Первой это ощутила Анита. Венец в ее руке ожил, зашевелился, задергался…
— Ой! — сказала она.
Шон озадаченно покосился на свою руку, потом на Аниту, потом опять на кулак, где был зажат Жезл. Древняя реликвия пробуждалась. Она запульсировала волнами тепла и холода, мелко задрожала — Тремлоу держал ее крепко, и дрожь эта передалась пальцам, потом запястью…
Мягко, но с непреодолимой силой оба предмета вывернулись из сжимавших их пальцев. Взмыли над поляной, разгораясь все ярче и ярче, закружились, проворачиваясь в полете, обращаясь друг к другу то одним, то другим боком, — и вдруг замерли. Сияние уже резало глаза — реликвии превратились в крошечные солнца. Теперь набалдашник Жезла глядел точно в центр Венца. Они слегка покачивались, почти неразличимые в окутавшем их световом коконе. А потом Венец и Жезл устремились друг к другу и с громким хлопком соединились. Свет затопил поляну перед руинами; маленькое светило завращалось, разбрасывая острые белые лучи, рассыпая потоки искр и поднимаясь все выше…
Сияние озарило длинные носы ведьм из летучего отряда, их впалые щеки и вялые подбородки, их серенькие, собранные на затылках в пучки волосы, — и летучий отряд, крича в ужасе, бросился прочь.
— Чего это они? — Анита на миг отвлеклась от созерцания восходящего светила, глянула вслед беглянкам и снова подняла голову. — Красиво-то как, а, Шончик?
— Ага… — отозвался рыцарь.
Ком искрящегося света поднимался, на ходу увеличиваясь; зарево ширилось, заливало округу. Над руинами храма взмыли драконы и закружились, раскинув крылья. Чешуя их казалась серебряной.
Через мгновение в черном небе зажглась новая звезда — самая яркая на всем небосклоне. Драконы, описав большой круг почета, опустились к земле.
— Пророчество сбылось! — торжественно объявила Мелонита. — Над древним храмом взошла новая звезда. Моя клятва исполнена, и теперь я свободна. Благодарю вас, хранители Жезла.
— А уж я как благодарю! — воскликнул Кардамуд.
Дракониха вздохнула.
— Что ж, теперь я свободна… Мы с Кардамудом отправляемся в путешествие. Он обещал показать мне… показать мне весь мир.
Они переглянулись.
— Удачи, Кардамуд, — сказал Шон. — И тебе, Мелонита.
— Будьте счастливы! — добавила расчувствовавшаяся Анита.
Когда шум крыльев стих и драконы исчезли в усеянном звездами черном небе, рыцарь с ведьмой наконец взглянули друг на друга.
— Я… э… — начал Тремлоу неуверенно. — Мне тут пришло в голову…
— Да? — спросила Анита, оглядываясь на темный храм.
— Эта звезда… Ну, я слышал, звезды ведь, особенно такие яркие, они всегда кому-то или чему-то посвящены. Ну, ты понимаешь — есть звезда Надежды, а вон, на севере, видишь — звезда Войны.
— Да-а… — задумчиво протянула она.
— Вот, и еще есть другие, они тоже… А эта звезда — она чья? В смысле, звезда чего?
Заметив, что ведьма продолжает оглядываться, Шон тоже повернулся, потом взял ее за руку.
— Хочешь узнать, — сказала Анита, толкая его локтем в бок, — чему посвящена эта звезда?
— Ясное дело, хочу.
— Прямо сейчас?
— Немедленно!
— Ладно, — согласилась ведьма. — Сейчас узнаешь…
Часть вторая
СЕРДЦЕ МИРА
1
Анита перекатилась на бок, приподняла голову и положила ладонь на грудь рыцаря. Шонтрайль де Тремлоу де Ривилль де Крайсак, кавалер Ордена Меча, лежал, сонно глядя в рассветное небо. Ведьма осмотрелась — пляж был пустынен, только шалаш виднелся в полутьме. Сзади шелестели морские волны, впереди на границе пляжа темнела роща.
