Затем позвонил Элтон Данзиг, губернатор Нью-Джерси, и сообщил Президенту, что готов поднять в ружьё Национальную гвардию. Рэндалл, понимая, что Данзиг стремится придать себе вес в преддверии избирательной кампании, что состоится осенью, терпеливо разубеждал его. 82‑я специально обучена действиям в подобных ситуациях, и единственную помощь, которую может оказать губернатор — это предоставить силы местной полиции.
Вскоре дал о себе знать телетайп, сообщавший новости: едва только начались торги на бирже акций, их стоимость резко пошла вниз. Рынок был особо обеспокоен ксерокопированным заявлением с простой подписью «Ч. Ф.», которое поступило в редакции средств массовой информации и в брокерские конторы Нью-Йорка. В манифесте сообщалось, что Ч. Ф. требует себе два места в совете директоров «Эмпайр моторс» и что один представитель от чёрных должен быть введён в руководство пенсионным фондом профсоюза водителей машин и грузчиков. Если эти требования будут встречены с пониманием, говорилось в заявлении, дома Тиггерта и Дитмара могут быть освобождены. Об остальных владениях не упоминалось.
Сразу же после одиннадцати пришли первые неприятные известия из воинских частей. Руководитель полётов на военно-воздушной базе Поп сообщил генералу Хильдебранду, что шестой и последний рейс на базу Макгуир в Нью-Джерси задерживается из-за неполадок в двигателе С-5. Придётся готовить транспорт меньшей вместимости С-141. Генерал Хильдебранд, с трудом сдерживая раздражение, приказал ускорить посадку.
Через час позвонил секретарь Казначейства Ли и рассказал, что на европейских рынках начинает падать спрос на американские ценные бумаги. Из-за разницы во времени европейские маклеры ещё не успели до закрытия бирж в полной мере оценить кризис в США. Ли сообщил Рэндаллу, что основной обвал может состояться завтра, если к вечеру Ч. Ф. не удастся выставить из захваченных домов. Рэндалл понял намёк: Ли снимает с себя ответственность за развитие событий, если Президент и дальше будет медлить.
Кроме того в полдень нью-йоркская полиция сообщила о транспортных заторах, устроенных неграми у въезда в туннель Линкольна. Машины, забитые чёрными, по всей видимости, направляются к дому Кроуфорда в Принстоне. Подобные же известия поступили и из Бостона и Сиракуз, где чёрные, как предполагается, движутся на север, к озеру Шамплейн и летнему домику на реке Святого Лаврентия.
Генерала Хильдебранда обеспокоила информация, поступившая из службы безопасности объединённого штаба в Пентагоне. В пятницу майор Говард Р. Андервуд спешно взял отпуск на несколько дней, чтобы навестить в Индианаполисе свою заболевшую мать. Но в её доме найти майора не удалось. Он тут даже не показывался. И более того — здоровье матери было в полном порядке. Генерал приказал бросить все силы на розыск пропавшего майора Андервуда, после чего посоветовался с Президентом. Учитывая военную специализацию майора, они решили в виде предосторожности ввести в действие первый этап «Военного плана Игрек‑51». В соответствии с ним армия берёт под охрану энергетические установки, телефонные станции, железнодорожные пути и часть центров коммуникаций. Рэндалл заметил, что Хильдебранд испытал явное облегчение, получив право на активные действия.
Несколько позже два телепринтера принесли сообщения, что последний рейс благополучно стартовал с базы Поп, и два С-5 и три транспорта поменьше С-141 благополучно приземлились в Нью-Джерси. Дополнительная подробность: группа парашютистов села прямо на озеро Шамплейн, куда их доставил самолёт-амфибия береговой охраны «Альбатрос». Амфибия вышла в точку на расстоянии полумили от дома Шапиро, а основные силы расположились на береговой части владений.
К середине дня стрекочущие принтеры доставили информацию, по которой можно было судить о настроении в стране. Председатель Национальной партии в защиту прав белых осудил Президента Рэндалла за амнистию, обещанную им членам Ч. Ф. Он потребовал, чтобы 82‑я воздушно-десантная дивизия, совершив марш-бросок, разоружила «чёрных анархистов» и обвинил генерала Хильдебранда в том, что он «пешка в руках Президента, который предаёт национальные интересы ради голосов чёрных, избравших его».
«Ассошиэйтид Пресс» распространила по всей стране пресс-релиз, утверждавший, что деловая активность повсеместно падает. Чиновники не отходят от телевизоров, на предприятиях, шахтах и заводах зафиксировано рекордное число прогулов. Бары переполнены, но большинство улиц в пригородах пусты. Детей почти не видно, они вместе с родителями сидят у телевизоров. Третье сообщение пришло из Чикаго. Местное отделение профсоюза водителей и грузчиков угрожало общенациональной забастовкой протеста, если утром следующего дня Фриц Тиггерт не получит свободу.
