Кошка снова поклонилась и, вытянувшись в струнку, начала доклад:
— Милорд, разведка донесла весть о рождении второго Искажённого.
Она сделала паузу, чтобы я смог оценить значимость этой новости. А я понял: то, чего мы опасались больше всего, наконец случилось.
— Искажённый был замечен у разрушенного храма Культа Истинной Тени, — продолжила Кошка. — Мы предполагаем, что с момента рождения прошло менее условных суток. Официальный Пантеон Теней и лично Грандмастер Теней Лорд Каин передал Ордену Радуги свои заверения в том, что Тень не имеет отношения к Искажённому и не станет оказывать ему помощи, равно как и препятствовать ему.
— Кто бы сомневался, — пробурчал я. В этом они все. Но лучше уж так, чем как в прошлый раз…
— Далее, — докладывала Кошка. — Вооружённые Силы Колыбели подняты по боевой тревоге, однако очевидно, что Кошки не смогут противостоять этому чудовищу. Всё, что мы можем — это задержать его на время. Мы предполагаем, что конечной целью Искажённого является Исток, но достичь его будет непросто. Через пространства Ордена он не пойдёт, поскольку понимает, что встретит здесь отчаянное сопротивление. Преодолев территорию Пантеона Теней, он упрётся в Преисподнюю Резервацию, однако пройти через неё к Истоку он не сможет. В этой связи мы предположили, что он решит выйти через Преддверия Ада в Мир людей, а уже оттуда — к Истоку. Аналитический Отдел считает, что Точкой Инвазии, то есть пространственным разломом, вероятнее всего, станет Лубянская Трещина. Это означает, что и выйдет он где-то недалеко. Насколько нам известно, по Миру Духов Искажённые перемещаются медленно, поэтому Аналитический Отдел определил время до столкновения с целью в семь условных суток.
— Всего семь суток?!
Будь я человеком, я бы сейчас умылся ледяным потом.
— Первый!
Кошка вздрогнула и втянула голову в плечи. Великий Магистр выпрямился; теперь я видел под клобуком его золотые глаза и тонкий, острый нос на бледном пергаментном лице.
— В чём дело, Гермес?
— Почему ты не призвал меня раньше? Мы потеряли слишком много времени! Я не знаю, сколько условных суток может потребоваться для реализации Проекта «Воины Радуги»!
— Спокойно, Второй, — он был сама невозмутимость, этот величественный Дух: — Всему свой срок и черёд. Если ты пробудился сейчас, значит, ты успеешь. К тому же, насколько я понимаю, ты уже нашёл Первого Претендента?
А ведь и правда. Об этом я как-то не подумал.
Великий Магистр мягко улыбнулся:
— Не беспокойся, Гермес. Мы успеем. Да, на этот раз у нас нет Архистратига, и нам некого противопоставить Искажённому. Но я верю в твои силы. Пришло время проверить Проект на практике. Закончи все дела в Мире людей, инициируй Первого Претендента и начинай поиск остальных. А мы пока будем отслеживать перемещения Искажённого, — правда, Ват-У?
Кошка смутилась и снова склонилась в поклоне, да так и осталась.
— Не торопись, — проговорил Первый. — Ты же знаешь, условные сутки не равны человеческим. Возможно, у тебя гораздо больше времени. Да и спешка в этом деле тебе не поможет: ведь тебе придётся иметь дело с людьми, а это всегда непросто, пусть даже ты и успел приобрести некоторый опыт в этой области…
— Хорошо. В таком случае, — я положил правую руку на эфес «Карателя» и опустился на одно колено, — прошу Вас, Великий Магистр, дать мне, Лорду Гермесу, по прозванию Несокрушимый, первому Паладину Радуги, Ваше благословение, дабы я смог исполнить свой священный долг перед Орденом Радуги и всем Миром Духов.
Я склонил голову и тотчас же тонкая, невесомая длань коснулась моей макушки.
