланом. В прихожей уже хозяйничали два мужика – тощий седой и бородатый дед с залысинами и сломанным носом (муж пихнул меня легонько локтем в бок – нос на двери!) и ворюга, глазками своими бесстыжими облизывающий персидскую вазочку из луженой меди, тонкую чеканку которой я очень любила рассматривать. Подарил кто-то на свадьбу. Убей, не помню – кто. Я и про вазочку только что вспо... **** **** ***** *****!!! А ну поставь на место, *** **** **** ****!!! Ах ты ж, ****** ***** ****!!! А ведь я бы на Эрни подумала.
После такого убедительного доказательства, мы без лишних вопросов и возмущенного фырканья выслушали рассказ о вчерашнем дне. Про суперского дядю Эрни, гадкую кошку, отправленную на опыты, и злых полисменов, арестовавших папочку. И про папочкину идею, которую воплотили в жизнь его сыновья, пока родители занимались не пойми чем. Кому-то звонили и где-то бегали.
- Тут бы повернуть камеру, плохо видно. Что там делают, в гостиной?
- Чарли сказал сидеть тихо-тихо. Обнял меня и сказал думать: “Нас тут нет”, – доверительным шепотом произнес сынуля.
- Я в комиксе читал. Так от телепатов прячутся. Закрыл собой Ди и прятался.
- Вопя: “Никого нет дома?”
- Сработало, – насупились на меня мальчишки. Чарли явно гордился своей идеей и своей сообразительностью вообще. Но потом, не сумев пойти против правды, прибавил. – Только чем сильнее мы думали, тем сильнее змейка щипалась.
Поговорили о змейке. Ну надо же. Мальчишка говорит, что я первый раз в обморок упала. Так что запрыгивание на диван с ногами – уже почти спокойная реакция.
- Я вырасту и защитю вас.
- Чарли, так неправильно говорить, – иногда филолог-лингвист во мне просыпался не только для того, чтобы вспомнить подходящие к случаю фонемы. Но тоже не всегда к месту.
- А я все равно. Узнаю, как. Вырасту и защитю, – мальчишка сжал губы. Получилось очень похоже на то, как это обычно делаю я. Смешной.
Мы сидели в молчании. По экрану, при свете яркого солнца, под осенним, пронзительно-синим небом, десятки первоклашек скакали и прыгали, знать не зная, какое дерьмо случается иногда в совершенно обычной жизни.
Комментарий к О пользе татуировок Низл (англ. Kneazle) (КММ:
XXX
) — зверек, похожий на кошку с пестрым, крапчатым или пятнистым мехом, несоразмерно крупными ушами и львиным хвостом. Довольно разумны, отличаются независимым характером, часто бывают агрессивными.
====== Защита ======
На следующий день мужу обязательно нужно было присутствовать на рабочем месте.
Мы экипировались так, словно могли больше не вернуться в наш уютный домик. (Во всяком случае, все золотые и серебряные украшения я с собой забрала).
У каждого (даже у Дадли) в кармане лежал диктофон и пара сменных кассет.
Чарли сжимал в руках тяжеловатую для него видеокамеру.
Ну, с Богом!
Я сидела на переднем сидении и смотрела в окно, совершенно не воспринимая картинку. За спиной возились мальчишки, успокаивая, внушая что все в порядке, все на виду, живы, здоровы и при своей памяти.
Ветерок перебирал волосы, навевая какие-то воспоминания. Такое легкое дежавю, вспомнить бы, к чему именно оно относится.
Думалось только о происходящем. Об открытии вчерашнего вечера, будь оно неладно! Иногда кажется, что спокойней было бы забыть все. Совсем все. И жить, не барахтаясь.
Ситуация патовая.
Глупо. Все-таки глупо со стороны тех сил надеяться, что мы с Верноном не будем бороться за себя и свою семью. Несмотря на все пораженческие настроения, я, подыхая, буду ползти вперед, лишь бы закрыть собой сыновей. А Вернон вгрызётся перед смертью в нападающих. Чтобы дать мне время доползти и закрыть мальчишек.