"Ох, потише,"- сказала я, зевая, и села. Белке этот жест совсем уж не понравился, и у нее началась истерика - но я ее попросту проигнорировала.
К моему удивлению, Джейми исчез.
Я решила, что он, скорее всего, только что отошел в лес по нужде, но быстрый взгляд вокруг никого не обнаружил - и когда я, прихватив плед, поднялась на ноги, я не заметила вокруг никаких следов.
Я даже ничего не слышала; конечно, если бы кто-то сюда пришел, я бы проснулась, или Джейми разбудил бы меня.
Я прислушалась внимательней - белка уже ускакала по своим делам,- но не услышала ничего, кроме привычных звуков леса, пробуждающегося к весне: шелест и порывы ветра в ветвях деревьев иногда прерывались треском падающего сучка, или стуком прошлогодних шишек и каштановых орехов, прыгающих на землю сквозь полог молодых ветвей; зов далекой сойки и болтовня шайки карликовых поползней, кормящихся поблизости в высокой траве; шуршание голодной полевки в мертвых зимних листьях.
Сойка кричала по-прежнему; но теперь к ней присоединилась другая, еще пронзительней и тревожней.
Возможно, звуки доносились оттуда, куда ушел Джейми .
Я выбралась из пледа и натянула на себя платье и обувь. Дело шло уже к вечеру; мы - или я, по крайней мере - спали долго.
На солнце было еще тепло, но в тени под деревьями стало совсем прохладно; я накинула шаль и прихватила с собой свернутый плед, для Джейми - ему он скоро понадобится.
Я пошла на призывные крики соек в гору, подальше от поляны.
Одна их пара гнездилась около Белого Ключа; я видела, как они строят гнездо всего два дня назад.
Это место было совсем недалеко от дома - хотя иногда, особенно этой весной, становилось совсем заброшенным - и удаленным, казалось, от всего остального мира.
Оно лежало в самом центре небольшой рощицы белого ясеня и болиголова, и с востока было защищено зубчатым выступом обросшей лишайниками скалы.
Всякая вода несет в себе смысл жизни, а от горных источников исходит особое чувство чистой, тихой радости, поднимающейся из самого сердца Земли. От Белого Ключа, Уайт Спринг - как его называли из-за большого бледного валуна, стоявшего, словно страж, над его бассейном, - исходило что-то большее... ощущение ничем не оскверненного, неприкосновенного покоя.
Чем ближе я к нему подходила, тем больше была уверена, что найду Джейми именно там.
"Там что-то есть, что слушает нас,"- сказал он как-то Брианне мимоходом. "Видишь ли, такие бассейны бывают в Нагорье; их называют Святыми источниками - в народе говорят, что у каждого такого бассейна живут святые, и слушают их молитвы..."
"И какой же святой живет в Белом Ключе?"- спросила она цинично. "Санкт-Киллиан?"
"Почему непременно он?"
"Так ведь он покровитель подагриков, ревматиков и маляров."
Он рассмеялся и покачал головой.
"Независимо от того, что именно живет в такой воде, оно старше, чем само понятие "святые,"- заверил он ее. "И оно нас слушает."
Я шла очень тихо, медленно приближаясь к роднику. Теперь сойки умолкли.
Он был там - сидел на скале у самой воды в одной рубашке. Я поняла, почему сойки умолкли и занялись собственными делами - он и сам был как белый валун, сидел с закрытыми глазами, сложив руки ладонями вверх у себя на коленях, свободно, словно в ожидании некой благодати.
Я остановилась, как только его увидела.
Однажды я уже видела, как он молится здесь - тогда он просил Дугала Маккензи о помощи в бою.
Я не знала, с кем он сейчас говорил, но это был разговор, в который я не смела вторгаться.
Я должна уйти, подумала я - но, помимо страха, что могу побеспокоить его случайным шумом, уходить мне не хотелось.
Большая часть родника лежала в тени, но длинные пальцы света проникали сюда сквозь деревья, словно поглаживая его воды.
