— Напротив, там именно это и говорится, — сказала Календа. — Кстати, здесь файлы нам не понадобились, потому что все и так это знают. Кореллиане должны смотреть на вас во все глаза. Вы должны будете именно что вести себя подозрительно.
— Не понял.
— Мы хотим, чтобы вы вели себя как можно более подозрительно, — объяснила Календа. — Обращайте на себя внимание. Будьте на виду. Лезьте не в свое дело, задавайте неуместные вопросы. Давайте взятки не тем людям и не вовремя. Ведите себя, как бездарный любитель. Нужно, чтобы вы отвлекали их внимание на себя, пока мы будем внедрять настоящих агентов.
— Как насчет моей семьи? — спросил Хэн. — Моих детей?
— По правде говоря, у ваших деток и так неплохая репутация. Может, мы вообще вышли на вас именно из-за них. Мы полагаем, что они одни способны обеспечить противнику головную боль.
— Мои дети будут в безопасности? — повторил вопрос Хэн. — Мне как-то перехотелось везти их туда, раз все так плохо.
Календа заколебалась.
— Ситуация на Кореллии тревожная, это не вызывает сомнений. Однако, если мы правильно понимаем эту ситуацию, вы не подвергнете их дополнительному риску, если примете наше предложение. На Кореллии по-прежнему относятся с уважением к институту семьи. Вовлекать в свою вражду невинных родственников считается бесчестным. Вам это должно быть известно.
В ее голосе Хэн услышал нечто, заставившее его задуматься. Складывалось такое впечатление, что она говорит не просто о кореллианской традиции, а о чем-то куда более ему близком. Вот только он не понимал, о чем именно. Что, если РУНР знало о его прошлом что-то такое, чего он сам не знал? Хэн заглянул в эти непонятные глаза и решил, что ему не хочется ни о чем спрашивать.
— Если я правильно вас понял, — сказал он, — вы считаете, что эта моя работа не сделает Кореллию более опасной для моих детей. Так?
— Так, — подтвердила Календа.
Хэна это не удовлетворило. У него было ощущение, что это <так> — ответ правдивый, но не полный.
— Ну ладно, — сказал он. — Следующий вопрос я задаю как отец, как кореллианин, который считает, что вовлекать невинных бесчестно. Так будет опасно везти моих детей на Кореллию или нет?
Календа обвисла в кресле и тяжело вздохнула. Все ее напускное самодовольство будто испарилось, и Хэн теперь видел в ней лишь сомнение и неуверенность. Казалось, агент РУНР куда-то исчез и на его месте осталась простая женщина.
— Что ж, раз так, я не буду больше юлить. Во имя темных солнц, зачем вы об этом спросили?
— Скажу честно: я не знаю. Мы попросту не знаем, что там происходит, потому-то и хотим заслать туда агентов. Но ведь живут же дети на Кореллии, и что, им что-то угрожает? Так что же, Кореллия — более опасное место, чем Корускант? Скорее всего — да, хотя сейчас я мало что могу сказать. С другой стороны, путешествовать всегда опаснее, чем сидеть дома. Может, вам лучше вообще никуда не лететь. Если вы думаете только о том, как избежать риска, тогда спрячьте своих детей в какой-нибудь пещере. Для гарантии. Но неужели вам по душе такая жизнь?
Хэн посмотрел в эти странные глаза, которые, казалось, видят невидимое. В старые добрые бесшабашные дни он всегда, не задумываясь, летел навстречу самой страшной опасности. Однако рождение детей изменило сорвиголову. Хэн не просто боялся за своих отпрысков — нет, его осторожность этим не ограничивалась. Теперь он не хотел подвергать ненужной опасности и себя самого. Не то чтобы он боялся смерти, просто он понимал, что из-за него дети могут остаться без отца, и эту возможность нельзя было сбрасывать со счетов.
Но, допустим, он спрячет детей в пещере и организует круглосуточную охрану. А что, если под землей случится обвал? Положим, он сумеет уберечь их от всех бед. Но что за жизнь у них будет? А когда они вырастут, смогут ли они приспособиться к этому миру, полному опасностей, если их не приучить к этим опасностям с детства?
Здесь не могло быть однозначного ответа. Риск — часть жизни, свою долю риска получает всякий. Но это был также вопрос чести, вопрос долга. Если дома беда, если в секторе, где он родился, что-то случилось, какой же из него мужчина, если он не поможет, когда это в его силах?
