Закончив обратный отсчет, пискнул хронометр, однако когда Календа, отключив основной движок, перешла на тормозные, она поняла, что запас припасенных для нее судьбой неприятных сюрпризов еще отнюдь не был исчерпан. Предназначенные для торможения двигатели включились сразу, но вот только нормальная их работа продолжалась очень недолго. Почти сразу же после запуска зеленый индикатор, обозначающий текущее состояние этой системы, сменил свой цвет на предупреждающий желтый. Сразу же изменился звук, и Календа поняла, что двигатели почему-то начинают захлебываться. Причина этого выяснилась спустя мгновение — чрезмерная нагрузка. Видимо, они были как-то повреждены одним из внутренних взрывов и теперь были не в состоянии работать на полную мощность. Не желая насиловать двигатели, которые вполне могли сгореть окончательно, Календа убавила подачу энергии наполовину. Однако огонек индикатора так и остался желтым, зато скорость приближения корабля к поверхности заметно возросла. И стала определенно выше той, при которой можно было бы произвести нормальную посадку, не угробив при этом корабль заодно с пилотом. Половинная мощность тормозных двигателей попросту не могла равняться с силой притяжения Кореллии.
Перед разведчицей вновь встал непростой выбор. Попытаться увеличить мощность до нормальной и надеяться, что двигатели продержатся необходимое время, или попробовать снизиться до определенной отметки и только затем продолжить торможение. Но шансы на удачное исполнение первого варианта, учитывая оставшееся до земли расстояние — а, стало быть, и необходимое время работы движков, — были слишком малы. При втором же существовала серьезная опасность того, что двигателям просто не хватит времени для того, чтобы компенсировать набранную при снижении скорость. В любом случае вероятность того, что корабль сможет безопасно приземлиться на твердую поверхность, была слишком мала, К тому же нужно было выбрать ровное и желательно безлюдное место для посадки. Что в сложившейся ситуации было более чем проблематично.
И поэтому Календа из двух зол предпочла выбрать третье. А именно попробовать сесть на воду, вблизи от берега. Корабль она, конечно, при этом теряла, но зато решался вопрос с заметанием следов, на случай, если неведомые враги все-таки вздумают ее искать. Однако для этого ей требовалось заново рассчитать траекторию полета и найти способ именно посадить корабль, а не вогнать его в воду на полной скорости.
* * *
Для осуществления родившейся в голове идеи Календе необходимо было прежде всего изменить угол, под которым ее корабль приближался к планете. Поэтому она снова переключилась на основной двигатель и потянула штурвал на себя. На этот раз он включился с первой же попытки, и вскоре корабль шел курсом, практически параллельным поверхности, Но поврежденная система охлаждения по-прежнему давала о себе знать, и вскоре разведчице пришлось признать, что даже одна восьмая мощности — это уже слишком много для едва живого <номер первого>. С трудом подавив в себе желание выругаться — к чему зря воздух сотрясать? — Календа сбросила тягу до одной шестнадцатой и быстро ввела в компьютер новые расчетные данные.
Их результаты были настолько неутешительными, что по коже женщины пробежал мороз, а легкие, казалось, слиплись в сплошной, не позволяющий набрать в грудь воздуха ледяной комок. Вместо того чтобы — как она до этого опасалась — перелететь намеченную точку <приводнения> на пару километров, перед ней встала серьезная перспектива не дотянуть до нее добрую сотню, а то и несколько. Мощности единственного двигателя явно не хватало.
Календа в очередной раз кинула обеспокоенный взгляд на приборы. Да, было очевидно, что при использовании одной шестнадцатой тяги ей предстоит соприкоснуться с водой едва ли не посередине океана. Для полного счастья мне не хватает только шторма! Даже не имея возможности глянуть в зеркало, Белинди знала, что ухмылка у нее вышла довольно кислая.
Иного выхода не было, и Календа снова увеличила мощность до одной восьмой. Двигатель застонал, как смертельно раненная банта, протестуя против подобного измывательства, корабль завибрировал, но скорость таки увеличилась. Стараясь не обращать внимания на подобные побочные эффекты, Календа немного подкорректировала направление полета. Мысль о том, что ей все равно, скорее всего, придется сажать корабль на значительном удалении от берега, она старалась всячески от себя отгонять.