Воздух был насыщен пыльцой, и свет был полон золотых пылинок. Он играл яркими бликами у него на макушке, на высокой гладкой арке его ноги, на лезвии его носа и на высоких скулах. Казалось, он так и вырос там, как часть этой земли, и камня, и воды, и что сам он был здешним Духом Весны.
Но я не чувствовала себя здесь нежеланной.
Мир и покой этого места мягко коснулись меня и замедлили биение моего сердца.
Что он искал здесь, спрашивала я себя? Или он черпал здесь покой этой горы, и наполнял им себя - чтобы помнить и поддерживать себя в течение долгих месяцев... а возможно, и лет - предстоящего изгнания?
Сама же я буду помнить всегда.
Свет начал меркнуть, и былая яркость уже уходила из воздуха.
Наконец он пошевелился и слегка приподнял голову.
"Помоги мне все это вынести,"- сказал он тихо.
При звуках его голоса я ступила вперед - но он говорил не со мною.
Открыв глаза, он поднялся, так же спокойно, как и сидел, и прошел мимо ручья, тихо ступая длинными голыми ногами по слоям влажных листьев.
Когда проходил мимо скалы, он увидел меня - и широко мне улыбнулся; потом подошел взять плед; я молча его протянула.
Он мне тоже ничего не сказал, просто взял мою холодную руку в свою, большую и теплую, и мы повернули к дому, и шли уже вместе, в мирном покое, среди гор.
***
НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ СПУСТЯ он явился за мною снова.
Я охотилась вдоль берега ручья за пиявками - те уже начинали выходить из долгой зимней спячки и теперь жаждали крови.
Поймать их было легко; я просто разулась и медленно побрела по воде, не заходя слишком далеко от берега.
Поначалу мысль действовать в качестве живой наживки для пиявок показалась мне странной, почти отталкивающей, но в конце концов, именно так я обычно и получала своих пиявок - позволив Джейми, Яну, Бобби, или любому другому из дюжины наших молодых мужчин, босиком пробираться через ручьи, а потом долго отдирать их от себя. Но, как только вы привыкали к виду этих существ, медленно насыщающихся вашей кровью, все становилось не так уж и плохо.
"Теперь мне нужно позволить им выпить достаточно крови, чтобы себя поддержать,"- объясняла я, морщась и пытаясь ногтем подцепить присоски пиявки, чтобы ее с себя удалить - "но не слишком - иначе они впадут в кому и станут совершенно бесполезны."
"Это дело большой серьезности,"- согласился Джейми, когда я бросила пиявку в банку с водой и ряской. "А когда ты закончишь кормление своих маленьких питомцев, тогда пойдем - я покажу тебе Пещеру Испанца."
Это было совсем недалеко. Возможно, милях в четырех от Риджа: сначала через холодные грязные ручьи, потом вверх по крутому склону, а затем через трещину в гранитном утесе, в которой я почувствовала себя так, словно погребена заживо - и так до тех пор, пока перед нами не появилась, наконец, пустошь, сплошь усеянная валунами, утопавшими в сетях дикого винограда.
"Мы ее вместе нашли, Джем и я, когда однажды были здесь на охоте,"- объяснял Джейми, поднимая передо мной завесу листьев, чтобы я могла под ними пройти.
Над скалами извивались виноградные лозы, густые, толщиной в человеческую руку, и корявые от возраста; ржаво-зеленые весенние листья еще не совсем их покрыли.
"Это был наш с ним секрет. Мы договорились не рассказывать об этом никому, даже его родителям."
"Даже мне,"- сказала я, но не обиделась.
Я услышала в его голосе чувство тяжелой утраты, как только он заговорил о Джеме.
Входом в пещеру служила узкая трещина в земле, и Джейми подтолкнул лежавший над ней большой плоский камень. С некоторым усилием он отодвинул его в сторону, и я осторожно нагнулась, невольно испытав во внутренностях короткий спазм - от слабого звука проникающего сюда сквозь щели воздуха. Но на поверхности воздух был совсем теплым; и пещера была не сквозная, здесь совсем не дуло.
