Впрочем, трое или четверо инспекторов не проявляли к документу ни малейшего интереса.
— Так, — сказал Хэн, обращаясь к чиновнику, с которым он перед тем спорил на особо повышенных тонах. — Вы из иммиграционной службы, верно? Ну, ладно, как я вам и говорил, вон пришла моя жена и принесла формы и паспорта для всей семьи. Лейя!
С плохо скрываемым изумлением Лейя шагнула вперед и достала документы. Всем чиновникам было отлично известно, что Лейя — глава государства и в конечном счете всеобщая начальница. Однако они также знали, что Лейя отправляется в путешествие с семьей как частное лицо и поэтому с ней следует обращаться, как со всеми.
Абсурд на абсурде, рассудил Люк. Смешно было подумать, будто жалкий клерк посмеет прицепиться к документам главы государства. Хоть у инспекторов и хватило нервов, чтобы усомниться в бумагах Хэна, им вряд ли захочется спорить с Лейей Органой Соло. Даже не прибегая к Силе, Люк уловил в них сомнение и неуверенность, хотя чиновники послушно поставили на документ все требуемые печати.
Люк услышал позади себя тихие шаги и обернулся. На посадочную платформу поднимался Ландо Калриссиан, выглядевший, пожалуй, как никогда сногсшибательно в своей бирюзовой накидке, снежно-белой тунике и брюках того же цвета, что и накидка. Несмотря на все это, было не похоже, чтобы Ландо стремился привлечь к себе внимание. Он двигался тихо, почти крадучись. Даже без помощи Силы Люк почувствовал, что Ландо пришел сюда смотреть на других, а не показывать себя. Что-то явно назревало, хотя Люк и не представлял, что именно.
Ландо подошел к нему и кивнул с отсутствующим видом.
— Привет, Люк, — пробормотал он, наблюдая, как Хэн и Лейя разбираются с чиновниками.
Люк пристально посмотрел на него, но по его лицу было невозможно что-то разобрать. Ландо нацепил на себя бесстрастное выражение, твердо решив ничем не выдавать своих мыслей.
Люк испытал сильное искушение проникнуть в его сознание и выяснить все с помощью Силы, однако решил, что его любопытство не может служить оправданием столь грубого нарушения конфиденциальности чужих мыслей. Пускай себе, подумал он.
— Ладно… э-м-м, — произнес главный инспектор. — Кажется, все в порядке.
— В его голосе явственно звучало сомнение. — Похоже, нам не остается ничего другого, кроме как пожелать вам приятного и безопасного путешествия.
Хэн улыбнулся инспектору кривой плутоватой усмешкой и похлопал его по плечу. Впрочем, едва ли инспектор оценил этот приятельский жест.
— Спасибо, — сказал Хэн, ухватился за правую руку чиновника и энергично ее встряхнул.
Инспектор кивнул головой, издал какой-то хрюкающий звук, затем попятился, развернулся и поспешно зашагал прочь, пытаясь сохранить при этом достоинство (насколько это вообще было возможно). Его подчиненные потрусили следом. Офицеры иммиграционной службы и остальные чиновники с не меньшей радостью отправились восвояси.
Хэн посмотрел им вслед и оскалился, как ранкор.
— Эй, малышня, идите сюда, — окликнул он детей. — Вперед, на корабль. Чуй, можешь закрыть эту панель и хватит пугать народ. Иди в кабину и начинай подготовку к старту. Я буду через минуту.
Чуй издал короткий лающий звук и согласно кивнул. Он вытащил свои инструменты из служебного отсека — похоже, он там ничего и не делал — и захлопнул панель.
Люк повернулся к Ландо, чтобы расспросить его, но в этот момент Ландо покачал головой и негромко хихикнул.
— Ты это сделал, старый пират. — Он шагнул вперед, и они с Хэном обменялись рукопожатием. — Я полагаю, ты проиграл наш маленький спор.
— Хэн! Вы что, опять спорили на <Сокол>?! — возмутилась Лейя.
— Не, ничего такого, — ответил Хэн. — Просто мы с Ландо поспорили на ужин, что служба надзора нас не пропустит.
— А, ну ладно. — Лейя улыбнулась и хлопнула мужа по руке. — Пойду, присмотрю за детьми, пока они не начали разбирать орудийную панель.
Она повернулась и последовала за детьми на корабль.
