На самом деле это Алла недолюбливает твою сестру, но мою подругу сюда впутывать не будем, - решительно сказала Бируте и, не попрощавшись, вернулась за свой столик, где Виктис уже ждал её.
Он и в самом деле не интересен тебе, - удовлетворённо сказал тот, - я бы уточнил, что для леди, жаждущей подарить ему танец, ты выглядела чересчур холодной.
Я всего лишь выполняла твою прихоть, - равнодушно отозвалась Бируте, - но и ты не остался в стороне.
Да, сестричка у него шикарная, - согласился Виктис, - не даром наш Марат не на шутку увлёкся ею. Вы в курсе?
То-то, я смотрю, он сегодня не явился, - затянувшись сигаретой, ответил Виктор, - боится показать своё истинное лицо.
Давайте выпьем за несостоявшихся романтиков! – подхватил Виктис и поднял рюмку. – В каком-то смысле все мы здесь.., - он обвёл присутствующих взглядом и не стал заканчивать фразу.
Мчась в такси домой к Виктису, Бируте отрешённо смотрела в окно и думала, правильный ли выбор она сделала. И, засыпая рядом с насытившимся похотью мужчиной с одной стороны, и тёплым рыжим комочком – с другой, она приходила к тому, что правильный, потому что этот выбор подсказывала ей сама жизнь.
Глава 34.
«Рассвет»
Для Дементьева было полной неожиданностью принять один и тот же самолёт за последние двое суток. В течение нескольких минут он озадаченно наблюдал из окон своего кабинета бег «Магнолии» по аэродрому. У него мелькнула мысль, что прекрасная незнакомка возвращается, но в следующую минуту он получил сообщение, что на борту «Магнолии» находится лишь один человек. Имя этого нежданного визитёра – пассажира и пилота в одном лице – ни о чём не сказало Дементьеву. Когда стройная мужская фигура спрыгнула на землю и направилась к зданиям, Дементьев не сразу поспешил ей навстречу, оставаясь возле окна ещё какое-то время и строя догадки, из которой самой правдоподобной казалось предположение, что Руслан Девушкин является мужем прекрасной незнакомки.
Неужели он имеет дело с адюльтером?
Через несколько мгновений он уже тепло приветствовал Руслана, напряжённо вглядываясь в его лицо и пытаясь прочесть цель визита. Но, какова бы она ни была, Дементьев был твёрд в своём намерении скрыть от этого мужчины и цель пребывания здесь той женщины.
Не так давно на вашем аэродроме разбился вертолёт, - начал Руслан, - погиб лётчик – Дмитрий Рыбаков. К сожалению, я слишком поздно узнал об этом, и если Вы расскажете немного больше о случившейся трагедии, я буду Вам очень благодарен.
Дементьев почувствовал облегчение, не услышав вопросов, от ответов на которые ему пришлось бы уклоняться, и он, пригласив Руслана в кабинет, рассказал ему всё, что знал.
Я был на том месте сразу же после аварии, - подвёл он свой рассказ к концу, - помогал спасателям вытащить Диму из покорёженной машины. Его лицо было залито кровью; он шевелил губами, пытаясь что-то произнести, мне показалось, это было имя, но через несколько минут он умер, так и не придя в сознание.
Руслан молчал. Его воображение, в последнее время занятое лишь удачными деловыми сделками и семейным счастьем, со всей изощрённостью рисовало картину человеческой драмы. Как будто не сидевший перед ним мужчина, а он сам был сейчас на месте трагедии, и он содрогнулся, услышав имя, слетевшее с помертвевших губ Димы.
Вы можете показать мне его могилу? – сдавленным голосом спросил он. – Я дам Вам денег.
Дементьев усмехнулся и не принял денег и на этот раз. Он отвёз Руслана к воротам кладбища и, не предлагая проводить его до могилы, лишь указал, как найти её.
Руслан шёл вдоль оград, безразличным взором окидывая памятники. Не находя знакомой фамилии, он переводил взгляд дальше, пока не увидел горящие алым огнём розы, распотрошённые ветром и взъерошенные снегом. Кто ещё, кроме Наташи, мог оставить их? С памятника в виде стеллы, взметнувшейся ввысь, глядел на него улыбающийся мужчина. Руслан с удивлением смотрел на такое знакомое, и такое забытое лицо. Прошло более двадцати лет, Дима вырос, превратился в привлекательного мужчину, жизнь которого угасла, так и не успев начаться. Руслан на минуту прикрыл глаза, отдавшись во власть призраков далёкого прошлого.
