Встретимся завтра, возле нашего дома, в три.
Руслан обнял её за плечи и произнёс те же слова, что и голос в трубке:
Здравствуй, солнышко. Я сбежал с конференции, потому что ужасно скучал по тебе. Не смотри на меня таким взглядом – я всегда ненавидел отчётные заседания. Я считаю их пустой тратой времени. Они полезны тем, кто любит разминать язык.
Наташа механически ответила на его поцелуй, и от Руслана это не ускользнуло.
Что случилось, милая? – с тревогой заглядывая в её лицо, спросил он. – Ты чем-то расстроена?
Всё хорошо, дорогой, - слегка покраснев, ответила она, - головная боль с утра не даёт покоя.
Руслан приложил ладонь к её лбу.
Температуры нет. Когда ты последний раз проходила медицинский осмотр? Нужно сегодня же вызвать доктора.
Нет-нет, не беспокойся! – тронутая его заботой, сказала Наташа. – я только что приняла таблетку, мне становится лучше.
В самом деле? – Руслан внимательно посмотрел на жену.
Мой лучший доктор – это ты, - улыбнувшись, притянула она его к себе, - иди сюда, дай своё самое лучшее лекарство.
* * *
Накануне она рано легла спать. Тускло поблёскивал в темноте белый мраморный камин: Наташа добавила к нему свет ночника и комната погрузилась в уютную, зовущую атмосферу. Она напоминала дворец подземного короля, а широкая кровать с резной спинкой и фигурками ангелов казалась троном, на котором вершились судьбы.
Наташа открыла окно и полной грудью вдохнула свежий сентябрьский воздух. В темноте двора и улиц она видела чьи-то лица, чьи-то руки, манящее в неизвестное, слышала чьи-то голоса, но они не пугали её, скорее, успокаивали и приводили в умиротворённое состояние.
Димка… - тихо произнесла она.
В комнату неслышно вошёл Руслан. Он постоял несколько минут, вглядываясь в силуэт, окутанный тонким пеньюаром. Он вдруг понял, чего не достаёт этой атмосфере, подошёл к магнитофону и включил его. Хрупкая француженка чувственно пела о любви и Наташа открылась ей навстречу. Она не успела обернуться – сильные и нежные руки Руслана скользнули по её шее, груди и прижали к нему её бёдра.
Руслан…
Ничего не говори, желанная, слушай песню – слышишь, она поёт о любви? Просто отдайся мне.
Руки Димы ласкали её грудь, губы Димы касались её лица, голос Димы звучал в её желаниях, но, встретившись с глазами Руслана, она не смогла играть с ним, с его чувствами, с его страстью, с его любовью.
И, засыпая в объятьях мужа, она снова поклялась себе: «Я никогда в жизни больше не изменю тебе, Руслан! Никогда».
* * *
Наверное, ты очень устал, а я тут лезу со своими поцелуями, - Наташа принялась расстёгивать его рубашку, - пока ты принимаешь душ, я приготовлю для тебя чистую одежду и что-нибудь поесть.
Я рад это слышать, - ответил Дима, - оказывается, ты ещё не превратилась в барыню под опёкой своего мужа.
Было ли на самом деле так, но Наташе показалось, что в голосе Димы прозвучала не горечь, а насмешка. Она остановилась в дверях и серьёзно посмотрела на него:
Дима, не надо говорить о Руслане. Мы встретились не для этого.
Да, но я до сих пор не могу смириться с тем, что твой муж… - он остановился, увидев Наташины глаза, и испугался, что в его власти омрачить радость их встречи, - прости! Ты права, у нас слишком мало времени и для нас двоих. Я улетаю во вторник. У меня теперь новый пункт назначения – Южно-Сахалинск. Ну да ладно, не будем об этом, - он обнял Наташу за талию и поцеловал возле уха, - лучше расскажи, как ты живёшь.
Она высвободилась против своей воли.
Дима, не делай этого, - тихо и грустно прозвучал её голос, - я не могу предать Руслана ещё раз.
Но ты же сама предложила не вспоминать о нём! – раздосадовано воскликнул он. – Ну почему, почему даже сейчас он стоит между нами?!
Он мой муж, Димочка, муж, которого я люблю и уважаю. Больше, чем уважаю – я им восхищаюсь и горжусь.
Дима отошёл к окну. Он окинул взглядом улицу и подумал о том, что двое взрослых людей вынуждены скрываться не столько от взоров посторонних, сколько от самих себя.