Я слишком хорошо помнила пещеру в Абандави, где все, казалось, дышало и двигалось вокруг нас - и мне потребовалось некоторое усилие воли, чтобы последовать за Джейми, когда он исчез в земле.
При входе кем-то была сооружена грубая деревянная лестница - совсем новая, как я заметила,- но она заменяла собой другую, куда более старую; та лежала рядом, на земле, развалившись на части; лишь несколько кусков перепревшей древесины по-прежнему были на месте, в скале, и болтались на ржавых железных шипах.
До дна отсюда было не больше десяти - двенадцати футов, но горлышко в пещере была узкое, и спуск показался мне бесконечным.
Наконец я достигла дна и поняла, что дальше пещера расширяется, как нижняя часть у фляги.
Джейми присел в сторонке; я увидела, как он вытащил небольшую бутылочку и втянул носом резкий запах скипидара.
Он принес с собой заготовку для факела, узловатый сосновый сук, окунул его одним концом в деготь и головку обернул тряпкой. Потом смочил скипидаром тряпку и чиркнул самодельной зажигалкой - ее соорудила для него Бри.
Целый сноп искр осветил его лицо, сосредоточенное и раскрасневшееся. Со второго раза горючая ткань и деготь поймали пламя, факел затрещал и загорелся.
Он поднял факел над головой и махнул рукой на пол, куда-то позади меня.
Я обернулась - и чуть из кожи не выпрыгнула.
Испанец сидел, прислонившись к стене, вытянув вперед костяные ноги; череп его упал на грудь, как будто он задремал.
Пучки выцветших рыжеватых волос все еще цеплялись за череп, тут и там, но кожа истлела полностью. Руки и ноги у него в основном отсутствовали, а мелкие кости давно растащили грызуны.
Ни одно крупное животное не могло бы здесь до него добраться, и, хотя туловище и длинные кости носили следы чьих-то зубов, в значительной степени они все же оставались нетронутыми; выпуклость грудной клетки вздыбилась под тканью поблекшего платья, но само оно так обветшало, что уже не было никакой возможности узнать, какого цвета оно было когда-то.
Но это был испанец, несомненно.
Рядом с ним, красный от ржавчины, лежал хохлатый металлический шлем, вместе с железным нагрудником и ножом.
"Иисус вашу Х. Рузвельт Христос,"- прошептала я.
Джейми перекрестился, и встал перед скелетом на колени.
"Я не имею ни малейшего представления, как долго он здесь пробыл,"- сказал он, тоже шепотом. "Мы не нашли ничего, от него сохранившегося, кроме доспехов и еще вот этого." Он указал на гравий прямо перед тазовыми костями скелета.
Я тоже наклонилась поближе, чтобы посмотреть; это было небольшое распятие, вероятно, серебряное - но теперь оно все было запятнано черным; а в нескольких дюймах от него лежало еще что-то крошечное, в форме треугольничка, и тоже черное.
"Четки?"- спросила я, и Джейми кивнул.
"Думаю, они были одеты ему на шею. Должно быть, сделаны были из металла, дерева и шнурка, а когда тот сгнил, металлические части упали и рассыпались. Вот они,"- его палец нежно коснулся маленького треугольника. "Здесь говорится - Nr.Sra. Ang., с одной стороны,- я полагаю, это значит "Богоматерь ангелов", Нуэстра Сеньора де лос Анхелес... А здесь, на другой стороне - маленькая иконка Пресвятой Богородицы."
Я инстинктивно перекрестилась.
"Джемми тогда было страшно?"- спросила я после минуты почтительного молчания.
"Мне - было,"- сказал Джейми сухо. "Когда я вошел в шахту, было совсем темно, и я чуть не наступил в темноте на этого парня. Я тогда подумал, что он живой, и с перепугу у меня чуть сердце не остановилось."
В испуге он тогда действительно закричал - и Джемми, оставленный наверху со строгими инструкциями не двигаться с места, быстро вскарабкался в отверстие... но, потеряв на полпути сцепление со сломанной лестницей, мешком свалился вниз, на деда.
