— Скажи уже, что тебе надо? — не выдержала я.
— Пытаюсь понять, как ты дошла до жизни такой.
— Твоя как будто лучше.
Мы пошли по дороге, и я увидела Гришину машину. Отличный из меня вышел конспиратор, если парень ехал за мной следом, а я ни сном, ни духом.
— Я старался держаться незаметно, — прокомментировал он мои мысли, но успеха не добился, — тебя подвезти?
Я хотела гордо отказаться, но решила, что теперь в этом нет никакого смысла, потому молча залезла на переднее сиденье. За всю дорогу мы не произнесли ни слова, хотя Гриша продолжал весело коситься в мою сторону. Меня это раздражало, потому возле особняков я вдруг сказала:
— Останови тут.
Он не стал задавать лишних вопросов, просто тормознул у обочины.
— Спасибо, что подвез, — сказала я, а он быстро перегнулся через мое сиденье, чтобы открыть дверь. Его лицо оказалось слишком близко к моему, я почувствовала его дыхание на своей шее, и замерла в ожидании. Но он только открыл дверцу и отстранился. Мне ничего не оставалось, как вылезти и хлопнуть дверью. Гриша помахал мне ручкой и уехал, а я осталась стоять по середине дороги, знать не зная, зачем я вообще вылезла из машины. Мысли об этом перебивались мыслями о Грише, его дыхании и поцелуе возле калитки, я настойчиво мотнула головой, пытаясь их отбросить, и направилась к особнякам. Сначала мне встретилась будка билетера и опущенный шлагбаум. Будка пустовала, что вполне логично для такого времени суток. Я обогнула шлагбаум и направилась по дорожке в сторону одного из особняков.
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — услышала я голос откуда-то сбоку, но в этот раз не испугалась. Неподалеку на скамейке сидел тот самый дедок и курил трубку.
— Здравствуй, Василиса прекрасная, — сказал он, а я улыбнулась, отметив, что проблем с памятью у старика нет. Поздоровалась, подошла и присела рядом.
— Нашли тебя приключения в нашей сказочной деревне? — спросил он.
Я мысленно хмыкнула верности вопроса, а вслух сказала:
— Не скучаю. А вы как поживаете?
— Наше дело — сторона, — задумчиво сказал он.
Я покивала, не зная, что сказать, дед привычно выражался интересными оборотами.
— Открываться скоро, — встал он, пряча трубку в карман, и мы молча направились к будке. Тут, как по заказу, показался автобус, и дед проводил меня до него.
Я вскочила на подножку и сказала:
— До свидания.
— Обрати внимание на своего принца, — выдал он вдруг.
Дверь автобуса со скрипом затворилась, а сам он тронулся с места. Дед развернулся и пошел к особнякам, а я осталась стоять с открытым ртом, пытаясь осознать сказанное им. Через минуту я поняла, что он мог видеть, как я вылезала из Гришиной машины. И что? Чем ему не нравится Гриша, что он о нем знает? Я решила, что дед никуда не денется, а ситуацию стоит обсудить с Любкой, поэтому не стала выпрыгивать на ходу, чинно дождалась, когда автобус въедет в деревню, а уж оттуда понеслась в сторону дома. Пока я бежала, в голову пришла интересная мысль: Гриша родом из Питера, убиенный Соломахин, если билет, конечно, принадлежал ему, тоже ехал из Питера. Конечно, Питер город большой, но вероятность того, что они знакомы, есть. Если так, то интерес Гриши к тому, не узнали ли мы убитого, вполне объясним. Он боится, что мы свяжем его с ним. Он знает, что мы с Любкой здесь всего ничего, а вот Сашка… Тот вполне мог видеть, и видел, раз лицо показалось ему знакомым.
Я чертыхнулась и вошла в дом. Все мирно спали, я влезла на печь и растолкала подругу. Любка сначала слушала вполуха, но чем дольше я говорила, тем больше она просыпалась и начинала соображать.
— Я так и знала, — категорично сказала она, когда я закончила, — Гриша всю чертовщину и устроил.
— Не будем торопиться с выводами. Пока это мои догадки. Теперь важно, чтобы Сашка вспомнил этого мужика.
— Пошли его будить, — вскочила она, — дело не требует отлагательств.