Он вспомнил, как они целые перемены проводили вместе, стоя у окна, а он, Руслан, тайком заглядывался на понравившуюся ему девочку. Возможно, при других обстоятельствах Руслан и Дима могли бы стать друзьями – если бы не их интерес к одному и тому же человеку – неземной девушке, которую боготворил каждый из них. Руслан всё забыл: предательство жены, её признание, Стешу. Он представил Наташу, такую далёкую сейчас, совсем одну; её поникшую фигурку, закутанную в шаль, и снова почувствовал щемящую боль в сердце. Образ, возникший в его воображении, вызывал в нём не чувство жалости, а желание помочь, защитить её от всех страданий мира. «Я нужен ей, - думал он, не в силах отвести глаз от магического взгляда Димы, - в эту минуту, когда она потеряла дорогого ей человека, я должен поддержать её и смягчить её горе. Хотя боль от потери теперь навсегда останется с моей Наташей».
Свет в Диминых глазах разгорался всё ярче, и казалось, что ещё мгновение, и по воле небес он сойдёт с фотографии, но стоило Руслану моргнуть, как снежинки на ресницах сбежали каплями вниз, унося с собой обманчиво-слепящую белизну и возвращая Диме мертвенную бледность. Руслан больше не хотел оставаться здесь. Если бы вдруг рядом с ним появился волшебник, он бы, не задумываясь, попросил его перенести через сотни километров и опустить возле Наташи. Но пока к его услугам были лишь достижения современной техники и, оседлав «Магнолию», приходилось ждать, когда закончится череда медленно тянущихся часов.
Он поблагодарил Дементьева и, не теряя больше ни секунды, поднялся на борт самолёта. Прошла целая вечность, прежде чем он снова увидел фасад родного дома, и почувствовал, как сильнее забилось сердце. Лишь бы только Наташа была дома!
Беатрис открыла дверь.
Наташа дома? – с порога спросил Руслан.
Она у себя в кабинете, но просила, чтобы никто не тревожил её, - несколько напуганная его натиском, ответила девушка, и добавила встревожено, - со вчерашнего дня она даже к еде не притронулась.
Руслан сдержанно взглянул на неё, разделся и поднялся наверх.
Дверь в кабинет жены была закрыта. Руслан несмело постучал:
Наташа, открой! Нам нужно поговорить.
Спустя несколько секунд щёлкнул замок. У Руслана сжалось сердце, когда он увидел воспалённые глаза и какую-то равнодушную холодность, разлитую в её лице – свидетельство глубоких переживаний.
Мне можно войти? – вежливо осведомился Руслан, подавляя желание прижать жену к себе – они всё ещё оставались чужими друг для друга и он не мог распоряжаться её волей. Наташа отступила, пропуская его в комнату. Руслан мельком взглянул на канапе: снимки, снимки, снимки – кругом один Дима! Он всматривался в них молчаливо, на мгновение забыв обо всём, пока голос Наташи не вернул его в действительность.
Я знаю, где ты был. Нетрудно догадаться, с кем и как ты провёл ночь, - она опустила глаза, - но я не осуждаю тебя. Я только не знаю, могу ли я говорить о чём-либо, когда между нами всё закончилось…
Руслан быстрым движением прикрыл ей ладошкой рот.
Нет-нет! – горячо сказал он, - Не говори так! – и тут же отступил, сам испугавшись своей пылкости. – Ты ничего не знаешь, как всё было на самом деле, милая! – произнёс он и увидел, как с этим словом взметнулись вверх ресницы Наташи. – Хотя, признаюсь, сначала я был готов наделать массу глупостей, которых потом не смог бы простить себе, - не в силах больше сдерживать свой порыв, он прижал Наташу к себе и, зарывшись лицом в её волосы, говорил, говорил.
Ты снова причинила мне боль, но разве можно сравнить её с той, что испытываешь ты?! Я никогда не мог смириться с мыслью, что Дима был в твоей жизни, потому что всегда считал, что только я имею на тебя права. Боже, как чудовищно я ошибался! Если бы со мной поступили бы так, я бы не вынес этого рабства. Теперь я думаю о том, как ты смогла полюбить меня после всего того, что я причинил тебе. Тебе и Диме. Нужно было обладать великодушием ангела, чтобы простить меня и подарить свою любовь! – его голос сорвался от волнения и несколько секунд он выдерживал паузу, наслаждаясь запахом волос Наташи и теплом её тела. – Каким бы ударом ни было для меня твоё признание, я прощаю тебе твой обман и возвращаю право на любовь Димы. Ты скажешь – он погиб! – но я-то знаю, что до конца нашей жизни ты будешь любить моего соперника. Я не хочу разрушать нашу семью, ведь столько лет мы были счастливы! – он чуть отстранился и посмотрел ей в глаза. – Мне нужен этот дом, наши дети и ты, Наташа, не потому, что я привык к вам, но потому, что в основе каждого дня моей жизни лежит чувство любви к тем, кто находится рядом со мной. Пусть я эгоистичен и высокомерен, мелочен и заносчив, я не могу отказаться от тебя. Я слишком тебя люблю. Я не могу мстить тебе даже после того, что узнал. И сотни, тысячи раз я буду выпрашивать, вымаливать твоё прощение! Прости меня, любимая! Будь ко мне милосердна! Я был на могиле Димы и там словно ощутил всю тяжесть, лежащую на твоём сердце. В эти горькие для тебя минуты я хочу, чтобы в моём лице ты нашла утешение и поддержку. Мы вместе перенесём это горе. Оно наше, общее!
