Лейя бросила взгляд на Чубакку и еще больше убедилась в том, что происходит нечто нехорошее. Вуки обладали множеством славных черт, но они определенно не отличались умением скрывать свои эмоции. Чуй явно нервничал, его глаза встревожен-но бегали по сторонам.
Лейе страшно хотелось заговорить, спросить, потребовать ответа, но она взяла себя в руки. Нет. Что бы ни случилось, у него есть причина, хорошая причина ничего мне не говорить.
— Все нормально, — легко и как ни в чем не бывало сказала Лейя. Она шагнула навстречу и поцеловала мужа. — Никого еще нет. У вас есть время помыться.
Подойдя ближе, она невольно почувствовала едва уловимый запах огня и дыма, а также чего-то еще, похожего на озоновый шлейф, оставшийся после стрельбы из бластера. Но на ее лице ничего не отразилось.
— Здорово, — сказал Хэн. — А то я чуток запачкался.
Чубакка издал низкий рык и потопал в приспособленную для вуки душевую кабинку, расположенную дальше по коридору. Чуй был частым гостем в доме, поэтому для него оборудовали специальную душевую, но никогда еще Лейя не видела, чтобы он так спешил помыться. Чуй явно хотелось убраться подальше — и, возможно, уничтожить какой-то запах из своей шерсти. Что ж, игнорируем и это.
Лейя улыбнулась мужу самой теплой своей улыбкой и поцеловала его в щеку.
— Жду вас через минуту, — сказала она.
Хэн миновал спальню, вошел в душевую и облегченно вздохнул. Или она ничего не заметила, или сделала вид, что не заметила. Вобщем-то, его устраивал любой из этих вариантов. Раздеваясь, он думал о том, почувствовала ли Лейя запах гари, которым они провонялись возле поджаренных контейнеров. Хэн скоренько принял душ и торопливо прогнал себя через цикл сушки, затем надел свежую одежду. Неизвестно почему, но традиционный ритуал омовения перед ужином успокоил его, и все его тревоги как будто смыло водой. Хэну казалось, что к нему вернулась его былая самонадеянность, а химерные проблемы мужа и отца относятся к совсем другому человеку. Пускай себе РУНР гоняется за призраками и играет в шпионов. Все, о чем его просят, — это вести себя естественно, что он и так будет делать. В конце концов, речь шла о Кореллии. О его родных пенатах. Он знал, что ему делать. Пускай дроиды-разведчики болтаются где хотят. Он все равно ничего не знает. Сейчас для него главное — довести щиты <Сокола> до полной готовности.
Поразительно, как душ влияет на настроение человека. Теперь Хэну казалось, что все будет нормально.
Хэн вернулся в гостиную и плюхнулся в свое любимое кресло. В этот момент из душа вышел Чуй. Вуки показал лапой на кресло и пробормотал что-то насмешливое.
— Ну да, да, старость не радость. Неужели это такой страшный грех — найти себе удобное кресло?
Чуй ничего не сказал в ответ, однако Хэн все же отметил, что вуки не снизошел до того, чтобы сесть самому. Хэн усехнулся и покачал головой. Даже спустя столько лет он никогда не знал точно, в чем вуки решит с ним посоревноваться.
В комнату вошла Лейя.
— Я сказала кухонным дроидам, пусть начинают накрывать на стол. Они могут потом подогреть еду для детей. Может быть, парочка многократно разогретых ужинов научит их являться вовремя.
Хэн собирался ей ответить, но в этот миг дверь апартаментов открылась.
— Успели как раз впритык, — сказал Хэн. Он услышал детские голоса, негромкое хихиканье и топот маленьких ног, но вместо детей в комнату вошел шурин. У Хэна совершенно вылетело из головы, что Люк сегодня ужинает с ними.
— Простите нас за опоздание, — сказал Люк, войдя в комнату. — Дети снова пытались поджечь дворец. Нам пришлось немного побеседовать. Я отправил их мыться.
— Что стряслось в этот раз? Нам нужно знать? — спросила Лейя.
Люк заколебался.
— Мы уже разобрались с наказанием. Если я вам расскажу, вы, наверное, захотите возобновить переговоры…
— Которые могут закончиться на еще более худших условиях, — заключила Лея. — Ладно. Расскажешь мне через день-два, когда пыль уляжется.
