Френк Гэррити, Г. П. То же, что и у Педерсена, с дополнением: каждая группа агентов ФБР должна иметь при себе мегафон. Выдвинуть перед Ч. Ф. ультиматум от имени Президента: выходить без сопротивления. Если Ч. Ф. отказывается, ждать приказов Президента.
Джой Ворхи, главный почтмейстер. Президент по ТВ обращается к стране и объясняет ситуацию. Обещает амнистию Ч. Ф. в случае безоговорочной капитуляции. Если она не последует, готовится пустить в ход все силы: ФБР, армию, национальную гвардию, полицию штатов. Не забывать: там дети.
Пол Эдельштейн, мин. обор. Сразу же ввести в дело массив федеральных войск. Не ждать. Действовать первыми, объяснения потом. Если не удастся подавить сразу же, не исключено, что ТА САМАЯ чёрная революция парализует крупнейшие города. Любое промедление несёт в себе угрозу благополучию нации.
Уолтер Хильдебранд, предс. объед. ком. нач. штабов. Согласен с Эдельштейном. Уточнения. Сразу же поднять по тревоге 82‑ю воздушно-десантную дивизию в Форт-Брэгге, Сев. Кар. Она специально подготовлена для подавления гражданских беспорядков. Распределить её по шести направлениям и направить парашютистов на ближайшие к захваченным домам авиационные базы. Манёвр несложный, но всё же требует времени. Все части могут быть на местах к вечеру. Войска будут действовать по схеме подавления мятежей — слезоточивый газ и т. д. Оружие применять только в крайнем случае. Агенты ФБР и федеральные силы захватывают в горах Дана Смита. Отдают его под суд за призывы к мятежу.
Эдвард Ли, секр. Казн. Со всем уважением, но подчёркивает, что не согласен с Джоем Ворхи. Операция должна быть мощной, по ген. Хильдебранду, но быстрой и скрытой. Считает, что группа не представляет неустойчивого положения доллара в настоящее время. Сильны антидолларовые настроения и давление на доллар. Если США не смогут сразу же пресечь захват частной собственности, доверие к правительству США начнёт падать. Центральные европейские банки могут начать отдаляться от доллара. Скажется и влияние Альфреда Николета. Если През. не проявит твёрдость, не исключено падение курса на Уолл-стрите. В любом случае, конечно, доллары будут сбывать с рук. Главное — не допустить паники. Так что мер, предлагаемых ФБР, недостаточно. Сразу же вводить в дело воздушно-десантные войска.
Гарольд Осборн, мин. транс. Волнуют не столько финансы, как Ли, сколько настроение чёрной общины. Крупные войсковые манёвры могут СПРОВОЦИРОВАТЬ, самое малое, отдельные мятежи и не исключено, что всеобщее восстание. Действия фед. прав., невозможно сохранить в тайне, так что согласен с Ворхи. Президент должен выступить по ТВ, может, вместе с чёрными лидерами, которые противостоят Ч. Ф. Конкретное решение предоставить губернаторам всех шести штатов. Захват частной собственности — нарушение законов штата, а не федеральных. Расследование убийства федерального агента, как предлагает Педерсен, это увёртка. Надо действовать жёстко, но в рамках закона. Президент должен дать понять чёрным, что стоит на их стороне и просит ИХ помощи против экстремистов Ч. Ф. Конечно, амнистия Ч. Ф. в случае сдачи. Главное — никаких федеральных сил, пока не исчерпаны все прочие возможности. В противном случае можно поднять против себя всех чёрных».
Это слово «чёрные» висело в воздухе. Рэндалл положил на кресло рядом с собой блокнот и ручку. В помещении воцарилась такая тишина, что неестественным казалось даже мурлыканье кондиционера. Все советчики высказались, и теперь груз принятия решения лёг на плечи одного человека. Перед глазами Джоя Ворхи стояла картина, как неумолимые тиски времени сжимают его друга-Президента. Френк Гэррити видел перед собой удивлённое выражение на лице Президента, как у хозяина, гости которого торопливо покинули его. Да и сам Рэндалл всегда будет вспоминать эти минуты, когда одиночество стремительно навалилось на него.
Но в его действиях не было никакой показной театральности. Встав, он потёр руки, как человек, готовый к действиям. Но когда он с уверенным видом обвёл взглядом кабинет, то увидел тень сомнения в глазах собравшихся. Этот Президент, считали они, ещё не сталкивался с настоящим кризисом. Ну что ж, они, конечно, правы. Но он готов сделать всё, что в его силах, и малодушие ему не свойственно.
