– Хаджа, – проговорила Барбара. – Хаджаджаджахаджаджа.
Презрение Мэри обожгло его. Ничего такого она не говорит. Она лопочет: хаджа. Мэри вернулась на кухню.
Она хотела сказать – папа. Она ж еще маленькая и не виновата, что ей тяжело выговаривать звуки.
Пауэлл опустился на колени рядом с Барбарой:
– Скажи папа, девочка. Скажи. Папа? Папа? Скажи: папа.
– Хаджа, – отозвалась Барбара и самозабвенно стала пускать слюни.
Пауэлл сдался. Он погрузился мимо сознательных уровней в подсознание.
Привет, Барбара.
– Опять ты?
Помнишь меня?
– Не знаю.
Конечно, помнишь. Я тот, кто без спросу лазит в твой личный маленький дурдом тут, внизу. Мы вместе пытаемся навести порядок.
– И нас только двое?
Только двое. Ты знаешь, кто ты такая? Тебе не хочется узнать, почему ты погребена тут, внизу, в одиночестве?
– Не знаю. Расскажи мне.
Ну что ж, милый младенчик. Когда-то ты уже пребывала в похожем состоянии… просто существуя. Потом ты родилась. У тебя были отец и мать. Ты выросла в красотку с темными глазами, светлыми волосами и грациозной фигуркой. Ты отправилась на Землю с Марса, сопровождая отца, и вы…
– Нет. Никого нет, кроме тебя. Только мы двое, во мраке.
Существовал твой отец, Барбара.
– Никого не существовало. Никого больше не существует.
Прости, милая. Мне вправду жаль, но придется нам пройти через эту агонию снова. Я должен кое-что посмотреть.
– Нет. Нет… пожалуйста. Мы двое одни, и все. Пожалуйста, милый призрак…
И мы останемся только вдвоем, Барбара. Пожалуйста, держись рядом со мной. Твой отец в соседней комнате… орхидейном номере… внезапно мы кое-что слышим… Пауэлл глубоко вздохнул и крикнул:
– Помощь, Барбара. Помощь!
И они подскочили, замерев и напряженно прислушиваясь. Ощущение постельного белья. Холодный пол под ногами на бегу, бесконечный коридор, потом наконец врываемся через дверь в орхидейный номер, кричим, шарахаемся от Бена Рейха, застав его врасплох, но Рейх подносит какой-то предмет ко рту отца. Какой? Зафиксируй образ. Сфотографируй. Иисусе, этот жуткий приглушенный взрыв! Затылок проломлен, и любимая, почитаемая, обожествляемая фигура неестественно корчится, падает; сердца разрываются, стонем, ползем по полу, чтобы вырвать зловещий стальной цветок из восковых…
Линк, брось! Бога ради!
Пауэлл обнаружил, что Мэри Нойес рывком поднимает его на ноги. От ее негодования, казалось, искрился воздух.
Тебя, что ли, и на минуту нельзя одного оставить? Идиот!
Мэри, а разве я давно тут на коленях стою?
По крайней мере полчаса. Я вошла и увидела вас двоих в такой позе…
Я нашел то, за чем спускался. Это была пушка, Мэри, старинное огнестрельное оружие. Четкий образ. Посмотри…
Гм. Это огнестрел?
Да.
А откуда Рейх его достал? Из музея?
Не думаю. Попробую рискнуть и одним выстрелом двух зайцев убить. Я к телефону.
Пауэлл метнулся к телефону и набрал BD-12232. На экране мигом возникло перекошенное лицо Черча.
– Привет, Джерри.
– Добрый день… Пауэлл. – Очень осторожен.
– Гас Тэйт покупал у тебя пушку, Джерри?
– Пушку?
– Огнестрельное оружие в стиле XX века, использованное для убийства д’Куртнэ.
– Нет!
– Да-да. Джерри, мне кажется, Гас Тэйт и есть наш убийца. Я размышлял, не у тебя ли было куплено оружие. Я бы хотел показать тебе образ и проверить. – Пауэлл помедлил и добавил вежливо, однако настойчиво: – Джерри, этим ты мне очень поможешь, и я буду тебе крайне признателен. Крайне. Подожди, я приеду. Через полчаса.
Пауэлл повесил трубку. Посмотрел на Мэри. Образ подмигивающего глаза.
Малышу Гасу должно хватить времени примчаться к Черчу в ломбард.
Почему Гас? Я считала, это Бен Рейх… – Она уловила схему, в общих чертах составленную Пауэллом дома у @кинсов. – Ага, поняла. Ловушка для Тэйта и Черча сразу. Черч продал пушку Рейху.
