- Билль не мало будет злиться, что согласился на эту борьбу, - ответил Гарри, - завтра он наверно, будет побежден и потеряет таким образом и звание всемирного чемпиона и сто тысяч крон...
Подобные же отзывы раздались и среди публики, которая приветствовала незнакомца восторженными криками "ура".
Противники удалились со сцены.
Для директора театра это был приятный исход. Вся почти публика поспешила запастись билетами на следующий день. Многие держали пари за отважного незнакомца, но никто не знал, кто скрывался под маской. Самые ярые спортсмены, видевшие уже всех чемпионов, ни как не могли открыть тайны, кто боролся под маской. Шерлок Холмс дал немедленно Гарри знак. У выхода толпилась публика, чтобы видеть, кто это человек в маске. Холмс и Гарри направились к другому выходу, через который, обыкновенно, выходили рабочие, занятые на сцене. Там никого не было.
- Ужасно глупая публика, - сказал сыщик, - ведь не выйдет же человек, который хочет сохранить свое инкогнито, через те двери, где выходят все! Здесь же мы его, наверно, увидим.
Он вместе с Гарри спрятался так, чтобы оставаться для выходящих незамеченными.
Через некоторое время дверь бесшумно открылась, и оттуда вышел Том Билль. Он оглянулся по всем сторонам и дал потом человеку знак, следовать за ним.
Это был человек в маске.
Лицо его все еще было закрыто маской, почему его и нельзя было узнать. По фигуре своей и походке он был похож на Шерлока Холмса. Гарри тотчас заметил это. Том Билль не видел спрятавшихся сыщиков.
- Идите спокойно, - сказал он, - здесь никто вас не увидит. Ведь не грех же, если люди, которые так честно боролись, как вы, выпьют вместе бутылочку вина.
- Совершенно верно, - ответил тот, - вопрос только, куда нам пойти, так как я не хочу обращать на себя внимания.
- Это мы найдем, - сказал Том Билль, - я Будапешт знаю хорошо, а вы надвиньте шляпу на лоб, чтобы ваша маска не бросалась в глаза. - Незнакомец так и сделал, и оба борца направились на окраину города, оживленно беседуя. Последние их слова не были слышны.
- Скорей, - шепнул Холмс Гарри, - пойдем за ними, чтобы не потерять из виду.
Сыщик и его помощник подвигались вперед с величайшею осторожностью, все время укрываясь в тени домов.
Борцы пошли к Дунаю, прошли по набережной Рудольфа, Франца-Иосифа, перешли через мост Клятвы и, минуя цитадель, скрылись в одной из узких улиц между политехническим институтом и железнодорожным мостом.
Сыщику и его помощнику темнота, царившая в этой местности, оказала большую помощь при преследовании борцов.
Билль на пути несколько раз поворачивался и, наверно, заметил бы сыщиков, если бы не темнота, их скрывавшая,
У одинокого дома у самого берега Дуная борцы остановились. Внизу между мелочной лапкой и пивной помещалось нечто вроде кабачка. Днем это, может быть, был трактир, но ночью при закрытых ставнях он производил довольно мрачное впечатление.
- Вы сюда хотите спуститься? - спросил человек в маске своего соперника,
Холмс и Гарри находились от борцов на расстоянии десяти шагов и, чтобы не быть замеченными, легли на землю. Билль улыбнулся.
- Да, здесь я завсегдатай; не беспокойтесь, старик Ниари - славный человек, с которым легко можно ладить. Не забудьте, что скоро час ночи и не стоит возвращаться в город искать другой ресторан...
Незнакомец ничего не сказал, но Том Билль по его лицу видел, что тот неохотно спускается в эту трущобу.
- Но, в конце концов, ведь все равно, - услышал Холмс из уст человека в маске, спускавшегося в грязный подвал.
- Странно, - пробормотал Холмс, вскакивая и подходя ко входу в погреб.
Сыщики ощупью опустились вниз, пока не дошли до двери. Холмс бесшумно открыл ее. Он вошел в темное помещение и хотел уже пойти дальше, как услышал сзади себя крик.