— Благодарю вас, джентльмены, — сказал Президент. Он посмотрел на часы, — В 7:00 вы услышите моё решение. И я думаю, что нам придётся как можно быстрее воплощать его в жизнь. Так что в семь часов. А тем временем… давайте-ка прикинем… Мы должны быть готовы к действиям по самым разным направлениям. Генерал, вам бы лучше сразу поднять по тревоге 82‑ю воздушно-десантную… Джесси, то же самое — по отношению к вашим агентам. Если вам понадобится военно-транспортная авиация, договоритесь с Полом Эдельштейном. И конечно, держите меня в курсе, как развиваются события в этих домах. — Он повернулся к секретарю Казначейства Ли. — Эд, немедля приступайте к поискам Альфреда Николета. Джесси окажет вам всю необходимую помощь.
Рэндалл засунул руки в карманы брюк, опустил голову и на мгновение задумался. Затем он повернулся к Осборну.
— Я не уверен в необходимости ТВ, Хал. Но на всякий случай дайте мне имена тех чёрных лидеров, которые поддерживают нас и к которым мы можем в случае необходимости обратиться без промедления. — Он подошёл к мраморному камину и обратился ко всем присутствующим. — Нет смысла говорить о необходимости полного молчания, пока не будет принято решение. И последнее. Я направляю Джоя Ворхи в ситуационную комнату, где он будет координатором от имени Белого Дома. Всё должно идти через него. — Он усмехнулся. — И должен сказать, что вице-президенту, который сейчас путешествует по Южной Америке с визитами доброй воли, крупно повезло. Время выбрано как нельзя лучше.
Министр обороны Эдельштейн сделал шаг вперёд и пожал руку Президенту. Остальные последовали его примеру. Все по очереди обменивались с Президентом крепким рукопожатием, и Рэндалл грустно подумал, что лишён возможности выслушать слова утешения от своих друзей. Если бы только они не были так чертовски серьёзны. Самым раскованным был последний из прощавшихся, Джой Ворхи. Он ухмыльнулся, пожимая руку Рэндаллу, давая понять тому, что считает всю эту процедуру излишне помпезной. Рэндалл придержал его, пока остальные покидали кабинет.
— Побудь ещё немного, Джой. — Рэндалл опустился на длинный жёлтый диван, что стоял у камина под портретом Джорджа Вашингтона и положил ногу на ногу. — Наши друзья вели себя с излишней мрачностью. Конечно, ситуация достаточно серьёзная, но мне совершенно не нужно это похоронное настроение.
Ворхи устроился в углу дивана, и поясной ремень полностью скрылся в складках живота. На скулах топорщились отросшие бакенбарды.
— Дело в том, что кое-кто из них не питает к тебе доверия, Фил, — сказал он. — Может, из-за твоих проклятых баков. Эдельштейн глядел на них с таким видом, словно перед ним заклятый враг.
— Чёрт с ней, с растительностью, — сказал Рэндалл. — Если бы только они знали о проекте, который я обдумывал перед этими неприятностями, вот тогда бы они в самом деле увидели во мне врага.
— Ты имеешь в виду ту встречу, что организовала Кэти и её спутники?
Рэндалл кивнул. Откинувшись назад, он сцепил за головой руки и уставился в потолок.
— Джой, я редко когда в жизни испытывал столь волнующие эмоции.
— Как и я.
Ворхи замолчал в терпеливом ожидании. Поскольку он хорошо знал Президента, Джой понимал, о чём тот сейчас думает. В прошлом он не раз был свидетелем таких ситуаций. При необходимости принимать решение, большое или малое, Рэндалл предоставлял ему какое-то время дозреть, размышляя на другие темы. Кстати, это было верно и с точки зрения психологии. После десяти, двадцати или тридцати минут раздумий об иных предметах, Рэндалл мог вернуться к главной проблеме, обретя новую, свежую точку зрения.
— Ты только представь себе реакцию Гэррити или Хильдебранда, — сказал Рэндалл, — узнай они, что Президент Соединённых Штатов лежал ничком на полу, касаясь кончиками пальцев руки какого-то незнакомого негра с одной стороны и чёрной женщины — с другой.
Значит, отказ от применения силы по отношению к «Чёрным Двадцать Первого Февраля» имеет свои истоки в той странной встрече, что организовала Кэти? Ворхи всё понял.
— Или если бы они видели жену Президента, — добавил он, — которая обнимается с чёрной женщиной и обе плачут, как школьницы.
— Если бы только миллионы людей могли пройти через это, — тихо сказал Рэндалл, продолжая смотреть в потолок. — Такое переживание забыть невозможно.
