- Всё, Стеша, мне тоже пора. У меня было «окно», поэтому и заехал к тебе. Хотел ещё забежать к Маняше, но теперь уже не успеваю. Не говори ей об этом – обидится. И ни о чём не беспокойся, - он ободряюще улыбнулся и погладил её по плечу, - всё обойдётся. Главное, не молчи и не давай себя в обиду.
- Приходите к нам почаще! – крикнула вслед Леночка, довольная таким знакомством. Может быть, удастся напроситься к Стеше в гости.
- Эта Персикова когда-нибудь у меня дождётся! – зло бросила Бируте.
- Что ты злишься? – с раздражением ответила Алла. - Персикова всего лишь вертихвостка, охотница за связями и смазливыми мальчиками. Её старания подлизаться к новенькой напрасны. Через неё окрутить этого парня – дохлый номер. Персикова не для таких, как он.
«И тем более не для такой, как я», - подумалось Бируте. Его манера держаться, трогательная забота о сестре, тёмные глаза, проницательные и строгие к несправедливости, взволновали её. Он был настолько приятен, что не вызывал раздражения своим заступничеством, которое Бируте всегда не могла терпеть. Она считала, что каждый должен уметь постоять за себя сам. А Пашка, как заметила Персикова, был, действительно, благороден. К таким людям Бируте относилась с трепетом. Может быть, потому, что редко встречала их в своей короткой семнадцатилетней жизни. «Господи, - взмолилась она, - сделай так, чтобы эта встреча была случайной, не дай ему войти в мою жизнь! Пусть никогда он больше не приезжает к своей сестре!»
* * *
Задумавшись, Пашка проскочил на красный свет. Постовой милиционер уже спешил к нему, и юноша с досадой ударил по баранке.
- Ну, что, парень, зрение подвело? – вроде бы строго, но явно злорадствуя, спросил милиционер и потребовал документы.
Пашка стиснул зубы и полез за правами. Физиономия постового вытянулась, когда он взглянул на них; судорожно сглотнув, он поспешно вернул документ.
- Вы свободны, извините за беспокойство, я Вас больше не задержу, - отбарабанил он и его лицо растянулось в отвратительной заискивающей улыбке.
Пашка вдруг разозлился. Чего это его отец себе позволяет?!
- И Вы не возьмёте с меня штраф за нарушение правил? – спросил он, сдерживая гнев.
- Конечно, нет. Ещё раз приношу свои извинения и повторяю – для Вас путь открыт, - он жезлом указал на дорогу, а потом ласково прошёлся ладонью по капоту, - какая красавица! Сокровище, а не машина!
- Послушайте, - сердито сказал Пашка, выходя из машины и хлопая дверью, - вот штраф – не заплатив его, я не поеду. Прежде всего я – гражданин России, и только потом – сын Руслана Девушкина. Так и передайте своему начальству!
Пашка сунул деньги в руки растерянного милиционера и сел в машину. Этот маленький, но пренеприятный инцидент окончательно испортил ему настроение.
- Похоже, фортуна сегодня ко мне не благоволит, - с горечью заметил он, подъезжая к университету.
Несмотря на то, что ребята приняли его дружелюбно, он чувствовал затаённую угрозу, и исходила она от одного однокурсника.
Его звали Виталик. Внешне он напоминал манекена, сошедшего с обложки западного журнала мод. Именно это качество и помогло ему получить работу в одном из модельных агентств. Упакованный по последней моде, пластичный, с выразительным взглядом серых глаз, хладнокровный и одновременно обаятельный, он пользовался большим успехом у студенток университета, до которых ему на самом деле не было никакого дела. Все эти подробности Пашка узнал от своего нового товарища Антона Полетаева. Энергичный и лишённый всяких комплексов, он знал о своих однокурсниках всё, и мог набросать портрет каждого в том свете, в каком его видело большинство людей.
- Антон – находка для шпиона, - подшучивал над ним Пашка, - ты же абсолютно не знаешь меня, а сообщаешь порой доверительные сведения!
На что его друг ответил:
- Меня здесь называют местным радио. Это большой минус, но, с другой стороны, я первый оказываюсь в центре всех событий, а это немаловажно. Кто предупреждён, тот, следовательно, и вооружён. Это же Государственный Университет - здесь плетутся такие интриги, если бы ты только, Паша, знал!