Просмотрев эти сообщения, Рэндалл получил известие от полиции штата Нью-Джерси. Из Нью-Йорка через въезд в Нью-Брунсвике в Нью-Джерси проследовала кавалькада из двенадцати машин с нью-йоркскими номерами, и в первой из них была замечена Вирджиния Джонс. Машины направились на юг по трассе 1 в сторону Принстона.
Размышления Рэндалла были прерваны словами майора, переключившего канал одного из телевизоров:
— На базе Макгуир формируется конвой. — Генерал Хильдебранд подтащил от стола небольшое кресло и устроился рядом с Президентом. За их спинами собрались остальные. Камера сфокусировала внимание на двух огромных транспортных самолётах, хвостовое оперение которых вздымалось на высоту шестиэтажного дома и трёх поменьше, стоящих на бетоне посадочной дорожки. Рядом с ними уже выстроилась длинная вереница машин в маскировочной раскраске. Парашютисты в высоких ботинках в касках рассаживались по машинам. Президент наблюдал, как последний человек занял место в кузове и автоколонна двинулась в дорогу.
Генерал Хильдебранд бросил взгляд на большие настенные часы.
— Командир колонны поддерживает связь с базой, — объяснил он, — а выйдя на место, напрямую будет связываться с нами.
Рэндалл кивнул. Увлечённость генерала электронными штучками несколько раздражала его. Хоть весь мир стал сплошным переплетением линий связи и мгновенных контактов, миллионы людей продолжали мучиться теми же старыми проблемами, не зная, как решать их.
На панели телефона, который Эдельштейн держал на коленях, мигнул красный огонёк.
— Ни в коем случае, — послушав, сказал министр обороны, — на данном этапе Президент хочет, чтобы все подобные ситуации разрешались властями штата.
Положив трубку, Эдельштейн повернулся к Рэндаллу.
— Во Флориде на автотрассе патруль задержал машину с четырьмя неграми, рядом с домом Дилени, — сказал он. — Под задним сиденьем найдены револьвер и два ружья. Люди губернатора хотят передать их в распоряжение армии.
Рэндалл вздохнул.
— С самого начала мы внесли полную ясность. Некоторые из наших друзей очень ревностно охраняют права своих штатов, включая и право взваливать на Вашингтон все свои проблемы.
Г олова длинной автоколонны миновала ворота автобазы Макгуир. Перед ней двигались две патрульные машины полиции Нью-Джерси, за которыми следовал армейский джип с тремя военными полисменами и пулемётной турелью сзади. Пересечения с другими трассами по обеим сторонам шоссе перекрывали полицейские машины. Колонна двигалась по четырёхполосному шоссе, минуя фермерские поля и рощи. В лучах встающего на востоке солнца вокруг лежала мрачная неприветливая местность.
Моторизованная кавалькада вытянулась больше чем на милю. Крытые фургоны, машины с людьми, передвижные командные пункты, джипы, транспорт со снаряжением — колонна мчалась с включёнными фарами. Парашютисты в надвинутых на лоб шлемах сидели на скамейках лицами друг к другу. Их портупеи были увешаны сумками с боеприпасами, штык-ножами, наборами газовых гранат и масками; в снаряжение входили и пакеты первой помощи. Винтовки стволами кверху они придерживали между коленями. Двойные ремешки касок, перепоясывавшие подбородок, придавали лицам мрачное напряжённое выражение.
Зрелище на экране, как ни странно, расстроило Рэндалла. Сегодня перед его глазами в первый раз предстала та сила, которая по его приказу снялась с места. Он подумал, что в любой момент может случиться непредусмотренная провокация, что чёрные могут начать врываться в дома белых — и опять на память ему пришли старые раны и старые беды. Он отчётливо ощущал, что ему приходится пожинать горькие плоды с полей горечи, которые возделывали сотни лет до него. Перед его мысленным взором прошли легионы белых политиков, которые бездумно сеяли семена раздоров и обид. Его соотечественники восторженно внимали Уолту Уитмену, воспевавшему величие земли и людей, возделывавших её, но кто обращал внимание на горькие сетования Фредерика Дугласа, говорившего об угнетении темнокожих землепашцев, о кровоточащих мозолях на их руках и залитых потом чёрных спинах? И неужели пришла обещанная Джоном Болдуином вспышка насилия, когда взведены ружья «Чёрных Двадцать Первого Февраля», залёгших на склонах холмов, и примкнуты штыки парашютистов? Президент Рэндалл поймал себя на том, что он с трудом может сосредоточиться на мерцающем экране. В детстве он ненавидел оружие. И сейчас он тоже его терпеть не мог. И тем не менее, он командует фантастическим арсеналом пушек, бомб и ракет, расположенных среди гор и долин от океана до океана.