Между тем корабль трясся все сильнее и сильнее, словно собирался в скором времени развалиться на части. Двигатель уже не стонал, а оглушительно выл, моля о пощаде. Датчик температуры уже зашкаливал за все мыслимые допустимые отметки, электроника непрозрачно намекала на то, что в кормовой секции может вот-вот произойти новый взрыв.
У Календы мелькнула сумасшедшая мысль о том, что двигатель может хоть десять раз разлететься на части, но перед этим выдать все, на что он способен. Однако здравый смысл все же возобладал. Взрыв мог стать той последней каплей в цепочке несчастий, которая была способна доконать корабль. И поскольку Белинди вовсе не улыбалось падать в океан в компании полыхающих обломков, она вновь сбросила уровень мощности.
Скорость упала, хотя вой почти мертвого двигателя не прекратился. Теперь даже одной шестнадцатой было слишком много для относительно нормальной его работы.
— Ну же, родной! Давай! Ты же у меня умница, ты дотянешь, — шептала Календа, глядя на приближающиеся с каждой секундой пенные гребни. — Обязательно дотянешь, я в тебя верю.
Разведчица уговаривала корабль, как уговаривает уставшее верховое животное любящий его наездник. Все, что было поставлено на карту, начиная от успеха операции и заканчивая жизнью самой Календы, теперь зависело от того, сможет ли ее многострадальное судно выдержать последние минуты этой безумной посадки. И при этом сесть на воду как можно ближе к берегу.
И когда Календа осмелилась снова бросить взгляд на дисплей она поняла, что корабль ее действительно не подвел.
* * *
Полет обычно делится на отрезки времени двух типов — долгие периоды слежения за приборами, когда все должно оставаться как есть, и быстрые, напряженные, стремительные моменты, когда необходимо как можно скорее перейти из одного состояния в другое и при этом не убиться. Во время крейсерского полета пилотам незачем волноваться и суетиться, но взлет и посадка требуют быстрой реакции.
Поскольку Календа только училась и ей предстояло сажать на воду мертвую машину, все это относилось к ней вдвойне. Вода приближалась с пугающей скоростью. Приготовься. Когда корабль пойдет вниз, надо будет действовать быстро. Держа одной рукой штурвал, она потянула вниз защитную крышку аварийного люка у себя над головой.
Метнув взгляд, она нашла защелку и снова уставилась в переднее окно. Ближе. Еще ближе. Не глядя она протянула свободную руку, повернула защелку и изо всей силы рванула на себя рычаг открытия люка.
Бемц! Болты сорвало, люк распахнулся настежь. В кабину с ревом ворвался ветер. Прохладный и солоноватый, ночной океанский бриз выдул вон затхлый, душный воздух.
Ближе, еще ближе, Календа сделала последнюю попытку выровнять машину и приготовилась к удару. Вода хоть на вид и мягче земли, но способна здорово наподдать, если плюхнуться в нее с хорошей скоростью.
Все. Врубив экстренный режим торможения, Календа переборола искушение закрыть глаза и крепко ухватилась обеими руками за штурвал.
Ближе, ниже, быстрее, быстрее, еще быстрее! Вода превратилась в размытое пятно; изящные волны, которые были так хорошо видны с высоты, теперь представляли собой грязную голубовато-серую массу, на которой было невозможно сосредоточить взгляд, В люке ревел ветер, волосы рассыпались и лезли в глаза. Но Календа не обращала на это внимания. Лучше почти ничего не видеть, чем бросить управление. Ближе'. Быстрее. Ближе не получится. Почти на месте. Еще нет. Ближе. Быстрее. Быстрее…
С ужасным, оглушительным грохотом разбитый грузовик врезался в волны, подпрыгнул и с еще большей яростью рухнул в океан. Календа не сдавалась. Корабль прорезал волну за волной, вода обрушивалась на окна и отступала, чтобы затем снова ослепить ее. Казалось, эта жуткая безумная гонка будет длиться вечно и всякий раз выдохшуюся волну будет сменять следующая.
