— Вот оно, — заявила она, а я, даже не видя, поняла, что глаза у Любки загорелись.
— Как думаешь, — охладила я ее пыл, — там еще что-то может быть? Не хотелось бы прошляпить важное из-за собственной глупости.
— Предлагаешь еще копать? — энтузиазма в вопросе я не услышала, но за лопату Любка взялась.
Еще какое-то время мы молча копали, пока не стало понятно, что вряд ли Аркашка прятал что-то на такую глубину. Решив заканчивать, мы принялись работать в обратную сторону. Это оказалось легче, но время все равно заняло. Наконец, мы притоптали землю, стараясь придать ей неповрежденный вид, и покинули двор тем же путем. Коробку я запихнула под кофту, благо размеры ее позволяли, и мы тронулись домой. Стоило перестать работать, как настроение у Любки улучшилось, эту особенность я заметила за ней давно. Подруга достала телефон, насвистывая какой-то мотив, и посмотрела время.
— Смотри-ка, за два часа обернулись.
Я вдруг замерла и ткнула пальцем вперед.
— Что это?
Любка уставилась в указанном направлении.
— Что за свет? — не поняла она, и тут до нас дошло.
— Пожар, — выпалила я, Любка кивнула, и мы бросились в сторону света.
— Это же наш дом, — заверещала подруга, подбегая ближе.
Я бросилась в калитку, кинула лопату в кусты и понеслась к дому.
— Баба Маша, Сашка, — заорала я, врываясь внутрь, было дымно, но огонь до кухни еще не дошел, — пожар! Горим!
Я толкнула Сашкину дверь, после чего ринулась к бабульке.
— Что? — подскочила она, волосы растрепаны, взгляд непонимающий, — что такое?
— Дом горит, — я принялась ее поднимать, она поддалась мне, еще не понимая, и вдруг запричитала:
— Батюшки святые!
Мы выскочили в кухню, появился испуганный Сашка.
— Горим, — крикнула я ему, выводя старушку к дверям.
Сашка на мгновенье растерялся, но тут же заносился по дому, что позволило мне незаметно стянуть с печи рюкзак и сунуть в него коробочку. Я выскочила на улицу, следом за мной Сашка с какими-то бумагами в руках, наверное, с документами. На улице собирались соседи, оказалось, Любка побежала за помощью. Судя по крикам, кто-то пытался тушить пожар, хотя полыхало будь здоров. Вокруг царила суматоха, подруга выловила меня за руку и увела в сторону.
— Коробочка у тебя?
Я кивнула на рюкзак.
— Давай его сюда, надо спрятать находку.
Я сунула рюкзак ей в руки, и Любка растворилась в толпе.
— А Сашка-то где? — раздался голос бабы Маши, и мне сразу стало не до подруги.
— Он в доме, — крикнул кто-то в ответ, а я вдруг подумала: «У него же в комнате самогонный аппарат, спирт».
Этой мысли оказалось достаточно, чтобы пулей рвануть в горящий дом, кто-то закричал мне вслед, но я уже не слышала, оказавшись в сильном дыму. Я наугад бросилась к Сашкиной комнате, она вовсю полыхала. Столкнувшись с ним, я заорала:
— С ума сошел? Рвануть же может!
Тут сверху что-то начало с грохотом падать, я согнулась в три погибели и почувствовала, что начинаю задыхаться. Голова закружилась, я с трудом стала подниматься, и меня подхватил Сашка.
— Держись, — прокричал он, пробираясь через огонь.
— Саша, — прошептала я.
Тут что-то громыхнуло, и на нас полетела огненная балка, а дальше я провалилась в темноту.
Очнулась я оттого, что кто-то плескал мне в лицо водой. Приоткрыв глаза, увидела над собой встревоженную троицу: Любку, Сашку и Гришу.
— Васька, — взвизгнула подруга, — ты как?
Я неопределенно качнула головой.
— Ты лежи, — продолжила она, — приходи в себя. Водички хочешь?
Я снова качнула головой и спросила:
— Где я?
— У Григория, — отозвалась подруга.
