– Там немного холодно, – улыбнулся Чан, опуская на голову Бэка свою толстовку. Тот возмущенно фыркнул, но нацепил ее на себя, утопая в фиолетовом флисе.
– Сюда влез бы еще один Бэкхён, – пробурчал он.
– Я бы взял тогда несколько вещей из твоего дома. Но мне больше нравится, как ты выглядишь в моих. Идем.
В этот раз по дороге им не встретился Шин, да и казалось, что дом совсем пустовал. Вот только Бэкхёну почудилось, как в гостиной мелькнула чья-то тень и тут же скрылась. Но все это можно было списать на игру света.
Оказавшись во дворе, Чанёль взял Бэкхёна за рукав, все же не позволяя ему идти самому по себе. Что странно, здесь тоже стояла тишина, даже лая собак не было слышно.
– Странно, мама сегодня собиралась работать в саду, – оглянулся Чанёль. – Может, на почту уехала?
Парни скрылись в лесу и зашагали уже по знакомой тропинке. Действительно, в тени деревьев стало холоднее, а солнце, и без того скрываемое плотными облаками, почти не освещало лесные залы. Деревья походили на колонны, подпирающие зеленый свод листьев, и Бэкхёну почему-то стало жутко, чего не случалось в прошлый раз. Незаметно для себя он сам вцепился в рукав Чанёля, не желая от него отставать. Его присутствие создавало хоть какое-то ощущение безопасности.
– Наверное, Шин забрал Сё в лабораторию, сегодня весь день ее не видел, – размышляя вслух, произнес Чанёль. На самом деле, они почти не разговаривали с младшей сестрой после покушения на Бэка.
– Лабораторию?
– Ну да, она тоже располагается в подвале, совмещенно с кухней. Там в сейфах хранятся различные препараты для… В общем, не важно.
– Говори уж, если начал, – нахмурился Бэкхён. Не то, чтобы ему сильно хотелось это знать, но слышать тишину леса становилось невыносимо.
– Ну, – протянул Чанёль, поднимая ветку, загородившую путь, и пропуская вперед Бэка. – Помнишь, я рассказывал тебе о мантикоре? Она убивает своих жертв ядом, которым пропитаны шипы на ее хвосте. Не знаю, может, это одна из причин, почему моя семья тоже использует нейротоксичный яд. Он как бы… Воздействует на мозг, поражает нервные ткани, отчего человек умирает. У моей семьи еще со времен деда богатая история опыта с ядами. Нас с детства отправляли собирать различные растения и постоянно всучивали книги. Не все растения можно так просто найти, папа даже ездил в другие страны за касторовыми бобами. В них содержится яд в шесть раз сильнее цианистого калия… Но зато после самостоятельных прогулок легко ориентируешься в лесу.
Чанёль на минуту задумался, а затем дернул Бэкхёна за рукав, увлекая в другую сторону по новой тропе.
– Вот смотри, – он указал наверх. – Это омела, растение-паразит. Листья и стебли токсичны. А этот зеленый куст – хвойник. Весной можно собирать ландыши и их оранжево-красные плоды, да и другие ядовитые ягоды, но не все. Самые страшные, наверное, ягоды алиимортем. Они отравляют почти весь организм, так что даже плоть умершего становится ядовитой для других хищников.
– Чанёль… Притормози.
– К тому же, некоторые растения мы выращиваем дома, например, рододендроны, – Пак резко остановился, и Бэк чуть не прокопал носом землю, но вовремя ухватил Чанёля за плечо. – Знаешь, в них содержится яд, который сначала ужасно возбуждает нервную систему, а затем ты гаснешь словно спичка. И умираешь.
Бэка поразили глубокие познания Чанёля в области легкого убийства человека, к тому же словно это были правила дорожного движения, которым родители учат младшеклассников. Вот только господин и госпожа Пак смотрели на это именно так. Бэкхён вспомнил, что их первенец умер от отравления.
– Но от таких ядов смерть наступает не всегда сразу, – продолжил Чанёль. – Поэтому чаще для усыпления жертв используют яд скорпионов или неорганические яды.
– Хватит, я не хочу это знать, – поморщился Бэкхён, и они возобновили шаг. Иной дорогой они все равно вышли на заросший пруд, оказавшись на другом берегу. Здесь Чанёль притормозил и вновь указал Бэкхёну на цветочные заросли.
– Помнишь?
Бэк повернул голову и увидел знакомые фиолетовые цветочки. Именно такой букет он получил вместе с запиской. Воспоминания неприятно кольнули.
– Надеюсь, они не ядовиты, – фыркнул Бэкхён, спускаясь ниже к воде.
– Нет, – грустно улыбнулся Чан, смотря на его спину. – Это лесные звезды, их лепестки нейтрализуют некоторые яды. Я подумал, что это подходит тебе.