— Благословляю тебя, Лорд Гермес, по прозванию Несокрушимый, первый Паладин Радуги, на священный поход против Зла, во имя Ордена Радуги, для защиты всего Мира Духов. И да направит твой меч и твои помыслы Великая Радуга, Праматерь Всего Сущего.
Он договорил, и тотчас же золотистый свет заполнил всё вокруг, словно сквозь хмурую завесу туч на меня снизошёл луч яркого летнего Солнца…
И в ту же секунду видение пропало. Я снова был в «пытошной», а передо мной снова сидел, пригорюнившись, Валентин Звезда, юный Мастер Иллюзий.
Была, впрочем, и разница. Моя память вернулась ко мне, пусть и не в полной мере. Во всяком случае, я снова знал, кто я, и, главное, зачем.
— Все, кроме гражданина Звезды, покиньте помещение.
Пристав и конвойные беззвучно вышли.
— А теперь слушай меня внимательно, — начал я без предисловий. — Как тебе идея пожить несколько годочков в психушке?
— Если честно, не очень, — признался Валентин.
— Так я и думал. Тогда есть только два пути решения проблемы. Готов внимать?
Парень кивнул.
— Отлично. Путь первый: воссоздать Шанталь. Какие мысли?
Он как-то сразу погрустнел.
— Это невозможно.
— Верно. А почему?
Казалось, Валентин ничуть не удивился моей внезапной проницательности.
— Потому что это будет уже не Шанталь. В одну и ту же реку не войти дважды.
— И снова верно. Что ж, в таком случае у нас с тобой остаётся лишь один путь…
И я выразительно замолчал. Юноша побледнел, а я усмехнулся и укоризненно покачал головой. Что за молодёжь пошла. Как создавать, так это всегда пожалуйста. А как расплачиваться, так в кусты.
— Не сцы, Капустин, — произнёс я с той долей иронии, которая заставила его устыдиться собственного страха: — Сам говорил, что жизнь иллюзия. Вот и иди до конца. Помнишь этого, как его… Джордано Бруно? Тот за свои убеждения на костёр пошёл, и ничего. Или Христа. Ибо сказано в скрижалях: за базар ответишь. Вот и отвечай. Впрочем, надо-то всего ничего. Тебе нужно внушить себе мысль о собственной смерти. Притом соответствующей твоему поступку. Вникаешь?
Лицом мой Иллюзионист был теперь в тон собственным волосам: изжёлта-белый. Он долго молчал; потом, наконец, кивнул:
— Я понял.
— Вот и ладушки. Да ты не менжуйся, — я похлопал его по худому плечу. — Всего один импульсик, и готово дело. Сейчас вызову конвой, они отведут тебя в КПЗ. Я им скажу, чтобы определили тебя в одиночную, ибо ты у нас психически неуравновешенный. А вдруг душить начнёшь, эта, сокамерников своих? Вот, а как один останешься — запускай свою иллюзию. Потом увидишь, что будет. Понял меня?
Он снова кивнул — обречённо, как самый настоящий смертник.
— Ну и молоток. Эй, там! — крикнул я. — Забирайте клиента.
Вернулись пристав и конвойные.
— Чуть не забыл! Пиши заключение, — я указал приставу на стол, а затем обратился к конвойным: — Руки ему за спину и в наручники. И смотрите, опасайтесь укусов, парень психический. Так что в одиночную его, пусть успокоится. Так! Заключение!
Я подошёл к окну. За окном сгущались тучи.
— Кхм! Пиши. «Заключение. По первоначальному наблюдению задержанный Звезда В.И. признан мной, Кастальским Г.С, невменяемым. Рассмотрение дела считаю нецелесообразным до проведения полноценной судебно-медицинской экспертизы. Впоследствии рекомендую поместить задержанного в психиатрическую больницу № 1 имени Алексеева для принудительного лечения». Всё. Давай автограф черкану. Ну вот и всё, Валентин Иосифович, к вам у меня более никаких вопросов не имеется. Желаю, как говорится, здравствовать.