Было и еще одно обстоятельство. В конце концов, Лейя занимала пост главы государства. Она получала отчеты спецслужб с Кореллии. Она должна была быть в курсе насчет тамошней ситуации. Вполне вероятно, что она знала об исчезновении агентов РУНР. И тем не менее она собиралась туда и была намерена взять с собой детей. И для Хэна этого было достаточно.
— Спасибо, — сказал он. — Я ценю честные ответы. Так или иначе, но мы летим на Кореллию, и я буду вести себя так подозрительно, как только сумею. Сдается мне, к этому делу у меня природный талант.
— Как агент РУНР я рада это слышать, — отвечала Календа. — Но неофициально — очень неофициально — я не стала бы вас винить, если бы вы отказались от путешествия.
— Мы летим, — повторил Хэн. — К чему нам бояться жить?
— Вот так сразу? — удивилась Календа. — Даже ни о чем не спрашивая? У РУНР немного информации, но вы разве не хотите узнать, что надо делать?
Чуй издал низкое горловое урчание — вукии-ский эквивалент хихиканья — и проревел что-то обидное.
— Что? — спросила Календа. — Что смешного? Что он сказал?
Хэн улыбнулся, хотя шутка была в значительной мере в его адрес.
— Это он насчет того, что факты и аргументы не влияют на мое решение. Если серьезно — у меня такое чувство, что чем меньше я буду знать, тем лучше. Если вы хотите, чтобы на меня смотрели как на дурака без понятия, тогда лучше я действительно буду без понятия.
— Мы на пятьдесят процентов ожидали, что вы это скажете, — улыбнулась Календа.
— Если вы так здорово меня изучили, то должны знать, что я скажу дальше. Что пора ужинать и что меня уже ждут.
Календа поднялась.
— Ну и хорошо. — Она повернулась к Чубакке, который по-прежнему загораживал проход. — Надеюсь, ваш друг меня извинит? — спросила она, выразительно посмотрев на Чуй.
Вуки коротко фыркнул и посторонился. Когда Календа ушла, Чуй уставился на Хэна.
— Знаю, знаю, — сказал тот. — Хочешь сказать, что это не мое дело. Слушай, на моей родной планете исчезают агенты. Это что? Работа кореллиан? Она сказала, что в Кореллианском секторе творится что-то неладное. В моем родном секторе. Разве я могу повернуться спиной? Скажи мне. Что я мог ей ответить?
Чуй не нашелся что сказать. Он что-то проворчал и направился в кабину. Хэн двинулся за ним, чтобы помочь напарнику обесточить корабль.
На пороге кабины вуки вдруг остановился, и Хэн едва не налетел на него, — Эй! — воскликнул он. — Ты что…
Чуй медленно завел лапу назад, за спину. Продолжая смотреть прямо вперед, в окно кабины, он левой лапой сделал Хэну знак: <Молчи!> Хэн замер, стараясь разглядеть что-нибудь за тушей Чубакки. Он ничего не увидел, но кое-какие соображения на этот счет у него имелись. Шпион или дроид-разведчик. Чуй что-то заметил — должно быть, какое-то движение. Истолковать по-другому его реакцию было нельзя.
— Что… что все-таки делать со щитами? — спросил Хэн, стараясь говорить как можно более непринужденно и буднично. Чубакка понял намек и прорычал такой же легкомысленный ответ, одновременно падая в пилотское кресло. Хэн смотрел, как вуки водит глазами по панели. На миг взгляд Чубакки остановился на груде ящиков у края площадки. Ясно, подумал Хэн.
Он уселся в кресло пилота, в голове вихрем проносились мысли. Кто-то или что-то слышало всю их небольшую трепотню с Календой. Тот факт, что шпион все еще ошивался поблизости, означал, что он надеется услышать еще что-то. Иначе он убрался бы сразу после ухода Календы.
Значит, единственный шанс изловить этого шпиона — это занять его делом, пока они с напарником что-нибудь не придумают. Причем желательно, чтобы его, шпиона, это дело заинтересовало.
— Репульсор вроде ничего, — сказал Хэн. — Но если эта дамочка права, то сбои в машине будут самой малой из наших проблем.
Чубакка удивленно посмотрел на него.
— Да-да, — продолжал Хэн, импровизируя изо всех сил. — Если все это правда, нам надо будет много о чем поговорить по дороге домой. Если все сделаем как надо, денег загребем немеренно.
