Пишу в Москву, чтобы вам выслали какие есть, мои книги, дозволенные цензурой.1 Они все вышли и печатаются, — поэтому многих совсем нет. Когда выйдут, я пришлю. Посылаю отсюда, что есть стоящее. Если вы читали, то дадите почитать сотоварищам. Посылаю также карточку, какая нашлась. Мар[ья] Алекс[андровна]2 и Абрикосов помнят и любят вас, а я жалею, что мало виделся с вами. Пишите, когда вздумается, буду отвечать.
Любящий вас
Лев Толстой.
1903. 21 февр.
Печатается по копировальной книге № 4, лл. 229—230.
Николай Силантьевич Акулов (р. 1882) — помощник железнодорожного машиниста; в октябре 1902 г. отказался от отбывания воинской повинности и был сослан в Якутскую область. С Толстым познакомился в Ясной Поляне 10 сентября 1902 г. См. т. 54, стр. 315 и 631—632.
Ответ на письмо Акулова из Александровской тюрьмы (близ Иркутска) от 2 февраля 1903 г.
1 Письмо неизвестно.
2 Мария Александровна Шмидт.
51. С. А. Лопашеву.
1903 г. Февраля 21. Я. П.
Милостивый государь
Сергей Алексеевич,
Я несколько раз писал о том вопросе, который вас занимает,1 но так как вам, вероятно, эти мои писания не попадались, постараюсь как можно яснее сказать то, что думаю об этом.
Религиозное сознание, передаваемое детям внушением, есть самая важная часть воспитания. Даже всё воспитание в этом.
И потому нельзя достаточно серьезно и внимательно относиться к этому делу.
Если не установил сам для себя ясного религиозного мировоззрения, не внушай ничего детям и на вопросы их отвечай правду, т. е. то, что ты так же, как и они, не знаешь того, о чем они спрашивают. Если ты внушаешь детям как истину то, в чем сомневаешься, то это дурно; если же ты внушаешь то, что ты в душе считаешь неправдой, то это преступление, едва ли не худшее телесного убийства.
Говори детям об отношении человека к богу и вытекающих из этого отношения обязанностях2 только то, что ты для себя настолько считаешь истинным, что руководишься этим в своих поступках и думаешь, что не изменишь умирая. Так я думаю о занимающем вас вопросе.
Лев Толстой.
21 февр. 1903.
Впервые опубликовано в «Летописях Государственного Литературного музея», кн. 2, М. 1938, стр. 226.
Сергей Алексеевич Лопашев (р. 1881) — студент. Образования не закончил. С 1907 г. занимался переводами с французского и бельгийского языков.
В письме от 7 февраля 1903 г. Лопашев, готовивший двух детей к поступлению в первый класс практической академии коммерческих наук, спрашивал, как ему преподавать так называемый «закон божий».
1 См. письма к А. И. Дворянскому от 13 декабря 1899 г. (т. 72) и к П. И. Бирюкову от 10 апреля — 5 мая 1901 г. (т. 73).
2 В автографе: обязанностей
* 52. А. А. Толстой.
1903 г. Февраля 21. Я. П.