Они провели в этом месте уже три дня. Молодая ведьма из обители Лайл-Магель и рыцарь, наследственный принц города-государства Пер-Амбой, познакомились, когда старая Беринда, носившая титул Верховной колдуньи, послала Аниту в город с заданием свергнуть захватившего власть безумного мага. Познакомились и… Она, вздохнув, положила голову на плечо Шона. Вместо подушки это плечо использовать было затруднительно — даже в расслабленном состоянии мускулы своей твердостью напоминали камень. Ведьма прижалась щекой, скосив глаза на могучую грудь, поросшую светлыми волосами, и принялась задумчиво пощипывать их, вспоминая все произошедшее. Тремлоу, покрытый шрамами голубоглазый блондин-здоровяк с подбородком, похожим не то на наковальню, не то на обух топора, был хорошей иллюстрацией того, что форма не всегда соответствует содержанию. Поначалу Анита приняла его за неотесанного бродягу-наемника, и лишь позже выяснилось, что Шон владеет не только мечом, но и вполне развитым мозгом и что у него хорошо подвешен язык — и не только он.
Тремлоу чуть повернулся, обхватив ведьму рукой, напоминающей узловатый сук старого дерева, положил широкую ладонь ей на голову и запустил пальцы в короткие черные волосы. Легко провел по затылку Аниты, погладил шею… она зажмурилась, чуть не заурчала, как кошка, которой чешут спинку.
— Что это там? — вдруг негромко произнес Шон.
— Твою мать…
— Где? — Открыв глаза, она прислушалась.
— Вроде шумят…
— О тощая дщерь неумелых родителей!
— Ага…
Перевернувшись, Шон приподнялся на локтях. Анита, усевшись ему на спину, тоже огляделась. До восхода оставалось недолго, но небо было лишь едва светлей окружающего пейзажа. И никого вокруг. Пустынный пляж широкой полосой тянулся вправо и влево на много миль, позади море с тихим шелестом облизывало солеными языками песок, а впереди маячил силуэт шалаша, построенного Тремлоу из веток, да темнела роща…
— Вверху, — произнес Шон и потянулся к мечу в ножнах, лежащему рядом на песке.
— Неумеха, ты можешь не дергаться?!
Анита уже и сама видела. В небе что-то летело: темный силуэт двигался странными зигзагами, иногда описывал петли, рывком подлетал выше или вдруг начинал падать, и тогда льющийся с небес скрипучий, очень пронзительный голос срывался на визг:
— А, курица драная, я ж тебе все прутики повыдергиваю!
Тремлоу встал на колени, сжимая ножны за середину и выискивая взглядом свою одежду. Анита тоже приподнялась. Голос казался смутно знакомым, хотя так сразу она не могла сообразить, кому он принадлежит…
— Дура, ну дура!
Вдруг она ощутила, что небольшой камешек, висящий на шее — амулет, который ведьма носила так давно, что уже и позабыла про него, — слегка нагрелся.
— Садись, садись же наконец, мерзкий веник!
Теперь голос звучал громко и внятно. Да и силуэт стал больше, потому что опустился почти к самому песку: ссутулившаяся фигура в развевающихся одеждах. Она приникла к какой-то папке, сидя на ней верхом и обхватив обеими руками. Анита, найдя в песке одежду, вскочила, отряхнулась сама, отряхнула платье и стала поспешно одеваться.
— Где мои штаны? — спросил Тремлоу.
— Стой, стой, гадина лохматая!!!
С силуэтом вдруг произошло что-то странное — он вздыбился, будто напоролся на невидимую стену, и описал мертвую петлю, подняв фонтан песка. Хриплый вопль разнесся над пляжем.
— Что это такое? — спросил Шон, прыгая на одной ноге и натягивая штаны. — Или вернее — кто это такое?
— Ведьма, — пояснила Анита, поправляя платье на груди. — Старая Беринда.
— Беринда… хозяйка вашей обители? Ага… А чего это она так чудно летит… Поберегись! — заорал вдруг он, отбросив меч, ухватил Аниту за плечи, повалил и сам упал рядом. Беринда пронеслась прямо над ними, оставляя за собой шлейф из теплого воздуха, взлетающего песка и пронзительных воплей. Она достигла моря, чиркая каблуками сапог по воде, описала круг над мелкими волнами и, наконец, сверзилась с того, на чем летела. Старуха упала в воду, а ее снаряд, преодолев еще несколько метров, с отчетливым протяжным всхлипом вонзился в песок у ног опешивших любовников.
— Кха! Тьфу! — Анита отскочила, плюясь, и побежала к морю.
— Повелительница! Эй, вы как?
Старуха уже выбралась на берег. С ее платья лила вода.