"Я услышал, как он там скребется, и посмотрел наверх - как раз вовремя, чтобы Его милость спустилась с небес на землю и ударила меня в грудь, как хорошее пушечное ядро."
Джейми с печальным смешком потер левую сторону груди.
"Если бы я тогда не посмотрел, он сломал бы мне шею... и никогда не выбрался бы отсюда, останься он здесь один."
А мы бы так никогда и не узнали, что случилось с вами обоими.
При этой мысли я с трудом глотнула, рот у меня мгновенно пересох.
И все же... в любой день, данный нам свыше, что-то подобное все равно могло приключиться. С любым из нас.
"Удивительно, что ни один из вас ничего себе не сломал,"- сказала я вместо этого и махнула рукой в сторону остова.
"Так что же, ты думаешь, случилось здесь с этим джентльменом?" Его соотечественники, во всяком случае, этого так никогда и не узнали. Джейми в ответ только покачал головой.
"Я не знаю. Вряд ли он ждал здесь врага - потому что не надел доспехов."
"А ты не думаешь, что он просто случайно сюда провалился, и не смог выбраться обратно?" Присев на корточки рядом со скелетом, я осторожно обследовала берцовую кость левой ноги.
Кость иссохла и покрылась трещинами, на конце она была изгрызена маленькими острыми зубами - но я увидела нечто, что вполне могло оказаться переломом кости по типу "зеленой ветки". А может, просто растрескалась от старости.
Джейми пожал плечами, глядя куда-то вверх.
"Не думаю. Он, разумеется, был намного короче, чем я, но, кажется, старая лестница была еще здесь, когда он умер - потому что, если кто-то построил ее позднее, почему тогда они бросили этого джентльмена здесь, на дне? И даже со сломанной ногой, он наверняка был в состоянии на нее забраться."
"Хмм... Он мог умереть и от лихорадки, я полагаю. Это хоть как-то объяснило бы, что он снял с себя нагрудник и шлем."
Хотя лично я сняла бы их при первой возможности; в зависимости от сезона, он должен был или свариться в доспехах заживо, или, наполовину закованный в металл, сильно страдать от грибка и плесени.
"Mмффм..."
Я быстро оглянулась на этот звук, который выказывал одновременно и сомнительное признание моих рассуждений, и несогласие с моими выводами.
"Ты думаешь, он был убит?"
Он пожал плечами.
"На нем есть броня, но нет никакого оружия, только крошечный ножик. И еще: как ты могла бы заметить, он был правшой - а нож лежит от него слева."
Скелет и впрямь был праворукий; кости правой руки были заметно толще, даже в слабом мерцании факелов.
"Быть может, фехтовальщик?- предположила я.
"В Индии я знал немало испанских солдат, англичаночка. Все они выросли с мечом, копьем и пистолетом в руках. Если парень умер от лихорадки, его товарищи должны были забрать его оружие - но они не тронули ни броню, ни нож. Зачем тогда было оставлять их здесь?"
"Это мог быть опознавательный знак."- возразила я, "А почему тот, кто его убил - если только он был убит,- оставил здесь доспехи и нож?"
"Что касается брони - возможно, они просто не захотели. Доспехи не могут особенно пригодиться никому, кроме солдата. Что касается ножа - может, потому, что его попросту в него воткнули?"- предположил Джейми. "К тому же это не очень хороший нож, начнем с этого."
"Очень логично,"- сказала я, и снова сглотнула. "Теперь - оставим в стороне вопрос о том, как он умер - но что, во имя Бога, он вообще делал в горах Северной Каролины, в первую очередь?"
"Еще лет пятьдесят или шестьдесят назад Испанцы отправляли своих следопытов вверх, вдоль всего побережья, почти до самой Вирджинии,"- сообщил он мне. "Их остановили болота."
"Могу понять, почему. Но почему тогда... это?" Я встала и махнула рукой, чтобы охватить всю пещеру и обе лестницы. Он не ответил, но взял меня за руку и высоко подняв факел, развернул меня лицом к стене пещеры, прямо напротив лестницы.