Как-то Лейя чересчур легко ко всему относится, подумал Люк, все больше и больше недоумевая. Хэн пытается увильнуть от инспекции, а ей все равно?
— Интересно, почему Лейя не расстроилась? — спросил он. — И какое отношение имеет Ландо к разрешению на вылет?
— А как ты думаешь, кто подсуетился, чтобы для них подделали документы? — Ландо ухмыльнулся еще шире. — Так, когда меня накормят? — спросил он, повернувшись к Хэну.
Хэн нахмурился.
— Я бы сказал — здесь и сейчас, вместе с нами на корабле, прежде чем мы улетим. Вот только, знаешь ли, мы немного торопимся. Да, твои ребята сломали <лед> в банке данных и сделали так, чтобы у нас были пройдены все проверки, но я не думаю, что стоит искушать судьбу. Мало ли что может случиться.
Ландо снова расхохотался.
— Человек, который собирается пересечь Галактику на музейном экспонате, не хочет искушать судьбу, потому что боится портовых инспекторов! Вот это здорово. Тогда я сам выберу время и место. Годится?
— Годится, — ответил Хэн.
Ну, куда ж это годится? подумал Люк. Никуда не годится.
— Хэн, секундочку, — сказал он. — Одно дело рисковать на старой развалюхе своей собственной шеей. Но ты отправляешься с женой и детьми на корабле, который служба надзора не пропустила бы.
— Успокойся, малыш, — ответил Хэн. — Ты что, решил, будто я стану рисковать своими детьми? Да Лейя мне не позволит, даже если я попытаюсь. Уверяю тебя, все системы безопасности, над которыми они тут тряслись, — в полном порядке. Проблема не в этом.
— Не понял, — сказал Люк.
— Проше простого, — вмешался Ландо. — Согласно официальному реестру корускантской службы контроля, <Сокол> теперь проходит как нормальный, добропорядочный типовой легкий грузовик. Все неразрешенное оружие и оборудование для перевоза контрабанды демонтировано. Вот только Хэн почему-то не удосужился убрать всякие дополнения, сенсоры армейского образца, оружие и прочие маленькие полезные модификации. Было бы нехорошо, если бы инспекторы заметили все эти детали, которые Хэн забыл снять.
— Я вообще имел в виду не это, — сказал Хэн. Его якобы бесстрастные тон и выражение лица не могли никого обмануть, но он из-за этого не переживал.
— Дело в том, что все эти штучки могут очень-очень пригодиться. Мир там или не мир, но Кореллианский сектор — довольно неспокойное место. Правила безопасности — это все, хорошо и здорово, но я хочу иметь несколько стволов в запасе. Просто на случай, если вдруг пираты надумают поживиться.
— Ну, за это я тебя ругать не стану, — произнес Люк.
Даже без специальных приемов джедая он чувствовал: Хэна тревожит нечто большее, чем гипотетическая стычка с полумифическими пиратами. Но о чем бы Хэн ни думал, Люк понимал, что его расспросы положение не исправят.
— Присматривай за семьей, а об остальном не беспокойся.
— Хороший план, малыш, — сказал Хэн. — Поднимайтесь на корабль, попрощаетесь.
Хэн пошел по трапу наверх, Ландо и Люк последовали за ним. Лейя и дети уже расположились в салоне. Как славно опять оказаться на старом добром <Соколе>, подумал Люк. Множество ключевых событий в его жизни так или иначе были связаны с этим кораблем. Он посмотрел вокруг, и его захлестнули воспоминания. Вот здесь, в этом самом салоне, Оби-Ван Кеноби дал ему первый урок владения световым мечом. Этот самый корабль спас его жизнь в Облачном городе, и он же прикрыл Люка огнем, чтобы он мог взорвать первую Звезду Смерти.
Но все это было в прошлом. Сейчас на корабле царила такая суматоха, что минувшие дела казались чем-то из другой жизни. Хэн побрел в кабину — посмотреть, как там дела у Чуй. Близнецы сидели на своих сиденьях. Их ремни безопасности были застегнуты, но оба так вертелись на месте, что Люк усомнился в способности ремней долго удерживать расшалившуюся двойню. Лейя как раз пристегивала не меньшего непоседу Анакина.
— Ну, малышня, — сказал Хэн, выйдя из кабины в сопровождении Чуй. — Пора сказать <до свиданья> Ландо и дяде Люку.