Это должно было подогреть интерес их <друзей>. Хэн сделал несколько осторожных жестов руками, чтобы не было видно из окна. Сначала он ткнул пальцем в себя, потом покачал взад-вперед двумя пальцами, показывая идущего человечка. Затем он махнул рукой в направлении выхода и сделал вид, будто нажимает курок.
Чуй еле заметно кивнул. Он показал лапой на себя, затем вниз, давая понять, что останется в корабле, и, наконец, постучал по гашетке выдвижной лазерной пушки. Вслух он пробурчал, что согласен насчет денег, и кивнул еще раз, чтобы было видно снаружи.
— Слушай, — сказал Хэн. — Заканчивай с питанием сам, ладно? Я хочу поглядеть на посадочные колодки. Похоже, им сегодня досталось.
Чуй кивнул. Хэн сунул левую руку под кресло и вытащил спрятанный там маленький бластер. Этот бластер не отличался особой мощностью, но зато был настолько компактным, что его можно было спрятать в ладони.
Хэн встал и направился к люку, стараясь двигаться как можно более легко и непринужденно. Если они с Чуй оказались лучшими актерами, чем думал Соло, или если, этот неизвестный шпик необычно доверчив, то он должен будет крутиться где-нибудь неподалеку.
Хэн спустился по трапу, фальшиво насвистывая модный шлягер, и остановился внизу. Он зевнул, потянулся — убедительно, как он надеялся, — и побрел за левый борт, как будто собираясь обойти корабль и осмотреть кормовые посадочные опоры. Вскоре он приблизился к куче контейнеров, сложенных неподалеку. Чтобы оставаться невидимым, тот, кто за ними прятался, должен был чуть-чуть отодвинуться — в самый угол. Хэн махнул левой рукой, спрятав ее за спиной, и снял бластер с предохранителя. Проходя мимо ленивой походкой, он вдруг изменил направление и изо всех ног помчался прямо к куче ящиков, держа бластер наизготовку.
Краем глаза он заметил, как из ниши в днище <Сокола> высунулся выдвижной бластер и открыл огонь. Пушка ударила очередью, смещая ствол справа налево и выгоняя шпиона на Хэна. Ящики разлетались на куски, освещая площадку яркими вспышками.
И вдруг, среди мелькания энергетических сполохов, Хэн разглядел того, на кого они охотились.
В десяти метрах от него в воздухе парил дроид-разведчик, старый-престарый имперский робозонд. С его округлого центрального <брюшка> свисало восемь сенсорных <рук> зловещего вида. Лазерная пушка смолкла, и снова воцарилась темнота: видимо, Чуй понял, что может попасть в Хэна, и решил не рисковать. Очень тактично с его стороны.
Хотя лазер перестал стрелять, пылающие контейнеры давали достаточно света, и Хэн видел своего противника. Но если Хэн мог видеть дроида, то и дроид тоже мог его видеть. Одна из механических <рук> описала дугу, нацелив на него вмонтированный бластер.
Хэн выстрелил инстинктивно, даже не задумавшись, и благодаря то ли удаче, то ли снайперскому искусству отстрелил дроиду <руку> с бластером.
Дроид не обратил на это ни малейшего внимания. Он выставил вперед другой манипулятор, увенчанный зловещего вида шипом, и быстро двинулся на Хэна. Тот бросился на землю и перекатился на спину, когда машина понеслась на него, намереваясь проткнуть его насквозь манипулятором-шипом. <Рука> метнулась вниз, Хэн едва успел откатиться в сторону. Шип вонзился в пермакрит и на какие-то пару секунд застрял.
Хэн снова выстрелил в дроида. Видно, в первый раз его руку все-таки вела удача, потому что второй выстрел прошел мимо робозонда. Он снова нажал на спуск, но ничего не произошло. Крохотной батарейки в бластере хватило всего на два выстрела. Поднявшись на ноги, Хэн понял, что оказался в ловушке между звукоизолирующими стенами стенда. Дроид выдернул из пермакрита свой шип и повернулся к Хэну, готовый атаковать и уничтожить цель.
Лазерная пушка <Сокола> выстрелила всего один раз, но при этом поразила дроида точно в корпус. Гнусная штуковина свалилась на землю, и Хэн снова обрел возможность дышать.