Но, наконец, грузовик заскользил медленнее, глубже погрузился в воду и остановился. Оглушающий рев сменился до абсурдности прозаическим, тихим и размеренным шумом волн, которые плескались вокруг корабля или обрушивались на близкий берег. У меня получилось. По крайней мере, совершила посадку.
Календа позволила себе секундную паузу, чтобы восстановить дыхание. Она оторвала ладони от штурвала, отстегнула ремни безопасности и встала. Как и следовало ожидать, колени дрожали. Ей хотелось посидеть, отдохнуть, но времени на это не оставалось. Нос корабля уже ощутимо задрался в небо, а корма уходила под воду.
Календа пробралась к люку и выдвинула панель ручного открытия. Она потянула рычаг вниз, и замок открылся. Разведчица влезла в люк и распахнула его. Вон они где. Скафандр, до которого она никак не могла добраться, и стандартные аварийно-спасательные комплекты. Она схватила оба пайка НЗ и сумку со снаряжением и в этот момент обнаружила, что у нее мокрые ноги. Вода. Вода прибывает. Давай резво. Шевелись. Пакеты НЗ были на ремешках, и Календа забросила по одному на каждое плечо; сумку со снаряжением она взяла в руку. Она выбросила сумку в аварийный люк и быстренько вылезла сама, опасаясь, как бы сумка не свалилась вниз. И действительно, она едва успела подхватить свою ношу, когда та была уже готова соскользнуть в воду.
Теоретически в сумке среди прочего должен был быть надувной плот. Календа намеревалась открыть сумку, достать из нее плот с веслами, закрыть, надуть плот, сложить на него сумку и пакеты НЗ, залезть туда самой и не спеша поплыть себе к берегу. С тем же успехом она могла бы добавить в свой план сложение нескольких селонианских сонетов — толку с этого плана не было никакого. Грузовик быстро тонул, а кроме того, была середина ночи, и ворошить в темноте сумку в поисках крохотного плотика представлялось попросту нереальным.
Ладно, если у этих разработчиков не совсем мозги набекрень… Она швырнула сумку в воду. Хвала Силе, сумка плавала, причем с хорошей устойчивостью. Календа поправила ремни пакетов НЗ — которые, похоже, сами могли играть роль поплавков — и бултыхнулась в прохладную соленую воду.
После нескольких секунд яростной борьбы — сумка поначалу решила от нее сбежать — Календе удалось схватить ее за ручку и усесться сверху. Она лежала на животе, ноги свешивались в воду. Календа обнаружила, что у сумки имеется по ручке с каждой стороны, и ухватилась за них обеими руками. Она активно замолотила ногами по воде, не особо заботясь, в каком направлении ее сносит. Нужно было убраться кат-: можно дальше от тонущего корабля. Любой корабль, даже маленький, при уходе под воду создает воронку, и ей не хотелось, чтобы ее засосало, когда грузовик пойдет ко дну.
Решив, что она достаточно отдалилась, Календа развернула свой <плот> двумя ударами ног и стала смотреть, как ее бедный старый грузовик отправляется в свое последнее путешествие на вечную стоянку на дне кореллианского моря.
Нос корабля продолжал задираться вверх. Что-то сверкнуло, внутри кабины взметнулся сноп искр — видимо, закоротило какую-то энергосистему. Свет в кабине ярко вспыхнул, померк, снова вспыхнул и погас уже окончательно. Раздался глухой хлопок; вокруг кормы всплыли грязные пузыри. Нос корабля встал вертикально. Что-то затрещало, внутрь с шумом хлынула вода, и грузовик, исполненный чувства собственного достоинства, ушел под воду. Финальный всплеск, бултых, и над носом несчастного корабля сомкнулись волны.
Календа как загипнотизированная смотрела на воду, переживая странную смесь эмоций. Это место вполне могло стать ее морской могилой, и на ее глазах эта могила закрылась, без следа поглотив севший на воду грузовик. Корабль исчез, как будто его и не существовало.