Тут в моей голове просветлело, и я вспомнила, как Сашка тащил меня в горящем доме.
— Сашка, — повернулась я к нему и даже руку сжала, — ты ради меня жизнью рисковал.
Он смутился, покосившись на ребят, но руку не убрал.
— На нас балка упала, — кашлянув, сказал он, — но все обошлось. К счастью.
Любаня потупила глазки и поинтересовалась:
— Есть, может, хочешь? — я покачала головой, не сводя взгляда с Сашки, — тогда, может, спать?
— Поспать не мешало бы, — впервые высказался Гриша.
— Баба Маша к знакомым пошла, а Гриша сказал, что можно у него расположиться, — пояснила Любка.
В подруге ощущалась маета, но я списала ее на последствия пожара.
— Спасибо, Гриша, — кивнула я ему, он только криво усмехнулся и вышел из комнаты.
— Мы с тобой тут ляжем, — продолжила Любка, косясь на Сашкину руку, которую я так и не отпустила, — а Сашка внизу, на диване.
Я кивнула и повернулась к Сашке.
— Я не забуду того, что ты меня спас.
Он смутился, похлопал меня по руке, потом аккуратно высвободился и ушел. Я лежала, глядя в потолок, Любаня рассматривала меня с подозрением.
— Может, у тебя сотрясение мозга? — спросила она наконец.
— Почему?
— Чувства нездоровые испытываешь к Александру нашему.
— Он мне жизнь спас.
— Но это не повод возрождать былую любовь.
Я пожала плечами, чем совершенно ее не успокоила.
— Надеюсь, к утру в мозгах у тебя прояснится, — сказала Любка, гася свет и забираясь ко мне в кровать.
Немного поворочавшись, она снова затянула песню.
— Вася?
— Я сплю.
— Вася, — не отступила подруга, — может, не надо этих светлых чувств к Сашке?
— Тебе-то какое дело?
— А кто за Гришей будет присматривать?
— Тебе надо, ты и присматривай.
— Скажешь тоже, — хмыкнула она, — тут такая ситуация, что твоя любовь к Сашке совершенно излишня.
— Какая еще ситуация? — повернулась я к ней.
— Так а что, Гриша орал, мол, это не шутки, кто-то хочет нас убить, сказал, без его ведома теперь никуда, а с утра мы ему должны всю правду рассказать.
— А где рюкзак? — спохватилась я.
— Рюкзак в надежном месте, Гришка до него не доберется, так что тут обошлось.
— Люба, — посмотрела я на нее подозрительно, — сознайся, ты агент ФСБ?
— Вася, не о том ты думаешь, надо решать, что будем Гришке говорить.
— Твои предложения, — отозвалась я, так как думать совершенно не хотелось.
— Главное, про коробочку молчать. Если весь сыр-бор тут из-за нее, нам головы на раз-два оторвут. Теперь дальше, про пожар говорим так: ты пришла, мы легли спать, но заболтались. Задремали, но запах дыма учуяли, ты бросилась будить Сашку с бабулей, я к соседям побежала.
— Ладно, — кивнула я, — это я могу, но вот с остальными тайнами сама разбирайся.
Я снова отвернулась, а Любка вздохнула.
— А Гришу, значит, на произвол судьбы?
Я промолчала, Любка посопела и угомонилась, а вскоре я заснула крепким сном. Снился мне, как ни странно, Гриша. Я снова была в горящем доме, лежала на полу, и тут появилось его лицо, он подхватил меня и потащил куда-то. Вокруг что-то с грохотом падало вниз, он прижимал меня к себе и бормотал что-то вроде:
— Потерпи, потерпи немного.
Глава 9
От этого сна я проснулась и некоторое время лежала в кровати, осмысливая его и злясь на себя. Вместо того, чтобы быть благодарной Сашке, я даже во сне занимаюсь полной ерундой. За окном уже рассвело, я аккуратно выскользнула из постели в ванную, умылась, смывая следы гари, после чего спустилась вниз. Сашка спал на диване, сложив руки на животе. Я улыбнулась и легонько погладила его волосы.
