— Значит ли это, что вы отказываете мне? Что вы не любите меня больше? — спросил хрипло, чувствуя, как голос отказывается повиноваться.
— А разве я говорила, что люблю вас? — с холодным удивлением вскинула она брови. — Когда это было? Скажите…
— Пять лет назад, — отозвался он — тихо, почти обреченно.
Словно облако скользнуло по лицу девушки, лед растаял в глазах.
— Тогда мы были детьми, — сказала печально, словно жалея о чем-то.
— Только вы, моя принцесса, — мягко поправил Эжен.
— Вы тоже, мой рыцарь, — серьезно возразила она. — За эти годы вы сильно изменились.
— И, конечно, не в лучшую сторону, — с горькой улыбкой заметил король и продолжал, не глядя в ее милое, чужое лицо: — Вы ждали того Эжена, каким я когда-то был. Я другой. Простите. Пожалуй, мне лучше уйти…
Он помедлил секунду, потом повернулся к двери, но пальцы Элианы мягко коснулись его руки.
— Останьтесь, — голос ее дрогнул. — Я придумала вас… Но вы-то сами, кого хотели увидеть вы?
— Мою принцессу… Ту, какой она станет, — подумав, ответил он, и что-то от прежнего наивного мальчика почудилось в нем Элиане.
— Вы свободны, — снова повторила она, глядя ему в глаза странно-пристальным взглядом. — И можете уехать. Или… начать все сначала, — добавила, то ли дразня, то ли желая утешить.
Но Эжен, уже не ждавший чуда, понял, что ему подарили надежду.
* * *
Он не взял перстня и не вернул ей медальон. Вышел, задумчивый, — оставив принцессу одну. И когда шаги короля смолкли в конце коридора, она прошептала, глотая слезы:
— Боже! Что делаю я? Зачем?! Он же уедет! Он гордый… Он не привык, когда его отвергают… Я думала, что простила ему все, простила измены… Но не хочу достаться так легко! И не знаю, что теперь будет…
А Эжен с удрученным видом прошел в прежние свои покои, где уже ждал его молочный брат, не скрывая мрачного любопытства.
— Ну, кто был прав? Она над тобой посмеялась? — спросил холодно, наблюдая за лицом государя — бледным и опечаленным.
— Нет, — король будто не заметил его сдержанного злорадства. — Но дала понять, кто кого осчастливит. Она действительно повзрослела. И стала красавицей… Сколько вельмож увиваются вокруг нее!
— Ты ревнуешь? — удивился Робер.
— Не знаю, — ответ прозвучал не сразу. — Мне показалось, что сердце ее не свободно и я напрасно приехал сюда.
— Я же говорил! — граф не был бы собой, когда бы не ухватился за эти слова. — Нужно вернуться!
— Поздно, — выдохнул Эжен. — Я не уеду, пока не добьюсь ответа.
— В тебе взыграла оскорбленная гордость, — зевнув, равнодушно заметил Робер.
Но король снова, в который раз, пропустил его дерзость мимо ушей.
— Быть может, — ответил тихо, словно про себя. — Но дело не в этом. Я теперь знаю, почему проиграл битву. Я уже тогда был в плену. Это она заронила в душе сомнение, стоило мне увидеть ее. А не веря в свою правоту, я утратил веру в победу… А потом, в этом замке, не королевским пленником стал, но ее, Элианы. Не по воле Бернара не мог вернуться домой, но пока она не отпустит. Ее позволения ждал я в последнее утро, хотя ворота были открыты и конь стоял под седлом… Все эти пять лет я был связан глупейшей клятвой! А сегодня она освободила меня от нее. И поэтому я остаюсь…
— Ты сумасшедший! — прошептал граф, и его потрясение словами Эжена было искренним.
— Пожалуй, ты прав, — грустно улыбнулся король. — Я все еще пленник здесь. И это от меня не зависит…
— Ты пленник своего воображения, — помолчав, мрачно подытожил Робер, а про себя добавил: «Хоть ты и не просишь об этом, я сумею тебя излечить!»
* * *
Через час, предоставив государя самому себе, он отправился в сад на розыски Элианы, где и нашел ее в беседке, в окружении фрейлин и пажей. Столь шумное общество совсем не устраивало графа, искавшего встречи наедине. Но отступать тоже не хотелось. Отвесив изысканный поклон, он заметил, что принцесса мила и грациозна, но никакие ее достоинства не могли примирить его с выбором Эжена: предубеждение было слишком велико.