Календа взглянула на звездное небо. Может, кто и видел огненный хвост, но в нынешнее время на Кореллии, как и везде, небеса кишели всяким мусором. Таково было мрачное наследие войны Республики с Империей. В большинстве звездных систем скопилось множество подбитых кораблей всех возможных типов. Теперь уже никто не восторгался яркими метеорами. Календа решила садиться ночью именно для того, чтобы ее не увидели, но если ее все же кто-то и заметил, то, скорее всего, принял за один из десятков брошенных истребителей, курьеров и космических зондов, которые в последние годы постоянно сыпались на планету.
Было очень похоже на то, что она благополучно добралась до места, что кореллиане об этом не знают, а если и знают, то не найдут ее.
Вопрос теперь состоял вот в чем: будет ли ей и дальше так везти?
Волна слегка подбросила ее вверх, и Календа подняла голову, чтобы определить направление. Хорошо. Очень хорошо. Она двигалась прямо к полоске земли, до которой оставалось каких-то несколько километров.
Она заработала ногами и поплыла к берегу.
6 ПРОЩАНИЕ И ВСТРЕЧА
Люк набросил на плечи черный плащ и вышел из тени. <Тысячелетний сокол> стоял на стенде, готовый к старту. Имела место сцена организованного беспорядка — точнее сказать, сразу две такие сцены.
Справа от корабля стоял Хэн и спорил с инспектором службы надзора космопорта — скорее всего, о каком-то из правил оформления вылета. Одновременно он о чем-то ругался с Чубаккой, сидевшим на корточках возле открытой панели доступа на правой стороне корабля. Хэн и Чуй постоянно спорили о том, как не дать <Соколу> развалиться. Это была их излюбленная тема для разговоров еше тогда, когда Люк впервые с ними познакомился. Так что сейчас они были заняты своим обычным делом.
Слева стояла Лейя, окруженная маленькой толпой чиновников всех видов и мастей. Люк присмотрелся. Здесь были клерки, дроиды-секретари, работники государственного аппарата, сенаторы и горстка высших офицеров. Тоже ничего удивительного. Даже при такой неформально-демократической форме правления, которую пыталась создать Лейя, глава государства не могла удрать на каникулы, не уделив внимания какому-нибудь срочному делу и чьему-нибудь тщеславию.
Точно посередине между обеими группами по трапу цепочкой двигались домашние дроиды, переносившие на корабль последние веши.
Трое детишек, вне себя от возбуждения, как сумасшедшие носились вокруг. Они предвкушали будущие приключения и, вне всякого сомнения, близкое освобождение от докучливого и сварливого Ц-ЗПО. Люк улыбнулся. Старая корзина с болтами так ныла и зудела по любому поводу, что желание ребятишек обзавестись собственным дроидом не казалось таким уж удивительным.
В то время как Лейя выслушивала биммского посла, Хэн, по' негласному уговору, присматривал за детьми и изо всех сил пытался их утихомирить. Естественно, его старания не имели особого успеха. Видя, что назревает кризис, Люк решил вмешаться.
— Джейсен! Джейна! Остановитесь на минутку! — крикнул он. — Успокойтесь! Анакин! Эта опора не предназначена для того, чтобы по ней лазить. А ну, спускайся!
— Но Чуй по ней влазит в корабль, — возразил Анакин.
Все же он съехал по опоре на землю, хоть и с явной неохотой.
— Для него корабль — не место для игр, — ответил Люк, не в первый раз досадуя на тщетность попыток урезонить маленького племянника. — Он там работает, чтобы <Сокол> лучше летал.
— Я тоже могу сделать, чтобы он лучше летал, — заявил Анакин, уверенно ткнув пальцем себе в грудь, — Намного лучше.
— Не сомневаюсь, — рассмеялся Люк.
Для своего возраста Анакин на удивление хорошо разбирался в технике, но Люк почему-то сомневался, что Чубакка сильно обрадуется его помощи.
— Но все-таки пусть этим займутся папа и Чуй, ладно?