Хэн, откинувшись в своем любимом кресле, невольно улыбнулся. Лейя и Люк, представлявшие скайуокеровскую ветвь семьи, могли быть сколь угодно важными, влиятельными, могущественными в Силе и с головой занятыми в политике, однако не вызывало сомнений, что детки пошли в него, Хэна. Правда, это означало, что маленькие чудовища представляли собой неиссякаемый источник несчастий. Ну так и что с того?
Создавалось впечатление, будто все трое чувствовали себя счастливыми лишь на волоске от какой-нибудь катастрофы. Они столько раз <экспериментировали> со световым мечом дяди Люка, что Хэн сбился со счета. Правила поведения нисколько не сдерживали детей Соло — те расценивали их как вызов для себя. Хэн улыбнулся, припомнив кое-какие случаи из собственного детства. Он страшно радовался, когда замечал в детях столько сходства с самим собой.
Сторонний человек мог бы подумать, что близнецы, Джейсен и Джейна, куда опаснее Анакина. Анакин казался, скорее, мечтателем, погруженным в собственный маленький мир, но это впечатление было обманчивым. Он один был способен причинить больше вреда, чем двое других, вместе взятые. Просто Анакин, повидимому, никогда не замечал хаоса, которому был причиной, в то время как близнецы полностью отдавали себе отчет и веселились…
Тут в комнату ворвались дети — близнецы чуть-чуть опередили Анакина.
— Идите сюда, — поднимаясь, сказал Хэн. — Давайте ужинать.
3 СЕМЬЯ
Фарнис Глисри, агент Лиги человечества, сидел в секретном бункере глубоко в недрах Корусканта и заново проверял детекторы. Результат был нулевой. Разведывательный дроид как сквозь землю провалился и на вызовы не отвечал.
Фарнис раздраженно зашипел. Раздобыть дроида-разведчика, даже устаревшего, было очень трудно и стоило больших денег. Да, возможные потери в оборудовании можно было допустить. Как говорится, на войне как на войне. Однако Фарнис сильно сомневался, что тайный вождь обрадуется, узнав о пропаже дроида.
Впрочем, миссия дроида была второстепенной. Главную задачу — добраться до Скайуокера — еще предстояло выполнить. План был выверен до секунды, и вся последовательность действий тщательнейшим образом рассчитана. План тайного вождя оставлял Фарнису для выполнения задачи лишь короткий промежуток времени. Он должен был сделать ход после того, как Органа Соло улетит на Кореллию, но не раньше, чем начнется запланированная демонстрация. Если он передаст сообщение слишком рано, Органа Соло избежит ловушки. Если слишком поздно — остальная часть плана тайного вождя может рухнуть.
Ответственность была страшной. По правде говоря, Фарнис не чувствовал особой уверенности даже до исчезновения робозонда.
* * *
Какой-то невеселый ужин получается, подумала Джейна. В воздухе витало ощущение непонятной тревоги и беспокойства. У Джейны в этом отношении не было такого острого чутья, как у Джейсена, но почему-то ей казалось, что источником этих эмоций является отец. С ним что-то происходило. Нечто такое, из-за чего расстроилась мама и даже Чубакка немного занервничал, Джейна хотела было спросить, что случилось, но передумала. Если взрослые решили делать вид, что все в порядке, она будет вести себя так же, хотя и не знает, в чем, собственно, проблема.
Кроме того, в голове у нее вертелся другой вопрос. На эту мысль ее натолкнул взорванный дроид. Они соорудили его, чтобы избавиться от ненавистной работы, которую взрослые запрещали дроидам делать вместо детей. А если бы дроидов не было вообще? Тогда они с Джейсеном трудились бы без продыха. Что, если дроиды не летят на Кореллию?
— Пап, а мы возьмем с собой Р2Д2 и Ц-ЗПО? — спросила Джейна, подцепив вилкой очередной кусок.
Отец вздохнул, послал матери многозначительный взгляд и еле заметно кивнул. Джейна знала, что это значит: на сей раз мама была на его стороне. Она тут же пожалела о том, что задала этот вопрос. Ужасная тактическая ошибка. Всегда существовал шанс перехитрить папу или маму по отдельности, но если они действовали сообща, можно было капитулировать заранее.