Конвойные увели моего понурого друга, а я, словно опомнившись, хлопнул пристава по плечу:
— Слышь, сержант, погодь. Бумага есть у тебя? Давай. Так… Сейчас. «Заключение профессора Максимова Э.В. не прилагаю за неимением оного. Причиной тому является тот факт, что вышеуказанный профессор самовольно покинул место допроса и более не появлялся»… Во-от… Готово. На, подшей туда. Полковник спросит — подтверди, ты ведь тоже тут был. Верно я говорю? Верно. Ну всё, свободен.
— Так точно, товарищ майор.
— Ага, ага, покеда…
Дверь за приставом закрылась. Теперь оставалось только ждать. Впрочем, если я верно оцениваю ситуацию, долго паренёк не продержится. Ночью… Да, скорее всего ночью.
Теперь нужно было ехать домой, но домой мне ехать не хотелось. А что поделать? От Мариночки, конечно, надо избавляться.
Я подошёл к стоящему в углу телефону и снял трубку:
— Говорит Гермес.
— Слушаю вас, Милорд, — откликнулась Кошка-диспетчер. — Чем могу быть вам полезна?
— Соедини с Аналитическим.
— Слушаюсь, Милорд!
В трубке щёлкнуло, и уже другой голос (с такими же, впрочем, мяукающим интонациями) взял под козырёк:
— Аналитический Отдел слушает, Милорд!
— Рассчитайте вероятность… Ближайшие два дня, самоубийство. Лучше что-нибудь серьёзное, прыжок с крыши там, метро, ещё что. Чтобы насмерть. И чтобы обязательно мужчина, возраст неважен. Да, Москва, конечно же. Лучше поблизости, Орехово-Борисово, Каширка, Домодедовская.
— Всё ясно, Милорд!
— Хорошо. Звоните тогда, как рассчитаете.
— Слушаюсь, Милорд!
Я положил трубку. Смешные они, эти Кошки. Но исполнительные, этого не отнять.
Ну-с, Герман Сергеич, домой-то едем, али как? Давайте, смелее. Там вон юноша вообще на смерть пошёл, а вы с женой повстречаться трусите. Нехорошо-с. У вас Искажённый на горизонте маячит, а вы трясогузничаете.
И ведь надо было купиться на такую внешность! Практически Деми Мур времён «Привидения»: хрупкое, нежное создание, томное, скромное и очаровательное. Ага, конечно. Стоило поставить автограф на свидетельстве о браке и хитроумно составленном брачном договоре (вот бы когда почуять неладное), как дивная инженю лирик превратилась в хищницу высшего сорта. И понеслось…
Я ведь не олигарх какой, но кое-какие средства и у меня имеются. Всё-таки в Мире людей без этого трудновато, а я всегда был немножко гедонист. Хорошая квартира, хорошая машина, достойная работа, — что ещё нужно, чтобы спокойно встретить старость? Тем более о своей истинной сути я тогда забыл (а точнее, не знал: ведь у аморфа нет памяти его создателя).
Тогда-то и подумал о красавице-жене. Глупец, наивный глупец…
Расчётливая «инженю» мигом вписалась в мою жизнь, да так прочно и юридически безупречно, что я и чихнуть не успел. И теперь расклад получался такой: шаг влево, шаг вправо расценивается как попытка к бегству, прыжок на месте — как попытка улететь. Развестись? Пожалуйста, но половину имущества долой, плюс отступные, оценённые в такую цифру, что кажется, будто я женился на принцессе монакской. Не то чтобы мне было жалко денег, особенно теперь, но за державу обидно. Этот её брат-юрист так ловко всё обтяпал, что сдать им позиции без боя было бы равносильно позору, недостойному даже харакири.
Нет, здесь нужна тактика.
Я сделал несколько шагов по кабинету, потом посмотрел на часы. В этот момент зазвонил телефон. Я снял трубку.
— Кастальский.
— Лорд Гермес, Вас беспокоит Аналитический Отдел.
— Нашли?
— Да, Милорд. Разрешите сообщить?
— Излагай.