– Кто-нибудь позовите мне доктора, – Бэк усмехнулся, смотря в зеленоватую гладь пруда. Все эти разговоры его сильно утомили. А Чанёль все больше его запутал. Он же убийца, каннибал и вбил в голову, что может присвоить себе Бэкхёна. Разве такой способен на настоящие чувства?
Чанёль смотрел на одинокую фигурку у пруда, которая куталась в его необъятную фиолетовую толстовку. Кто бы знал, почему этот парень так действует на него. Чан рос в багровом мире, совершенно к этому привычный, пока не понял, что ему не хватает именно Бэкхёна. Сначала, он воспринял это как игру, но вскоре это стало больше, чем прихотью. Но если бы это было просто голодом, сексуальным влечением, то Чанёль не чувствовал себя, словно он сам принял андромедотоксин. Потому что, кажется…
Бэк поежился от порыва холодного ветра, убирая мешающиеся пряди за уши. Кажется, скоро пойдет дождь.
10. bones
От жажды дрожь пробирает до самых кончиков пальцев...
Не прекращай свой бег, мне нравится, это уже не остановить.
Дождь действительно пошел, но уже после того, как Чанёль с Бэкхеном оказались под навесом. На крыльцо они буквально взлетели, ощущая, как первые капли падают на макушки. Сразу после этого грянул гром, и лес зашумел – зеленые листочки начали подрагивать под ударами холодных капель. Дом окружила водяная завеса.
– Ты не промок? – спросил Чан, проводя ладонью по своим волосам.
– Нет, – Бэк стянул с головы капюшон и устремил взгляд в чащу. Такого дождя он давно не помнил. Если бы Чанёль буквально не поволок его за собой, то им бы пришлось укрываться под деревьями, а находиться далее в этом жутком лесу Бён не желал.
– Ладно, в конце концов, это всего лишь вода, – широко улыбнулся Чанёль. – Идем, выпьем чаю.
Бэкхён хотел возразить, но тут то ли ему почудилось, то ли на самом деле он увидел, как среди деревьев что-то быстро пронеслось. Большая черная тень, которая точно не была человеческой.
«Собака!» – промелькнуло в голове у парня, и он поспешил первым войти в дом. Не хотел он находиться в непосредственной близости от этого животного.
Чанёль снова провел его на кухню, где налил в одну из чашек кипяток и утопил в нем чайный пакетик.
Было отчетливо слышно, как капли дождя танцуют на подоконнике. Бэкхён облокотился о столешницу и задумчиво уставился вникуда, обхватив пальцами горячую чашку.
– Кажется, ты замерз, – покачал головой Чанёль, вставая рядом. – У меня дурацкая привычка не смотреть прогноз погоды. Съешь булочку, а то скоро ужин.
Значит, скоро сюда может прийти госпожа Пак, чтобы начать готовить. Непроизвольно вспомнилась книга в черной обложке про разделку человеческого мяса, и Бэк поперхнулся. Чан быстро отставил чашку и похлопал Бэкхёна по спине.
– Ты мне позвоночник сломаешь, – возмутился тот, откашлявшись и допивая чай. Чанёль усмехнулся, поджав губы, но его рука так и осталась лежать на спине Бэкхёна, спустившись к пояснице. Бэку стало неуютно, и он захотел было отстраниться, но Чанёль, наоборот, придвинул его ближе к себе и уткнулся носом в шею, шумно втягивая знакомый запах. Бэкхён молчал, теребя в руках низ фиолетовой толстовки, в которой уже становилось жарко. Если в этом была виновата только она.
Внезапно Чан отстранился и пошел к выходу, таща за собой немного тормозящего Бэка.
– Кажется, мама скоро придет, – пояснил Пак, направляясь в холл, а оттуда на лестницу. – Она терпеть не может, когда кто-нибудь находится на кухне во время ее готовки, никого не подпускает к плите.
Бэкхён пока был только рад, что его не пускают к плите. Но план побега, к сожалению, был все еще не доработан. Сегодня он узнал несколько новых мест и тропинок, но пока не выпадало возможности этими знаниями воспользоваться. Бэк совсем приуныл. Со злостью он стянул с себя толстовку, впихнул ее в руки Чанёля и скрылся в комнате для гостей.
Чан подошел к двери, но не стал входить, развернулся и запер дверь на третий этаж. Глупый Бэкхён, неужели не видит, что ему не сбежать? Чанёль просто не сможет его отпустить, плевать на разоблачение.
Он вернулся в свою комнату и развалился на кровати с гитарой, просто перебирая струны. Он вспомнил историю, рассказанную Бэкхёном о своей семье. Закрывая глаза, Чанёль видел этого мальчика, сидящего на обочине вместе с заплаканными женщинами и хмурыми мужчинами. Они все ждали тех, кто все равно не вернулся из-за ошибки строителей, архитектора или шутки природы.