Караван продолжал поглощать милю за милей — длинная коричневая лента машин, которые несли в себе смертельную угрозу. Дорога сузилась, превратившись в двухполосную и начала виться среди фермерских участков. Вывеска на правой обочине гласила: «Продаются ягнята». На сиденье трактора вместе с собакой сидел мужчина, провожая взглядом военную кавалькаду.
Через несколько миль головная полицейская машина свернула резко влево и ещё раз вправо — караван теперь двигался по 68‑й дороге, четырёх полосной бетонной автотрассе. Вдоль дороги тут и там стояли группы людей. Вырвавшаяся вперёд патрульная машина сгоняла попутный транспорт по обочинам, за которыми тянулись невысокие посадки кукурузы. Солнце вставало в туманной дымке.
В ситуационной комнате генерал Хильдебранд уверенно бросил:
— Всё идёт чётко и гладко. Даже с опережением времени. — Всё же большого удовлетворения в его словах не чувствовалось, ибо эти три потерянных часа занозой торчали в памяти.
Осборн, сидящий в дальнем конце прямоугольного стола, подал голос.
— Неприятности в Сан Франциско, — сказал он. Его широкое чёрное лицо было совершенно бесстрастно. — Четверо чёрных баскетболистов из команды «Гиганты Сан-Франциско» выступили по местному телевидению с призывом к чёрной общине. Трое из них поддержали вас, мистер Президент, обратившись ко всем с просьбой держаться в стороне. Но последний присоединился к точке зрения Джинни Джонс. Он требует от чёрных немедля направляться к Силвер-Лейк. В студии возникла суматоха.
— Ч. Ф. завербовали и баскетболистов? — спросил генерал Хильдебранд. Вопрос содержал в себе обвинение, словно генерал намекал, что Осборн несёт на себе ответственность за каждый акт нелояльности со стороны чёрных.
— Понятия не имею, генерал, — ответил тот.
Они обменялись враждебными взглядами, ясно говорившими, что никто не собирается выкидывать белый флаг. С самого начала Хильдебранд дал понять, что, с его точки зрения, присутствие двух гражданских лиц, Ворхи и Осборна, совершенно неуместно в строгом порядке военного командного пункта. Он не сомневался, что решение Президента включить Осборна, чёрного, чьё поведение вызывает обоснованные подозрения, было жестом отчаяния. С другой стороны, было видно, что генеральский мундир со всеми регалиями действовал на Осборна, как флаг вражеской стороны.
Президент Рэндалл пожал плечами:
— Нам только Сан-Франциско не хватало…
Караван двигался мимо молочных ферм, на полях которых коровы поднимали головы, невозмутимо рассматривая кавалькаду. Вереница машин обогнала бульдозер, торопливо съехавший на обочину и свернула направо, выбираясь на 206-ую дорогу. Машина полицейского эскорта приблизилась к мосту, перекинутого через дорогу. С его перил свисало брезентовое полотнище примерно тридцати футов в длину и десяти в высоту. Текст на нём был намалёван наспех, но его легко можно было различить:
««Чёрные Двадцать Первого Февраля» из 82‑й дивизии! Поворачивайте назад. Пошлите к чёрту своё начальство. Поворачивайте немедля. Командор Дан Смит».
Полицейский в военном джипе удивлённо уставился на свисающую надпись. Караван продолжал двигаться, не снижая скорости. Двадцать, тридцать, сорок машин миновали своды моста. Внезапно огромная грузовая машина с солдатами вывернулась из колонны и резко остановилась, надёжно заблокировав обе полосы дороги. Водитель её был чёрным. Следовавшие за ней машины остановились со скрежетом тормозов и визгом шин. Вся кавалькада стала замедлять скорость и наконец застыла на месте.
Командир боевой группы, на шлеме которого были капитанские знаки различия, вывернулся на джипе из середины колонны и направился к взбунтовавшемуся фургону. Другой офицер с рацией «уоки-токи» в руках встал в джипе во весь рост, торопливо диктуя что-то в микрофон. За капитаном заторопились двое сержантов. Вдоль всей колонны из машин высовывались головы в касках, интересуясь, что случилось.