— Вы меня по камню нашли? — спросила Анита. — По амулету? То-то я чувствую, он нагрелся…
Судя по всему, ярость переполняла Беринду до краев. Не в силах вымолвить ни слова, лишь скрежеща зубами и тряся головой так, что с длинных седых волос летел дождь капель, она устремилась мимо Аниты. Та оглянулась: растерянный Тремлоу в одних штанах и босой, с мечом наперевес, стоял как столб, глядя на маленькую старушку, которая изо всей силы пнула ногой торчащую из песка кривоватую палку.
— Чтоб тебя разорвало! — выдохнула она.
Палка дернулась, подскочила и повисла наискось — только теперь Анита с Шоном сообразили, что это метла. Да не простая метла! Солнце еще не показалось, но стало светлее; разглядев собранные в пышный хвост и перевязанные красной ленточкой ярко-желтые, очень необычные для ведьмовской метлы прутья, Анита поняла, что метла эта — блондинка.
Чудеса продолжались.
— А ты — жаба! — взвизгнул кто-то. — Старая жаба! Это тебя скоро разорвет!
Шон огляделся — ошибки быть не могло, тонкий визгливый голосок исходил от метлы.
— Ах ты… — Беринда побагровела так, что стала напоминать оживший факел. Прыгая от ярости, старая ведьма тщетно пыталась вновь пнуть блондинистую метлу, но та быстро носилась над самым песком туда-сюда, выворачиваясь из-под ног.
— Дрянь!.. Дрянь!.. Вертихвостка… Веник!
Наконец, в результате очередного неизящного пируэта, метла оказалась возле Шона. Стремительно выбросив вперед руку, он схватил говорящую снасть за середину черенка. Желтые прутья заходили ходуном, и помело завопило дурным голосом:
— Талию, талию отпусти! Мужлан! Ребра мне сломаешь!
Рыцарь стоял, вытянув руку на высоте груди. Метла поначалу дергалась и пыталась выкрутиться из его пальцев, а потом вдруг разревелась. Шон захлопал глазами, не зная, как поступить теперь. Увязая в песке и пыхтя, старая ведьма приблизилась к нему. Румянец медленно покидал ее щеки. С другой стороны к рыцарю подошла Анита. Все трое разглядывали метлу, которая уже не дергалась, а мелко трепетала, захлебываясь плачем. Примерно из того места, где ее прутья были перетянуты лентой, завязанной большим красным бантом, летели мелкие капли влаги.
— Матушка, что случилось? — спросила Анита.
— Что случилось…
Старушка наконец слегка пришла в себя и оглядела Шона с Анитой.
— А вы сами не видели, что ли?! — завопила она, вновь багровея. — Это лохматое страшило чуть не сбросило меня, вот что! Меня! Повелительницу Лайл-Магеля!!!
— Жаба! — пискнула метла сквозь рыдания, вновь пытаясь вывернуться из кулака Шона.
Рыцарь посмотрел на помело, снова уставился на ведьму и произнес:
— А не могли бы вы, досточтимая сударыня, объяснить все в подробностях? Раз уж вы все равно прервали полет?
— Да, величайшая, — присоединилась Анита. — Объясните детали!
— Ну… — произнесла Беринда, начиная успокаиваться. — Это я, значит, летела в погоню… Гналась то есть за гнусными похитителями… — Она замолчала и провела ладонью по морщинистому лицу.
— Похитителями чего? — спросил рыцарь.
— Похищено Сердце Мира, — пискнула метла, справившаяся с истерикой.
— Сердце Мира? — переспросил Шон.
— А, это штука такая есть, — сказала ему Анита. — Она висит на цепях в сводчатом зале Лайл-Магеля и все время трепыхается. Очень такая священная реликвия.
Метла снова вмешалась:
— Не трепыхается, а бьется в унисон с тайным биением мира.
Тремлоу нахмурился, что-то вспоминая, и кивнул.
— Да, точно, я ж видел, когда в обители гостил. Такая мерзкая… то есть очень священная реликвия. Ну и кому понадобилась эта гадо… То есть я хочу сказать, кто посмел покуситься на святыню?
— Гномы! — отрезала Беринда.
— Гномы? А эти-то как смогли? Из самого Лайл-Магеля!