Пашка был в корне не согласен с подходом Антона, но ему пришлось записать его к себе в приятели, потому что тот сам всё для этого сделал. Полетаев на всех лекциях занимал место рядом, в столовой услужливо подавал тарелку, и всё время о чём-то докладывал и что-то анализировал. Во всяком случае, Пашка с первых дней не чувствовал себя чужим в этих стенах. Он постепенно вливался в коллектив, не без чуткого руководства Антона, и всё шло хорошо, если бы не один неприятный разговор, который открыл собой шествие неудачных событий этого дня. Заметив, что между новичком и «местным радио» установились тесные отношения, Виталик не преминул поинтересоваться:
- Я всё думаю, Паша, - ласково сказал он, - почему ты с таким удовольствием завязал знакомство с этим болтуном, а со мной избегаешь встреч?
- Извини меня за резкий ответ, - как можно теплее произнёс Пашка, - но я сам выбираю себе приятелей.
- Приятелей, - улыбнулся Виталик, - ну, а в моей дружбе ты не откажешь, верно?
Антон беспокойно заёрзал на стуле, и Пашка прочёл в его глазах предостережение: «Будь начеку!»
- Никто не против, - неопределённо выразился он, - ведь можно иметь нескольких друзей…
- Можно иметь нескольких хороших приятелей, но друг – он всегда один, - серьёзно сказал Виталик, - ты должен принять мою дружбу только на том условии, что я буду единственным.
- Я… не совсем понимаю тебя, Смелков, - озадаченный таким поворотом, сказал Пашка, - вряд ли есть нужда напоминать тебе о пуде соли. Настоящего друга приобретаешь лишь в течение времени. Проходят иной раз года, прежде чем начинаешь понимать, что этот человек тебе, действительно, дорог.
- Ты мне стал дорог с первой минуты, - вдруг быстро сказал Виталик и сжал руку Пашки.
Его влияние было безграничным. Тёплая ладонь с непрерывно движущимся током энергии, и ясный лучистый взгляд, подавляющий своей силой чувств, действовали, как гипноз. Пашка не мог бы сейчас сказать, что он испытывает к этому человеку; все свои силы он направил на то, чтобы высвободиться из его магического плена. Антон потемневшими глазами следил за ними.
- В таком случае – нет, - твёрдо ответил Пашка и выдернул руку, - ты превращаешь дружбу в какой-то дьявольский ритуал. Мне он не по душе.
Ясное небо в глазах Виталика заволокли тучи.
- Ты испытываешь судьбу, - холодно отреагировал он, - я бы не советовал тебе. Но время у тебя ещё есть, подумай хорошенько.
Изумлённый Пашка проводил его глазами и повернулся к Антону.
- Он угрожает мне?! – возмущённо воскликнул он. – Ты слышал, как он разговаривал со мной?!
Антон силой усадил его рядом с собой и горячо зашептал:
- Ох, Пашка, ну и в переплёт ты попал! Смелков – твой противник: это самое неприятное, что может ожидать в университете. Я учился с ним в школе и, поверь, знаю всю подноготную этого человека. Он опасен.
- Да чем же? На мой, взгляд, он просто странный.., - пожал плечами Пашка.
- Он не странный, - нехорошо ухмыльнулся Антон, - он – гей. Гомосексуалист! – раздражённо добавил он, заметив Пашкино недоумение. – Ты как будто с Луны свалился! В прошлом году Виталик чудом избежал тюрьмы за мужеложство.
- Он, действительно, сделал это?
- От тюрьмы его спасли родители.
- А как же, - у Пашки похолодели руки, - как же тот мальчишка? Как он прошёл через это?
- Скажи на милость, кому есть дело до того пацана? Деньги решают всё, - безразличным тоном произнёс Антон.
- А если бы это случилось с тобой? – повысил голос Пашка. – С твоим другом, братом, сыном? Ты тоже остался бы равнодушным, да?!
- Тише ты! – испуганно зашипел на него Полетаев.
– Не волнуйся, Паша, - на его плечо легла рука Виталика. От его заносчивого тона не осталось и следа, но такого выражения злости на лице Пашке видеть ещё не приходилось. – Со стороны того мальчишки это была всего лишь месть. Я любил его, надеялся, что наши отношения строятся на взаимопонимании и доверии, а он предал меня. Ему нужны были только мои деньги! Я выполнял каждый его каприз, любую прихоть и был слеп в своей любви, а он.., - его тон снова стал ровным, - Паша, поверь, я не причиню тебе зла. Мне нужно многое тебе сказать. Давай назначим время и место и просто поговорим. Ты должен верить мне – я не способен на насилие.
