Глава 11
Хотела того Лана или нет, а “праздник” Халлоувин все-таки настал. Уже на подступах к школе Инга и Вика возбужденно озирались по сторонам. Практически каждый студент добавил холлоувинский штрих к своему внешнему виду. Не был исключением и класс Вики. Интересно, как отнесется к этому мисс Уайт, - подумала она. - Бедная старушенция наверняка брякнется в обморок или отправит весь класс в туалетные комнаты приводить себя в порядок
Как всегда, одним из последних заявился Ник. После того оскорбительного инцидента в коридоре Вика старалась не замечать его. Она попросила Майкла поменяться с ней местами, что дало ей возможность избавиться от угнетавшего ее соседства. Что же касается Ника, то он теперь не только не пытался задираться, но и явно побаивался ее. Усевшись на свое место, он вытащил из портфеля нечто вроде резиновой шапочки и натянул ее себе на голову до самых бровей.“Шапочка” была сделана в форме макушки черепа с торчащим в нем по самую рукоятку но- жом, из под которого словно бы стекала на лоб рельефная, ярко алевшая струйка крови. Ник повернулся к Вике и, растянув рот до самых ушей, улыбнулся персонально ей, издав при этом угрожающе шипящий звук. Вика вскрикнула. Во рту у него не было ни единого зуба.
Дверь широко распахнулась и в класс ввалился Келли, плотненький, безобидный паренек, всегда выбиравший себе место в уголке под стенкой. Он втащил большую, такую же круглую, как и он сам, тыкву и, отдуваясь, тяжело опустил ее на учительский стол. Вслед за ним в дверном проеме появилась опиравшаяся на клюку сгорбленная старуха с длиннющим крючковатым носом, со спутанными седыми патлами, торчащими из-под дырявой соломенной шляпы, в сером балахоне с капюшоном и с рюкзаком на спине.
- Thank you, darling. Take your seat,- прошамкала она надтреснутым хриплым голосом, и тогда только Вика с изумлением признала в крючконосой ведьме мисс Уайт.- Happy Halloween, students! - приветствовала она класс, явно очень довольная собой. Класс ответил ей аплодисментами.
- Wow! Cool! - раздалось сразу несколько голосов.
Вика обратила внимание, что бусы и серьги мисс Уайт представляли собой нанизанные на шнурок маленькие черепа. А рукоядкой клюки была чернобородая, рогатая голова сатаны. “Ведьма” выбрала добровольца, согласившегося вырезать рожицу на принесенной ею тыкве, и, пока тот трудился, вытащила из рюкзака большую пластмассовую тарелку, наполненную конфетами.
- Подходите, угощайтесь, - предложила она классу, по-ведьмински хихикая.
- Виктория, иди первая,- подсказала Дороти, жуя, как всегда, свою неизменную жвачку.
- Почему я? - заортачилась Вика.
- Так положено,- ответила Дороти настойчиво.- Это твой первый Халлоувин.
- Ладно. Если положено.
Поднявшись, Вика подошла к учительскому столу, косясь на патлатую ведьму. Очень вежливо сказав ей “Thanks”, она потянулась за завернутой в блестящую бумажку конфеткой. Но как только дотронулась до нее, с середины тарелки выскочила зеленая рука скелета с длинными черными когтями и начала угрожающе дрожать, отчего вся тарелка, подпрыгивая, поползла по столу. Выронив конфету, Вика непроизвольно отпрянула под дружный хохот всего класса. Сгорая от обиды и стыда, она пошла на свое место, но учительница остановила ее:
- Нет-нет, Виктория, так не годится. Конфету должен взять каждый. Не обижайся, dear, ведь это шутка.
Вика послушно вернулась, заставила себя улыбнуться и с опаской посмотрела на коварную тарелку, спокойно лежавшую на столе.
- Возь-ми! Возь-ми! - подначивало ее сразу несколько голосов.
Изловчившись, она рывком схватила одну конфету и отпрыгнула в сторону прежде, чем из тарелки выскочила зеленая рука, доставив тем самым неописуемое удовольствие всему классу. Конец урока прошел в тех же шутливо-веселых тонах. Покидая класс, ряженая мисс Уайт унесла с собой злосчастную тарелку, но оставила на столе злобно скалящую единственный зуб тыкву с зажженной внутри свечой.
- Вкусная была конфетка? - ехидно поинтересовалась Дороти.