— Ну, как… — Беринда, потупившись, ковырнула песок носком сапога. — Подкоп подкопали… то есть прорыли…
— Но это точно гномы? — с сомнением спросил Шон. — Их же в здешних краях давно никто не видел…
— А то кто же! — тут же опять вскипела Беринда. — Во-первых, подкоп — это в их стиле работа, во-вторых, разрази меня тысячелетний гром, кто еще, кроме мелких гадин, осмелился бы… в сводчатом зале Лайл-Магеля нака… кроме этих убогих огрызков, осмелился бы испражниться там!
— Ага, точно гномы, — согласился Тремлоу.
В этот момент он, должно быть, сильнее стиснул черенок, и метла придушенно пискнула, так что рыцарь поспешно ослабил хватку.
— И в-третьих, — добавила Беринда, — гномам о Сердце Мира известно больше, чем кому бы то ни было.
— Почему так?
— Да это ж они когда-то и продали его нашей обители!
— Продали?
— Ну да, продали. А теперь мы обнаружили пропажу Сердца Мира, подкоп и гномье… гномьи следы.
— И отважно бросились в погоню! — вставила метла.
Беринда вдруг подскочила к Шону, выхватила из его рук помело, быстро перевернула и воткнула золотистым хвостом в песок. Метла завизжала, но голос быстро перешел в хрип и задушенное сопение.
— Я говорю, — с нажимом повторила ведьма, — обнаружили следы. Я бы и в гномий лаз сунуться не побоялась, но гады затопили подкоп. Галерея уводит вниз и скрывается в подземной реке. Они мастера на подобные трюки! Поэтому мы с Аназией помчались в Адиген, где находится их Главный Портал, врата то бишь в подземный мир. Недомерки еще ответят за надругательство над святыней!
— Прошу прощения, — вставил Шон, — вы сказали, с Аназией?
— Тьфу-тьфу-кх-ха! — доносилось тем временем снизу, и черенок все слабее и жалобнее дергался в руках Беринды.
Старая ведьма, покосившись на усмиренный инструмент, приподняла его спутанный хвост. Метла принялась кашлять и плеваться, выстреливая струями песка между прутьев.
— Это — послушница Аназия, — представила Беринда.
— Аназия Прекрасная, вот мое полное имя, — поправила метла.
— Лаборантка из мастерской неестественной химии. Напортачила с заклинанием.
— Не напортачила, а провела не вполне удачный эксперимент! Поставленная цель была достигнута вполне. Правда, побочный эффект… малость того… слегка этого… ну то есть не этого, а меня…
— Вот именно, — ледяным тоном заключила Беринда. — Малость, а как же! Твоя внешность изменилась совсем немного, можно сказать — почти не изменилась. Как была тощей грымзой, лохматой метелкой, так и осталась.
— Жаба старая! — пискнула Аназия.
— С метлой я еще разберусь, — заявила Беринда, вновь втыкая ее в песок. — А сейчас есть дела поважнее. Гномы и Сердце Мира! Отряд под командованием сестрицы Лавандии автономно приступил к выполнению особого задания, поэтому других летательных приспособлений не…
— Феминистки разругались с ней вдрызг и покинули Лайл-Магель! — сквозь кашель и хрип донеслось из песка. — И все летучие метлы угнали!
Шон с Анитой переглянулись. Ведьмы и колдуны всегда были на ножах, но не так давно в Лайл-Магеле выделилось радикальное крыло феминисток под руководством сестрицы Лавандии. Они составили боевую группу, с которой рыцарю и Аните уже довелось столкнуться. По мнению Шона, экстремальные колдуноненавистницы наводили ужас на врагов не столько магическими умениями, сколько своей внешностью.
— …Так что мне пришлось воспользоваться этой патлатой бестолочью, — заключила Беринда. — Я лечу в Адиген, к главному гномьему порталу. И весьма удачно, что мы встретились здесь. Теперь вы отправляетесь со мной.
— Но мы не можем лететь, — возразил Шон.
— Я тоже, — кивнула Беринда. — Послушница-лаборантка Аназия Прекрасная, как бы это помягче сказать, — капризная дура. И совершенно не умеет держать курс. И постоянно ерзает. Она невыносима. Но отсюда уже недалеко. Пешком дойдем.
2
— Как это упоительно!
Анита скривилась, будто укусила лимон. Солнце клонилось к горизонту, небо серело. Над широкой лесной дорогой висела пыль. Старая Беринда решительно вышагивала впереди небольшого отряда, за нею шла молодая ведьма, а следом — Шон.