Тоже, дорогой друг Alexandrine, нe хотел отвечать на ваше письмо и тоже и мысли нет о том, чтобы полемизировать. Но хочется поговорить о том, что различие религиозных убеждений не может и не должно не только мешать любовному единению людей, но не может и не должно вызывать в людях желания обратить любимого человека в свою веру. Я пишу об этом п[отому], ч[то] недавно живо понял это, понял то, что у каждого искреннего религиозного человека, каким я считаю вас и себя, — должна быть своя, соответствующая его уму, знаниям, прошедшему и, главное, сердцу, своя вера, из кот[орой] он выйти не может, и что желать мне, чтобы вы верили так, как я, или вам, чтобы я верил так, как вы, всё равно, что желать, чтобы я говорил, что мне жарко, когда меня знобит, или что мне холодно, когда чувствую, что горю в жару. Истина эта давно всем известна, и я только недавно сердцем почувствовал ее, понял, как вера человека (опять если она искренна) не может уменьшить его достоинств и моей любви к нему. И с тех пор я переcтал желать сообщать свою веру другим и почувствовал, что люблю людей совершенно независимо от их веры и нападаю только на неискренних, на лицемеров, к[оторые] проповедуют то, во что не верят, на тех, к[отор]ых одних осуждал Христос. Ведь стоит только подумать о тех миллионах, миллиардах людей — индусов, китайцев и др., к[оторые] поколениями живут и умирают, не слыхав даже о том, что составляет предмет моей веры. Неужели они мне не братья, одного отца-бога дети, оттого, что совсем иначе веруют, чем я, и мне надо разубеждать их в их вере и убеждать в своей? Нет, я думаю, что нам надо прежде всего любить друг друга, стараться как можно теснее сближаться. Чем больше мы будем любить друг друга, тем более мы почувствуем себя едиными в своих сердцах, и тем незначительнее покажутся нам несогласия наших умов и слов.
Вы, верно, давно это знаете, я же только недавно всем существом понял это, и мне стало очень хорошо и легко от этого. Вот это только я хотел вам сказать.
Получил и третью записку вашу о смерти Н[иколая] П[авловича]. Очень благодарен вам. Много там очень важного.
Прощайте, братски нежно целую вас и вашу руку без пальца.1
Лев Толстой.
21 февр. 1903.
Печатается по копировальной книге № 5, лл. 232—233.
Ответ на письмо А. А. Толстой от 14 февраля 1903 г.
1 Большая часть письма А. А. Толстой написана рукой переписчика под диктовку (очевидно, из-за болезни руки).
53. С. Н. Шульгину.
1903 г. Февраля 21. Я. П.
Милостивый государь
Сергей Николаевич.
Очень, очень Вам благодарен за те сведения, которые Вы доставили мне, и за Вашу любезную готовность помочь мне. Всё, что было напечатано о Х[аджи]-М[урате], есть у меня. Есть также и 10-й том актов арх[ивной] ком[иссии], в котором есть кое-что новое о Х[аджи]-М[урате]. Желательно мне теперь иметь все распоряжения о Х[аджи]-М[урате], если есть таковые, Николая Павл[овича]: его личные пометки или приказания и замечания, передаваемые Чернышевым1 Воронцову. Желательно бы кроме того иметь распоряжения Николая вообще о ведении кавк[азской] войны во время наместничества Воронцова.
Сколько я знаю, Николай сначала в 45 году требовал решительных действий, а потом, противореча сам себе и не замечая этого, требовал медленного воздействия на горцев вырубкой лесов и набегами.
Интересно бы найти указания на это.
Повторяю мою сердечную благодарность за Ваше содействие и прошу Вас, если придется делать длинные выписки, не делать этого самому, а поручить за плату писцу, известив меня о том, сколько прислать денег.
С совершенным уважением, остаюсь
готовый к услугам и благодарный
Лев Толстой.
21 февр. 1903.
Печатается по копировальной книге № 4, лл. 234—235. Впервые опубликовано в статье С. Н. Шульгина «Из воспоминаний о гр. Л. Н. Толстом» — «Русская мысль» 1911, II, стр. 67.
Сергей Николаевич Шульгин (1861—1929) — историк, педагог, автор ряда статей по истории Кавказа, печатавшихся в «Сборниках материалов для описания местностей и племен Кавказа» 1903, XXXII; 1909, XL. В 1903 г. собирал для Толстого материалы о Хаджи-Мурате в военно-историческом отделе Тифлисского архива и у частных лиц. Был в Ясной Поляне 15 июня 1903 г. См. указанные выше его воспоминания.
Ответ на письмо от 9 февраля 1903 г., в котором Шульгин сообщил, что виделся с В. А. Потто и А. А. Коргановой и приступил к работе в архиве.
1 Александр Иванович Чернышев (1786—1857), в 1827—1852 гг. военный министр.
54. В редакцию «Южного края».
1903 г. Февраля 23. Я. П.