Руслан! – у неё не было слов, чтобы выразить свою благодарность, и она только шептала сквозь слёзы радости и умиротворения. – Руслан… Неужели это возможно?! Я…
Двадцать лет мы прожили с тобой, но каждый день, как первый, - с нежностью смотрел он на неё, - жизнь нашей семьи вышла на новую орбиту и, мне кажется, стоит отпраздновать это событие. Давай возьмём такси и уедем в «Звёзды Эмилии» – наша дочь споёт сегодня только для нас!
Мне очень, очень тяжело было узнать о гибели Димы, - она склонила голову ему на плечо и голос её дрожал, - но теперь я страдаю не так сильно, потому что рядом – ты. Ты ведь не бросишь меня, правда?
Даже не думай об этом! – строго сказал Руслан и уже другим, тёплым тоном произнёс. – Ничто не разлучит нас. Ты знаешь, родная, я где-то читал, что и после смерти души супругов остаются вместе. Хотя я и атеист, в этот факт мне верить хочется. Поэтому я не боюсь, что с тобой может случиться что-то непоправимое. В этой, земной жизни, меня страшит лишь одно – если ты отдалишься от меня и затеряешься на этой огромной планете среди миллионов женских лиц.
Он взял её за руку и увлёк за собой. Наташа бросила прощальный взгляд на снимки и попросила у человека на них прощения за то, что остаётся счастливой и без него. И был полночный ужин в ресторане, и Эмилия пела для них одних, и был рассвет на Неве. Высоко в небе над предутренней мглой, в лучах восходящего солнца вспыхивали над Петербургом купола церквей и шпиль Адмиралтейства, за ними загорелись тёплым розовым светом высотные дома и стальные стрелы подъёмных кранов на Васильевском полуострове. Через несколько минут весь Петербург был залит солнцем – улицы, площади, дома, парки – и парящая в воздухе дымка рассеялась, когда загромыхали по городу первые трамваи…
Глава 35.
«Будни»
Бумажный самолётик взметнулся под потолок и, сделав «мёртвую петлю», мягко коснулся крылом плеча Тимура. К счастью, учительница не заметила этого одинокого полёта, но Тимур не торопился развернуть самолётик и прочитать спрятанную внутри надпись.
Прошло более двух недель с того вечера, как Аника призналась в любви, а Тимур ещё не успел почувствовать влияния времени за этот короткий отрезок жизни. Как будто и не было того разговора, и сегодня после уроков они снова увидятся. Тимур улыбался, глядя на самолётик и вспоминая середину октября. Было бабье лето, и в один из тех погожих деньков они с Аникой пускали за городом самолёты, сделанные из фанеры и снабжённые моторчиком. Девушка снимала их полёты на плёнку, и Тимур вдруг приуныл, когда понял, что все их импровизированные прогулки-свидания остались лишь на видеокассетах. Он вздохнул и расправил крылья самолётика. Надпись внутри гласила: «Тимур, сегодня вечером собираемся у меня. Есть одно дело. Стёпа». Сие послание означало, что где-то снова произошло из ряда вон выходящее событие, и теперь требовалась помощь всей троицы, чтобы разобраться в случившемся. Уля постоянно проявляла недюжинные способности по части расследования: она постоянно возвращала одноклассникам и соседям пропадающих животных, умудряясь находить их на отдалённых окраинах Петербурга. Но однажды ей удалось шагнуть дальше «звериных дел»: она смогла вычислить воришку, позарившегося на деньги их классного руководителя. С тех пор Ульяна пользовалась уважением всей школы: ведь тем воришкой оказался не ученик, как сразу все решили, а учитель труда у мальчиков. Был большой скандал, трудовика не уволили, но установили за ним тщательное наблюдение, а Уле, по её словам, было всё равно, затаил преподаватель на неё злобу или нет. Такая увлечённость делом и верность прежде всего самой себе заставили Тимура взглянуть на девочку другими глазами. Его тянуло к сильным и уверенным людям, но очень скоро мальчика постигло разочарование: да, Ульяна была восхитительна во всём, что она делала и говорила, но порой её жёсткость и требовательность к себе и окружающим производили неприглядное впечатление, лишь стоило Тимуру вспомнить добродушную и щедрую на чувства Анику.
