Пространство Интернета позиционирует себя как место неограниченной свободы, где проявляются творческие способности всех участников без исключения. К настоящему времени интернет-сфера уже преобразована в «производителя контента». Сотни миллионов волонтеров трудятся в качестве производителей информационного и коммуникационного контента. Они уверовали в то, что знают всё и имеют право высказываться по любому вопросу, пусть они обладают лишь квалификацией художника, певца, актера, изобретателя, журналиста или специалиста по всем вопросам. Таким образом, была сметена иерархия знания. Мир на всех парусах откочевал в царство дремучего невежества, где утвердилась презумпция безраздельной правоты индивидуума.
При возникновении такой смертельно опасной конструкции в информационной сфере и при полном контроле над миром коммуникаций мертвая хватка западного информационного потока в состоянии обеспечить какую угодно форму политической власти. Отныне все перегородки проницаемы, всякое рациональное сопротивление уравнительному безумию наталкивается на подавление и забвение. Любое сопротивление обречено на поражение. Во всяком случае, так считают в Вашингтоне. Обама и Хиллари Клинтон не делают из этого никакой тайны, призывая частных владельцев крупнейших поисковых систем и социальных сетей участвовать в новейшей инициативе, задуманной властителями дум.
«Новые рубежи» (New Frontier) Джона Кеннеди по сравнению с нынешней задачей выглядят сущим пустяком. Мысль Кеннеди была производной от эпохи «человека читающего» (homo legens). Идея «новых рубежей» несла в себе следы проекта, основанного на идеях, культуре и цивилизации. Новейший американский проект идет полным ходом. Он целиком и полностью основан на технологии, количестве мегабайт информации, на роли «человека видящего» (homo videns) и на манипуляции. Самое главное – отсутствует направленность на достижение консенсуса. Консенсус – дорогостоящий товар, а его достижение – напрасная трата времени в условиях демократии. Поэтому демократию необходимо подменить контролем.
Здесь я предлагаю читателю взглянуть на себя. Обычно он не по своей вине не имеет перед глазами общей картины, которая была бы способна структурировать множественность явлений. Нередко он не в состоянии оценить масштабы грядущей угрозы. Например, в ситуации, подобной той, в которой мы все находимся. Воспользуюсь примером, чтобы объяснить, как я это вижу. Легковой автомобиль состоит из набора современных технологий. Технологический уровень сегодняшних шин, например, соответствует мощности двигателя, способного разогнать автомобиль до 140 км в час. В принципе, двигатель будет работать, если на автомобиле будут установлены колеса от какой-нибудь сельскохозяйственной машины. То же самое относится и к системе зажигания, системе электропитания, навигационной спутниковой системе, панели управления, топливной системе, тормозам и т. д.
В точности то же самое можно сказать и о системе коммуникационного и социального контроля. Здесь все взаимосвязано, и каждый аспект западного общества интегрирован в систему синхронно согласованных взаимоотношений. Как правило, имеется «центр», как в случае с автомобильным двигателем. Остальные механизмы выполняют синхронно согласованные действия. Тот, кто планирует определенные воздействия, будь то в сфере фактографии или в новостной сфере, запускает весь процесс. Автор знает работу «механизма», однако не может предсказать его реакцию в целом. Он знает, что акселератор вызывает ряд кинетических эффектов (в случае с автомобилем), тогда как подключенный к определенному событию акселератор может спровоцировать эмоции, воздействующие на общественные умы, со скоростью, пропорциональной пропускной способности передающего импульс канала, вызванного конкретным событием и переданным по системе связи.
Система задумана для конкретных целей, причем в полном соответствии с мозговой структурой человека-оператора, регулирующего как поток новостей, так и соответствующие эмоции. Конечно, сказанное – всего лишь теоретическая схема. На практике возможно появление неожиданных вариаций, вызываемых уровнем взаимозависимостей различных частей механизма (я говорю о механизмах социальных). Существует зависимость от неизбежных погрешностей в момент прохождения сигнала, а также от способности «человеческого фактора» приспосабливаться к работе машины в целом. Тем не менее из опыта мы знаем, что машина прекрасно работает.