Дети хором закричали <До свиданья!> Люк чуть не оглох. Он обнял каждого и поцеловал, потом поднялся, обнял сестру, похлопал Хэна по плечу и церемонно поклонился Чубайсе. Он мудро рассудил, что с вуки лучше не проявлять эмоции слишком бурно. Если вуки тоже расчувствуется и обнимет тебя в ответ, тебе повезет, если отделаешься сломанными ребрами.
Ландо тоже прощался со всеми, еще больше усложняя передвижение по тесному пространству корабля. Но наконец все слова были сказаны, и осталось только спуститься по трапу, в последний раз помахать Хэну, который поднял трап и закрыл люк, и отойти на безопасное расстояние, чтобы <Сокол> мог взлететь.
Ни один корабль не стартует без непродолжительной задержки, которая кажется непонятной стороннему наблюдателю. <Сокол> не был исключением. Люк и Ландо видели, как Хэн и Чуй, сидя в кабине, щелкают рычажками и настраивают приборы.
Но вот подготовка закончилась, и ожили репульсоры корабля, озарив площадку сиянием энергии. Двигаясь с легкостью и грацией, необычными для старого своенравного грузовика, <Сокол> плавно оторвался от земли, повернулся на девяносто градусов влево, активировал субсветовые двигатели и исчез в сумеречном небе.
— Улетели, — тихо и взволнованно сказал Ландо.
Люк понимал его чувства. Ничего особенного не произошло, просто-напросто семья отправилась в путешествие, в короткий отпуск, который выпал Лейе перед кореллианскими переговорами по торговле. Но все это не имело значения. Они улетели на космическом корабле, и этот корабль уже мчался среди звезд. Это мог быть любой корабль, он мог лететь куда угодно, но для Люка и Ландо ничто так ярко не олицетворяло приключения, новые возможности, надежду и свободу, как взмывающий в небо космический корабль.
Еще недавно, когда Мои Мотма сказала Люку, что он не может жить без приключений, он ответил, что это не так. Прошло совсем немного времени, и он понял, что ошибался. Ему хотелось быть там, с ними, в гуще событий.
— Идем, Люк, — сказал Ландо. — Нам с тобой надо потолковать.
* * *
Люк и Ландо были не единственными, кто следил за отлетом <Тысячелетнего сокола>. Фарнис Глисри, агент Лиги человечества, тоже наблюдал это событие — правда, с безопасного расстояния. Он устроился в нескольких километрах от космопорта, на смотровой платформе, расположенной на крыше одного из массивных зданий. Платформа была битком набита туристами, которые принимали Глисри за своего и не обращали внимания на его присутствие. Отдаленность от места событий имела обратную сторону: чтобы хоть что-нибудь увидеть, Фарнису пришлось воспользоваться макробиноклем. Туристы, постоянно толкавшие его и пихавшие локтями, нисколько не способствовали внимательному наблюдению через оптику.
Однако, несмотря на препятствия, взлет корабля он все-таки увидел. На стенде остались стоять две крохотные фигурки. <Сокол> исчез, фигурки развернулись и ушли. Фарнис был на все сто уверен, что один из оставшихся — Скайуокер. Вторым, скорее всего, был Ландо Калриссиан. Хорошо. Отлично.
Фарнис обрадовался, наглядно убедившись в том, что его цель находится на планете. Лейя Органа Соло благополучно отбыла, и теперь настало время заняться Скайуокером. Но Фарнис проштудировал файлы. Он знал, что <Тысячелетний сокол> — не самый надежный из кораблей. Нужно дать им время, чтобы покинуть систему, подумал он. Если <Сокол> сломается и Органа Соло возвратится на Корускант до того, как я разберусь со Скайуокером, это будет очень неприятно.
Нет. Пускай уберутся подальше. Завтра. Он сделает свое дело завтра.
7 ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНЯТО
— Так чем я могу тебе помочь в твоем проекте, Ландо? — спросил Люк по дороге из посадочного дока. Ландо Калриссиан улыбнулся на ходу, и в его улыбке было больше озорства, чем обычно.
— Это будет совершенно новый для меня бизнес, — молвил он. — Или, точнее сказать, капиталовложение особого рода. В обшем, я хочу, чтобы ты помог мне раскрутить это дело.
Капиталовложение, подумал Люк. Он искоса взглянул на спутника. Ландо любил играть по-крупному и славился своей увлеченностью масштабными операциями, но он никогда не предлагал друзьям участвовать в своих безумных проектах. Даже Ландо знал о рамках приличия. По крайней мере, так казалось до сих пор.
