Добравшись, наконец, до места, где блондиночка ожидала встретить своих, Мишонн застыла у деревьев, позволяя удивленно оглядывающейся на нее Андреа выйти на дорогу. Сочтя миссию завершенной, женщина дернула за цепи, заставляя своих защитников развернуться. Но уйти далеко не получилось, всего через пару минут тишину прервал то ли крик, то ли рыдания, и проклинающая все на свете, а особенно свою добросердечность, Мишонн выскочила на проезжую часть, доставая оружие и предполагая увидеть как минимум с десяток ходячих. Но среди машин стояла только блондинка, которая застывшим взглядом уставилась на один из автомобилей с наполовину смазавшейся надписью.
- Смотри, все запасы… Ничего больше нет. Они все забрали и уехали. Они просто уехали, ты понимаешь? А как же я? – растерянно оглянулась на Мишонн ее находка.
Безразлично пожав плечами, женщина спрятала катану и, потянув верных провожатых за собой, свернула обратно в лес. Но Андреа не отставала, упорно тащась рядом, что-то недоуменно бурча себе под нос и все еще с подозрением поглядывая на ходячих на цепи. Пару раз она пыталась завести разговор, но замолкала, прерываемая жестом руки свой спасительницы, которая не хотела шуметь лишний раз в кишащем тварями лесу. Удалившись достаточно далеко от стаи, Мишонн, примотав своих дружков к дереву, начала заниматься костром, наконец получив возможность внимательней разглядеть свою спутницу. Вымотанная блондинка со стоном опустилась на землю и едва сдерживалась, чтобы не свернуться калачиком и не уснуть прямо там. Обведя мутным взглядом поляну и с трудом разлепив пересохшие губы, Андреа в очередной раз решилась завести разговор.
- А у нас есть что-то? Еда, вода?
Мишонн только молча восхитилась прыткостью своей находки, которая вот так вот запросто говорила «у нас», явно решив навязаться незнакомке, и подала ей воду и банку с фасолью.
- Может быть, ты все же представишься? – отпивая воду и усаживаясь поудобней, поинтересовалась блондинка. – Ты одна или где-то рядом твоя группа?
- Мишонн. Одна. Еще вопросы? – благосклонно поделилась информацией женщина, протягивая руки к разгорающемуся костру.
- Совсем одна? – не теряя времени, Андреа уже пыталась открыть банку с фасолью своим ножом. – Тогда ты, наверное, не будешь против моей компании? Мы можем поискать моих друзей, далеко они не ушли, скорее всего…
- Нет, - прервала Мишонн. – Я еще и насчет тебя-то не решила. С чего ты взяла, что я нуждаюсь в компании?
Удивленно хмыкнув при звуках столь длинной речи, Андреа усиленно заработала выданной ей алюминиевой ложкой, то и дело косясь в сторону устроившейся по соседству спасительницы, которая тоже не отставала и с аппетитом поглощала свою порцию.
- Ты права… искать их смысла нет никакого. Я даже не знаю, кто выжил и в какую сторону они могли направиться. А вот насчет компании ты не права. Зачем выживать в одиночку? Вдвоем, а еще лучше в группе, гораздо надежней: можно прикрыть друг друга, помочь, согреть, вылечить, да и просто вот так вот поговорить. Неужели тебе одной было хорошо? Не верю! – втолковывала блондинка свою точку зрения прикрывшей глаза спасительнице, которая уже успела все решить. Пусть остается, в конце концов, эта девица довольно… забавная.
Как оказалось, Андреа была не только забавной. Несмотря на свою внешность, женщина оказалась отличным бойцом, не боящимся сложностей и опасности, умеющим вполне сносно стрелять, а главное, имеющим к ходячим свои счеты. Как она вскоре рассказала, одна из этих тварей укусила ее младшую сестру прямо на ее глазах. Блондинка честно призналась, что после этого не хотела жить и даже пыталась покончить с собой. Но теперь-то она понимала ценность жизни и хваталась за нее цепкими пальцами, пытаясь урвать как можно больше дней, часов и минут для себя.
А уж болтовня по вечерам и вовсе вошла у них в традицию. Хотя «у них» - это, конечно громко сказано, признавала Мишонн, которая обычно во время этих посиделок предпочитала слушать, отмалчиваясь или неопределенно передергивая плечами в ответ на задаваемые вопросы. Бывшую группу Андреа упоминала очень редко, хотя вспоминала, кажется постоянно. Однажды, когда им посчастливилось укрыться от холода в одном небольшом магазинчике, запасы пива и чипсов в котором поражали воображение, немного опьяневшая блондинка посмотрела на устроившуюся у стены спутницу и начала хихикать.