- Сейчас узнаю, - ответила Вика и, развернув шелестящую бумажку, съела конфету. - Очень вкусная. Спасибо.
“Истекающий кровью” Ник, заметив, что Вика украдкой пытается заглянуть ему в рот, снова растянул губы и, подцепив с одного края черную липкую ленту, содрал ее с зубов, оказавшихся белыми и на удивление ровными. Вика демонста- тивно отвернулась, заговорив с Майклом, который, как и она, пришел в своем обычном облике:
- Как ты думаешь, мистер Кейдж тоже явится на урок в карнавальном костюме?
- Думаю, что да, - отозвался Майкл. - В прошлом году он нарядился звездочетом.
Вечером, собравшись за обеденным столом, девочки взахлеб делились впечатлениями. Левон слушал их равнодушно. Лана - скептически. Но ничего не говорила, считая, что свое мнение по этому поводу она уже достаточно ясно высказала.
А часам к девяти вечера приехали Давид с Пегги.
- Собирайтесь, едем гулять! - объявил он.
Вика с Ингой, исстрадавшиеся от того, что им приходится в такой вечер сидеть дома, так и подскочили на месте.
- Куда это, на ночь глядя? - насторожилась Лана.
- Мамуля, сегодня вся Америка гуляет. Должны же вы составить себе представление, что такое Халлоувин.
- Не имею ни малейшего желания,- сказала Лана и осеклась,бросив быстрый взгляд на младшую дочь. Но та хранила молчание и в семейных распрях на сей раз участия не принимала.
- А мы имеем. И очень большое! - взбунтовалась Инга.
- Лана, отпусти девочек, - вмешался Левон.
Она хотела возразить, но передумав, отвернулась и ворчливо сказала:
- Делайте что хотите.
- Урра! - взвилась Инга и, подскочив к матери, звонко чмокнула ее в щеку.
- Папа, уговори маму. Я хочу, чтобы мы поехали все вместе, - попросил Давид.
- Отправляйтесь без нас. Нам это не интересно. А вам вчетвером будет веселее.
Давид довольно долго вел машину по полутемному городу. Изредка попадались “празднично” декорированные дома, но и только. Миновав “спальные районы”, они выехали, наконец, на оживленные улицы, где было много рекламы, света и пешеходов.
- Справа, в глубине парка, Hollywood Bowl, - сказала Пегги. - Это концерт ный зал под открытым небом. Сюда зрители ходят, как на пикник, со своей едой.
На крыше углового дома сидел забавный, большеголовый дракон и “грыз” часы, из которых время от времени вылетал электрический разряд.
- Мы пересекаем Hollywood Boulevard, - сообщил Давид.
- Тот самый? Знаменитый? Со звездами на асфальте? - воскликнула Инга.
- Тот самый. Со звездами. Как-нибудь днем Пегги привезет вас сюда погулять.
Чем дальше они продвигались, тем больше становилось людей и машин.
Еще немного, и улицы оказались полностью запруженными. Давид с трудом вклинился в вереницу очень медленно двигавшихся машин.
- Братишка, может ты, наконец, объяснишь, куда они все направляются? И куда едем мы?- потребовала Инга.
- Туда же, куда и они, - улыбнулся Давид. - А вся эта процессия подтягива- ется к Санта Монике, на “Парад геев”.
- Ку-уда-а??? - взвизгнула Инга. - Ты шутишь!
- И не думаю.
- Вот только этого нам в жизни и не хватало! Да мама нас убьет! Нет, ты серьезно? Мы будем глазеть на живых... этих... ну, голубых?!. Да меня стошнит, если я их увижу! Фу, какая гадость! Не хочу! Немедленно поворачивай обратно! - Инга захлебывалась от негодования и отвращения.
- При всем моем желании уже не смогу. Мы сидим в потоке. А он течет в одном направлении. Нам из него не выбраться. Так что, придется тебе плыть по течению... Ну, вот мы и на Санта Монике.
- Что такое “Санта Моника”? - спросила Вика.
- Вообще-то просто улица. Но еще и, в некотором роде, штаб-квартира геев.
- Разве сегодня их праздник?
- О, они обожают Холлоувин, - ответила Пегги. - Они начинают готовиться к нему за несколько месяцев. Шьют себе костюмы, мастерят маски, заказывают парики, делают прически и макияж. Некоторые тратят на это по несколько тысяч долларов.