— Слушаюсь, Милорд. Мы рассчитали вероятность самоубийства молодого мужчины. Завтра, в 11 часов 51 минуту 51 секунду 13 июля 2006 года по миролюдскому, погрешность ±1 минута 45 секунд, вероятность 71%. Адрес: Каширское шоссе, улица Шипиловская, дом 13. Проезд…
— Не надо проезд, я знаю, где это. Лучше подробнее про самоубийцу.
— Слушаюсь, Милорд. Данные по самоубийце: Герман Григорьевич Титов, 29 лет, холост. Проживает по адресу…
— Неважно. А чего он прыгать-то собрался?
— Э-э… Как это по-миролюдски? А! Девушка бросила.
— И только-то? Тьфу-ты, пакость. Вот ведь бабы, а? От них мужикам все беды, — скажи?
— Э… Не могу знать, Милорд.
— Ну конечно, кто б сомневался. Ладно! Родители живы у него? А то он, может, как Первый Претендент — сирота…
— Никак нет, Милорд, оба родителя живы и здравствуют.
— Всё ясно, ещё и эгоист. Наверняка «мажор», «золотая молодёжь». Вот и бесится…
— Осмелюсь заметить, Милорд…
— Ну чего ещё?
— По моему скромному мнению, к так называемым «мажорам» молодой человек не относится. Скорее, натура романтического склада. Музыкант.
— А-а, вот оно что. Ясно. Хорошо, это ценная информация, спасибо.
— Рада стараться, Милорд.
— Всё, отбой. Если будет что ещё — звони на домашний или на мобильный, они там у вас должны быть.
— Слушаюсь, Милорд!
И отключилась.
Герман Титов! Чтоб я сдох. Мало того, что тёзка, так ещё и… Надо было спросить про наркотики, а то вдруг он просто в космос собрался… Ладно, Сергеич, не плюйся ядом. У человека, может, горе. А ты со своим сарказмом.
Эх, вот бы от меня Маринка ушла. И придумывать ничего не пришлось бы. Но куда там! Тут же такой куш сорвать можно…
Так. Исчезла дрожь в руках, теперь наверх. Сначала — в банк, потом домой.
Тактика вырисовывается интересная. Забавная.
Главное — не забыть про другого самоубийцу, которого я в Кащенко определил. И для этого мы с тобой, Герман Сергеич, сделаем следующее.
Я тихонько открыл дверь кабинета и выглянул в коридор. В коридоре было пусто. Вот и славно.
В который раз сняв трубку с телефона, я значительно прокашлялся и сказал:
— Смерть ко мне отправь, сейчас же.
— Слушаюсь, Милорд! — оттарабанила трубка, и тотчас же откуда-то ощутимо потянуло холодом и сыростью. Свет померк. Лампы бросали на стол мертвенно-бледные отсветы, и длинные тени ползли по стенам.
Дверь распахнулась. Я обернулся и увидел в проёме черноволосую девушку в старомодном платье с корсетом и шляпке с вуалью. Кожа её была бледно-серой, руки скелетно-тонкими, а в прорехах на груди виднелись кости и пустота грудной клетки за ними.
— Привет, Смерть! — весело поздоровался я. — Давно не виделись. Как дела?
Она прикрыла за собой дверь и осталась стоять подле неё. Светло-голубые глаза невесело смотрели на меня из-под вуали.
— Как обычно. Ничего нового. Ты что-то хотел?
Её тон несколько остудил мой пыл. Ну ещё бы, Смерть — это вам не Кошка-диспетчер, честь через слово отдавать не станет. Впрочем, мне ведь это и не нужно…
— Я просто хотел тебя попросить…
— О чём?
Она всегда была странной, эта девушка. Никто точно не знал, откуда она взялась. Просто однажды мы обнаружили, что в Мирах Радуги появилась Смерть. Впрочем, она не старалась привлечь к себе внимание, держалась подальше и от Ордена Радуги, и от Пантеона Теней, предпочитая нашему обществу общество Изгоев-Демонов. Странный вкус.