Это был Гарри, стоявший ступенек на шесть или семь выше его. Через минуту тот полетел вниз и ударился в плечо Холмса.
Сыщик моментально вынул из кармана револьвер.
- Мы попали в засаду, начальник! - проговорил Гарри, упавший к ногам Холмса.
На минуту подвал осветился электрическим фонарем сыщика, и в это же время Холмс увидел, как из стены высунулась какая-то рука.
Фонарь Холмса освещал эту ужасную руку, бросившую Гарри с лестницы? Был ли этот кусок мяса, на котором торчали, как прутья, два пальца, человеческой рукой?
Холмс не стал долго об этом думать. Он поднял Гарри, который, стоная, опирался на него.
В ту же минуту сыщика схватили за правую руку. Тщетно пытался он стрелять: Какая-то неведомая страшная сила стиснула ему руку так, что он не мог освободить своей руки. Вдруг в руке почувствовалась острая боль, как будто она вырвана была из сустава. Какая-то массивная вещь с шумом упала на его фонарь и разбила его вдребезги, так что он потух.
Холмс, вне себя от злости, все время махал левой рукой по темному подвалу, надеясь схватить невидимого врага, но напрасно. Его втащили на одну ступень выше, причем левой рукой он все время хватал пустоту. Потом дверь закрылась, и слышно было, как в замке повернулся ключ.
Холмс не быль в состоянии действовать правой рукой, а Гарри был ранен; у него на голове было несколько зияющих ран, из которых струилась кровь.
Сыщику ничего не оставалось делать, как втащить своего помощника наверх. Правая рука его болела. Взбираясь по лестнице, он услышал вдруг отчаянный крик и последовавший за ним выстрел, потом - продолжительный стон и все утихло.
- Черт возьми, - воскликнул Холмс, которого, обыкновенно, в других случаях хладнокровие не покидало, - все произошло так, как я ожидал! Там внизу совершается преступление, а мы должны спокойно на это смотреть? Гарри, соберись с силами! Посмотрим, мы, может быть, еще и справимся с этими негодяями!
Гарри от раздирающего душу крика как бы очнулся. Он поплелся за Холмсом, который выстрелил три раза из браунинга в дверь. Потом он сильно ударил ногой в нее и через минуту очутился в темном подвале.
Как только он открыл дверь и выстрелил еще четыре раза в различные стороны, на них никто уже не осмелился нападать. Холмс наскоро стал ощупывать стены, надеясь найти дверь.
Вдруг он увидел луч света. Одним прыжком Холмс очутился около двери. Открыв ее, он попал в небольшой двор. Против него в заборе была калитка. Открыв ее, сыщик к своему удивлению увидел протекавший перед ним Дунай.
Он вместе с Гарри поспешил выйти на улицу, при том во всем доме не встретили ни единого признака живого существа.
Гарри указал на небольшой огонек, который, покачиваясь, удалялся в темноту ночи.
Холмс устремил свой взор на Дунай.
- Это лодка, - сказал он, - у них около двора была привязана лодка, на которой они и удрали. Теперь нам ничего не остается, как известить полицию и обыскать этот таинственный дом. Благодаря этому можно будет, пожалуй, раскрыть некоторые загадочные происшествия прошедших недель. Но ты ни слова не говори о том, каким образом мы попали сюда. Тома Билля я хочу лично схватить, а полиция, пожалуй, только напортит.
- Неужели вы думаете, начальник, что Том Билль еще вернется? - спросил Гарри. Холмс улыбнулся.
- Почему же нет? Ведь ему бояться нечего? Мы ведь не можем ничего доказать. А он не будет таким дураком, чтобы бросить приз в сто тысяч крон. Сейчас мы поедем домой и сделаем необходимые приготовления к следующему дню. Тебе надо сделать перевязки, а моя рука, надеюсь, завтра уже не будет болеть.
С этими словами Шерлок Холмс повел своего помощника, из ран которого струилась кровь, по улице. После получасового путешествия они нашли извозчика, который и отвез их в гостиницу.
На следующее утро Гарри проснулся с сильной головной болью. Ему ночью была сделана перевязка, но мысли его все еще не пришли в порядок.