- Но я не верю тебе, - сурово произнёс Пашка, - ни одному твоему слову. Давай будем просто однокурсниками.
Виталик стиснул зубы.
- Так дело не пойдёт, дружок. Мне не нужны нейтральные отношения. Но у тебя всё ещё остаётся время.
Эти слова всплыли в памяти Пашки в тот момент, когда он переступал порог университета. «Может быть, и тому мальчишке он угрожал и тем самым вынудил его пойти на ЭТО, - подумал Пашка, - но со мной этот номер не пройдёт. Я сумею постоять за себя, и пусть Смелков это знает». Он вспомнил, что и Стеше приходится нелегко с невоспитанными одноклассницами, и воображение незамедлительно нарисовало ему образ одной из них. «А она мне нравится, - вдруг подумал он, - впрочем, мне нравятся многие, но кто-нибудь из них пытался посмотреть дальше моего тела и папиного кошелька?»
Он смело шагнул в аудиторию. Профессор, читавший лекцию, неодобрительно взглянул на него, но ничего не сказал. Виталик подмигнул:
- Ты здорово опоздал, Паша.
«Началось!» – с тоской подумал Пашка, протискиваясь между рядами и чувствуя на своей спине взгляд ясных серых глаз.
* * *
В классе Стеши шёл урок. Жанна Леонардовна глазами читала список учеников, прислушиваясь к напряжённой тишине.
- Медянка и Поцюс, встаньте! – вдруг строго сказала она.
- Почему мы? – заворчали девушки и нехотя поднялись.
- Напишите на перемене объяснительную по поводу прогула первого урока.
- А мы не умеем, - с вызовом ответила Бируте.
- Образец висит на стенде в кабинете русского языка, - тоном, не терпящим возражений, сказала учительница. Девушка недовольно поджала губы и села. – Садись и ты, Алла.
А, так эту грубиянку зовут Аллой!
- У вас есть десять минут, пока я буду у директора, - на ходу продолжила Жанна Леонардовна, - задание на доске – в первую очередь спрошу опоздавших.
Алла недовольно повела плечами и проворчала ей вслед:
- Только круглые идиоты задают на каникулы! Я так и думала, что у нас будет эта молодая лошадь! В прошлом году, говорят, одиннадцатый класс от неё вешался. Эх, жизнь…
- Повторяй лучше, - посоветовала ей Бируте.
- Слушай, - игнорируя пожелание, продолжила Алла, - Виктис просил передать, чтобы в пять ты была у него. Какая-то встреча, говорит…
- А твои планы? – не глядя на подругу, спросила Бируте.
- Я-то? Как всегда, у Витька, где мне ещё быть? Хочешь, подожду тебя там? Виктис сказал, что нашёл для тебя небольшой заработок, и просил, чтобы ты сегодня много не пила.
Стеша покраснела – ей было неловко оттого, что она стала невольным свидетелем их разговора. В конце концов, это их жизнь и их падение. Впрочем, может быть, она не совсем правильно истолковала подслушанные слова. Мало ли, какие дела и секреты могут быть у девчонок её возраста!
Игорь, приютивший её за своей партой, попытался завязать разговор, но Алла опять помешала ему.
- Слышь, Девушкина, - прищурив глаза, с пренебрежением сказала она и удобно облокотилась о Стешин дневник, - это правда, что «Звёзды Эмилии» принадлежат твоему отцу?
- Правда, - с вызовом ответила Стеша, - но в следующий раз обращайся ко мне по имени, пожалуйста.
- Молодец, Стеша! – зааплодировал Игорь. – Хотя мне твоя фамилия нравится…
- Слушай, Гарик, ты когда-нибудь заткнёшься или мне придётся захлопнуть твою пасть? - резко оборвала его Алла.
- Полегче! – не возражая и делая вид, что сердит, сказал Игорь.
- Что же это у вас за класс?! – ахнула Стеша. Щёки её горели от возмущения. – Парень с превосходными физическими данными пресмыкается перед хвастливой и наглой девчонкой – и все считают это в порядке вещей!
- Привыкнешь, - снисходительно сказала Алла, - все привыкли и ты привыкнешь.