- Я вдруг подумала, что было бы весело, если бы ты нашла не меня осенью, а Мэрла еще летом, - пояснила она в ответ на приподнятую в удивлении бровь Мишонн и продолжила. – Он был братом Дэрила, я тебе рассказывала, помнишь?
Женщина, вспомнив рассказы о Робин Гуде, убивающем белок и ищущем маленьких девочек в лесу, едва заметно кивнула, расслабленно отпивая пиво и прислушиваясь к гудению ветра за дверью. Надолго ли им хватит очередного убежища? Как скоро стая дойдет и до этого городка?
- Так получилось, что его тоже… ну, бросили. Тоже не специально. Оставили на крыше, прикованного там наручником, - запнувшись, Андреа сама поняла, как это прозвучало, и поторопилась объяснить. – Это все случайно вышло. Он был… тот еще придурок, в общем. Расист, сексист, шовинист, гомофоб – все, что можно сказать о хамстве и нетерпимости к другим людям - все о нем…
Воспоминания о зимнем вечере в магазине померкли в одну секунду. Интуитивно поджатые ноги, на которые кто-то наступил, пронзительная боль в раненой руке, черные круги перед глазами, постепенно сменяющиеся на кусок все еще синего неба и морду, потому что лицом это сложно назвать, ходячего прямо над ней. Судорожно вздохнув, Мишонн нашарила лежащий рядом нож и занесла руку вверх, надеясь, что успеет поразить противника, прежде чем он вопьется в ее плоть зубами.
========== Часть 5 ==========
Упрямо шагая вперед и напряженно вглядываясь вдаль, Диксон то и дело возвращался мыслями к брошенной или, если точней, оставленной им на поляне женщине. Без нее было гораздо легче и проще – это несомненно. Можно было не думать о том, что кто-то рядом нуждается в помощи, хочет пить и есть, может грохнуться в обморок или еще чего в подобном стиле придумать, лишь бы ему насолить. Но бросать своего человека в лесу на съедение ходячим… В том, что Мишонн та еще стерва, Мэрл, конечно, не сомневался. Но эта стерва лично ему ничего плохого не сделала, даже спину пыталась пару раз прикрыть, да и к братцу его непутевому относилась неплохо. Так что вполне своя деваха. И получается, что он ее спас только ради того, чтобы через пару дней оставить под деревом с бутылкой воды. Правда, ему в свое время даже воды не додумались выдать…
Тогда, отрезав себе руку и выбравшись с крыши, Мэрл прижег обрубок, с трудом понимая происходящее из-за невыносимой боли и нежелания принять, что он по милости этих ублюдков стал калекой. Диксон, натыкаясь на предметы, практически на ощупь нашел дверь и вывалился на улицу, щурясь от заходящего солнца и выискивая ходячих поблизости. Тварей было немало, но, благодарение богам, они все столпились у главного входа в супермаркет, только теперь начиная медленно поворачивать свои гнилые головы в его сторону. Рванув из последних сил в ближайший переулок, реднек прихваченным по дороге ножом поразил парочку ходячих, двигающихся ему навстречу и нырнул в какой-то небольшой магазин, оказавшийся давно разграбленной аптекой. Закрыв дверь и придвинув к ней тяжеленный стол, мужчина опустился на пол, выдыхая сквозь зубы. Боль была нестерпимой.
Но расслабляться и погружаться в столь манящую темноту, которая уже начинала проступать перед глазами, было нельзя. Затаив дыхание, реднек прислушался к звукам и, наконец, уловив шарканье ног, поднялся на ноги, покачиваясь, но крепко сжимая в целой руке нож. Одним ударом прикончив вышедшего из-за стеллажа ходячего, Мэрл оперся о стол, прогоняя головокружение, и, чертыхаясь и запинаясь на каждом шагу, обошел маленькое помещение, заглядывая в каждый угол в поисках сюрпризов. Убедившись, что он здесь один, если не считать заваленную тварь, валяющуюся на проходе, Диксон пару раз пнул тело ногой, пытаясь выместить злобу хотя бы на этом недоразумении, и начал шарить по полкам.