Интересно, если Чанёль умрет, будет ли кто-нибудь, спустя столько лет, вспоминать его со слезами на глазах? Сё, наверное, всплакнет один раз, жалея себя. Мама погрустит. А отец, может быть, и его тело сожжет вместе с любимой гитарой. Про близнецов и говорить нечего. Чан пока умирать совсем не собирался, пусть даже назло им. Да и что с ним может случиться?
А Бэкхёну он умереть не позволит.
Дождь перестал лить через час, но снова начался поздней ночью. Бэк проснулся, ему показалось, будто кто-то скребется в окно. Потом он вспомнил, что находится на третьем этаже, и этого быть не может. Все равно от этого звука парню стало не по себе. К тому же ему снились какие-то жуткие картинки, явно связанные с той книгой и разговорами Чанёля о ядах. Бэк и подумать не мог, что его одногруппник обладает подобными знаниями, словно разбираться в ядах так же естественно, как уметь пользоваться палочками для еды. Интересно, почему он не пошел по стопам отца и не поступил в медицинский? Тогда бы они никогда не встретились, и Бэкхён бы сейчас мирно спал в своей кровати под звуки дождя. А здесь даже такая приятная мелодия казалась предвещающей угрозу.
Наутро Бэкхён чувствовал себя разбитым и невыспавшимся. Провалявшись еще немного, он снова заснул, и проснулся только к обеду.
Было все так же пасмурно, небо словно опустилось ниже и угрюмо нависло над лесом. Бэкхён слез с кровати, устало потирая глаза. Он уже самостоятельно поменял повязки на руках, отмечая, что раны перестали кровоточить. Но также с грустью он подумал, что шрамы точно останутся, уродливо пересекая ладони.
Решив, что Пак сейчас все еще должен находиться в универе, Бэкхён решил заглянуть в его комнату. Как и ожидалось, здесь никого не было, но Бён вдруг услышал странные звуки из ванной, затем из крана полилась вода. Когда Чан вышел, то на секунду удивился, тоже не ожидая увидеть Бэкхёна.
– Что с тобой? – у Бэка возникло чувство дежавю. – Ты почему не в университете?
– Папа хочет взять меня с собой… кое-куда по делам, – Чан проигнорировал первый вопрос. – Так что, раз ты проснулся, наконец, давай перепихнемся по-быстрому, и я пойду.
– Ага, сейчас, – буркнул Бэкхён, но на всякий случай отошел назад. Чанёль оскалился в безумной улыбке, и было не понятно, есть ли в этой шутке доля шутки.
– Хочешь, давай сейчас.
Бэк уже пожалел, что не остался в своей комнате. Он вплотную уперся спиной в дверь и начал нащупывать ручку. Чанёль преодолел разделявшее их расстояние и поймал левую руку Бэкхёна, а затем… укусил его за ухо. Бэк досадливо шикнул и правой ударил Чана в плечо.
– Эй, Бэк, – Чанёль перехватил и вторую руку. – Может, мне самому поймать Чондэ или еще кого-нибудь из твоих друзей, чтобы ты стал более покорным?
– Только попробуй…
Почему-то ему стало очень обидно и немного горько. И с чего он взял, что мог обмануться насчет Чанёля?
– Надо было это предвидеть. Ты просто подлый зверь, – сквозь зубы пробормотал Бэкхён, отворачиваясь. Он не видел, как лицо Пака помрачнело при этих словах, но затем тот схватил Бэка за подбородок и прошипел ему в лицо.
– Если я зверь, то ты в моем логове. Не стоит забывать об этом.
– Вчера я подумал, что в тебе есть что-то человеческое… Но, видимо, я ошибся.
Чанёль не нашел, что ответить, пораженно замолчав. Тут из холла донесся стук в дверь третьего этажа, который прервал повисшую тяжелую тишину. Чан отпустил руки Бэкхёна, отодвинул его в сторону и вышел, бросив напоследок:
– Сиди тут, – он запер Бэкхёна снаружи, чтобы тот пока не попался на глаза отцу. Но на лестнице стоял не он, а Шин, который сообщал, что господин Пак ждет в машине. Чанёлю совсем не хотелось никуда ехать, особенно с отцом. Вчера они не перекинулись друг с другом ни словом, а сегодня с утра папа вдруг изъявил желание взять с собой Чана.
Чанёль еще помнил, как в детстве его наказывал отец так жестоко, что на спине оставались алые полосы. Но мальчик сносил все молча, крепко стиснув зубы. Особенно ему запомнился тот зимний вечер, когда его не пустили домой, и Чанёль остался ночевать на улице. Пусть это и осталось в прошлом, но детские обиды порой сложно забыть.
Бэкхён вздохнул, мысленно радуясь, что Чанёлю пришлось сегодня уехать. Конечно, он не дурак, понимает, что Паку не нужно спрашивать разрешения, чтобы взять то, что он хочет. Вот только Бэкхён поддался единожды ради спасения друга, и в следующий раз снова окажет сопротивление.