Рядом с кабиной вырвавшейся из строя машины стоял белый капитан, выкрикивая приказы. Водитель смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на офицера. Капитан вырвал из кобуры пистолет, навёл на водителя и отрывисто отдал ему приказ. К ним кругами заходил вертолёт.
Из кузова соседней машины выпрыгнули трое чёрных парашютистов и, держа винтовки наизготовку, окружили белого капитана. Он приказал им вернуться в машину. Они отказались. Завязалась озлобленная перепалка. Подлетел ещё один джип. В нём стоял офицер, серебряный орёл на каске которого говорил о его звании полковника. Он тоже приказал чёрным солдатам занять свои места в кузове машины. Пока они стояли в нерешительности, появившиеся сзади сержанты вырвали у них винтовки. Один из чёрных парашютистов врезал сержанту по челюсти. Из кузова выпрыгнули ещё двое чёрных солдат, на этот раз без оружия. На месте происшествия завязалась свалка.
Президент Рэндалл, который на экране видел почти всё происходящее, сидел, застыв в кресле и вцепившись в подлокотники. Он отшвырнул металлическую корзинку для мусора и она, дребезжа, покатилась по полу.
— Арестовать их! — рявкнул генерал Хильдебранд.
— Отдать приказ полковнику Гилмуру? — спросил майор.
Хильдебранд, похоже, сам удивился своей вспышке.
— Нет, нет, — сказал он. — Полковник сам справится.
Вторая грузовая машина, которая стояла примерно в сорока ярдах от места развернувшейся драки, внезапно вырулила из строя, резко развернулась и набрав скорость, помчалась в хвост колонны. Водитель её тоже был чёрным. Полковник в джипе отдал очередной приказ, который его адъютант продублировал по «уоки-токи». Но в это время ещё две машины вырвались из вереницы машин и двинулись в другую сторону от направления движения.
Хвост колонны ещё стоял на 68‑й дороге, и колонну замыкали два полицейских лимузина. Подчиняясь приказу полковника, два джипа и массивный фургон встали поперёк дороги, забаррикадировав её перед тремя приближающимися машинами. Тут и там стали вспыхивать кулачные стычки — белые против чёрных. Раздалось несколько выстрелов, и над дорогой поплыли пороховые дымки. Первая из удаляющихся машин попыталась обогнуть преграду, пошла юзом, врезалась в дерево на обочине и медленно опрокинулась на бок. Теперь она напоминала огромное беспомощное насекомое. Из неё выбрались первые несколько солдат, которые стали вытаскивать остальных. К месту аварии на полной скорости подлетела машина скорой помощи с развевающимся вымпелом. В неё уложили трёх человек. Две остальные машины остановились перед барьером. Вдоль всей колонны рядом с машинами сновали высыпавшие из них солдаты.
Полковник отдал приказ, и постепенно вдоль дороги стала выстраиваться шеренга — каждый спешил занять место в строю рядом со своей машиной. Чернокожие солдаты по приказу сделали несколько шагов вперёд.
В ситуационной комнате майор с наушниками на голове сказал:
— База Макгуир советует отстранить от несения службы весь чёрный персонал. — Он обращался к генералу Хильдебранду, но смотрел на Президента.
— Кто отдал такой приказ? — взорвался Рэндалл.
— Полковник Гилмур, командующий этими двумя батальонами, — ответил майор.
— Генерал, — сказал Рэндалл. — Я хочу, чтобы этот приказ был отменён. Это чертовски опасная ошибка.
— Но, мистер Президент… — начал Хильдебранд.
— Выполняйте, — прервал его Президент. — Если мы собираемся подавить Ч. Ф. силами только белой армии, то дело проиграно. Пока ситуация не зашла слишком далеко, свяжитесь с полковником Гилмуром через Макгуир.
— При всём к вам уважении, сэр, — сказал Хильдебранд, — в данный момент это не самое лучшее решение. — Его отрывистая стремительная речь давала понять, что он с трудом сдерживает раздражение из-за вмешательства штатских лиц в дело управления войсками. — Основное правило гласит, что командир на месте должен сам принимать решения и не отступать от них.
— Но, проклятье, тут речь идёт о политике, — возразил Рэндалл. — И этот приказ может привести к трагическим последствиям.
— Уолтер прав, мистер Президент, — сказал министр обороны Эдельштейн. — Мне всё это нравится не больше, чем вам. Но в данный момент полковник Гилмур не имеет представления, сколько членов Ч. Ф. и сочувствующих им находится среди его людей. Если сейчас он не предпримет решительные действия, по пути следования может вспыхнуть настоящий мятеж. И выбора у нас нет.