Сашка так не считал и вставать категорически отказался. В конце концов пришлось приготовить ему кофе и завтрак. Пока он ел, я во второй раз поделилась своими догадками. Сашка пропускал мои слова мимо ушей, но только речь зашла о мужике и Грише, как он нахмурился и сказал:
— А ведь у Гриши я его и видел.
— Что? — ахнули мы с Любкой в один голос, — когда?
— Сейчас скажу, — Сашка потер лоб рукой, вспоминая, — дня за два до вашего приезда. Гриша приехал где-то за неделю до вас, бабульки стали как всегда судачить, мол, машина у него бандитская и сам он бандит, хотя отец у него святой человек… Не суть, обычные сплетни. А потом я шел домой из магазина мимо его дома и увидел мужика на стремянке во дворе, он что-то прибивал. Мне интересно стало, думал, это Гриша, мужик как раз обернулся… Точно, он это был, ваш труп! Я еще решил, что это Гриша, оказалось, не он, Гриша как раз к дому подходил, вот и познакомились.
— Я же говорила! — злорадно воскликнула Любка, хотя что она говорила, было неясно.
К тому же, если все так, как говорит Сашка, то Гриша куда опаснее, чем кажется, значит, надо держать с ним ухо в остро.
— Думаете, Гриша замешан в этом всем? — почесал Сашка голову.
Я пожала плечами.
— Если и замешан, непонятно с какого бока.
— Что непонятного? — влезла подруга, — Гриша, наверняка, знал, что мы приедем, вот и навязывался к нам в друзья, пытаясь очаровать. Грамотно вписался в поездку в Дымно, заметь, он все знал: как туда добраться, где там что находится. Вся катавасия началась, только когда он ушел на разведку, и закончилась с его возвращением. Потом мы идем к лодке, и она весьма удачно оказывается разрезанной. Уверена, он сам ее и полоснул, сунул записку, а потом стал старательно хмуриться, привлекая внимание. Дальше он ведет нас в лес и выводит четко к машине. Мы багажник проверить не додумались, и он сразу же исправил это, заставив нас избавляться от трупа.
Рассказ у подруги вышел логичный, оставалось одно но.
— Зачем ему это?
— Он в доле с Родионом, вот что!
— В какой доле? — с интересом поинтересовался Сашка, но Любка от него отмахнулась.
Правда, следом услышала тот же вопрос от меня.
— Вася, хоть ты прояви сознательность, — попеняла она мне.
— Именно этим я и занимаюсь. Мы не знаем, связан ли Гриша с Родионом, но знаем, что убитый мужик точно знаком с Гришей. Ты его потом видел? — повернулась я к Сашке, он пожал плечами.
— Может, и видел, специально я не обращал внимания.
— Надо выяснить, знает ли о нем кто-нибудь в деревне.
— Ага, — хмыкнул Сашка, — тогда проще сразу к Грише пойти. Это же деревня, знает одни, знают все.
— Гриша поймет, что мы в курсе его знакомств, — вздохнула я согласно, — значит, надо плясать от противного.
— То есть? — не поняла Любка.
— У нас есть железнодорожный билет, — напомнила я, — надо узнать, принадлежал он убитому мужику или нет. Если он и есть Соломахин, постараемся найти о нем больше данных.
— Каким образом? — искренне заинтересовался Сашка, — интернета тут нет.
— Нужны знакомства, — вздохнула я, и мы задумались.
— Как насчет Лешки? — выдвинула Любка первую кандидатуру.
— Это кто? — спросил Сашка.
— Васькин двоюродный брат, он работает в ментовке, если я не ошибаюсь.
— Он лицо незначительное, — отмахнулась я.
— Попытка не пытка. Если у него есть доступ к их компьютеру, уверена, даже он справится. Главное, придумать правильную историю.
— И кто ее будет придумывать? — скривилась я.
— Скажешь ему, — не услышала меня подруга, — что мы поехали на выходные в Питер на родительской машине, и нас подрезал какой-то идиот. Номер машины разглядеть не успели, зато из его окошка ветром вынесло старый железнодорожный билет.
— Какая удача, — восхитилась я.
— Для нас — огромная, — серьезно ответила Любка, — машина пострадала несущественно, но душа требует возмездия. Вот мы и звоним.
— Ни одного слова правды, — вздохнула я.
— Правда ему и не нужна, — наставительно ответила подруга, а я подумала, что эти слова могут скоро стать ее жизненным девизом.
— Я не смогу.