— Мы уже об этом говорили раз десять, — сказал Хэн. — Во-первых, вы, малыши, слишком привыкли во всем полагаться на дроидов. Во-вторых, на <Соколе> мало места. В-третьих, я вообще не люблю, когда рядом сшиваются дроиды. В- четвертых, я особенно не люблю, когда они сшиваются на моем корабле. Без надобности я их с собой не вожу.
— Но…
Хэн предупреждающе поднял палец, и Джейна умолкла.
— И, в-пятых, я твой отец. Точка.
— Я бы не сказал, что для вас троих это самый удачный момент для разговора о дроидах, — обронил дядя Люк и едва заметно кивнул головой в направлении комнаты, где остался оплавленный результат их эксперимента. — Я собирался позже кое о чем поговорить с вашими родителями, но Джейна сама подняла этот вопрос. Разумеется, если вы хотите, чтобы этот разговор состоялся здесь и сейчас…
— Нет-нет, все в порядке, — поспешно сказал Джейсен. — Не беспокойся. Дроиды нам ни к чему. Все нормально. Все нормально.
Джейна наградила брата убийственным взглядом. Вполне в его стиле — отступить при первой же атаке. Впрочем, что он мог поделать? Взрослые выиграли этот раунд, здесь не оставалось никаких сомнений. Но все равно в глубине души Джейна не желала сдаваться без боя. Она все еще пребывала в некотором раздражении и смущении из-за того, что дядя Люк их застукал. Искушение контратаковать на другом участке фронта было так велико, что Джейна не могла с ним совладать.
— Наверное, место для дроидов нашлось бы, если бы мы не летели на старом ржавом <Соколе>, - пробормотала она, не отрывая взгляда от тарелки.
За столом воцарилась такая тишина, что Джейна, еще не договорив, поняла, какую глупость сморозила. Она подняла голову и увидела, что все, даже маленький Анакин, пялятся на нее, как на чудо природы. Джейна украдкой взглянула на брата-близнеца. Тот укоризненно качал головой.
— Ты же знаешь, как много этот корабль значит для твоего отца, — сказала мать; она произнесла это холодным, спокойным голосом, который казался хуже самого громкого крика. — Ты также знаешь, что <Сокол> спас жизнь половине всех тех, кто сидит за этим столом, причем некоторых он спасал неоднократно. И я знаю, что ты знаешь, что мы знаем, что ты это знаешь. Поэтому остается лишь предположить, что ты произнесла эти язвительные и оскорбительные слова специально для того, чтобы выказать неуважение по отношению к отцу. Я права?
Джейна открыла было рот, чтобы возразить, но в этот миг встретилась взглядом с дядей Люком и поняла, что отпираться нет смысла. Мама чуяла неправду не хуже дяди Люка. Это была как раз та грань Силы, которой она научилась пользоваться. Жизнь была бы гораздо проще, если бы можно было врать родителям, как это делали другие дети.
Но раз это было невозможно, оставалось только признаться.
— Ты права, — угрюмо сказала Джейна.
В отличие от матери, контроль над голосом ей не слишком давался.
— В таком случае, я полагаю, что вам пора отправляться в свою комнату, юная барышня.
— Но…
— И никаких <но>, - сказал Хэн.
Джейна поняла, что разговор окончен. Когда отец начинал говорить таким тоном, спорить с ним становилось бесполезно. Она встала из-за стола и отправилась в выделенную ей с братьями комнату, по-прежнему дуясь на всю Вселенную. Впрочем, в глубине души Джейна понимала, что во всем виновата только она сама.
Это была еще одна отрицательная сторона. Будучи джедаем, ты не можешь соврать даже самому себе.
* * *
От того что Джейну отправили в постель, атмосфера за столом не улучшилась, подумала Лейя. Когда наказывали кого-то из близнецов, начиналось что-то вроде цепной реакции. Второй близнец начинал нервничать и вскоре отпрашивался из-за стола, чтобы пойти посидеть возле наказанного. Затем Анакин замечал непорядок и просил разрешить ему пойти посмотреть, что случилось. Выгони одного, и через десять минут за столом не будет всех троих. Обычно после этого взрослые наслаждались приятным ужином в тихой и спокойной обстановке. Но не сегодня. Хэн нехотя делал вид, будто все нормально, Чуй притворялся еще менее убедительно, а Люк изо всех сил пытался разрешить проблему.
