ты не врешь, что в Москве у тебя есть где жить, то беги. Право слово,
убеги! И не пьянствуй, коли молоко на губах еще не обсохло. Дер¬
жись!
— Нечаянно я...
— Ох уж эти «нечаянно»! Все так начинают, а потом втягиваются.
— Не буду, никогда больше не буду! Правда, в первый и в по¬
следний раз. Честное слово, в последний раз!
— Вот и я из-за этой самой проклятой водки страдаю...
— Знаю...
От балаганщиков Анатолий слышал грустную историю жизни
«человека-каучука». Блистательно начал он на арене карьеру «клшп-
ника» и за годы успешной работы сам обучил немало артистов искус¬
ству «ломкости и гибкости». Но пьянство сгубило талантливого акро¬
бата, и он все более опускался на дно. Даже в жалкой труппе Валь-
штока он слыл нищим, ходил в отрепьях, спал без подушки и одеяла.
Правда, и во сне ухитрялся оставаться удивительным каучуковым
человеком: складывался на полу так, что то одна, то другая нога по¬
переменно служили ему изголовьем, устанет правая — тогда поло¬
жит под голову левую. Некоторые пытались подражать ему и таким
же способом обходиться без подушки — не получалось.
— Верю тебе, глупый мальчишка, что слово сдержишь,— продол¬
жал старый акробат,— потому на вот, возьми свою амуницию — курт¬
ку... Когда вчера тут свалка была, я нарочно ее взял, а то бы тебя
совсем обобрали.
— А сапоги, шапка?..
— Пиши пропало! Лучше и не спрашивай ни у кого, а то еще
изобьют до полусмерти. Подобру-поздорову уходи отсюда! Да поско¬
рее — последний тебе мой совет.
Крепко обнял Анатолий своего доброжелателя и, как был, босой,
с непокрытой головой, вышел на улицу. Пошел куда глаза глядят.
В неизвестность...
...Рельсы стремились в бесконечную даль. Справа и слева тяну¬
лась лесная чаща — сплошной зеленый коридор.
Утомительно идти, соразмеряясь с ритмом неровно уложенных
шпал. Приходилось то укорачивать, то удлинять шаг. Да еще за пле¬
чами на палке болтался старенький матерчатый саквояж, набитый
пещами.
Все же Владимир бътл настроен бодро. Даже напевал подходящий
к случаю куплет собственного сочинения:
Судьба блудного сына, вернувшегося под родной кров,— тема
драматическая, часто трагическая.
Не сладкая доля ожидала братьев Дуровых в доме опекуна.
Каких только упреков не пришлось выслушать им от разгневанного
Захарова. Особенно часто он повторял слово «скоморох», варьируя
его всячески, вкладывая разный, но всегда уничтожающий смысл.