Они не раз встречали в полете и самолеты, и воздушные шары, и даже спутники Земли. Но чтобы облаком, на котором висела связка рыбы И спасательный круг, управляли кот и какая-то девчонка такого никто из них еще не видел, да и представить не мог.
Однако скоро все эти встречи и разговоры кончились.
Откуда-то сыпанул заблудившийся снег, грохнул гром, хлынул ливень. Седокам пришлось с Облака спуститься и спотыкаться за мышонком в черной чаще на еле заметной тропе. Сучья впивались в руки и лапы, ветви царапали и хлестали ходоков, а Облаку даже вверху пришлось ворочаться с боку на бок, чтобы совсем не порвать бока, и выплескивать вниз лишнюю воду.
Ветер изо всех сил старался помочь друзьям: он то обдувал, то раздвигал ветви, но они сплетались все упорней и злей. Неожиданно сбоку из мрачного болотца потянулись вверх какие-то изогнутые острые обломки, и Ветер охнул:
- Гиблое место! Кладбище! Это же бивни мамонтов... Видно, здесь когда-то погибло целое стадо...
У Светки по спине побежали мурашки, и Моторыч, вскарабкавшись на Облако, сбросил Светке на плечи противопчелиную куртку Гвардеича.
А мышонок все бежал, катил впереди себя какую-то луковицу для Гречухина и умудрялся попискивать:
- Вперед! Где слону гибель, там крохе дорожка. За мной, за мной, за мной!
Но лес стал таким черным и жестким, что друзей обволокла липкая, колючая мгла. Казалось, дальше идти было некуда. Ветви цеплялись за всех, и на тропе то и дело слышалось:
- Это ты меня цапнул?
- Да это ты мне влепил!
- Я думал: это туман...
И вдруг откуда-то снизу раздался вопль Моторыча:
- А-а-а! Я сва-а-а...! - И голос пропал.
Это потомок пушкинского кота, не думая, где лево, где право, шагнул напрямик и полетел в бездонный провал.
- Моторыч! - крикнул Ветер. - Моторыч, где ты?
Он бросился следом и разогнался лететь до дна, но сквозь тьму разглядел вцепившегося в какой- то куст приятеля. Кот висел на ветке и еле ворочал языком:
- Вот тебе и «пять минут»! А тут тысячу раз по пять...
Ветер стал дуть ему под пышный хвост, чтоб легче было висеть, а если упасть, то надежней приземлиться. И ободренный поддержкой друга, Моторыч, хоть и держался из последних сил, усмехнулся:
- Видел бы сейчас Александр Сергеевич, в какие ситуации приходится иногда влипать ученым котам.
Вдруг он приблизил ухо к стене, прислушался и хотел крикнуть: «Нефть! Там нефть!», но его остановило ворчание:
- Видел бы Пушкин, во что влипло я...
Это Облако подставляло Моторычу драный бок, на котором так и пузырилась черная болотная жижа, в которую предстояло прыгать коту.
- Столько грязи и никаких законов, - вздыхало Облако, выбираясь из провала.
- А у грязи свои законы: чем грязней, тем лучше! - сказал кот. Он был возбужден, но услышал, как где-то рядом Ветер лопочет: «В этой речке утром рано утонули два барана», и кашлянул:
- Брось ты наконец эти мурзилкинские стишки. Тут не до шуток!
- Подумаешь, мурзилкинские} - возразил Ветер. -Был бы жив Пушкин, он принес бы в «Мурзилку» свои лучшие сказки.
- «Был бы жив, был бы жив», - всплывая на облаке, продолжал ворчать Моторыч. - А что ж ты его не защитил , не бросился к нему на помощь? Ты ведь жил тогда...
Обиженный Ветер вспылил:
- Да будь я тогда рядом, я б за него всю свою вечную жизнь отдал! Я даже за тебя, лохматого, только что чуть не сломал шею!
Это было совершенной правдой. Моторыч прекратил пререкания, и сразу стало слышно, как чавкают в трясине Танюшкины сапоги и бормочет Светка:
- Ой, чуть не наступила на громадную лягушку...
- Принцессу или Василису? - пропищал мышонок, которому мать успела нашептать немало человеческих сказок.
- В сказках что ни лягушка, то Василиса или принцесса, а на деле что ни принцесса - Вруля или лягушка, - вздохнула Светка.