Поприветствовав Элиану и придворных, Робер непринужденно включился в беседу и вскоре изящными комплиментами завоевал симпатию многих дам. Блестящий вельможа, он умел привлечь внимание к своей особе, но если у фрейлин она вызвала явный интерес, то мысли принцессы были прикованы к иному предмету, и все усилия графа пропали даром. Впрочем, Элиана узнала наперсника короля и по пристальному взгляду его догадалась, что он желает сообщить ей нечто важное и, разумеется, без свидетелей. Полагая, что послание исходит от Эжена, она нашла достойный предлог отослать свиту. И едва они остались вдвоем, граф начал без предисловий — вкрадчиво и хладнокровно:
— Ваше Высочество! Вы так прекрасны и неопытны, что я счел своим долгом предупредить вас: не верьте моему королю. Он сам заблуждается, думая, что влюблен. Все проще. Никакой романтики: Эжен не ангел и не монах. Наскучили чувственные удовольствия — захотелось любви платонической. И вспомнил повеса о младенческом увлечении. Но надолго ли хватит его? — и видя, как темнеют глаза Элианы, сменил циничный тон на сочувственно-проникновенный: — Он будет изменять вам, принцесса, — мимоходом, с любой камеристкой. Подумайте, ради вас он не откажется от холостяцких привычек…
Элиана молчала. Так долго, что графу показалось — ее молчание не кончится никогда. И все же он услышал ее голос — тихий и очень спокойный:
— Кто вы ему, Робер? Друг или злой гений? И за что невзлюбили меня — с первого взгляда? Впрочем, последнее волнует меня меньше всего. Я хочу знать, что движет вами? Эгоизм друга, не желающего делить его с кем бы то ни было? Или тщеславие фаворита, который боится утратить свое влияние?
Граф побледнел: ему показалось, будто она заглянула на самое дно души, куда сам он заглядывать не решался. Растерянный и смущенный, он не нашелся, что сказать в ответ. И ушел, стиснув зубы, когда Элиана, отвернувшись, обронила небрежно:
— Я не задерживаю вас.
Но хотя держалась она с редким мужеством, удар графа достиг цели: слова его, точно яд, отравили сердце сомнением. Однако пока она не испытывала ничего, кроме гнева.
— Интриги плетете, Ваше Сиятельство, — прошептала, глядя ему вслед. — Берегитесь! Я отобью у вас охоту влезать в чужие дела…
И она поспешила в свои покои, где фрейлины восторженно обсуждали ум и изящество графа Робера. Еще у дверей услышала их разговор, и лукавая улыбка скользнула по губам принцессы. С порога оглядела она приближенных, выбирая самую хорошенькую из дам, а затем отпустила всех, кроме той, кому отныне была уготована особая роль.
— Послушай, Ирис, — сказала она фрейлине, существу столь же юному, сколь легкомысленному. — Окажи мне одну услугу.
— С радостью, Ваше Высочество, — отвечала девушка, по голосу госпожи чувствуя, что поручение будет не слишком обременительным.
— Я вижу, тебе нравится граф Робер, — с улыбкой продолжала принцесса.
И юная фрейлина ахнула, скромно потупила глазки, но из-под опущенных ресниц светилось прежнее лукавство.
— Неужели это так заметно, Ваше Высочество? — спросила со смесью наивности и кокетства.
— Не смущайся. В этом нет ничего дурного, — подбодрила Элиана свою наперсницу и заявила весело: — Попробуй его увлечь. Это тот редкий случай, когда услуга, оказанная другому, и тебе принесет пользу: вы будете прекрасной парой!
— Слушаюсь, Ваше Высочество, — рассмеялась польщенная Ирис. — Я буду стараться угодить моей госпоже, — и, шурша складками платья, выскользнула из покоев.
— Ну вот, можно считать, что Робер уже не опасен, — подвела итог Элиана, когда дверь закрылась за ее спиной.
* * *
— Ну, что скажешь? Как тебе наш гость? — поинтересовался Бернар, заглянув на женскую половину и найдя дочь в глубокой задумчивости. — Ты как будто не рада… А я, напротив, переменил свое мнение: Эжен искренен в своих чувствах и не скрывает их. Что же ты молчишь? — он заметно встревожился, не узнавая своей шалуньи. — Ты чем-то расстроена?