- Мне кажется, что все это был кошмар, - сказал он сыщику.
Холмс уже сидел за завтраком. По усталому лицу и по одежде видно было, что он эту ночь совсем не спал.
- Вы ночью совсем не раздевались, мистер Холмс? - спросил Гарри.
- Нет. У меня сначала было много возни с тобой, так как пока врач промывал тебе раны и делал перевязку, ты каждую минуту терял сознание. Изрядно отделали они тебя. Уложив тебя, я отправился в полицию и велел окружить этот дом и обыскать его.
Гарри с любопытства поднялся на постели.
- Имеете ли вы уже какие-нибудь известия о результатах обыска?
- Я сам был при обыске так что знаю результат по собственному наблюдению.
- Как, вы еще раз отправились в эту трущобу?
- Да. Я и шесть полицейских.
- Что же вы нашли?
- Ничего.
- Ничего? Ни единого следа преступников?
- Ничего. Этот, трактир уже много лет содержится одним венгерцем, который сегодня ночью удрал вместе со своими сотоварищами. Ни в трактире, ни в подземелье я ничего не нашел. Вся добыча состоит из трех пальцев, найденных мною завернутыми в пергамент в ящике комода.
Гарри вытаращил удивленно на сыщика глаза.
- Удивительные штучки, - продолжал Холмс, - три коротких, костлявых пальца. Они обогатят мою интересную коллекцию. Теперь мне ясно, кто тот таинственный незнакомец, который тебя так знатно отделал. В истории преступления наступила, так сказать, новая эпоха. Оружие как будто отходит на задний план, и даже личная физическая сила ничего теперь не значит. Ну, я пойду, чтобы встретить своих таинственных противников во всеоружии.
Гарри не понял значения слов Холмса, который тем временем вынул из кармана небольшой пакетик. Развернув пергамент, он показал Гарри содержимое его. Последний увидел три костлявых пальца. Вид этих мертвых, как-то странно скрученных пальцев, был действительно страшный. Гарри содрогнулся от ужаса.
Цвет пальцев был какой-то странный, как будто они были не человечьи, а принадлежали какой-нибудь породе обезьян.
Это было более всего странно. Гарри вспомнил, что он когда-то и где-то видел такой цвет.
Он задумался, а потом обратился к Холмсу.
- Это не человеческие пальцы, начальник, я теперь вспоминаю, где их видел. Им уже много сотен, а может быть, и тысяч лет. Это останки какого-нибудь египетского фараона, жившего в доисторическое время. Пальцы эти отрезаны от какой-нибудь мумии.
Сыщик уже одевался, чтобы уходить.
- Я не согласен с тобой, Гарри; ты, вероятно, забыл таинственную руку в подвале. Но мы еще вернемся к этому. Я тебя оставлю на некоторое время, так как у меня одно важное дело. Надеюсь, к вечеру ты будешь уже на ногах. Мне бы хотелось, чтоб ты пошел в Орфеум смотреть на борьбу Билля с человеком в маске.
- Через несколько часов, мистер, я встану, - вскрикнул Гарри, - я ведь должен быть большим трусом, чтобы при вашем героизме и энергии дать себя побороть. Мы разве не вместе пойдем в Орфеум?
- Нет. Я вечером занят и не могу никак отложить это дело. Достаточно, если ты один будешь следить за ходом борьбы.
* * *
Сыщик вышел из гостиницы и отправился в редакцию газеты: "Ллойд Песта".
Он поместил следующее объявление
ИЩУТ НАСЛЕДНИЦУ.
Умерший несколько времени тому назад поручик Первого Гусарского полка граф Надаши оставил завещание, по которому все его имущество переходить к той молодой даме, с которой он был в интимных отношениях. Душеприказчик покойного, мистер Холмс, просит эту даму явиться к нему в гостиницу "Константинополь" для совершения некоторых формальностей.
Из редакции Холмс поехал к начальнику полиции. Там его встретил судебный следователь, элегантный молодой человек лет тридцати пяти.