Но сейчас перед ней сидела очень полезная и добропорядочная квакуша: она глотала огромное количество комаров и только что преградила Светке дорогу, чтоб та не угодила вслед за Мото- рычем. Да и Танюшкины сапожки оттолкнули ее от пропасти. И Светка, шлепнувшись на пень, про себя чертыхнулась: «Ну, чертов туман, ну чертов овраг! Тьма и мокрота! Хоть бы капелька
света... »
Она потянулась в карман за платком, и тут в руку ей что-то толкнулось, потеплело: сильней, сильней, сильней. Свётка раскрыла ладонь, и вместо зажатого во сне камня на ней засветился зеленоватый светлячок. Такой яркий, будто в нем работала крохотная веселая электростанция.
Шакал, подскочив, попробовал сбить его хвостом, но Светка подняла руку выше, и светлячок запылал еще ярче.
- Смотри, еще один! - удивился кот. - Да их здесь целая эстафета!
- Поспешил родственникам на помощь, - сказал Ветер.
«Действительно, настоящая эстафета светлячков!» -подумала Светка, а светлячок согласно подмигнул, как своим: «Так держать, братцы- светлячки!», снялся с ладони и поплыл впереди экипажа.
САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ ГРЕЧУХИН
Впереди экипажа поплыл светлячок, и сразу стало видно, что перед ними по тонкой, как нить, тропинке топает быстрый отряд мурашей, возможно, тех самых, которых спасла Светка. Последним, стараясь не отставать, высоко поднимал лапки самый маленький. Он тоже прокладывал своим спасителям дорогу.
Плыл светлячок, топали муравьи, торопился мышонок, который держал в зубах луковицу таежной лилии для голодного Гречухина, а идти становилось все трудней. Моторыч снова едва не угодил в яму. Сапожки у Светки скользили и тоже спотыкались, но, чувствуя дорогу, все тянулись вперед и повторяли: надо пройти, надо пройти!
Спотыкался даже Ветер, но все насвистывал себе и друзьям: «Дуй в дуду, дуй в дуду, дуй в дуду!» и посматривал на Светку: «Не сдаваться! Мы в тельняшках!»
Начальница экспедиции не позволяла себе сдаваться. Она оглядывалась на друзей, вспоминала и отца, и земляка, который одолел несколько горных вершин и все океаны! Да и Солнышкину в Антарктиде случалось куда трудней! Но, главное, она брала уроки у самой себя, сама себе давала уроки и твердила: «Левая нога - вперед! Правая — не отставай! Левая как правая, правая как левая. Только вперед!»
А сзади пыхтел и клацал зубами маленький шустрый шакал. Он тоже спотыкался, но подпрыгивал и хохотал, когда спотыкались другие. Его волновали запахи скорой добычи, и глазки у него заранее кричали: «Мое, мое, мое!»
- Здесь для шакала в самый раз, - ухмыльнулся Моторыч.
И Ветер согласился:
- Ему приятно, когда все на четвереньках - урчат и цапают. Тогда и самому не стыдно цапать и урчать, урчать и цапать.
Но в этом случае и Ветер был не очень прав. Моторыч-то не цапал! Он шел и думал: и на четырех лапах можно жить так, чтоб никто не называл тебя шакалом.
Мышонок на своих четырех лапках тоже не цапал и не урчал, а все нес другу луковицу, а мураши ползли и ползли.
Вдруг все остановились.
Облако охнуло: «Ох ты, кажется, я насадило на лоб крепкую шишку!» Оно заслушалось и налетело на что-то очень твердое.
Впереди лежала придавленная бурей ель. Корни ее крепко держались за землю, а согнутую верхушку держала сломанная береза.
- Привал! - пропищал мышонок. Припрятав луковицу, он побегал вокруг деревьев и деловито принялся за привычную для него работу. Маленькие острые зубы торопливо застрочили по веткам: дз-з-з, - и в стороны полетели березовые и еловые опилки.
Помочь в этом деле Моторыч не мог. Вот если бы электропила, тогда другое дело! А так он только давал советы, с какой стороны ветки тоньше, где пилить удобней, и поднимал повыше присевшего отдохнуть светлячка. А Ветер покачивал листву, слушал, хорошо ли поскрипывает дерево, и похваливал мышонка: «Молодец, малыш!»