— Нет, нисколько, — пересилив себя, Элиана улыбнулась отцу. — Я просто вспомнила недавние времена и рыцарские турниры, когда наградой победителю была рука красавицы, а ее согласия никто не спрашивал…
— Что ты задумала? — с подозрением воскликнул король, слишком хорошо зная характер дочери, чтобы оставить без внимания ее слова.
— Мы устроим развлечение для гостей, — с внезапно заблестевшими глазами заявила она. — В состязании примут участие все желающие. О награде позаботимся особо.
— Твоя затея кажется не случайной. Что ты ответила Эжену? — осторожно спросил Бернар.
Но принцессе не хотелось раньше времени выдавать свои замыслы, и она ответила только:
— Пока ничего. Нам обоим надо о многом подумать.
— Хотел бы я знать, о чем думаешь ты, — заметил озабоченно отец, но, так и не дождавшись объяснений, оставил ее в покое.
* * *
А Эжен тем временем, не догадываясь о коварстве брата и о грядущих испытаниях, собирался с духом для объяснения в любви. Он уже было поднялся с кресел с твердым намерением идти к Элиане, когда заглянувший в покои слуга объявил: Ее Высочество приглашает гостей на верховую прогулку, и, если они согласны, следует поторопиться, — кони оседланы и ждут их у ворот замка.
Робер, вернувшийся с «боевой вылазки» несколько посрамленным, ехать отказался, ссылаясь на усталость. А король, вспомнив, как пять лет назад точно такая прогулка сыграла в его жизни не самую последнюю роль, подумал, что, быть может, и на сей раз она явится желанным поворотом в его судьбе. Через несколько минут он уже спускался по лестнице во двор замка, дабы присоединиться к свите принцессы.
…Тронулись в путь. К его удивлению, Элиана с благосклонным вниманием слушала придворных, состязавшихся в красноречии, смеялась удачным шуткам, шутила сама — весьма утонченно. И при этом — ни намека на то, что хочет отстать от свиты и продолжить беседу с ним! Впрочем, Эжен не счел себя оскорбленным: «А почему, собственно, она должна вызывать его на объяснение? Он явился просить ее руки — ему и начинать разговор.» Но слова, так нужные сейчас, которые искал мучительно долго и нашел, наконец, вдруг выскользнули из памяти — сразу, все до единого. И он остался один со своей тоской — невысказанной и безнадежной. Придержал лошадь, пропуская вперед пышно одетых всадников и всадниц, и вскоре нарядная процессия скрылась от его глаз за ближайшим поворотом дороги.
Эжен свернул в лес. В тени деревьев легче думалось и дышалось. Там он и увидел большой розовый куст, усыпанный белыми цветами.
* * *
Заметив, что гость куда-то исчез, Элиана встревожилась не на шутку. Неужели обиделся? Похоже, она перестаралась со своим показным равнодушием. А теперь была готова раскаяться в нем.
Но долго каяться ей не пришлось. Не прошло и четверти часа, как взмыленный конь нагнал кавалькаду, и Эжен, поравнявшись с принцессой, протянул ей едва распустившийся розовый бутон.
— Я привез вам дикую розу, — сказал с горькой нежностью, глядя в ясные глаза девушки. — Есть в ней особая прелесть, отличная от пышных сестер. Она свободна, растет, где хочет. Ножницы садовника не касались ее веток. И чем больше шипов, тем слаще ее аромат. Вы похожи на дикую розу, моя принцесса.
— Обилием шипов, вероятно, — усмехнулась она, но розу взяла, разглядывая внимательно и серьезно.
«Увы, он ошибся. Я капризный тепличный цветок, который зачахнет, если его вовремя не полить…» Но вслух сказала:
— Поздравляю! Это самый изысканный комплимент из тех, что мне доводилось слышать. Может быть, вы приготовили еще один? — и жестом отослала придворных, которые тотчас отъехали на почтительное расстояние.
— Элиана! — взмолился Эжен, видя, что настал его час. — Ну что мне сделать, чтобы вернуть благосклонность вашу? Скажите только — я на любое безрассудство готов… Я люблю вас! И любил все эти годы. Мне никто не нужен, кроме вас!