Прости, - нашёл в себе силы сказать он, - я не хотел тебя обидеть.
Наташа просто взяла его за руку и легко подтолкнула к двери.
После душа тебе станет легче.
Когда он снова вошёл на кухню, свежий и сияющий, на столе уже дымился, дразня ароматным запахом, горячий обед. Дима довольно потёр руки.
Как приятно, вернувшись домой, наслаждаться обществом любимого человека и заботливого друга! – усаживаясь на табуретку, сказал он. – А ты что же, не голодна?
Я не хочу есть, - отказалась Наташа, - я люблю смотреть, как ты ешь.
Она с плохо скрываемой нежностью следила за ним и думала, что за те три года, которые они не виделись, он ничуть не изменился – такой же самоуверенный и недоступный, но ещё более усталый, чем прежде. «Я бежала от Руслана, ненавидя, а ведь именно в его лице нашла своё счастье. И вот я счастлива, а Димка, чьей любовью была, есть и останусь лишь я, так и не нашёл своего личного счастья, хотя достоин его больше меня».
У тебя есть друг? – неожиданно спросила она.
Дима едва не поперхнулся.
Что ты сказала? – переспросил он.
Ты встречаешься с кем-нибудь? Есть ли у тебя женщина, с которой ты проводишь вечера и справляешь праздники?
Да, есть! – горячо заговорил Дима, забыв о еде. – Я встречаюсь с одной безумно прекрасной женщиной, матерью семерых детей, любящей и верной женой, но даже этих редких коротких встреч мне не хватает!
Они помолчали.
Наташенька, милая! – он вдруг вскочил и схватил её за руки. – Уедем, уедем отсюда! Далеко-далеко! Прямо сейчас! Никто и никогда нас больше не увидит и не узнает, где мы! Сделаем друг друга счастливыми!
Разве я могу так поступить? – после короткой паузы ответила Наташа и посмотрела ему в глаза. – Разве я смогу бросить своих детей? Ты бы смог отказаться от дочери?
Мы возвращаемся к одной и той же теме, - Дима сразу ссутулился, его лицо помрачнело, - сколько лет я уговариваю тебя сделать этот шаг, и ты неизменно отвечаешь теми же словами. Мне бы давно следовало понять, что та жизнь, о которой я иногда мечтаю по ночам, так и останется сказкой, несбыточной фантазией. Хотя я и обладаю её частичкой: Стеша. Расскажи мне, как она живёт. И ещё ты обещала привезти фотографии.
Наташа достала из сумочки пачку снимков и протянула её Диме. Его лицо снова озарилось лучистой улыбкой, когда он увидел родные черты лица, милый наклон головы, смелый открытый взгляд.
Как она повзрослела, - сказал он сам себе, - стала такой красивой! Знаешь, - он поднял глаза на Наташу, - я собрал уже целый альбом с её фотографиями – с самого рождения, и вот сегодня – несколько дней назад. Скажи, она встретила того мальчишку?
Нет, - покачала головой Наташа, - и, боюсь, уже не встретит, слишком много прошло времени. Она часто вспоминала о нём, когда мы жили в Англии и первые дни в Петербурге, но в последнее время я не слышу, чтобы она произносила его имя. Мне кажется, она кем-то увлеклась в классе.
Это плохо, - нахмурился Дима.
Ты так думаешь? – немножко с укором сказала Наташа. – Мало кто верит в существование Ярослава, в том числе и я, да и для самой Стеши он с каждым днём становится размытой картинкой. Первая любовь очень часто не имеет продолжения, оставаясь в душе памятью о недолгом празднике. Как правило, мы склонны идеализировать своих любимых.
А мы? Разве у нас не всё наоборот? – Дима схватил её за руки. – Ты тоже идеализируешь меня? Наша первая любовь тоже не имела продолжения?
Мы – это другое дело, - возразила Наташа, - у нас всё получилось, не как у людей. И это продолжение – не самое лучшее из всех возможных вариантов.
Не как у людей! – усмехнулся Дима. – Многие замужние женщины имеют любовников и детей от них.
Судьба несправедлива к тебе, и иногда ты злишься на неё, думая, что я ничего не понимаю, - чуть нахмурила брови Наташа, но голос её звучал ровно, - и всё же я знаю, что ты чувствуешь, и потому прощаю многие неосторожные слова, слетевшие с твоих губ. Не смей порочить нашу любовь и нашу прошлую связь. Мы больше не любовники и тебе следует уважать моё решение прекратить те отношения, а вместо этого ты сводишь его к банальному и пошлому объяснению. Дима, ты не сможешь долго жить с чувствами, которые подводят тебя!