— Считаешь дни до путешествия на Кореллию? — наконец спросил Люк, пытаясь завязать беседу.
— А? Ну да. Конечно, — ответил Хэн. — Отличная будет поездка. Жаль, что ты не летишь с нами.
— Очень хотелось бы, — сказал Люк. — Но я пообещал Ландо помочь ему в каком-то жутко секретном проекте.
— Ага, он что-то такое упоминал, — заметил Хэн. — Не намекнешь, что это такое?
Люк покачал головой: — Ни словечка. Могу только сказать, что это займет несколько недель.
— Не терпится узнать, во что он ввязался на этот раз.
— Мне тоже, — сказал Люк. — Кстати, Лейя, о секретах. У меня завтра вечером встреча с Мои Мотмой. Она тоже не говорит, чего от меня хочет. Что-то на меня одни секретные миссии сыпятся.
Хэн как-то странно поглядел на него и вымученно улыбнулся.
— Ага, цыц и ни звука, — произнес он. Лейя, наконец, потеряла терпение.
— Прошу меня простить, — сказала она. — У меня сегодня еще куча работы.
Она встала из-за стола и быстро направилась в свой кабинет. Ее не волновало, что отговорка на самом деле жалкая. Лейя закрыла дверь и нажала кнопку отмены на панели управления освещением, не давая автоматике зажечь слишком яркий свет. Она включила лампы почти на самый минимум. Пускай будут сумерки.
К сожалению, занятость не была просто отговоркой. Сколько бы Лейя ни набирала себе помощников, ее всегда ждала бездна работы. Вздохнув, принцесса прошла к своему рабочему столу. Автоматически включилась настольная лампа, осветив поверхность ярким и чистым светом. Ее Лейя трогать не стала. Она села в темноте, в стороне от светового пятна, и внезапно поняла, что не может заставить себя разобрать даже один-единственный из множества важных государственных документов, загромоздивших ее стол.
Неужели она так расстроилась из-за мелкой перепалки за ужином? Лейя понимала, что сказалось то непонятное напряжение за столом, но дело было не только в нем. Периодически (вот как сейчас) Лейя вдруг осознавала, что она мать троих детей и должна воспитать этих самых детей цивилизованными людьми. И ей почему-то становилось страшно.
Теперь она понимала, каким было ее собственное детство. Ей постоянно твердили, что на официальных приемах нужно вести себя тихо и не вертеться. Ее постоянно оставляли на попечение нянек и телохранителей, потому что отец был слишком занят. За столом она проводила больше времени с дроидами и слугами, чем с Бэйлом Органой. И даже это убогое детство закончилось очень быстро.
Будучи еще практически ребенком, она стала все глубже и глубже окунаться в политику. Сделаться сенатором в таком юном возрасте — немалое достижение, но ради этого достижения ей пришлось пожертвовать последними годами своего детства, своего наивного существования. Однако только теперь, глядя на мир глазами собственных детей, Лейя стала осознавать, какая это была высокая цена.
Хэн никогда не распространялся о своем детстве и вообще о своей жизни на Кореллии. Из всех троих более-менее нормальное детство было разве что у Люка. Люк вырос на Татуине и считал своими дядей и тетей чету фермеров Ларсов — Оуэна и Беру. Однако юность свою он провел примерно в такой же изоляции, как и Лейя. На влагодобывающей ферме ребенку будет одиноко даже при нормальных условиях — а там условия были весьма далеки от нормальных.
На самом деле Оуэн и Беру не являлись дядей и тетей Люка. Насколько Лейя понимала, они были к нему добры, но все же держались отстраненно. Между ними никогда не было такой любви, такой теплоты, которую Лейя хотела подарить своим детям.
От ее внимания не укрылся и тот факт, что ни она сама, ни ее брат не стали приемными детьми вырастивших их людей. Ситуация вынуждала пойти на определенные ухищрения, на обман с благой целью. Чтобы защитить детей, приходилось поддерживать отчужденность. Воспитанница и племянник на содержании — вот и все родство, которым могли похвастаться Лейя и Люк.