Справа и слева от них тянулись бесконечные кафе, ресторанчики, магазины. Все витрины и подъезды были ярко освещены. Отовсюду доносилась разноголосая музыка. По проезжей части улицы со скоростью хромой черепахи двигался бесконечный поток машин - зеваки на колесах. А вдоль тротуаров фланировали ряженые. Забыв о предрассудках, Инга и Вика во все глаза смотрели по сторонам. Каждый костюм был и впрямь произведением искусства, выполненным с мастерством и выдумкой. И ни один не повторялся. Галерея самых разнообразных образов проплывала по обе стороны машины. Рыцари в доспехах, вельможи в парчовых одеждах, фараоны с разрисованными лицами и накладными бородками, мохнатые черти и ангелы с шикарными крыльями из страусиных перьев, ведьмы, колдуны, звездочеты... Вот гордо прошествовал сам царь Тьмы - Сатана. Витые бараньи рога, ослиные уши, орлиный нос, царственная посадка головы, высокий воротник черного, в обтяжку костюма и развевающийся черный плащ на красной подкладке. Вот шут или клоун - с колокольчиками на трехконечном колпаке. Лицо искусно размалевано под вечную, саркастическую ухмылку. Вот палач в алом плаще и высоких ботфортах. На лицо спущен капюшон с прорезями для глаз. Но явное предпочтение среди ряженых было отдано все же женским персонажам - от дешевых уличных whores до средневековых дам в дорогих нарядах и вычурных шляпках с цветами и перьями поверх замысловатых причесок.
Зазывно вихляющей походкой совсем близко к машинам прогуливалась высокая девица в мини-юбке, гордо несущая свой пышный бюст. Огненно рыжая копна волос, губы словно красное сердце на открытке, наклеенные ресницы, как опахала. Зная, что ее разглядывают, красотка явно рисовалась. Заметив уставившуюся на нее Ингу, она жеманно склонилась к окну машины, растянув в масляной улыбке огромный рот, и густым басом предложила:
- Let’s walk up and down, babe.
Что означало: “Пройдемся, бэйбэ.” Вскрикнув от неожиданности, Инга в ужасе отшатнулась, а Пегги и Давид зашлись от смеха.
Мимо, на самоходной инвалидной коляске, проехало странное существо - целая глыба бесформенного мяса с огромным голым бюстом из формованной пластмассы, и в необъятной широкополой шляпе из живых цветов.
- Обратите внимание на того инвалида, - сказал Давид.- Это Джим. Его все знают. Он действительно прикован к коляске. Но каждый год придумывает себе новый костюм и выезжает на Парад.
Обернувшись на громкое фырканье, Вика увидела двух всадников, двух старомодных ковбоев, гарцующих на потрясающей красоты скакунах - сером, в яблоках и иссиня-черном. Оба приподняли свои шляпы и галантно поклонились ей. То были переодетые лесбиянки.
- Просто здорово, ребята, что вы привезли нас сюда! - сказала Вика и умолкла. Некоторое время она сидела неподвижно, как бы прислушиваясь к чему-то или общаясь с кем-то невидимым. Разные выражения сменялись на ее лице. - Как странно, - наконец, проговорила она задумчиво. - Оказывается эти геи хорошие люди, вот уж никогда бы не подумала. Они добрые и даже... сентиментальные.
- Что ты такое говоришь! - опешила Инга. - Да и откуда ты можешь знать?
- Я чувствую, - пожала плечом Вика. - От них исходят волны доброжелательности и... безыскусности.
- Ты правильно чувствуешь,- поддержала ее Пегги.- Соседи моих родителей - пара геев. Они давно уже живут вместе, как муж и жена, и очень любят друг друга. Мама говорит, что лучших соседей у нее в жизни не было. Они тихие, мирные, очень приветливые, отзывчивые и гостеприимные. Она несколько раз была у них в гостях. Говорит, чистота в квартире идеальная. Много картин, книг...
Вика, слушавшая Пегги с большим вниманием, вдруг отвлеклась, устремив пристальный взгляд на одного из ряженых. По тротуару навстречу потоку машин, в числе прочих, шел парень в костюме монаха. Из-под накинутого на голову капю- шона на Вику полыхнули зеленым пламенем насмешливо-лукавые глаза.
- Oh, my God! Nic...- одними губами прошептала она.
Глава 12
На новоселие Давид привез телевизор, компьютер, да еще и принтер со сканером впридачу.