Господин редактор,
Сегодня я получил прилагаемое письмо:1
«Граф! Прочитавши в газетах ваше письмо относительно кронпринцессы Саксонской Луизы, письмо, в котором вы говорите, что исповедуете христианское учение, я осталась в недоумении: как вы можете говорить таким ироническим и гордо презрительным тоном о несчастной женщине, и так уже поплатившейся и глубоким страданием искупающей свой проступок. Вы говорите: «не судите да не судимы будете», и тут же произносите свой суд, суд фарисея над мытарем: «Благодарю тебя, что я не таков, как мытарь сей», забывая, что Христос, которого вы так чтите, сказал бы в таком случае: «Кто без греха, брось в нее первый камень». Если вы удостоите разрешить мое недоумение, прошу поместить ответ в одном из №№ «Южного Края». Впрочем, ответ я получить не рассчитываю, т[ак] к[ак] ответом может и должно быть ваше самообвинение в нелогичности, по меньшей мере, а этого вы не сделаете... из самолюбия».
История моего письма о принцессе следующая: получив из Берлина письмо англичанина, спрашивавшего меня о том, насколько может быть справедливо то, что на поступок принцессы могли повлиять выраженные мною взгляды, я в дурную минуту продиктовал моей дочери свой ответ. Обыкновенно дочь моя дает мне просмотреть отправляемые письма, и я намеревался пересмотреть, исправить или вовсе уничтожить это письмо.
Но случилось так, что письмо было отправлено вместе с другими; это было мне так неприятно, что я вскоре после этого написал моему другу Черткову в Англию, что в случае напечатания моего письма, чего я не ожидал, но что все-таки могло случиться, я прошу его напечатать мое письмо к нему, в котором я признаю письмо берлинскому корреспонденту грубым, жестоким и нехристианским. После этого я получил письмо от некоего саксонца, который точно так же, как и харьковская корреспондентка, совершенно справедливо упрекал меня в нелогичности и, главное, грубости и жестокости моего письма, и еще такого же содержания открытое письмо в «Petersburger Zeitung».2 Саксонцу я ответил, описав ему те обстоятельства, при которых появилось письмо, и выразил в нем свое раскаяние в том, что допустил себя хотя бы в частном письме высказать такие жестокие и нехристианские суждения о несчастной женщине; притом предоставил ему право, если он найдет это нужным, опубликовать мое письмо к нему.3 До сих пор, сколько мне известно, ни в английских, ни в немецких газетах не появилось ни мое письмо Черткову, ни саксонцу, и потому, пользуясь случаем письма харьковской корреспондентки, я прошу вас, г. редактор, напечатать это мое письмо в вашей газете.
Лев Толстой.
23 февраля 1903 г.
Перепечатывается из газеты «Южный край» 1903, № 7656 от 26 февраля, где впервые опубликовано. В ГМТ хранятся два черновика: автограф и копия с него, исправленная Толстым. Копия второго, исправленного черновика отпечатана в копировальной книге № 4, лл. 242—244.
1 Письмо харьковской корреспондентки датировано 19 февраля 1903 г.
2 Вероятно, описка, так как в «Petersburger Zeitung» никакого «открытого письма» к Толстому напечатано не было.
3 См. письмо № 45.
* 55. С. Н. Толстому.
1903 г. Февраля 23. Я. П.
Как хорошо, что ты хоть несколько слов написал.1 От этого и я пишу. В твоих письмах мне всегда одного жалко, что слишком мало пишешь и, главное, мало о себе, о своих задушевных делах. Соф[ья] Андр[еевна] очень верно говорит, что самые скучные письма англичанки так пишут: I hope that you are2 то-то и то-то, а про себя ничего. — Мне про себя тебе писать или очень мало или очень много. Если про события жизни писать, то их и мало, да не интересуют они меня, а если про свою внутреннюю жизнь, то это неистощимый предмет. Главное то, что готовлюсь к смерти, т. е. к другой жизни, и приготовление это состоит всё в том, чтобы в это остаточное время прожить получше и понять, что можно. Я думаю, что там всё это пригодится. Здоровье порядочно, но слаб. Посылаю тебе Русск[ую] Мысль, там статью Давыдова Н. В., председ[ателя], под псевдонимом Василича,3 прочти. А еще рассказы Куприна: недурно Ночная смена,4 прочти.