- Вы пришли очень кстати, мистер Холмс, - сказал он, забирая свои бумаги, палку и шляпу. - Вместе с нами отправляется еще несколько юристов, так как ваши сообщения вызвали сенсацию. Если бы вы не были Холмсом, то директор, полиции никогда бы и не поверил. Разве это возможно? Эвелина Гульд, одна из самых богатых девушек в мире и вдруг преступница.
- Заключение, которое вы делаете из моих слов решительно ни на чем не основано, - возразил Холмс спокойно, - и я решительно настаиваю, чтобы в этом деле вы до поры не заходили слишком далеко. Я ведь мог своих наблюдений вам и не говорить, но я считаю долгом действовать рука об руку с полицией. Пока следует только установить, ради чего Эвелина Гульд была в тот вечер в квартире ее жениха.
Вы подумайте, граф Надаши исчез бесследно, в его комнате нет и признака крови. Но в то же время ясно, что молодая девушка одна не могла ничего сделать. Очень важно иметь показания мисс Эвелины Гульд, так как это может служить нитью для раскрытия целой серии подобных преступлений.
Судебный следователь остановился у двери.
- Что вы этим хотите сказать, мистер Холмс? Мы в данное время имеем перед собой только этот один случай с графом Надаши.
- Я вам, господин следователь, потом как-нибудь объясню, - ответил Холмс, выходя.
К сыщику и следователю присоединилось еще четверо господ. Все они подъехали к дому американки, занимавшем апартаменты в самом роскошном пансионе Будапешта.
Лакей был не мало поражен, когда прочитал пять визитных карточек. Чиновников проводили в роскошно убранный салон и попросили здесь минут десять подождать.
Потом вошла мисс Гульд.
На ней было роскошное утреннее платье, сшитое по последней моде в японском вкусе. Шелк красиво облегал ее прекрасную фигуру. Сыщику показалось будто американка бледнее обыкновенного. Ее большие черные глаза скользили по лицам присутствовавших.
- Не угодно ли, господа, садиться? - проговорила она на французском языке, которым владела в совершенстве.
Следователь стоя сказал:
- Простите, мисс Гульд, если мы пришли не во время, но мне кажется, что цель нашего посещения вам ясна и я просил бы вас облегчить нам нашу задачу.
Эвелина Гульд откинулась на спинку стула. Она сжала губы и мгновенье ничего не ответила. Потом сказала:
- Вы предлагаете мне решить какую-то загадку, милостивый государь. Одновременное посещение стольких людей меня удивляет, но я абсолютно не знаю, чему я обязана такой ###честь.
Следователь смутился и стал рыться в своих бумагах.
Его взгляды на спутников просили о помощи. Он кашлянул.
Его смутили красивые глаза мисс Гульд, хотя он и решил оставаться все время в рамках официального лица. На помощь ему явился Холмс и спросил:
- Где вы, сударыня, изволили быть в девять часов вечера 23-го апреля?..
Вопрос был поставлен ребром и, хотя он был сказан очень мягким тоном, но каждое слово ударяло, словно молот.
Мисс Гульд обернулась и посмотрела на говорившего.
Следователь и присутствующие были выведены из неловкого положения. Все смотрели на хозяйку дома в ожидании ответа. Глаза Холмса уловили растерянный взгляд мисс Гульд. Он стоял против нее, опираясь лениво на свою тросточку.
Так смотрели они друг на друга: мисс Гульд, желавшая проникнуть мыслью во взгляд Холмса и он, не спускавший также ни на минуту с нее своих глаз.
Наконец, мисс Гульд поднялась и, глубоко вздохнув, сказала:
- Ведь вы, сударь, не можете от меня требовать, чтобы я еще помнила, где я ровно четыре недели тому назад была в девять часов вечера. У меня в течение моего пребывания здесь столько различных визитов, что я должна была бы для этого вести специальный дневник. Впрочем, я и не знаю по какому праву вы меня допрашиваете. Я просила бы вас выяснить мне это.
Судебный следователь вынул из кармана карточку и положил на столик, стоявший перед мисс Гульд.
- Я, мисс Гульд, судебный следователь и занят теперь делом графа Надаши.
Мисс Гульд при этом имени и глазом не моргнула, спросив холодным тоном:
- А меня это разве касается?