- Зачем ты так тратишься! - всплеснула руками Лана. - Тебе самому еще столько всего предстоит купить.
- Без компьютера в Америке все равно что без головы, - возразил он. - Ты вот книжки пишешь. Печатаешь по-старинке на машинке. Пегги научит тебя, и ты увидишь, насколько легче, быстрее и приятнее это делать на компьютере. После него ты к своей машинке даже близко не подойдешь. Сестренкам в школе без него тоже не обойтись. Там учителя требуют, чтобы домашние эссе студенты делали на компьютере. Так что осваивайте.
Поначалу сестры хотели иметь каждый свою комнату. Но потом решили, что будет правильнее одну из трех спален сделать кабинетом. Пегги не заставила себя долго ждать и за два вечера научила Лану основным навыкам пользования кибордом и мышкой. И вскоре Лана уже самозабвенно стучала по клавишам, стараясь приучить себя, по совету Пегги, едва касаться их подушечками пальцев, а не вдавливать до упора, как на пишущей машинке. Она даже стала пробовать самостоятельно выходить на интернет. Давид попытался заразить компьютером и отца. Но тот, после нескольких впустую потраченных вечеров, от этой затеи отказался - ему мешало незнание английского.
Стоял конец ноября. На улицах и в садах отцвели одни цветы и распустились другие. Домовладельцы не позволяли своим цветникам пустовать. Они попросту отправлялись в Nursery - место, где можно приобрести любые растения для своего сада, накупали горшки с уже цветущими сезонными цветами и высаживали их на свом участке. И так круглый год. Среди вечнозеленых кустов и деревьев, обрамлявших улицы, попадались и обитатели средней полосы, сохранявшие привычку с наступлением календарной осени сбрасывать листву. Эти деревья и являлись, пожалуй, единственными ориентирами в смене времен года. Да, разве что, ночи становились попрохладнее. Калифорнийцы же по-прежнему ходили в шортах и маечках. Впрочем, были и оригиналы, вроде тех деревьев, больше доверявшие календарю, чем погоде. С наступлением осени они облачались в теплые куртки и сапоги. А иные дамочки даже щеголяли по вечерам в мехах.
- У нас там, наверное, уже снег выпал, - вздохнула Вика, задумчиво разглядывая цветущий куст родадендрона. - Помните наши сказочные зимы в Загорянке? Все кругом белое-белое. Пушистый снег лежит повсюду - на крышах, на заборах. Ветки елей прогибаются под его тяжестью, будто их украсили игрушечными зайцами, а голые прутики все в серебристых иголках инея. И на этой сплошной белизне, как капли крови, ягоды калины да грудки снегирей. И еще - солнце на закате, как раскаленная деревенская печь.
- Не знаю, как вы, - тоже вздохнула Инга, - а я соскучилась по снегу и по зиме. Ну разве это правильно, чтобы в природе ничего не менялось? Живешь и не знаешь, зима сейчас или лето, весна или осень. Получается, вроде как и не живешь вовсе, если все стоит на месте.
Как интересно устроен человек, думала Лана, слушая дочерей. Всё плохое, все неудобства, связанные со слякотной осенью, с тревожной зимней порой, забыто. В памяти осталась лишь ностальгия по красоте, по тому, что сердцу было близко и дорого.
- Если вы так скучаете по снегу, - сказал Давид, - могу взять вас в горы. А еще лучше в Big Bear - зимний высокогорный курорт.Доедем минут за сорок. Носы там вы точно не отморозите, но в снежки поиграете, это я вам гарантирую.
Инга и Вика тотчас подскочили к нему, ловя брата на слове.
Неожиданно позвонила Натель и пригласила Лану на ланч. “Виталий на работе, - сказала она. - И нам никто не будет мешать.” Лана с радостью согласилась. Натель встретила ее радушно и, вводя в дом, обняла за плечи так тепло и естественно, будто они дружили уже много лет.
- В саду жарко. Я накрыла стол в маленькой столовой при кухне, если не возражаешь.
Пересекая белую гостиную, Лана попыталась обойти медвежью шкуру.
- Да брось ты. Он давно уже ничего не чувствует, - усмехнулась Натель.
Миновав трапезную для гостей с тортоподобным овальным столом, они оказались во второй, более скромной по габаритам и убранству, но более уютной комнате с небольшим, круглым столом, сервированным на двоих.