Впрочем, это ничего не меняло. Ландо мог день и ночь напролет просить у Люка денег, но ничего бы не добился. Чтобы одолжить кому-то деньги, нужно иметь их самому, и Ландо не мог не знать, что магистр джедаев — не из тех людей, у которых всегда под рукой стопка кредиток. Грубо говоря, за спасение Галактики платили мало.
Но Ландо было известно, что Люк небогат. Значит, егце хуже? подумал Люк. Может, хочет использовать мое доброе имя, уговорить меня поддержать проект, чтобы другие не боялись вкладывать деньги?
— Знаешь, Ландо, я не думаю, что смогу тебе помочь. У меня нет таких бешеных денег, которые тебе нужны. И вряд ли из меня получится хороший брэнд..
.
Ландо расхохотался: — Ага, вот о чем ты подумал? <Ночные рейсы>, инвестиционная компания Калриссизна при поддержке Люка Скайуокера, героя Галактики? Нет, ничего подобного. На такую наглость не способен даже я.
— Какое счастье, — сказал Люк. — А я уже испугался, что ты отправишь меня в какой-то рекламный тур.
Ландо лукаво взглянул на него и улыбнулся.
— В определенном смысле, — произнес он, — так и будет. Но ты будешь рекламировать не совсем обычный товар, — Ландо, я ни ситха не понимаю.
— Естественно. — Ландо остановился, и Люк сделал то же самое. Ландо повернулся к нему, взял за руку. Казалось, сейчас он скажет что-то еше, но вместо этого он огляделся по сторонам — не смотрит ли кто.
— Послушай, — сказал, наконец, Ландо. — Я должен кое-что тебе показать. Мой новый проект. Пошли. Посидим вдвоем, в спокойной обстановке, и я все тебе объясню.
— Ладно, идет, — сказал Люк с нескрываемым сомнением в голосе. — А что это за проект?
— Мой новый дом, — пояснил Ландо. — Причем особенный.
— Что значит, <особенный>? — уточнил Люк.
— Увидишь, — ответил Калриссиан и похлопал Люка по плечу. — Идем. Покажу тебе декорации.
Люк полагал, что знает Корускант очень хорошо, но Ландо повел его сквозь лабиринт коридоров, тоннелей, подъемников и движущихся дорожек, о существовании которых он даже не догадывался. Казалось, будто коридоры расходятся сразу во всех направлениях, но вскоре стало ясно, что они ведут все глубже и глубже в недра города.
Когда Ландо, наконец, привел их на нужный уровень, Люк прикинул и решил, что они находятся на глубине не менее двухсот метров от поверхности. Если, конечно, считать, что у Корусканта имеется поверхность. Планета-город, состоявшая из сплошных башен и монолитных структур, строилась и перестраивалась, вылезала из земли и закапывалась снова столько раз, что никто уже не помнил, где находится ее первоначальный нулевой уровень. Практически вся поверхность планеты была застроена. Там и сям попадались земляные холмики, где еще держалась чахлая растительность, но вряд ли это было <поверхностью>. Это были всего лишь закрытые участки, где дожди и ветры нанесли достаточно пыли, грязи и продуктов эрозии, чтобы образовалось некое подобие почвы, и где могло прорасти семечко, занесенное из роскошных домашних садов.
Однако, несмотря на это, Люк не сомневался, что они глубоко под землей. Половина тоннелей, пробитых в твердом граните, имела голые каменные стены. В одних местах стены тоннелей были сухими, в других — холодными и влажными. Кое-где по камню стекали ручейки воды, образуя лужицы.
Люк невольно подумал, что если Ландо теперь живет здесь, то его друг порядком поиздержался. Подземный адрес считался на Корусканте признаком очень низкого социального статуса.
Люк встревожился. Сколько он знал Ландо, тот всегда заботился о своем имидже. Бывали периоды, когда Ландо буквально ходил в лохмотьях, но даже в самые тяжелые времена он уверенно и успешно делал вид, что неслыханно богат. Это было проявлением его тщеславия и самолюбия, благо у Ландо того и другого имелось в избытке. Однако здесь присутствовала и практическая сторона: кроме всего прочего, Ландо был торговцем, а торговец, который не выглядит богатым, не может рассчитывать на большую прибыль.