— Придется смочь, Василиса, — строго ответила Любка, протягивая мне телефон.
Я смирилась с реальностью, набрала нужный номер, а когда Лешка снял трубку, весьма путано выдала придуманную только что историю. Братец упорно не понимал, чего я от него хочу, Любка закатывала глаза, слушая наш диалог, наконец, она вырвала у меня трубку, представилась и выдала все по существу. Леха, получив конкретные указания вместо расплывчатого бормотания, сразу повеселел и обещал помочь в течение дня.
— Что теперь? — спросил Сашка, когда мы распрощались с братцем.
Ответить я не успела, потому что в кухне появилась Сашкина бабушка и, недолго думая, принялась охаживать его какой-то тряпкой.
— Ба, ты чего? — очумело начал Сашка, но договорить не успел, потому что получил следующую порцию.
— Ах ты негодник, — приговаривала она, — укатил, ничего не сказал, а мы с матерью сиди переживай!
Мы с Любкой тревожно переглянулись и аккуратно начали отступать к выходу, пока бабуле не пришло в голову узнать, по чьей, собственно, вине Сашка пропал. На улице мы выскользнули за калитку под неодобрительным взглядом Барона и бодро направились вперед, правда, без особой цели.
— Не надо было Сашку бросать, — вздохнула я.
— Разберется, — беспечно махнула Любка рукой, — лучше скажи, что делать будем?
Я пожала плечами:
— Ждать, пока Леха что-нибудь накопает. Тут Гриша прав: Соломахин — единственная ниточка к развязке. Правда, если наши подозрения подтвердятся, и окажется, что они знакомы… Не пойдем же мы к Грише с допросом.
— Вот мужичье пошло, — вздохнула Любка, — такой парень, умный, красавец, а подлец. И Родя такой же.
— А что если нам позвонить Родиону? — пришло мне в голову.
— Зачем?
— Зачем влюбленные звонят друг другу? Он уехал разбираться с твоими проблемами, а ты волнуешься, как он. Спроси, как у него дела.
— Я его так спрошу, — многозначительно начала подруга, но я ее перебила, обхватила за плечи и уставилась в глаза.
— Люба, сосредоточься. Где ты сейчас находишься по официальной версии?
— Дома, — охотно кивнула она.
— А Родион?
— В Туле.
— Молодец, — я достала телефон и протянула ей, — а теперь, Люба, позвони ему из дома в Тулу и поинтересуйся, как идут дела с дедушкой цыганом.
Любка, наконец, сообразила, к чему я, разулыбалась и набрала номер. Я припала с другой стороны и стала слушать гудки. Слушать пришлось долго, я уже подумала, что Родион трубку не снимет, как вдруг раздалось:
— Привет, милая.
Голос звучал довольно бодро, но это еще ничего не значило.
— Привет, Родиончик, — замурлыкала Любка, — как дела у тебя? Уехал в командировку и как сгинул, ни звонка, ни сообщения.
— Любимая, — голос просто сиял, — прости, тут возникли некоторые трудности, приходится разбираться, совсем ни до чего.
— Что случилось? — подруга талантливо изобразила крайний испуг.
— Ничего страшного, есть трудности в поиске деда, но думаю, за несколько дней управлюсь и сразу назад.
— Может, мне приехать к тебе?
На том конце случилась небольшая заминка, а я показала Любке большой палец в знак одобрения.
— Не стоит, малыш, это все довольно скучно… Хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя.
Любка от неожиданности икнула, тут же покраснела, видимо, от негодования, но ответила с нежностью:
— Я тоже люблю тебя.
— Очень надеюсь на это. Мне пора, Люба, я позвоню.
Они распрощались, и я выслушала много интересного о мужчинах. Спорить с подругой смысла не имело, я молчала, кивала и грызла травинку. Не найдя во мне ожидаемого отклика, Любка выдохлась и села на траву, где уже разместилась я.
— Что думаешь? — спросила она.
Я скривилась, потому что сказать было нечего. Тут зазвонил мой телефон, я увидела Лехин номер и спешно сняла трубку. Он отрапортовал об успешно выполненном деле.
— У тебя есть его фотография? — поинтересовалась я.
— В компьютере есть.
— Можешь сфотографировать на телефон и нам скинуть?
— Попробую, — отозвался он, — а остальное?
— Скинь через смс, я все прочитаю.