Больше он ничего не сказал, и Ворхи понял, что в мыслях он вернулся к прошлой пятнице, которая была так недавно, всего два дня назад. Фил и Хелен Рэндаллы и их ближайшие друзья Джой и Сьюзен Ворхи согласились принять участие в «марафонском общении» с пятью молодыми неграми, которых Кэти Рэндалл встретила в Стенфордском университете.
Кэти только что минул двадцать один год, и со своими длинными каштановыми волосами, которые беспорядочными прядями падали ей на плечи, она была классическим воплощением розы с шипами. На корню отвергая старые нормы, она увлекалась всем новым, сетуя в то же время о краткосрочности уходящей юности. Она преклонялась перед алтарём жертвенного служения человечеству и, не моргнув глазом, подписала бы любую петицию, требующую устранения некоторых его жрецов — и большей части их последователей. Ей была свойственна нетерпеливая решительность юности, но порой она могла быть мягкой и нежной, как котёнок. Ворхи знал, что Рэндалл любил свою дочь и в его чувстве к ней была та нотка грусти, с которой взрослый человек смотрит, как его несостоявшиеся мечты обретают новую жизнь — но и ей суждено скоро улетучиться.
Кэти добровольно вступила в Корпус Мира и проходила подготовку в кампусе Стенфордского университета. Там она приняла участие в групповом общении белых и чёрных участников, которое длилось двадцать четыре часа. На следующий день она позвонила отцу и описала этот эксперимент.
— Это прямо какая-то чертовщина, папа, — сказала она. — Это потрясающе. И странно, и прекрасно. Всё становится ясно и понятно. — Рэндалл пробормотал слова одобрения, которые не несли в себе никакого смысла — те фразы, что произносит отец, сталкиваясь с непонятным увлечением дочери. И выкинул эту историю из головы.
Но через несколько дней авиапочта доставила письмо от Кэти на шести страницах. Взволнованной задыхающейся прозой, обильно усеянной восклицательными знаками, она описывала полученные впечатления и добавляла в постскриптуме: «Как было бы здорово, если бы вы вдвоём попробовали бы это в Белом Доме!» Фил и Хелен Рэндаллы обсудили письмо. Фил, всегда испытывавший склонность к новому, был заинтригован, но Хелен сказала, что в этой идее есть что-то неприятное и отталкивающее — типичная нерассуждающая импульсивность современной молодёжи. А на следующий день пришёл пакет с вырезками и с размышлениями психологов по поводу такого рода групповых встреч. Фил с интересом просмотрел подборку материалов.
Тем же вечером позвонила Кэти и выложила родителям конкретное предложение. Пусть они позволят ей привести в Белый Дом такую группу — чёрных студентов из Стенфорда вместе с «тренером». Она даёт слово, что эта встреча повлечёт за собой просто потрясающие перемены в их взглядах и привычках. В Белом Доме впервые появится совершенно новый Рэндалл. Фил Рэндалл почувствовал, что дело заходит слишком далеко. «Ради Бога, Кэти, когда ты начнёшь понимать, что я Президент Соединённых Штатов? Это будет просто, ну, несолидно, чёрт побери!» На что она возразила: «В этом-то всё и дело, папа. Ты расцениваешь себя именно с этой точки зрения, но, может быть, ты просто боишься узнать правду о себе и о других».
На этот раз Президент Рэндалл позвонил Джою Ворхи и спросил его, знает ли он что-нибудь о таких группах встречи. Немного, сказал Джой, вроде что-то читал о них. А вот его сестра как-то участвовала в такой встрече и теперь утверждает, что каждый должен обрести такой опыт. Когда два дня спустя снова позвонила Кэти, Фил Рэндалл сдался. «Приезжай со своими друзьями, Кэти, — сказал он, — но убедительно прошу тебя, держи язык за зубами». Расписание дел освобождало длинный уик-энд Четвёртого Июля, и он отвёл всю пятницу для встречи с компанией Кэти, хотя она несколько тревожила его.
Пришлось предпринять некоторые меры предосторожности. По настоянию главы Секретной Службы Белого Дома, её агенты, охранявшие Кэти в Стенфорде, осторожно, но тщательно навели справки об этих пятерых молодых неграх и об их групповом наставнике. Затем, собравшись с духом, Рэндалл позвонил Кэти и попросил её заручиться заверением от каждого из её друзей, что они никому не будут рассказывать о цели своего визита в Белый Дом. Все согласились. Им предстояло быть в роли просто друзей, которые проводят свободные дни с дочкой Президента.