Л. Т.
Датируется по отметке в копировальной книге № 4, л. 238.
1 Письмо С. Н. Толстого неизвестно.
2 [Надеюсь, что вы]
3 Н. В. Давыдов (псевдоним Н. Василич), «Из былой жизни провинциального города» («Русская мысль» 1903, №№ 1—2).
4 А. Куприн, «Рассказы», I, СПб. 1903. Рассказ «Ночная смена» помещен в этом сборнике.
56. M. Л. и H. Л. Оболенским.
1903 г. Февраля 23. Я. П.
Ну вот, милые мои Маша и Коля, вы и за границей и, я уверен, получили и получаете очень сильные и новые впечатления. Главное то, что вот немцы, о кот[орых] я и знать не хотел, а они есть и живут, и настоящие, и не только ученые и умные, но хорошие, добрые, такие же, какими мы хотим быть.
Желаю, чтобы именно это впечатление произвели на вас чужие края.
У нас всё почти по-старому. Я — мое здоровье — к сожалению, составляющее всему хотя не главный, но один из важных интересов нашей жизни — хорошо по-медицински — перебоев нет, и все объективные признаки хорошие, но вялость, апатия умственная, не только умственная, но чувственная. Ничего не хочется, всё неважно, и всё как будто за что-то на себя стыдно. В самой основе хорошо. Хорошо то, что помню больше, чем когда-нибудь, что единое на потребу: любить, быть добрум.1 Как бы грустно, стыдно, досадно не было, стоит только вспомнить, что это одно нужно, и сейчас спокойно и радостно. — С вашего отъезда, исключая писем, ничего не писал. Езжу кататься и сижу на воздухе. От дяди Сережи вчера б[ыло] письмо — ответ на мое. Гриша так же бестолков, недоступен для общения, но приезд Вари с ребенком, очевидно, доставил ему удовольствие. Пишет: «Варя, очевидно, хочет показать, что если сближение с народом, так совсем, и говорит, что она счастлива».
У Миши родилась дочь2 — нынче телеграмма. Мама едет нынче в Москву. Нынче воскресенье, и мы ждали много посетителей: и Бул[анже], и Ив[ана] Ив[ановича], и Гольденв[ейзера], и никто не приехал, кроме Надички Ивановой,3 очень нарядной.
Нынче еще написал в ответ одной харьковс[кой] корреспонд[ентке], упрекающей меня (справедливо) за письмо о принцессе, в Южный край.
Погода на нуле, тихо. Поеду кататься. Пошу и Пашу4 очень за меня приветствуйте и Зою,5 если увидите их.
Так смотри же, приезжай здоровая. Держись середины: не уставать и не пропускать хорошего, нужного для души.
Ну, прощай пока, целую вас и постоянно помню. Наташа6 с нами. Очень мила. Доктор7 хохочет.
Л. Т.
23 февр.
Впервые опубликовано по копии в журнале «Современные записки» 1926, XXVII, стр. 269—270.
1 Детское выражение Михаила Львовича Толстого.
2 Татьяна Михайловна Толстая.
3 Надежда Павловна Иванова (ум. 1926), дочь тульского купца. Приезжая в Тулу, Толстые обычно останавливались в их доме.
4 Павел Иванович и Павла Николаевна Бирюковы.
5 Зоя Григорьевна Рубан-Щуровская (Ге). Жила в Швейцарии у Бирюковых.
6 Наталья Леонидовна Оболенская (р. 1881), сестра Н. Л. Оболенского, с 1905 г. жена X. Н. Абрикосова.
7 Эразм Леопольдович Гедгофд, врач, близкий знакомый Д. В. Никитина. Жил в Ясной Поляне несколько месяцев.