Возможно. Я рискую, закладываясь на это. Но он владелец ломбарда, а ломбард – почти что музей.
И Тэйт помогал Рейху воспользоваться пушкой для убийства д’Куртнэ? Не верю.
Это почти наверняка так, Мэри.
Значит, ты хочешь их столкнуть.
И повернуть их двоих против Рейха. На объективном уровне расследования ничего не выгорело. Придется теперь орудовать чисто щупаческими методами или признать провал.
Но если ты не сумеешь повернуть их двоих против Рейха? Что, если они вызовут Рейха на помощь?
Не сумеют. Мы выманили Рейха из города. Я так напугал Кено Киззарда, что тот кинулся наутек, спасая свою шкуру, а Рейх за ним следом, замести следы и по возможности придушить.
А ты прирожденный мошенник, Линк. Держу пари, это именно ты украл погоду.
– Нет, – ответил он. – Это Бесчестный Эйб сделал.
Он покраснел, чмокнул Мэри, чмокнул Барбару д’Куртнэ, покраснел того пуще и, сконфузившись, покинул дом.
11
Ломбард был погружен во мрак. Лишь над конторкой лампочку окружала сфера мягкого света. Трое собеседников то наклонялись, то отклонялись в пылу разговора, их лица и жестикулирующие руки резко проявлялись и исчезали, формируя пулеметную последовательность затмений.
– Нет, – резко произнес Пауэлл, – я сюда пришел не затем, чтобы прощупывать кого-либо. Я предпочел бы поговорить вслух. Вам, щупачам, подобный подход может показаться оскорбительным, я же нахожу адресованные вам слова знаком доверия. Я не могу разговаривать и прощупывать одновременно.
– Ой ли? – отозвался Тэйт. Личико гнома появилось на свету. – Пауэлл, вы имеете репутацию мастера своего дела.
– Не начинайте. Просто проверьте меня. То, что я хочу получить от вас обоих, мне требуется на условиях объективности. Я расследую убийство. Щупачьи повадки меня тут до добра не доведут.
– Пауэлл, чего тебе надо? – влез Черч.
– Ты продал пушку Гасу Тэйту.
– Ничего подобного, – оскорбился Тэйт.
– Тогда что вы здесь делаете?
– Вы полагаете, что я вам с рук спущу подобное возмутительное обвинение, да?
– Черч позвал вас, потому что он продал пушку вам и понимает, как ее использовали затем.
Появилось лицо Черча.
– Щупач, я не продавал пушки, и я не понимаю, как ее использовали. Вот мои объективные показания. Съел?
– Съем, – усмехнулся Пауэлл. – Я знаю, что ты не продавал пушки Гасу. Ты ее продал Бену Рейху.
Лицо Тэйта снова проступило на свету.
– В таком случае почему вы…
– Почему? – Пауэлл посмотрел Тэйту прямо в глаза. – Гас, мне нужно было тебя зазвать сюда на разговор. Погоди минутку, я с Джерри закончу.
Он развернулся к Черчу:
– Джерри, у тебя была пушка. У тебя такие штуки попадаются. Рейх сюда за ней и явился. Куда бы еще? Вы вместе уже провернули одно дельце. Я не забыл той хаотической коррекции рынка…
– Будь ты проклят! – заорал Черч.
– И эта коррекция скорректировала твой статус в Гильдии, – продолжил Пауэлл, – ты рискнул всем ради Рейха и все потерял… а он всего-то попросил тебя прощупать четырех функционеров фондовой биржи. Он миллион заработал на той коррекции… и для этого ему всего-то потребовалось, что уломать туповатого щупача оказать ему услугу.
– Он заплатил за эту услугу! – вскричал Черч.
– А теперь я не прошу от тебя ничего, – тихо ответил Пауэлл, – кроме той пушки.
– Ты предлагаешь деньги?
– Джерри, ты ведь не можешь во мне так ошибаться… Я тебя вышвырнул из Гильдии потому, что я такой-сякой, чистоплюй, Проповедник Пауэлл, да? Готов был бы я сделать тебе эдакое сомнительное предложение?
– Тогда чем ты расплатишься за пушку?
– Ничем, Джерри. Тебе придется довериться мне, чтобы я мог поступить по справедливости. Но я ничего не обещаю.
– А мне уже пообещали, – проворчал Черч.
– Кто? Надо полагать, Бен Рейх. Он мастак обещания давать. Вот, правда, выполнять их не всегда торопится. Ты лучше подумай как следует. Перед тобой выбор: довериться мне или Бену Рейху. Ну, что там с этой пушкой?
Лицо Черча ушло из-под лампы, и спустя мгновение он заговорил из темноты:
– Я не продавал пушки, щупач, и не знаю, как она была использована. Вот мои объективные показания для суда.