Тут же из корабля выбежал Чуй, неся штырь-лампу. Он показал на дроида, пристально посмотрел на Хэна и разразился сложной серией лаюше-рыкаюших звуков.
— Сам вижу, — ответил Хэн. — Имперский дро-ид-разведчик. Двадцать лет как минимум. Кто-то его откопал и перепрограммировал.
Чуй присел возле дроида и посветил на него лампой. Он поднял взор на напарника и вопросительно тявкнул.
— Потому что если бы это был имперский дроид, он бы не атаковал, а только шпионил. Когда мы его загнали в угол и ему стало некуда бежать, он бы передал данные в окатом виде, а затем самоуничтожился. Эта железяка пыталась пробиться с боем. И не спрашивай меня, что все это значит, потому что я сам этого не знаю.
Впрочем, кое-что он все-таки знал. Хэн понял, что кто-то играет очень серьезно. Что это за игра и кто игроки, Хэн не имел ни малейшего представления. Но это явно было связано с Кореллией. Не иначе.
Хэн посмотрел на мертвую машину, освещенную заревом горящих контейнеров, и подумал о том, что делать с останками робозонда. Тот факт, что он появился именно в это время и в этом месте, наталкивал на неприятные мысли. Если за агентами РУНР следят, он, конечно же, не станет сразу бежать куда надо, чтобы доложить об этом маленьком инциденте. Нет. Пусть все идет тихо.
— Никто не должен об этом узнать, — сказал Хэн. — Ни РУНР, ни Люк, не Лейя. Они ничего не смогут сделать, только расстроятся, еще и кто-то подслушает. Мы сейчас по-быстрому избавимся от этой штуки, приберем здесь, и на этом все.
Чубакка посмотрел на него и согласно кивнул.
Хэн присел рядом с вуки и стал думать, как бы избавиться от зонда. После этого можно будет поразмыслить о прочих пустяках — например, о том, кто его прислал и зачем.
Ему вдруг подумалось, что на самом деле он знает наверняка лишь две вещи.
Во-первых, если кто-то решил убедить его, что ему не хочется лететь на Кореллию, то этот <кто-то> ошибся в своих расчетах. Может быть, шпионы, смутные угрозы, дроиды-разведчики и годились для запугивания других, но Хэн никогда особо не реагировал на попытки его запугать.
И, во-вторых, он догадывался: поездка будет интересной.
2 СТРОИТЬ — НЕ ЛОМАТЬ
Джейна Соло присела на корточки возле младшего братишки и протянула ему одну из плат. — Ну же, Анакин, давай. У тебя получится. Ты знаешь, как заставить его работать.
Анакин Соло, которому уже исполнилось целых семь с половиной лет, сидел на полу детской в окружении поломанных частей дроида и довольно изношенных кусков корпуса.
Большинство деталей собрал Джейсен, брат-близнец Джейны, который переворошил все мусорные коробки и ящики для бракованных деталей во всех ремонтных мастерских и лавках запчастей. Джейна выполнила большую часть механической монтажной работы, но теперь настал черед Анакина. У всех троих были умелые руки, все трое были одаренными механиками — однако искусство Анакина выходило за пределы обычной одаренности.
Он мог отремонтировать любое устройство, даже если не знал, для чего это устройство служит и откуда оно взялось. Создавалось впечатление, будто он видит машины насквозь, будто он способен разглядеть мельчайшие, микроскопические компоненты сборки и даже убедить поломанные цепи чиниться самостоятельно. Со стороны это могло показаться поразительным, даже невероятным, однако близнецы давно привыкли и не удивлялись. Для них мастерство Анакина являлось признаком того, что их брат способен глубже других проникать в разные аспекты Силы. А может, он просто не знал, что такое <невозможно>. Если… вернее, когда взрослые раскроют ему глаза и убедят его, что так на свете не бывает, — что ж, тогда, наверное, игра будет окончена.
Но пока что этому малышу, который мог заставить любой компьютер или автомат встать на задние придатки и служить, просто не было цены. Однажды близнецы воспользовались возможностями Анакина, исследуя помещения Императорского дворца, в которые им наведываться не полагалось. Он открывал для них замки с <защитой от дурака>, по его воле камеры слежения выключались как раз тогда, когда мимо пробирались юные разведчики, а кабины лифтов, которые считались мертвыми, вдруг оживали. Короче говоря, брат с сестрой сочли Анакина полезнейшим созданием.