Вот и ты говоришь те же слова, - Дима достал сигарету и нервно помял её в руках, - твой муж считает меня мертвецом – почему же ты решилась на этот обман?
Потому что я не считаю дружбу предательством, а Руслан будет крепче спать, не вспоминая о твоём существовании. Наверное, мы зря затеяли этот разговор – твой обед остыл, как и радость нашей встречи.
Нет, - твёрдо сказал Дима, - мы не позволим отдельным личностям испортить этот день. Я обещаю больше не возвращаться к этому разговору, доесть обед – такой вкусный, потому что приготовлен твоими руками – а потом ты отвезёшь меня к дочери: только увидев её и зная, что ты рядом, я почувствую себя полноценным человеком. Но прежде скажи мне, как Руслан относится к Стеше?
По-прежнему: старается быть дружелюбным, но у него это плохо получается. Только я вижу, какая холодная война развернулась между ними.
Поговори с ним, - настаивал, почти приказывал Дима, - во всём виновата лишь его ревность. Как это глупо – ревновать к мертвецу! Но девочка здесь ни при чём, её вины меньше всего в случившемся! Почему ей так не везёт с мужчинами?
У неё ещё всё впереди, - на его плечи ласково легли Наташины руки, - мы поедем и ты сам убедишься, как Стеша радуется жизни. В её семнадцать лет мир вокруг кажется таким прекрасным и удивительным!
* * *
В машине он продолжил этот разговор.
Знаешь, когда мне становится невыносимо жить, я всегда вспоминаю, что у меня на земле есть единственный человек, на кого я имею права – моя дочь, и тогда мне становится легче.
Ты не можешь так говорить, - тревожно глянула на него Наташа, - ты не будешь говорить о своих правах.
Дима поморщился, словно от боли.
Нет, не буду, ведь твоя семья даст ей намного больше, чем могу сделать это я. Счастье дочери для меня выше собственных интересов. И всё же я убеждён – когда-нибудь она узнает правду о своём отце.
Наташа резко затормозила на повороте и Дима с упрёком заметил:
Лихачество тебе не к лицу.
А тебе не к лицу разговоры о благородстве. Я же вижу, как ты сдерживаешь свои чувства, какую боль причиняет тебе наша беседа. Будь хоть со мной настоящим!
Дима ничего не сказал в ответ. Он подумал о том, что последние двадцать лет вынужден жить в притворстве даже с самим собой, и сейчас вряд ли может сказать наверняка, какой он – настоящий.
Я люблю тебя, - вдруг произнесла Наташа, - люблю тебя, как и прежде, но в пятнадцать лет моя жизнь была наполнена ожиданием чего-то светлого и радостного, а теперь всё настолько ясно и разложено по полочкам, что я просто получаю удовольствие от самого процесса жизни. Стоит ли всё усложнять?
Они остановились возле школьных ворот, и Наташа сказала:
Не напугай её, она очень подозрительно относится к незнакомцам.
Дима взглянул в зеркало, провёл рукой по волосам и оправил китель. Руки его дрожали от волнения, он достал сигарету, но потом передумал и убрал её обратно. Состояние Димы передалось и Наташе, она с напряжённым взглядом следила, как он уверенным шагом направился к воротам, пересёк школьный двор и остановился возле группы ребят. Среди них Наташа заметила яркий синий плащ дочери.
Провожал девушку Игорь. В одной руке он держал её сумку, а другой отчаянно жестикулировал, рассказывая, очевидно, что-то очень забавное, потому что Стеша постоянно безудержно смеялась.
Идущие впереди Алла и Бируте оглянулись.
Досмеётся она у меня! – недовольно сказала Алла.
А у неё очень красивый смех, - неожиданно заметила подруга, - чистый и звонкий.
Глупости, - пробормотала Алла, - так смеются только пустышки.