Увы, кто-то очень жадный уже успел растащить все самое ценное. Отбрасывая в стороны какую-то хрень для освежения дыхания, таблетки от диареи (блин лучше бы он гадил под каждым кустом неделю, чем без руки остался), памперсы, непонятного назначения лекарства от совершенно незнакомых Диксону болезней, бабские причиндалы и прочие пипетки, реднек, наконец, нашел завалившийся за прилавок бинт и торопливо открыл сунутую в карман мазь от ожогов. Кое-как обработав рану и матерясь уже на все помещение от пронзающей руку боли, он высыпал в рот какие-то витамины и не тронутую никем глюкозу и запил все это минералкой, которая обещала исцелить его желудок всего за неделю регулярного применения. Другой хавки тут просто не было.
- Кусок отбивной моему желудку больше бы понравился, - буркнул Мэрл пустой бутылке в руках и швырнул ее в голову лежащего неподалеку трупа.
Прикрыв глаза, Диксон некоторое время развлекался тем, что представлял себе, как вернется в лагерь и отомстит всем этим толстозадым ниггерам, латиносам и прочим китайцам за то, что они с ним сотворили. А еще этому ублюдку копу, который носит с собой наручники и считает себя умнее всех. Дерьмо собачье! Собралась шайка уродцев, которые ни хрена в нынешней жизни не смыслят, и указывать ему еще вздумали. Ну ничего, он им еще покажет, они еще узнают, кто такой Мэрл Диксон. Всю свою недолгую жизнь будут раскаиваться в том, что бросили его там помирать на солнцепеке в компании ходячих. Выродки!
И в компании этих гадов он оставил своего непутевого братишку. Как бы малец делов не натворил. Лет и лет Дэрилу, а все туда же: то пожалеет кого-то, то хавкой поделится, то спасать бросится, вот ведь ума ему при рождении недодали – все мозги на Мэрла ушли. Оставалось надеяться, что брательник ничего не натворит там, узнав, что с родственником приключилось. Хотя эти сволочи вряд ли осмелятся признаться Диксону младшему, что случилось на самом деле. С них станется заявить, что Мэрл пал в неравной борьбе против сотни ходячих, прикрывая чей-то китайский зад и горланя: «В синем с россыпью звёзд полосатый наш флаг…» Нет уж, он им такого удовольствия не доставит, брат должен знать правду, а то ведь парень без надзора старшего точно собьется с праведного пути и, вместо того, чтобы обчистить лагерь уже самостоятельно, будет там всем сопли подтирать, становясь трусливой шавкой на побегушках у копов. «Да ни за что!» - успел подумать Диксон, пытаясь приподняться, но в этот момент коварное сознание решило его покинуть.
Очнувшись, Мэрл тут же попытался вскинуться, но не смог пошевелить ни одной конечностью. С трудом повернув голову и прислушавшись к своим ощущениям, он понял только, что находится в каком-то фургоне, поскольку на аптеку это помещение походило так же, как на оперный театр. Темнота вокруг говорила о том, что, скорее всего, на дворе ночь. Пытаясь сообразить, кто и куда может его везти, Диксон уже успел подумать о том, что к добру его пеленание точно не приведет, и рвануться, чертыхаясь, из держащих его ремней, но возникшая вдруг возле него темная фигура что-то успокаивающе забормотала и вколола ему в руку какую-то дрянь. «Ни хрена не болит уже», - успел изумленно подумать Мэрл, снова погружаясь в сон, в котором его брат Дэрил мстительно отрубал каждому члену группы по руке, нанизывал их на проволоку и преподносил старшему Диксону в виде ожерелья.
Следующее пробуждение оказалось более приятным. Ремни отсутствовали, боль теплилась лишь на задворках сознания, а в стоящем на месте фургоне было светло. Не торопясь показывать, что он проснулся, Мэрл из-под опущенных ресниц быстро осмотрел кипы вещей и сумок, сваленных в углу, довольно большой запас лекарств на столе и сидящего неподалеку, изучающего какие-то инструкции, зажатого очкарика, который опасным с виду не казался.
- Че за спасательный корпус на колесах? – хрипло буркнул Диксон, пытаясь привстать на постели и с восхищением наблюдая за тем, с какой скоростью сидевший рядом мужик, оказывается, умеет передвигаться. Это ж надо!
- Эй! Ты куда? А напоить, накормить и побазарить? – крикнул реднек вслед очкарику в белом халате.