– Благодарю, Джерри, – усмехнулся Пауэлл, пожал плечами и снова повернулся к Тэйту: – А тебе, Гас, я хочу задать всего один вопрос. Мы не станем сейчас касаться того обстоятельства, что ты стакнулся с Беном Рейхом… что ты прощупал Сэма @кинса насчет д’Куртнэ и просчитал, в какие сроки следует действовать… Мы опускаем пока то обстоятельство, что ты явился на вечеринку к Бомон вместе с Рейхом, что ты блокировал его там от прощупывания и продолжаешь это делать…
Пауэлл, минуточку!..
– Гас, да не паникуй ты. Я всего лишь хочу знать, правильно ли догадался о природе взятки Рейха. Он не мог бы подкупить тебя деньгами, ты слишком хорошо зарабатываешь. Он не мог бы подкупить тебя повышением в ранге, ты один из столпов Гильдии. Он, вероятно, подкупил тебя обещанием власти, не так ли? Я прав?
Тэйт истерически прощупывал его, и холодное спокойствие у Пауэлла на уме, восприятие падения Тэйта как самоочевидного факта, поразило маленького щупача, подобно серии электрошоков, слишком внезапной, чтобы перестроиться. Он транслировал свою панику Черчу. Все это Пауэлл просчитал загодя, готовясь к одному ключевому моменту, который еще не наступил.
– Рейх мог предложить тебе власть в своем мире, – задумчиво продолжал Пауэлл, – но это маловероятно. Он бы не поделился ничем из того, что имеет, а ты не сумел бы использовать. Значит, он предложил тебе власть над миром эсперов. Каким образом? Ну, он финансирует Лигу Эспер-Патриотов. Мне кажется, он предложил тебе пробиться к власти через Лигу… Совершить переворот, гм? Стать диктатором Гильдии? Ты наверняка член Лиги.
Пауэлл, послушай…
– Таково мое предположение, Гас, – голос Пауэлла ожесточился, – и сдается мне, что я сумею его подтвердить. Вы что, вообразили, что мы вам с Рейхом позволим раздавить Гильдию с такой легкостью?
Ты ничего не докажешь. Ты…
– Не докажу? А что я должен доказывать?
Чего стоит твое слово против моего, а? Я…
– Ты дурачок. Разве ты не видел судов над щупачами? Мы проводим их не так, как обычные процессы, где обе стороны клянутся говорить правду, а жюри затем должно выяснить, кто из них лжет. Нет, малыш Гас, тебя усадят перед комиссией, которая состоит из одних только первоклассных. Ты тоже первоклассный эспер, Гас. Вероятно, тебе удастся заблокировать двоих… Возможно, и троих… Но не всех. Я тебе говорю, Гас, ты можешь считать себя мертвецом.
Пауэлл, погоди! Минутку! – Кукольное лицо задергалось от ужаса. – Гильдия учитывает чистосердечные признания. Она ставит их выше фактов. Я тебе сейчас все выложу как на духу. Все. Со мной какое-то отклонение случилось. Но теперь я в порядке. Расскажи об этом в Гильдии. Как поведешься с гребаным психопатом типа Рейха, такого наберешься в его мотиве… Начинаешь себя с ним идентифицировать. Но я сумел выпутаться. Расскажи об этом в Гильдии. Вот все, что тебе нужно знать… Он явился ко мне по поводу мучивших его кошмаров, о Человеке Без Лица. Он…
Он был твоим пациентом?
Да. Так он заманил меня в ловушку. Вынудил сотрудничать с ним! Но теперь я чист. Расскажи им, что я буду сотрудничать с Гильдией. Я виноват. Я все расскажу. Черч свидетель…
– Черта с два буду я свидетелем, – возмутился Черч. – Ты нытик и слюнтяй. После всего того, что Бен Рейх обещал…
– Заткнись. Ты решил, я стану рисковать пожизненным изгнанием? Как ты? Ты такой же псих, потому и доверился Рейху. Я-то не такой. Я не настолько безумен.
– Ах ты, нытик желторотый. Думаешь, тебе так просто удастся выйти сухим из воды? Думаешь, тебе…
– Мне начхать! – завизжал Тэйт. – Я не собираюсь на себе испытывать лекарство для Рейха. Я его заложу раньше. Я пойду в суд как свидетель и выложу все, что мне известно, чтобы помочь Пауэллу. Линк, расскажешь это в Гильдии. Расскажешь им, что…
– Ты ничего не сделаешь, – отрезал Пауэлл.
– Почему?