Так что в четверг вечером Кэти явилась в Белый Дом в компании негритянской молодёжи и их белого «группового тренера», смахивавшего на сову. Из Сан-Франциско их доставил один из лайнеров президентской эскадрильи военно-воздушных сил. Было обговорено, что Джой и Сьюзен Ворхи тоже примут участие в этом действе, которое будет иметь место в том же Овальном Кабинете, который десятилетие назад с таким вкусом обставила Жаклин Кеннеди. Двум флагам, государственному и президентскому, что стояли у дверей в покои Президента, предстояло осенять более чем необычную сцену. Начало ей было положено в пятницу в восемь часов утра — и она без перерывов длилась до полуночи.
По указанию «тренера», безмятежно спокойного, но дотошного и въедливого психолога Морта Яна, четыре белых человека средних лет вместе с Кэти и пятью молодыми людьми — трое чёрных юношей и две девушки — взявшись за руки, сомкнулись в тесный круг. Все титулы, звания и посты должны быть отброшены и забыты, сказал Морт. Все обращаются друг к другу только по именам. Если получится — вообще не обращать внимания на символы президентской власти в этой комнате. Им предстоит существовать и действовать только в сиюминутной реальности. И на этом первом этапе общения каждому предстоит всего лишь молча присмотреться к участникам круга.
— Смотрите на каждого, не скрывая своих подлинных чувств, — приказал Морт. — Если кто-то вызывает у вас отрицательную реакцию, не пытайтесь скрыть её. Если кто-то нравится вам, выражайте свои чувства со всей полнотой. Что бы вы ни чувствовали, позвольте проявиться своим эмоциям.
Прошло несколько минут, и напряжение стало почти невыносимым. Часть из собравшихся в упор глядели на своих соседей. Другие смущались и отводили глаза. Например, Президенту Рэндаллу было мучительно трудно видеть свою жену в беспощадном свете истины. Какие же чувства он на самом деле испытывает к ней после двадцати трёх лет брака? Поток воспоминаний, сентиментальных, грустных, а порой и неприятных, захлестнул его.
Затем все получили указание обойти круг участников и прикоснуться к каждому по очереди.
— Выражайте то, что вы чувствуете, — сказал Морт. — Будьте честны.
Чёрная девушка не меньше минуты стояла перед Джоем Ворхи, вглядываясь ему в лицо. Затем холодно пожала ему руку. Хелен Рэндалл клюнула мужа поцелуем в щёку. Один чёрный юноша прижал девушку к груди и заставил её положить ему голову на плечо. Сьюзен Ворхи, смутившись, отвела глаза.
— Нет, — сказал Морт. — Смотрите. Вы должны чувствовать то, что и другие.
Третий этап тоже пошёл по кругу, но на этот раз лишь словесно.
— Скажите этой женщине всё, что вы о ней думаете, — потребовал Морт. — Не пытайтесь острить. Выражайте свои чувства с предельной откровенностью. — Когда появилась возможность высказать свои мысли, напряжение вроде стало спадать, но быстро вновь достигло предельных величин. Один из чёрных юношей сказал супругам Ворхи, что их дружелюбие — всего лишь фасад, за которым скрывается равнодушное сердце белого человека. Хелен Рэндалл спросила у чёрной женщины, в самом ли деле её неприязнь к белым так глубока, как ей кажется.
По ходу встречи всё чаще звучали обидные слова и все испытывали раздражение. Трое чёрных юношей откровенно ругались, не выбирая выражений. Рэндалл чувствовал себя как в осаждённой крепости, жалея, что добровольно отказался от аксессуаров власти. Давно уже ему не бросали в глаза такие оскорбления. Джой Ворхи чувствовал себя так, словно с него живьём сдирали кожу. Когда его безжалостно лишали плотного покрова условностей и лицемерия, сплетённого из мелкого вранья, принятого в обществе — а он так привык к нему за всю жизнь — он с трудом мог выносить такую муку. Джой обливался потом, и струйки его текли подмышками и по животу. К своему удивлению, он поймал себя на том, что говорит Хелен Рэндалл, как его вечно раздражает её торжественная серьёзность. Чего ради она пытается изображать в Белом Доме этакую холодную сдержанность, будучи женщиной с самыми земными эмоциями? Чёрный юноша рявкнул Кэти Рэндалл, что ему не нравится запах её белой кожи. Фил Рэндалл сообщил чёрной девушке, что её копна курчавых волос просто пугает его. Она придаёт ей вид настоящей дикарки, сказал он. А эта девушка уткнулась лбом в Джоя Ворхи, уставившись ему в глаза так, словно хотела утонуть в них. Наконец она пожала плечами.