Но того уже и след простыл, только дверь хлопнула.
Снова окинув взглядом помещение в поисках воды, Мэрл недовольно покосился в сторону входа, откуда послышались шаги. Вместо пугливого доктора появился кто-то другой и, судя по тому, как мужик держался, он был явно не последним человеком в этой странной компании.
- Лежи-лежи, - приветливо сказал хозяин, увидев, что больной снова пошевелился. – Сейчас тебя накормят и напоят, я распоряжусь.
- Кто вы, черт побери, такие и на кой я вам сдался? – буркнул Диксон.
- Мы? Мы просто люди. Ездили в город за припасами и наткнулись на тебя, лежащего без сознания в аптеке. Не могли пройти мимо. Нас ведь и так мало, почему бы и не помочь? А насчет твоего второго вопроса… Тебя никто не держит. Полегчает – распрощаемся. Не захочешь уходить – оставайся, лишние руки не помешают, а у тебя, кажется, есть большой опыт?
- Руки? – хмыкнул Мэрл, помотав в воздухе своей культей, повязка на которой была сменена и сверкала белизной.
- А что тебя смущает? С этим мы что-то придумаем, было бы желание. Не торопись, об этом всем мы можем поговорить и позже. Приходи в себя, решить, как быть дальше, ты всегда успеешь.
Настороженно посмотрев вслед вполне довольному жизнью и собой хозяину фургона, Мэрл прикрыл глаза, пытаясь найти подвох…
Умел губернатор втираться в доверие и видеть людей насквозь. Как ни мерзко это было Мэрлу признавать, но его точно так же, как и остальных, просто использовали под видом благодетели и чуть ли не спасения жизни. Его не бросили валяться в аптеке и не добили исключительно в надежде на то, что он еще пригодится. Что ж, надежды сполна оправдались! Реши бы он тогда уйти от них, сказав этим ребятам большое спасибо, пристрелили бы за первым же углом. Ну, во всяком случае, попытались бы.
Ну а че, иначе теперь никак. Даже этот правильный коп решил пожертвовать Мишонн ради своих отпрысков, так что не ему предъявы бросать Мэрлу за сегодняшнее. Понимая, что он все еще пытается оправдать свой поступок, Диксон довольно улыбнулся при виде парочки ходячих, спешащих ему навстречу. Самое время снести кому-нибудь башку! Прикончив обоих, реднек поднялся на ноги и несколько раз пнул тела ногой, пытаясь выместить на них свое раздражение от идиотизма ситуации. Он уже целый час не может справиться с мыслями о какой-то бесполезной негритянке, которая в любом случае уже не жилец. Совесть – это точно какая-то зараза! Всего-то пара недель в обществе братца и прочих добропорядочных олухов и Мэрл уже начинает жалеть всех вокруг. Может, порыдать еще, обняв ближайшее дерево, для полноты-то картины? Сплюнув, он решительно переступил через трупы, торопясь вперед, подальше от того места, где оставил женщину.
Конечно, если хорошо подумать, можно было бы и Мишонн применение найти. Не настолько уж она и бесполезная, если честно, даже ничего такая, все при ней. Баба и баба, а то, что цвет немного не в его вкусе, так что поделать, можно представить, что она пережарилась в солярии. Спортивная, умеет, небось, много чего… интересного. Прикроет при надобности, не болтливая, не ревет по любому поводу, не придирается, даже мозги кое-какие имеются, как ни странно. Если она еще и готовить умеет – да цены ей нет, нельзя такое сокровище оставлять на дороге валяться! В конце концов, своя собственная баба в такое время – это дорого стоит. Ну а перебирать все равно не приходится нынче.
Словно в ответ на его мысли совсем рядом послышался плеск воды. Осторожно продравшись через кусты, Мэрл довольно хмыкнул – река! Ну, теперь-то можно и попытаться откачать шоколадку, шансы на успех при наличии хотя бы воды возрастают. Оглянувшись и присмотрев сразу несколько удобных местечек для небольшого лагеря, Диксон развернулся в обратном направлении и ускорил шаг, торопясь за валяющейся на поляне самурайкой, которую, быть может, еще не успели сожрать. Подгоняли реднека мелькающие перед его внутренним взором картинки с Мишонн в розовом с рюшиками фартуке на голое тело, стряпающей ему пироги один за другим и мимоходом убивающей проходящих мимо ходячих. Красота!