Например, террористическая атака в Нью-Йорке под ложным флагом 11 сентября 2001 года мастерски сработала, взбудоражив всю мировую общественность. Система СМИ позволила практически немедленно изъять из новостей факты, противоречащие официальной версии – единственно доступной трактовке событий. Таким образом, только одной новости удалось внедриться в сознание большинства. Эта новость была заранее заготовлена авторами сценария. Все прочие новости просуществовали только в первые часы после трагедии. Вскоре они были растворены и стерилизованы в ходе мощного шоу, которое приковало внимание почти трех миллиардов зрителей.
Сразу же после этого всё та же система СМИ при помощи дружественных правительств положила конец разговорам на эту тему и отсекла любые критические высказывания. Тем временем гигантская армия агентов, отчасти действуя бескорыстно, но главным образом на платной основе (в том числе и специалисты в области коммуникации) приступили к активным действиям. Профессиональные проповедники американской мифологии на всех континентах занимались дискредитацией, высмеиванием и изоляцией критиков официальной версии.
Единственный «недостаток» этого механизма заключается в том, что он работает идеально только при синхронизации всех своих частей. Очевидно, что он не охватывает, например, полтора миллиарда людей, которые в настоящее время не имеют электричества в своих хижинах. Он также не распространяется на конгломераты народов, государства или общины, которые до сих пор не являются частью «западной системы» или прозябают на обочине «цивилизованного мира». Целые слои публики отчасти или целиком недоступны Контролеру, во власти которого находятся широкие массы Запада. В глазах тех, кто в настоящее время владеет ключом от двигателя условной машины, этот недостаток рассматривается как второстепенный. Кукловоды полагают, что он не имеет особого значения.
Я же думаю, что они ошибаются. Вспоминается эпизод начала октября 2001 года, когда я в качестве специального корреспондента итальянской газеты «Стампа» оказался в Афганистане, в долине Панджшер, бывшей под контролем таджиков Ахмада Шаха Масуда. Все были в ожидании неизбежного удара США по талибам. Прилетел я на таджикском вертолете из Душанбе. Меня тут же окружили десятки молодых людей, которые впервые увидели фотографии пылающих башен-близнецов. Они были опубликованы в газетах таджикской столицы. К этому времени прошел уже почти месяц после теракта 9/11, но они до сих пор не видели ни одной фотографии. Конечно, они знали, что что-то произошло на другом краю Земли, в далеком Нью-Йорке. Об этом они слышали по радиоприемнику на батарейках, который был у кого-то из них. Помню, ко мне робко приблизился юноша и смущенно спросил через переводчика, что означает слово «туруризм» (дословно), которое он услышал по радио. Слово «терроризм» еще даже не вошло в их лексикон.
Было ясно, что многие точки планеты «отключены от системы». Однако главное, что имеет значение для «всемирных хозяев» – это контроль над Западом и его «окрестностями». Здесь они полностью застрахованы. При этом они уверены, что перед натиском западной машины длительное сопротивление невозможно. Единственное, в чем они не уверены, так это в поддержании контроля над остальными четырьмя миллиардами жителей планеты, с которыми еще несколько десятилетий назад было не принято считаться.
Однако теперь возникает понимание, что их нельзя сбрасывать со счета, ведь они до сих пор не включены в «систему». В большей или в меньшей степени эти сегменты ведут себя неадекватно по отношению к современной машине Запада. Создатели этой смертоносной системы управления, кажется, уверены, что они в состоянии преодолеть и этот недостаток. По крайней мере, ничто не может устоять перед ней сколько-нибудь долго. Они думают, что длительное промывание мозгов может подмять под себя любую цивилизацию, культуру, традиции и историю. Откуда берется такая уверенность? Очевидно, все дело в прочности системы, которая добилась огромных успехов на Западе. Западная Европа в значительной степени уже покорена. Индия, пусть и неохотно, но идет по пути второй колонизации. Китай с его полутора миллиардами человек уже проглочен капитализмом. Россия по разным характерным для нее историческим, географическим, психологическим и климатическим причинам в значительной мере подсела на западный образ жизни. Так рассуждают создатели этой машины и большинство их верных прислужников.