У него не было никакого желания видеть сегодня ни Стёпку, ни Ульяну. Пусть разбираются без него. Вернувшись домой, он первым делом засел за уроки, но не смог сосредоточиться, и взял гитару. Пальцы двигались произвольно, наигрывая испанские мелодии. Под аккомпанемент тихо звучащих струн ему вспомнились сначала солнечные сентябрьские дни, которые они с Аникой проводили за городом, полные беспечности и лёгкости, царившей в их сердцах, и постепенно память подвела его к событиям последнего месяца. Закрыв глаза, Тимур с болью в сердце снова слушал её прощальные слова, и не замечал, как с ожесточением бьют по струнам пальцы, и нарастает стремительно темп – грустная лирическая мелодия вылилась в полное чувств пылкое фламенко. Крупные слёзы скатывались из-под ресниц мальчишки и застывали на щеках – Тимур впервые позволил себе затронуть сокровенные струны своей души, и переступить черту, за которой о дружбе не могло быть и речи. В том мире, куда он только что осмелился заглянуть, влажные волосы Аники падали ему на грудь, прозрачные капли сбегали по её обнажённому телу, и Тимур вздрогнул, почти ощутив своими руками прикосновение к её бархатистой коже. Путешествие в иные миры достигло своего апогея; Тимур, с силой ударив по струнам, открыл глаза. Одна из струн, жалобно запищав, описала в воздухе дугу и беспомощно повисла, чуть вздрагивая своим серебристым телом.
Тимур, что происходит? – спросила Стеша, ставшая свидетельницей последних минут. – Я никогда не видела тебя таким.
Когда ты вошла? Я не заметил, - с неохотой отозвался мальчишка.
Ещё бы! Ты был в таком состоянии! – заметила Стеша. – Тимур, мне кажется, что в доме происходят какие-то не совсем хорошие события, и тебя они тоже затрагивают, - она обошла мольберт, чтобы сесть рядом с братом. У неё были намерения серьёзно поговорить с ним.
Да нет, - усмехнулся он, - во всём виновата одна Аника.
Вы поссорились?
Лучше бы мы поссорились! – Тимур встал и принялся мерить шагами комнату.
Перестань, Тима, что может быть хуже ссоры? Именно так мы и расстались с Олегом, - горечь тронула голос Стеши и Тимур остановился, - он наговорил мне кучу таких вещей, что нужно быть святой, чтобы простить его!
Ты его любишь?
Люблю? Я скучаю по нему… По нему и по Диме…
А он?
Он?
Он любит тебя?
А Аника?
Что Аника?
Она тебя любит?
Она меня? Стеша, сейчас мы говорим о тебе.
Да, но я-то уже возвращаюсь в привычное русло – и в этом большая заслуга моего друга Тимура; хотя он сейчас на гастролях, мысли о нём и его звонки дают мне стимул жить. Я уверена, что оставшийся до его приезда месяц выдержу почти без слёз и грустных воспоминаний об Олеге. А вот ты ещё очень плох. Тимур, давай поговорим откровенно.
Она сказала, что любит меня, - без предисловия начал он, - и больше не может быть просто другом.
И ты? – замерла Стеша.
А я сказал, что не могу дать ей ничего, кроме дружбы, - раздражённо ответил Тимур, - не потому, что она мне не нравится. Просто я не готов к другим отношениям.
На уроках анатомии мы проходили, что мальчики созревают позже девочек. Года на два-три, - сочувствуя явно Анике, а не своему брату, заметила Стеша, - может быть, поэтому и Олег не принял моих чувств.
Как здорово, когда всё можно объяснить, опираясь на умные книжки! – с иронией сказал Тимур, садясь перед Стешей и пытливо заглядывая ей в глаза. – Но как, всё-таки, жить дальше с этой пустотой внутри?
Указаний на этот счёт не даст тебе ни один учебник, - вздохнула Стеша, - мне помогает человек по имени Тимур.
Хороший парень, но вряд ли тебе нужен суррогат Олеговой любви.
Эй, брошенные! – окликнула их заглянувшая в комнату Маняша. – Жизнь продолжается, хватит грустить, портить музыкальные инструменты и беспомощно глядеть друг на друга! Айда ко мне – я просто умираю от желания показать вам, чему научился Парнас за истёкшие две недели!