Я его поблагодарила, мы распрощались и стали ждать. Сначала пришло смс с данными: фамилию, имя, отчество мы уже знали, было ему двадцать восемь лет, зарегистрирован в Петербурге, но адрес, само собой, нам ни о чем не сказал.
— Негусто, — заметила Любка, а я задумчиво согласилась.
Ничего полезного мы пока не узнали. Да, парень был прописан в Петербурге, как и Гриша, но это ничего не значит. Он мог жить, где угодно. Что же с ним случилось? Как он получил пулю и оказался в машине Родиона? Гриша не мог этого сделать, если… Если только у него не было подельника, который встретил нас в лесу и устроил всю свистопляску. Он же мог следить за собакой, он же… убил мужчину? Но за что?
Тут пришло новое сообщение, я открыла его, и мы уставились на присланную фотографию. Качество получилось так себе, но черты узнавались: это был наш найденный покойничек.
— Это он, — почему-то заголосила Любка, а я вдруг озаботилась другим:
— Что, если труп найдут, и полиция узнает, что мы им интересовались?
Любка выпучила на меня глаза.
— Что же ты раньше об этом не подумала?
Я махнула рукой в отчаянье.
— Маловероятно, что они узнают, он в Питере, это далеко, а Леха уже забыл про этого Соломахина.
— Нет, Василиса, — покачала головой подруга, — нельзя надеяться на авось. Единственный выход покончить с этой неразберихой — разобраться во всем самим.
Теперь я уставилась на нее.
— Да-да, — продолжила она, — я понимаю, выглядит сомнительным, что произошедшее в Дымно связано с бабулиной тайной. Однако все началось с того, что Родя покопался в моей родословной и подался сюда. А ведь бабуля неспроста велела молчать о том письме. Понимаешь, к чему я клоню?
— Не совсем, — честно сказала я.
— Она боялась, что может всплыть нечто, связанное с ним.
— Что?
— Не что, а кто. Человек, который знает о письме и ищет его.
Я похлопала глазами, обдумывая услышанное.
— Хочешь сказать, в этом письме есть что-то, что интересно для какого-то человека, при чем настолько, что он не погнушается ничем, чтобы его добыть?
Любка кивнула.
— Если бы я не нашла то письмо, тайна бы целиком осталась с ней, даже объявись этот некто, он бы ничего не нашел. Но я письмо увидела, и она, испугавшись, что я влезу в эту историю, просила меня забыть о нем.
— Бабуля считала это опасным? — предположила я и подозрительно уставилась на Любку, — ты точно не успела сунуть нос в письмо?
— К сожалению, нет, — досадливо ответила она, — тогда вопросов могло быть гораздо меньше.
— Или больше.
— Или больше, — не стала спорить подруга, — но письма у нас нет, зато сборище заинтересованных личностей на лицо.
— Мы, Родион и Гриша, — хмыкнула я, — знатное сборище.
— Кстати, — не преминула заметить Любка, — не будь ты такой дурищей, он бы уже у нас с руки ел.
— Кто?
— Григорий, кто еще, — отозвалась она и добавила, увидев мой гневный взгляд, — не смотри на меня так, я говорю серьезно. Если бы он на меня глаз положил, я бы ради дела переступила через себя и приняла ухаживания, но он же с тебя просто очей не сводит.
Я усмехнулась, не желая комментировать. Про поцелуй я ей не рассказывала, чтобы она не придумала очередной мелодрамы, но она справилась и без него.
— Не усмехайся, — наставительно сказала подруга, — все ясно, как белый день, ты у него заноза в заднице.
— Очень поэтично, — заметила я.
— Зато по существу, — хмыкнула она и добавила серьезно, — Гришка парень видный, уверена, проблем с женским полом у него не возникает. А ты ему сразу от ворот поворот и никаких послаблений. Мол, не вас, уважаемый, я всю жизнь ждала. Для него это удар по самолюбию.
Я покачала головой, сильно сомневаясь в Любкиных словах. На мой взгляд, все было гораздо проще: Грише выгодно держать нас на глазах, а проще всего этого добиться, воспылав чувствами к одной из нас. Отсюда и томные взгляды с поцелуйчиками возле калитки. Он надеется, что я поплыву и выдам ему все, как на духу. Мысленно я подивилась чужой изобретательности, настоятельно посоветовав себе держаться настороже.