— Какая идиллия, — услышала я голос, обернулась и обнаружила Гришу в дверях кухни, цыкнула и прошла туда, прикрыв за собой дверь.
— Что же ты не сказала, что у вас большая любовь? — усмехнулся он.
— Тебя это не касается, — сурово ответила я, беря в руки турку.
— Кофе вон в том ящике, дорогая, — показал он мне, широко улыбнувшись.
— Ты чего в такую рань встал?
— Машину забирал.
— И что там? — повернулась я к нему.
— Дед твой жив, — пожал он плечами, — кто-то хорошенько двинул ему по голове, и все. Особняк тоже стоит, целый, невредимый.
Я облегченно выдохнула и вернулась к кофе.
— А как твой Сашка отнесется к тому, что ты провела со мной ночь? — задал Гриша вопрос, когда я разливала кофе по кружкам, отчего рука моя дрогнула, и напиток расплескался по столу.
— Судя по реакции, не очень хорошо, — усмехнулся он.
Я спешно вытерла стол, после чего поставила перед ним кружку.
— Мне казалось, мы выяснили этот вопрос, — заметила ему.
Гриша сделал глоток и посмеялся:
— А я-то голову ломаю, почему ты так упорно меня отвергаешь. Кто бы мог подумать, Сашка — большая любовь.
Я молча пила кофе, стараясь не встречаться с Гришей взглядом.
— Вот что, — он отставил кружку и заговорил серьезно, — не было у нас никакой ночи любви.
Я уставилась на него, он развел руками.
— Ты, действительно, просила тебя не отпускать, я привез тебя к себе, но ты была просто в стельку, повалилась в кровать и вырубилась, правда, предварительно стащив с себя платье. Вот и все.
— То есть никакого секса? — уточнила я.
— Никакого. С утра ты выглядела очень забавно, я не удержался и разыграл тебя. Так что можешь отбросить все неудобства и наслаждаться своими чувствами к Сашке.
Гриша допил кофе и вышел из кухни, а я осталась сидеть. Прежде чем на что-то решаться, следовало понять свои чувства. Гриша мне, конечно, нравится, но Сашка… Он меня спас, и когда я увидела его, то меня словно окатило волной, пришло какое-то странное чувство, которому я не могла найти слова.
— Дурость к тебе пришла, — подруга слова нашла быстро, — что ты теперь думаешь делать? Будешь за ним ходить, вздыхать и томно в глаза смотреть? Василиса, Сашка еще в школе не мог понять, чего ты от него хочешь, а теперь и подавно не сообразит.
— Я скажу, что люблю его.
Любка выпучила на меня глаза, не в силах подобрать слова. Наконец, она собралась и открыла рот, но тут в дверь кто-то позвонил.
— Это кто? — тут же переключилась подруга.
— Откуда я знаю, я же тут, с тобой.
Мы поднялись и ринулись к лестнице, правда, спуститься поостереглись и перевесились через перила. Сначала мы увидели Гришу, а потом мужчину в форме. Любка тут же утянула меня с перил и зашептала дурным голосом:
— Он, что, с ума сошел?
— Тихо, — шикнула я, спускаясь ниже и прислушиваясь.
— Не совсем понимаю, о чем вы, — раздался Гришин голос.
— Я опрашиваю тех, кто был с ней знаком.
— Я не был с ней… ладно, проходите.
Мы ринулись вверх по лестнице, спрятавшись в коридоре, а Гриша с полицейским прошли в кухню. Дверь Гриша прикрыл, и мы тут же понеслись вниз. Расположились неподалеку и стали слушать.
— Мы познакомились на пляже, — говорил тем временем Гриша, — поболтали, я проводил ее домой, вечером пошли на дискотеку, но я уехал раньше, а девушка осталась там.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— Наверное. На дискотеке было много людей. Перед тем, как уехать, я прошел мимо клуба с одной девушкой на руках, уверен, многие это заметили, потому что народ что-то кричал вслед. Потом мы сели в машину и уехали.
— Что за девушка?
Я знаками показала Любке, что речь обо мне, но она только отмахнулась, шевеля ушами.