– Гильдия тебя воспитала. Ты все еще член Гильдии. С каких это пор щупачи доносят на пациентов?
– Но тебе же именно против Рейха показания и нужны, разве нет?
– Конечно, однако от тебя я их не приму. Я не позволю щупачу опозорить нас всех, заложив пациента перед судом.
– Если ты его не прищучишь, можешь слететь со своего поста.
– А и пусть. Я хочу распутать дело, мне нужен Рейх… но не любой ценой. На простой орбите легко курс держать, а попробуй сохрани верность Обету, когда двигатель шкворчит. Кому знать, как не тебе. У тебя духу не хватило, и посмотри, в кого ты превратился…
– Но, Пауэлл, я хочу тебе помочь!
– Ты не сможешь мне помочь. Не ценой преступления против морали.
– Но я был его пособником! – завопил Тэйт. – А ты меня отпускаешь. Разве это не преступление против морали?
– Вы только посмотрите, как он рвется навстречу Разрушению! – рассмеялся Пауэлл. – Нет, Гас. Мы тебя прищучим, когда доберемся до Рейха. Но через твое посредство я до него добираться не хочу. Я все сделаю так, чтобы не презреть Обет.
Он повернулся и ушел во мрак. Приближаясь к двери, он выжидал, поведется ли Черч. Он задумал и разыграл всю сцену ради этого решающего момента… но пока рыбка не спешила на крючок.
Когда Пауэлл открывал дверь, наполняя помещение холодным серебристым уличным светом, Черч внезапно окликнул его:
– Минутку.
Пауэлл остановился, силуэт его очертился на фоне дверного проема.
– Да?
– Ты что это вменяешь Тэйту?
– Обет, Джерри. Тебе следовало бы его помнить.
– Позволь, я тебя прощупаю.
– Пожалуйста. Я весь нараспашку.
Пауэлл снял большую часть блоков. Чего Черчу открывать не следовало, то он аккуратно затемнил и замаскировал косвенными ассоциациями и калейдоскопическими мысленными рисунками, но Черч, конечно, даже ничего не заподозрит.
– Не знаю, – произнес Черч наконец. – Не могу собраться с мыслями.
– Отчего же, Джерри? Я тебя не прощупываю.
– Ты, Рейх, пушка, все это. Господь свидетель, Пауэлл, ты и вправду чистоплюй-Проповедник, но мне кажется, что разумно будет довериться тебе.
– Это приятно, Джерри. Но я предупреждал тебя, что обещать ничего не могу.
– Может, ты не из тех, кто обещания дает. Может, корень моих бед в том, что я вечно слушал тех, кто обещания дает, а не тех…
В это мгновение неусыпный телепатический радар Пауэлла уловил смерть на улице снаружи. Он развернулся и захлопнул дверь.
Убирайтесь с пола, быстро. Он сделал три шага обратно к источнику света и влез на конторку. Джерри, Гас, быстрее. Лезьте наверх, как я. Спешите, глупцы!
Ломбард затрясся противной дрожью, которая быстро перешла в устрашающую вибрацию. Пауэлл пнул ногой лампочку и потушил ее.
Прыгайте к потолочной люстре и цепляйтесь за нее. Это вибратор. Быстро!
Черч судорожно вздохнул и прыгнул во тьму. Пауэлл схватил Тэйта за трясущуюся руку.
Ты не достанешь, Гас? Вытяни руки, я тебя подброшу.
Он подбросил Тэйта к потолку и подскочил сам, уцепившись за стальные паучьи лапы люстры. Трое повисли в пространстве, вне досягаемости смертоносной вибрации, которая поглотила помещение… вибрации, возбуждавшей колебания распада во всем, что соприкасалось с полом. Стекло, сталь, камень, пластик… все протяжно скрежетало и разлеталось на куски. Было слышно, как скрипит пол и отзывается громоподобным рокотом потолок. Тэйт издал стон.
Держись, Гас. Это один из киллеров Киззарда. Безбашенная шайка. Я от них уже однажды чудом ушел.
Тэйт отключился. Пауэлл чувствовал, как теряют контакт с реальностью синапсы его мозга. Он послал зов на нижние уровни сознания Тэйта: Держись. Держись. Держись. ВИСИ. ВИСИ. ВИСИ. Разрушение всколыхнулось в подсознании маленького щупача, и в этот миг Пауэлл понял, что даже заложенные Гильдией предустановки бессильны спасти Тэйта. Стремление к гибели взяло верх, Тэйт расслабил руки и обрушился на пол. Вибрация прекратилась мгновением позже, но Пауэлл успел услышать протяжный, муторный всплеск распадающейся плоти. Черч тоже услышал его и заскулил.