Но так ли это на самом деле? То, что Европа уже превратилась в Америку, – спорный вопрос. То, что Китай со своей капиталистической экономикой идет по пути западной трансформации, – тоже иллюзия. Две тысячи лет истории и древнейший в мире язык не допускают культурного подчинения Китая Западу c господствующим англосаксонским мышлением. Кстати, англосаксы не смогли перемолоть даже Японию, хотя им и удалось там обеспечить свое доминирование в политической сфере.
Россия – это эксперимент, который удался хуже всех прочих, если учесть все вивисекции, проведенные в ХХ веке. Будучи отчасти «европейской», Россия, можно сказать, наиболее уязвима перед западными завоевателями. Тем не менее негативный опыт колонизации, последовавший за крахом Советского Союза, судя по всему, породил весьма резистентные антитела. «Империя добра» не была так добра, как ожидали русские. Тот, кто следит за ситуацией (разумеется, не из Вашингтона или Брюсселя), знает, что отпадение Украины произвело в России реальный национальный подъем и сильное антиамериканское и антизападное движение – факт беспрецедентный после Второй мировой войны.
После 25 лет культурной колонизации Западом Россия проснулась с «русской душой». Сердца русских снова открыты для своей истории и исторических традиций. Русские люди обрели смысл идентичности в качестве единого народа. И Владимир Путин стал их знаменосцем. Это объясняет рейтинги его успеха, которые давно превзошли мизерные результаты всех без исключения западных лидеров из числа его современников. Этот качественный сдвиг произошел к вящему удивлению американских и европейских стратегов, которые планировали наступление на русских в Украине.
План, по правде говоря, был убогим: якобы Россия ждет не дождется, когда же ее завоюют американцы. Для этого достаточно загнать Путина в угол и заставить его сдаться на милость победителя. План не сработал. Провал является результатом крупного сбоя как нынешней западной кремлинологии, так и советологии минувших лет. Растворился и кредит доверия в отношении русофобствующей интеллигенции, окопавшейся на территории России. На поверку она оказалась ненадежнее худших студентов из Стэнфорда и Кембриджа. По словам аналитиков-русофобов, таких как Михаил Касьянов, Гарри Каспаров, Андрей Илларионов или некто Павел Фельгенгауэр (список очень длинный), Владимир Путин будто бы не первый год мучается от тяжелой депрессии из-за международной изоляции и провалов во внутренней политике. Путин якобы живет в страхе перед внутренней оппозицией, готовой сместить его при помощи дворцового переворота. Он-де боится генералов, которые недовольны его бездействием, иначе бравые вояки немедленно развязали бы Третью мировую войну. Путин не может заснуть из боязни перед националистами и коммунистами. Писали даже о том, что Путин может стать добычей «самодержавников» в духе Достоевского, требующих возвращения к истокам древней православной Руси, чтобы противостоять духовному вырождению Запада.
Доверять проживающим в России прозападным аналитикам – значит добровольно вводить себя в заблуждение. Они не только не отражают реальностей Кремля и России в целом, но хуже того – подтверждают Западу только то, что он хочет видеть. Иными словами, на Западе, читая русофобскую аналитику, видят лишь свой собственный портрет, почти как Дориан Грей. В этом случае весьма проблематично выстроить линию поведения на реалистичной основе. Ведь образ врага, стоящего перед тобой, в действительности не соответствует его ложному изображению. Если бы Запад не полагался на эти русофобские ошибки в интерпретации, то в таком случае, быть может, и Борис Немцов остался бы жив.
Бывают моменты и похуже, когда Запад становится жертвой своей собственной пропаганды. Я бы сказал, что в этой части русские гораздо менее доверчивы, чем американцы. Возможно, потому, что на протяжении всего XX века они не доверяли официальной пропаганде и не попадаются на ее удочку четверть века спустя. Быть может, благодаря историческому опыту у русских выработался стойкий иммунитет на пропаганду. С точки зрения количества и качества пропагандистских средств эффективность советской и постсоветской пропаганды неизмеримо уступает американскому размаху. Одно дело – действовать вовне с целью завоевания умов и сердец миллионов и миллиардов людей. Другое дело – защищать свое пространство от проникновения идей и моделей поведения, навязанных противником.