— Это имеет отношение к делу? — недовольно спросил Гриша.
— Сейчас важно все, — отозвался мужчина, — девушка не вернулась домой, ее хватились через день, оказалось, она нигде не объявлялась, а на дискотеку приехала с вами, что видели многие.
— Это ничего не значит, — спокойно ответил Гриша.
— И все-таки расскажите, что за девушку вы несли на руках?
— Это моя приятельница, она здесь отдыхает у друга.
— Имя, фамилия?
— Василиса Костина.
Мы с Любкой переглянулись, понимая друг друга без слов, я не называла Грише свою фамилию, однако он ее знает.
— Хорошо, — продолжил мужчина, — в каких вы отношениях?
— Исключительно в дружественных, — я услышала в его голосе насмешку, — в тот вечер она с подругой перебрала лишнего, я собирался домой и решил их подбросить, раз уж они живут неподалеку.
— Кристина знала об этом?
— Вы, наверное, не совсем понимаете, — усмехнулся Гриша, — я познакомился на пляже с симпатичной девушкой, но не собирался связывать с ней остаток жизни, а всего лишь надеялся на короткий роман. По ходу действия я понял, что с девушкой мы не сойдемся и решил уехать.
— Может, вы решили уехать, потому что спешили подвезти до дома выпившую подругу?
— Вам-то какая разница? — развеселился Гриша.
— Подруга Кристины рассказала, что рядом с вами постоянно крутилась какая-то девушка, и Кристине это не понравилось.
— Естественно, раз уж она имела на меня виды, а я уделял внимание не только ей.
— А теперь девушка пропала.
— И что вы думаете по этому поводу? — спросил Гриша без интереса.
— Пока составляем общую картину, — отозвался мужчина.
— Отлично, если у вас больше нет вопросов…
Гриша сделал паузу, и мы ретировались на второй этаж. Мужчины прошли через холл, после чего следователь сказал:
— Это мой номер телефона, позвоните, если что-то вспомните.
Гриша промолчал, хлопнула дверь, и мы скатились вниз. Я отметила, что Гриша смял листок и кинул его на стол.
— Подслушивали? — хмыкнул он, кинув на нас взгляд.
Сашка от звуков заворочался и открыл глаза.
— Девушка с пляжа пропала? — не стала я оспаривать Гришины слова.
— Я к этому отношения не имею, — сразу сказал он, словно зная привычку Любки вешать на него всех собак.
Подруга покорно кивнула, чем его только разозлила, а Сашка растерянно спросил:
— Что случилось?
— Помнишь девчонку, с которой Гриша приехал на дискотеку? — тут же выступила Любка, — Кристина какая-то, она пропала.
— Да ладно? — Сашка немного поморгал, — что же такое происходит в последнее время?
— Это стоит узнать у твоих подруг, — заметил Гриша, а Любка только сделала высокомерный вид и молча утянула меня наверх.
— Как думаешь, ее убили? — задала она вопрос, едва оказавшись в комнате.
— За что? — уставилась я на подругу.
— Не знаю.
— А чего каркаешь, — разозлилась я и тут же добавила, — как думаешь, Гриша в этом замешан?
— Не знаю, — снова сказала она, но поймав мой взгляд, заболтала, — может, и замешан, если судить по услышанному, девица та еще проныра, могла сунуть нос, куда не просили, вот и пришлось от нее избавиться. А тебя как алиби использовать.
Я села на кровать и стала грызть ноготь.
— И что будем делать? — спросила все-таки.
— Не лезть, вот что, — вдруг проявила Любка благоразумность, — от Гришки надо тикать от греха, только стоит дом осмотреть, раз уж такая оказия вышла.
О чем, о чем, а о чужом имуществе подруга помнит всегда.
— А если Гришка убийца? — высказалась я, — застукает нас, пока мы по ящикам роемся, и отправит вслед за Кристиной.
Тут в комнате появился сам хозяин, окинул нас недовольным взглядом и сказал:
— Я уеду на пару часов, а вы чтобы сидели дома и носа не показывали на улицу, ясно?