Наконец дело подошло к концу. Работы оставалось на минуту-другую, и тут, желая опередить всех, шакал прыгнул на подпиленное дерево. Раздался треск, верхушка ели рванулась ввысь и подцелила шакала, так что он, клацнув зубами, закачался на хвосте среди самых верхних веток.
Светлячок сделал над экипажем прощальный круг, помигал и исчез. Кот замурлыкал: «Пять минут, пять минут». Впереди открылась просека, а за ней поляна, над которой что-то клубилось и звенело.
- Конец дороге! - заверещал прискакавший по верхушкам леса Борька.
Ветер хотел крикнуть «Ура!», но поперхнулся н стал вертеться и дуть, разгоняя комариную тучу.
Светка думала увидеть с Облака нефтевышку, но никакой нефтевышки не было. Ей показалось, что впереди не палатка и даже не шалаш, а настоящая медвежья берлога, и сидит возле нее, в ушанке и ватнике, облепленный комарами медведь с перевязанной щекой.
Неожиданно Мотор Моторыч увидел по краям поляны черные лужи и, подпрыгнув, заорал: «Нефть!», а маленький мышонок, опять тащивший луковицу, громко пропищал: «Здравствуй, брат!»
И вся компания, не обращая внимания на кочки, бросилась вперед, потому что там сидел на пне самый настоящий Гречухин, и терзали его самые настоящие комары.
А ОНИ ЛЕТАЮТ!
- Вот это здорово! - воскликнул Гречухин, увидев такой экипаж. — Вот это здорово!
Но, к удивлению гостей, геофизик даже не встал. Уже несколько дней он сидел и возмущался:
- Лодыри! Профессор, доктор наук без движения, без сна охраняет открытые богатства, а они не хотят тронуться с места. Уже давно стояли бы нефтяные вышки и давали людям тепло!
Указательный палец левой руки профессор держал в земле, а правой что-то записывал в тетради, лежавшей у него на коленях. В это-то время он и увидел перед собой Облако и девчонку, которая так размахивала тельняшкой, что разлетелись комары и засияло солнце.
- Вот это здорово! — повторил профессор. - А я уже три дня и три ночи не могу даже встать.
- Почему? - к удивлению Гречухина ясно произнес кот.
- Сдерживаю нефть, чтобы не ударила в небо фонтаном, а другой рукой тороплюсь написать учебник, чтобы знали, как эту нефть лучше употребить.
- А мы к вам как раз за нефтью, - сказала Светка.
- За нефтью, ко мне? - удивился вросший в землю, как женьшень, Гречухин. - Значит, я кому-то все-таки нужен?
- Еще как! - крикнули все разом.
- Вот это да! Твердил, твердил, что здесь море нефти — никто и слышать не хотел. И вдруг такая делегация! А как же вы узнали?
- Мишкин сказал!
- Мишкин - надежный человек, - обрадовался Гречухин. - С ним бы здесь давно целый городок шумел!
Светка уже готова была пообещать, что, как только достроят Борщикленд, Мишкин обязательно приедет, но Гречухин спросил:
- А как же вы сюда добрались?
- На Облаке, - объяснила Светка.
- И я привел, - пискнул мышонок.
- Ну, это ерунда, детские сКазки! - рассмеялся Гречухин. И хотя девчонка спускалась к нему с Облака, сказал: - На облаках девчонки не летают.
- Летают, - проворчало Облако.
- А я говорю: не летают! - обиженно вскрикнул профессор. - Я же не ребенок, а все-таки доктор наук.
«Наверняка доктор наук думает, что и коты не летают, не плавают и даже не могут говорить», - подумал Моторыч и твердо сказал на настоящем сказочном языке:
- А они летают, и девчонки, и коты. И без всяких сказок, а на основании научных физических законов.
- Ну, немного сказки, а все остальное - чистая физика, - пропел Ветер. - Летают. Особенно, когда людям нужно. А им очень нужна нефть!
- Так берите! - Гречухин вдруг взмахнул руками, и в лицо ему так и брызнул нефтяной фонтан. - Сколько вам нужно? Ведро, бочка, две?
С высокой ели понеслось тявканье:
- Моя, мой-я, мой-я-я-я!
А Светка сказала:
- Нужна вся! - и выложила доктору наук всю возмутительную историю.
- Какое безобразие! - пискнул простывший Гречухин. - Я тут тону среди моря нефти, жую одних комаров, а какой-то шакал лишает людей тепла и света! Это возмутительно!