Бируте не была согласна с ней, но не стала вступать в дискуссию по этому вопросу. Она уже давно поняла, что Алла будет встречать в штыки всё, что касается достоинств Стеши – её неприязнь была очевидна. Самой Бируте новая одноклассница нравилась, но она предпочитала скрывать свою симпатию, не желая портить отношения с Аллой. Думая над этим, Бируте отдавала себе отчёт в том, что основой её симпатии к Стеше являлся старший брат. Прошло уже несколько дней с их встречи, а впечатление продолжало оставаться таким же сильным, как в ту минуту, когда девушка увидела Пашку. Одни раз он даже приснился ей: звал за собой, маня рукой, и она уже было последовала за ним, как её разбудила бабушка. Из аптечки исчезли лекарства, которые врач прописал ей как обезболивающие – бабушка в последнее время часто болела, петербургский климат не шёл ей на пользу. Бируте соврала, что лекарства понадобились заболевшей подруге, которая та пообещала вскоре вернуть. Бабушка подивилась, что это была за подруга и почему её родители не позаботились о собственной дочери, но промолчала. Она была старенькая и добрая, и не могла догадаться, что беда приключилась с её собственной внучкой. Бируте, поначалу давшая себе слово завязать с наркотиками, не продержалась и суток. Чувствуя, как начинает ломать тело, она, заглушая голос совести, полезла в аптечку. В конце концов она решила, что больше не будет продавать себя, а от наркотиков откажется постепенно, каждый раз уменьшая дозу и растягивая время приёма. Бедная девочка не подозревала о том, что лишь оттягивает печальный конец. Она оптимистически смотрела в будущее и втайне мечтала увидеть Пашку ещё раз.
Смотри! – Алла толкнула её в бок. – Вот идёт мужчина моей мечты. Интересно, к кому это он?
Дима прошёл мимо них и, остановившись возле Стеши, несмело сказал:
Девушка, мне нужна Ваша помощь.
С минуту она изучающе глядела на него, но, не найдя в его внешности и тоне ничего подозрительного, улыбнулась и ответила:
Конечно! Чем я могу Вам помочь?
Его мысли и чувства были далеки от разговора. Отец и дочь обращались друг к другу на «Вы», и ему казалось это нелепым. Она чувствовала его чужим, а он каждое мгновение, что девушка смотрела на него, пытался поймать и спрятать поглубже в памяти мельчайшие чёрточки её лица, звуки её голоса, выражение её глаз. Только когда Дима услышал повторный вопрос, он овладел собой и немного дрожащим от волнения голосом произнёс:
Вы из одиннадцатого класса?
Да.
Я ищу Дмитрия Рыбакова, - он поёжился, словно от холода, когда услышал своё имя и фамилию, - мне сказали, что он учится в одиннадцатом «А», но, я смотрю, уроки закончились, а его что-то не видно.
Извините, - смущённо сказала Стеша, - я в этой школе учусь недавно и пока ещё плохо знаю нашу параллель. Игорь, - повернулась она к своему спутнику, - ты ведь учишься здесь с первого класса. Сможешь помочь?
Дима наслаждался этим разговором: Стеша говорила больше, чем он ожидал, и ему оставалось молить о том, чтобы находился ещё один повод продолжить его. «Говори, говори, доченька! Если бы ты могла знать, как мне не достаёт твоего голоса, взгляда живых и пока ещё детских глаз! Только не молчи!»
Насколько мне известно, - не слишком дружелюбно отозвался Игорь, - Дмитрий Рыбаков – или как там его? – в нашей школе вообще не учился.
Не может быть! – будто огорчаясь, воскликнул Дима. – Мне сказали, что он учится в школе номер сто один.
А эта – сто тридцать вторая, - улыбнулась Стеша.
«Улыбайся, улыбайся, моя девочка!» – снова и снова просил Дима. И она улыбалась. И отвечала на его многочисленные нелепые и ненужные вопросы.
Вы совсем не знаете города! – удивилась Стеша под конец. – Вы приезжий?
В дверях школы появился Олег. Дима первым заметил его. Времени удивляться этой встрече не было. Пока мальчишка не увидел его, надо было что-то срочно придумать. Дима неожиданно и поспешно стал прощаться, делая это уже на ходу, и вдруг увидел, как Олег мчится к нему, сияя от счастья. Мальчишка перешёл на шаг, когда был уже близко, и степенно протянул руку; а в глазах его продолжала светиться такая радость, что Стеша с трудом могла признать его – вся уверенность и невозмутимость мальчишки куда-то исчезли, глаза горели от возбуждения, а щёки пылали румянцем. Дима понял, что положение безнадёжное, отбросил все условности, пожал руку мальчика и крепко обнял его. Он тоже был рад этой встрече, хотя она и подпортила немного его планы. Он усмехнулся про себя, представив, что творится в душе Наташи, когда она наблюдает эту сцену.