— А те приключения, о которых ходят легенды? — сухо поинтересовалась она, единой фразой повергнув короля в величайшее смущение.
— Я виноват перед вами, — густо краснея, прошептал он. — Но клянусь, там не было любви! И в этом единственное мое оправдание…
— Не было любви! Вы так легко говорите об этом, — холодно заметила девушка. — Другую любовь я как раз могла бы понять. Но волочиться за кем попало со скуки — отвратительно, гадко…
— Элиана, простите меня! — вырвалось у него со стоном. — Я и так уже достаточно наказан.
— Простить? За что? — пожала она плечами. — Вы имели успех у женщин. Как же тут не воспользоваться… Кто за это осудит?
— Так вы не сердитесь больше? — спросил Эжен, не замечая иронии.
Принцесса помолчала немного, подняла на него печальные глаза. И…
— Не сержусь, — сказала, будто в омут бросилась.
— И мы никогда не станем вспоминать об этом? — примирительно, как ребенку, улыбнулся король.
Стряхнув с себя холодность и недоверие, она улыбнулась в ответ.
— Никогда! — это было прощением, но согласием еще не было. — Знаете, что я придумала? — спросила неожиданно, уводя разговор от опасной темы. — Чтобы вы у нас не слишком скучали, давайте устроим турнир, как в добрые старые времена. В вашей свите немало храбрых рыцарей, взять хотя бы графа Робера. Надеюсь, это развлечение придется им по душе.
— Главное, чтобы оно понравилось вам, моя принцесса, — галантно поклонился король, радуясь возможности хоть чем-то ей угодить. — Я и сам готов сразиться во славу Прекрасной Дамы, если только она позволит посвятить ей мою победу.
— А вы уверены, что победите? — улыбка чуть тронула губы.
— Я постараюсь, — серьезно ответил он.
* * *
В замок вернулись к ужину, не догадываясь, какие удивительные события успели там произойти. А случилось следующее…
Робер стоял, облокотившись на перила мраморной лестницы, и рассеянно смотрел в сад. Дважды мимо него проскользнула хорошенькая фрейлина, едва не задев своей пышной юбкой, но графу было не до нее. Он чувствовал, как теряет Эжена. Стоит принцессе пожаловаться — и он навсегда лишится его доверия. И не только доверия. Годы преданной дружбы забудутся в один миг. Ему запретят появляться при дворе. А он ведь успел привыкнуть к блеску и близости власти. Впрочем, у него достаточно сил обойтись без всего этого. Но король… Кроме Эжена, нет у графа ни друзей, ни братьев. Они росли рядом от колыбели, их вскормили одним молоком. И вот теперь придется расстаться — оттого, что эта девчонка свела короля с ума!
Платье прошелестело в третий раз — и снова совсем рядом. Робер поднял взгляд — машинально, почти с раздражением, — и брови поползли изумленно вверх, выдавая внезапный интерес к прогуливающейся мимо особе. На какое-то мгновение он даже забыл о том, что тревожило его минуту назад. Красавица стоила того, чтобы ею заняться.
— Прекрасная незнакомка, простите за смелость, но мне показалось, что вы скучаете, — обратился он к ней с неотразимой улыбкой и самым любезным поклоном.
И тотчас получил ответный удар, нанесенный без колебаний:
— В своем обществе я не скучаю никогда!
— И все же, — оправившись от неожиданности, но еще несколько растерянно продолжал наступать граф, — почему вы не поехали вместе со всеми?
— Не люблю быструю езду и глупых кавалеров, — пожав плечами, равнодушно отвечала красавица.
— Как жестоко! — улыбнулся Робер. — Неужели вы отказываете в уме всем мужчинам без исключения?
Разумеется, он ожидал опровержения, но не тут-то было!
— Возможно, некоторые из них не совсем его лишены, — холодно сказала она, — но на моей памяти все попытки его проявить не увенчались успехом.
— Однако, — заметил глубоко уязвленный граф, — опасно попадаться вам на язычок!
— Но вам-то, сударь, нечего бояться: горькие пилюли я выплевываю сразу, — с очаровательной гримаской заявила фрейлина, всаживая в него очередную шпильку.
«Я не я буду, если не обуздаю эту норовистую кобылку!» — скрипнув зубами, мысленно поклялся Робер.