- Никогда! – воскликнула Стеша. – Никогда я не стану равнодушной к такому отношению! Я попрошу, - она перевела дух, - чтобы меня перевели в другой класс – лишь бы не видеть этого унижения! – она торопливо собрала учебники и отдёрнула руку, когда Игорь попытался остановить её. – Не трогай меня!
- Стеша! – растерянно окликнул он её.
- Пусть катится на все четыре стороны! – «проводила» её Алла. – Строит из себя светскую леди, а мы как будто не знаем, что благородные болваны существуют только в книжках!
- Алла, опять ты за своё! – возмущённо выкрикнула Леночка Персикова.
В дверях Стеша столкнулась с учительницей:
- Стеша, ты куда?
- Я не хочу больше здесь оставаться, пусть меня переведут в другой класс!
- Стеша! – Жанна Леонардовна выскочила за ней в коридор. – Вернись, Стеша!
Нетрудно было догадаться, кто послужил причиной странного поведения девушки. Войдя в класс, Жанна Леонардовна набросилась на Аллу:
- Медянка, что ты ей наговорила? Отвечай!
- Неважно, - улыбнулась Алла, довольная своей победой – она не любила поражений, - может быть, эта чувствительная дурочка научится чему-нибудь со временем.
- Медянка, я поставлю на педсовете вопрос о твоём поведении, - ледяным тоном произнесла Жанна Леонардовна, - я только одного не могу понять – неужели у тебя хватило цинизма испортить человеку первый день учёбы? И что обидно, никто не вступился за Стешу.
Пристыженный класс молчал. Стеша им нравилась, но слишком опасно было спорить с Аллой. Сама по себе она была безобидной девчонкой, только больно уж любила приводить своих друзей, стоило кому-нибудь сказать ненужное слово в её адрес. Легче было промолчать в ответ на колкость, сказанную ею. Стеша для них не служила примером, она просто была новенькой, не знавшей внутреннего мира класса. Впрочем, теперь её переведут в другой, и со временем все забудут об инциденте.
В то время, как они об этом думали, мнение Стеши поменялось на противоположное. Уйти из класса значит признать своё поражение, спасовать перед трудностями, а это было не в её характере. В коридоре она немного остыла и попробовала взглянуть на случившееся другими глазами. Ребята отнеслись к ней неплохо, всё дело было в этой Медянке. Вот уж для кого уход Стеши станет настоящим триумфом. Ладно, пусть остальные ведут себя, как считают нужным, а Стеша будет просто учиться – не для этого ли люди ходят в школу? Может быть, ещё всё образуется…
В класс она не вернулась, а стала дожидаться звонка, чтобы встретиться с Маняшей. Младшая сестра могла подбодрить её и, возможно, убедить Стешу быть твёрдой в своём решении – каким бы верным оно ни было, девушка не могла избавиться от чувства дискомфорта и уныния при мысли, что ей предстоит учиться в воинственной атмосфере.
- Привет, сестрёнка!
Они спустились в школьный буфет и взяли по стакану сока.
- Судя по тому, как сияет твоё лицо, у тебя случилось что-то хорошее, - внимательно поглядев на сестру, сказала Стеша, - умудрилась в первый день пятёрку получить?
- Если ты немного поддашься вперёд и посмотришь на стойку справа, то перестанешь задавать такие остроумные вопросы, - полушутя ответила Маняша и глазами указала в нужном направлении, - да не смотри ты так пристально!
«Чем-то хорошим» оказался симпатичный упитанный мальчишка примерно одного возраста с Маняшей. Время от времени он бросал взгляды на их столик и было не трудно понять, ради чего он сюда явился. Его бесхитростные голубые глаза с симпатией смотрели на Маняшу и с любопытством – на Стешу.
- Кто это? – спросила она.
- Вениамин Спартак, мой сосед по парте, - выпалила Маняша, - правда, очаровашка?
- А Пашка говорил, что тебе ёще рано влюбляться! - рассмеялась Стеша.
- Неправда, я не влюбилась! – возразила Маняша, обиженно поджав губки. – Он мне всего лишь нравится, но это не повод пялиться на меня часами.
- А не слишком ли быстро у вас всё происходит? – подозрительно посмотрела Стеша на сестру. – Надеюсь, ты не дала ему повод думать…
- Я не буду скрывать от тебя, - решилась Маняша, - ты почти угадала – мы знакомы не первый день. Если ты подождёшь меня ещё один урок, по дороге домой я расскажу тебе, как коварно бросил меня Тимур, благодаря чему появилась возможность проявиться благородству Вениамина.