Мы послушно закивали, чем только вызвали очередную волну подозрения, однако больше Гриша задерживаться не стал и ушел вниз.
— Судьба сама дает нам шанс, Василиса, — жарко прошептала Любка, — избавимся от Сашки, и за дело.
Мы спустились вниз и застали Сашку в дверях.
— Ты куда? — спросила я его ласково, отчего он смутился и пробормотал:
— Пойду бабулю проведать.
— Иди с миром, — Любка даже открыла ему дверь, но я удержала его за руку и улыбнулась.
— Возвращайся скорей.
Сашка очень неоднозначно кивнул и удалился, Любка захлопнула дверь, закрыла ее на замок, после чего повернулась ко мне.
— Ты бы так Гришку очаровывала, — покачала она головой, — наш малахольный тебя только бояться начинает. Ладно, я наверх, а ты тут, найдешь чего, зови.
Любка ускакала через две ступеньки, а я стала вяло рассматривать гостиную. Идея казалась мне мало перспективной, потому как если Гриша учинил весь беспредел, то вряд ли хранит в своем доме вещественные улики. Комод и журнальный столик не порадовали ничем интересным, и я переместилась к книжному стеллажу. Тут я зависла, потому как читать любила, а Гришин запас книг меня весьма порадовал. Я пробежалась по корешкам: в основном классика художественной литературы, несколько современных авторов, внизу полка по искусствоведению. Я вытащила первую попавшуюся книгу, это оказалась небольшая брошюра, я прочитала ее название, и сердце мое учащенно забилось. Ничего удивительного, раз уважаемый Бирюков К.В., несложно догадаться, что это Гришин отец, написал книгу под названием «Сожженная деревня Дымно. Теории и факты». Я прочитала оглавление, после чего уселась на диван и углубилась в содержание брошюры. Справилась я с ней минут за тридцать, к счастью, Любка была увлечена поисками наверху и не мешала мне. Брошюра оказалась очень занятной. Бирюков Константин Викторович в свое время занимался Новгородской областью, исследуя историю различных поселков. Так как сам он имел в Марьино дом, то этот край изучил очень хорошо, включая феномен «сказочной деревни», как ее называли жильцы. Об этом в брошюре было сказано мало, Бирюков просто упоминал сей факт в предисловии. Дымно его заинтересовало с военной точки зрения: в этом месте были довольно плотные бои, и деревенька переходила из одних рук в другие. Начав раскапывать ее историю, автор и сам не знал, что его ждет. Во-первых, так и не удалось узнать, кто же все-таки сжег деревню. Во-вторых, Бирюкову не удавалось найти ни одного жителя, оставшегося после войны. Единственным был пропойца из Марьино, но он не просто отказывался говорить на эту тему, с ним словно что-то происходило: из милого, приветливого старикана он вдруг превращался в напуганного и обозленного. Объяснять что-либо не желал, и те две встречи, которых сумел добиться автор, окончились ничем. Несложно догадаться, что речь шла о нашем Аркашке. Кроме разговоров Бирюков также посетил места боевой славы, обнаружив там только лес да крест посреди поляны. Единственным, что привлекло его внимание, стала пещера из черного камня, вход в которую был завален очень давно (так написал сам автор, и у меня нет причин ему не верить). Ухватившись за это как за последнюю нить в попытке разгадать тайну деревни, Бирюков стал наводить справки о пещере. Собственно, никто ничего не знал, но ему-таки повезло, в одном из домов в Марьино Константин Викторович имел разговор с бабулей, дружившей когда-то с Аркашкиной женой. Та рассказала ей, что во сне, бывало, муж бредил по пьяному делу, что-то бормотал про пещеру, дьявола и загадки, однако на утро делал вид, что не понимает, о чем речь, и списывал все на зеленого змия. Бирюков, что не удивительно, быстро связал все воедино и пришел к следующему выводу: жители Дымно, вероятно, считали пещеру дьявольской, потому и засыпали когда-то камнями, предание прижилось и передавалось как местная байка, а Аркашка, видимо, в детстве излишне впечатлился данной историей, потом и война сказалась, отсюда такая реакция.