Болтавшийся на елке шакал снова попытался крикнуть: «Моя!», но подавился комарами, а внутри у доктора наук что-то заурчало, заныло и он смущенно сказал:
- Извините, это у меня, кажется, от голода.
Мышонок немедленно взобрался с луковкой к
нему на колени, а Моторыч быстро спросил:
- Вы пирожки любите?
Очень, - признался Гречухин и вежливо, еще не веря, спросил: - А что, у вас есть пирожки?
Моторыч лапой подтянул Облако за спасательный круг и достал ученому два припасенных пирожка. Один - с повидлом, другой - с кальмарами.
- А с капустой случайно не найдется? - спросил Гречухин, потому что с детства очень любил с капустой, и тут же начал уплетать протянутые котом пирожки, так как и с кальмарами, и с повидлом тоже очень любил.
А Моторыч отыскал толстый сучок и крепко, по-флотски, вогнал его в нефтяную дыру, чтобы освободить палец Доктора для других полезных дел и, конечно, дабы не проливалась нефть. Старый моряк не мог допустить, чтоб так бесхозяйственно пропадало нужное людям и, бесспорно, котам топливо.
НУЖНО ЧИТАТЬ
Подкрепившись пирожками, доктор сказал:
- Сказка, да и только! - И вдруг озадачился: - А как же вы все это собираетесь доставлять? Это уж никак не сказочное Дело! Сначала надо превратить нефть в горючее - в мазут, бензин, керосин, солярку. А для этого необходим сложный процесс, называемый в науке перегонкой...
- А что это такое? - спросила Светка.
- А нужно читать книги, - строго сказал профессор, - а то сидеть у телевизоров умеют, летать на облаках могут, а читать как будто нет! Откройте любую энциклопедию, возьмите в любой библиотеке и все узнаете!
Однако, вспомнив, что рядом с его поляной библиотеки пока нет, ученый предложил:
- Впрочем, давайте для пользы дела я прочитаю вам коротенькую лекцию, - и вдруг крикнул ускользающему с поляны Ветру: - Куда же вы?
Но тот был уже далеко. И пока Гречухин читал Светке, ученому коту и вздремнувшему Облаку настоящий научный доклад, Ветер смотался за перевал в дальний таежный поселок и влетел в окно библиотеки. Затем на глазах у нескольких случайных читателей сам собой на стол лег толстый том энциклопедии, пролистался, из него сам собой вынулся лист и торопливо удалился за гору в сторону непроходимой тайги.
А через полчаса рядом с доктором наук, который только и сказал: «Бог знает что творится!»,
Ветер протянул Светке вырванный лист, получил очередной выговор: «Опять взялся за старое?» - и тут же пообещал: «Честное слово, верну на место! Ведь для пользы дела».
И начальница экспедиции прочитала уже знакомые членам команды слова: «Бензин получается путем перегонки нефти и разделением ее...»
- Ну и как вы это осуществите? - взмахнув свободными теперь руками, спросил ученый, и Светка озадачилась: «Действительно, как?»
- Подумаешь! - выдохнул Ветер. - А мы, ветры, на что? Гоняем от берега к берегу через океаны волны, поднимаем к небу облака и самолеты, испаряем сгоряча целые озера! Привычное дело!
И, зависнув над черной лужицей, разгоряченный недавним полетом, он завертелся смерчем. Лужица стала испаряться, светлеть, и вверх потянулась светлая золотистая ниточка.
- Давай искру, попробуем! - кивнул Ветер Моторычу.
Но кот зловеще зашептал:
- Не смей! Хочешь всех спалить?
Он однажды горел среди океана и знал, что такое пожар. Моторыч даже зажмурил глаза, чтобы из них не выскочила ни одна искорка. Но, пошмыгав носом, заверил друзей и доктора:
- Бензин! Сказочный бензин!
И впервые спросил:
- А как же все это перевозить?
- Ну и ну, а еще технарь, машинист! - удивился Ветер.
- Да своим транспортом и методом всасывания, - сообразила Светка и по-приятельски погладила Облако.
- Что, - усмехнулось оно, - опять дырочкой в правом боку, как молоко? Ну что ж, было подлодкой, спасателем, молоковозкой, побуду и бензовозом...
- Ты согласно? - обрадовалась Светка. Она б согласилась на все!
- Так для людей, для флота, для маяков, - вздохнуло Облако.
- Для Патефоныча, для Борщика, для Мишкина, для детей! - подхватил кот.