Само собой разумеется, в мире нет сколько-нибудь крупных и влиятельных стран, которые не пытались бы создать свой позитивный образ вовне. Так поступали и Древний Рим, и нацистская Германия, и фашистская Италия. Над этим работала и советская Россия. Но думаю, что не было такой страны, как США, которая потратила бы столько денег и усилий с целью продать не только свой имидж, но и свое видение мира. Думаю, что эти расходы являются одним из своеобразных и уникальных символов американской империи.
«Общество спектакля» было создано в Соединенных Штатах получило развитие в Соединенных Штатах. Оно стало важным инструментом американской экспансии посредством пропаганды на протяжении всего ХХ века. Точнее говоря, «зрелищный» характер американской пропаганды сделал ее приятной, привлекательной и как бы незаметной. Одним словом, легкость внушает доверие. Пропаганда даже не воспринимается как таковая, становясь притягательной как зрелище.
Так называемый продакт-плейсмент (product placement), то есть размещение рекламы в художественном произведении, действовал как пропагандистский прием в течение многих десятилетий, прежде чем по закону его допустили на телеканалы и разрешили применять на любой интернет-платформе. Этот пропагандистский трюк по-прежнему действует в Голливуде. Его мессидж является составной частью рыночной сети и свидетельствует об абсолютном превосходстве американского образа жизни. Например, образ спасшего планету президента Соединенных Штатов с американским звездно-полосатым флагом за спиной призван притупить эмоции, вызываемые страхом поражения. Светоносный образ победителя прямо с экрана попадает в сердца зрителей и застревает там. Перед нами апофеоз пропаганды, которая трансформировалась в «общество спектакля».
Обо всем этом мы догадались с недопустимым опозданием. Ведь этот пропагандистский прием противоречит европейской истории и полностью отличается от опыта европейского массового общества ХХ века, которое было отягощено тяжелой, гнетущей и упорной символикой. Европейская культура в своей совокупности не дала силам рынка вырваться на свободу. Тем временем рынок был положен в основание американской пропаганды. Американская пропаганда продавала «мечту» и американский образ жизни точно так же, как продают автомобили или зубную пасту. Нацизм не намеревался что-либо продавать. Он навязывал идею расового превосходства. Он насаждал насилие и стимулировал его. Коммунизм же исповедовал классовую борьбу. Здесь не было места для удовольствий – по крайней мере, до того времени, пока классовая борьба не приведет к победе пролетариата.
Коммунистическая пропаганда должна была возбуждать адреналин, носить мобилизационный характер и иметь всеобщий, абсолютный характер. Вместо того чтобы «продавать», она возлагала обязанности на граждан. Речь шла не о товаре, а о гражданском долге. Награда была обещана в неопределенном и едва различимом будущем. Экспорт такой пропаганды был практически невозможен. На самом деле такая пропаганда по существу имела строго внутренний характер. В известном смысле те же соображения применимы сегодня и к Китаю. Область применения столь же обширна, сколь и неопределенна. Главное – не превышать планку амбиций и расходов. Поиск в области «технологий», «психологии» и «подсознательного» почти полностью сохраняется в руках Америки, иными словами – коллективного Запада.
Американская пропаганда с самого начала обладала всеми характеристиками инструмента экспансии. Завоевание умов и сердец американцев вскоре было достигнуто путем подавления любых появлений антагонистических тенденций. Для завоевания огромного рынка потребовались огромные пропагандистские инвестиции. Они росли в геометрической прогрессии на протяжении всей истории США. Их рост был пропорционален распространению «американской идеи», то есть идеи о ее изначальном превосходстве. Сила американской пропаганды была в способности представить свою модель в качестве универсальной. Америка в XX веке убедила западный мир и другие страны, что их интересы совпадают с интересами всех и каждого, и даже таких, кто пока не знает об этом, но в ближайшее время узнает – неважно, желает он этого или нет.