Том вопросительно поднял брови.
- Раз имя меняет судьбу, то пора приучать девчонку к тому, что она больше не малютка Ло, а мисс ГРин из Сан-Франциско, - пояснила Каррек. - Я, конечно, не верю во всякую мистику, но версия не лишена интереса.
*
С тех пор, как Сьюзан и Том занялись делом малютки Ло, их отношения окончательно перешли в дружеские. Что-то из них ушло; Сьюзан видела, как между ними с каждым днем вырастает стена, а причина тому - светловолосая девчонка из Кливленда. А у Тома что-то беспокойно шевелилось в груди, когда он вспоминал тот день в Манагуа - заброшенный магазин и два силуэта в освещенном проеме - здоровяка Фелипе и хрупкую девчонку в черной футболке. Почти невесомое, скорее детское, чем женское, тело, острые косточки, проступающие под кожей, полудетская рука, пытающаяся прикрыть едва намеченную грудь. Безмятежная детская улыбка во сне, кулачок, по-детски подсунутый под щеку. Часто Том словно наяву ощущал на своем плече руку Ло, когда помогал раненой девушке добраться до домика. Он чувствовал неловкость перед Каррек; три года они были вместе, и Сью оказалась хорошим товарищем, привлекательной женщиной, умной и ироничной. Но Том ничего не мог с собой поделать; после Манагуа его мыслями завладела девушка с именем Лолиты, презирающая "систему" - но именно ей Том и Каррек были обязаны жизнью, а шеф - спасением от крупных неприятностей международного масштаба.
Шеф связался с конспиративной квартирой на восьмой день пребывания Ло в Александрии:
- Что скажете о вашей подопечной?
- Считаю, что она готова к собеседованию, - ответила Каррек.
*
- За что ты меня избегаешь? - спросил Том, перехватив Ло на кухне. Он встал в дверях так, чтобы девушка не могла прошмыгнуть мимо и снова уйти от беседы.
Ло, пившая кофе у окна, не оборачиваясь, задала встречный вопрос:
- С чего ты это взял?
- Ты избегаешь меня. Но так как нам предстоит работать вместе, я бы хотел расставить все точки над "и"...
- Мне не за что на тебя обижаться, - Ло отпила еще глоток и закурила. - Блин, опять забыла про вытяжку... Каррек меня убьет. Ценю ее терпение, если бы мои слова так же пропускали мимо ушей, я бы уже взбесилась, а она только делает замечания.
- Это из-за Сьюзан? - уточнил Том. - Ло, не уходи от разговора...
- И это тоже, - не стала отрицать девушка. - Знаешь, как у нас называют девчонок, которые вешаются на чужих парней?.. Так вот, я никогда крысой не была.
- Между нами давно трещина пробежала, еще до встречи с тобой, - Том тоже включил кофеварку. - Или с самого начала не заладилось. Мы оба это понимали, но даже сами себе не признавались, что наши отношения изжили себя...
- Говоришь за вас или только за самого себя?
- Сьюзан умная женщина и не может не понимать. Что-то было не так с самого начала... сложно объяснить.
- Однако вы были вместе, - тут же поддела его Ло, - сколько времени? Если вы все знали и понимали, то почему вели себя так, будто вам невдомек?
Том покачал головой и рассмеялся:
- Ло, я был прав, когда расхваливал шефу твою наблюдательность. Ты уже не в первый раз ставишь нас в тупик своими вопросами. Нам кажется, что все ясно, а от прямого вопроса теряемся и не знаем, что сказать. Как тебе это удается?
- А потому, что вы сами не знаете, зачем носитесь со всякими с..ми условностями, - выпалила Ло, выбросив окурок в форточку. - Ой, извини, ты не любишь, когда женщина бранится?
Том чуть не расхохотался вслух. На душе стало легче от того, что они с Ло все прояснили.
*
На следующий день приехал шеф и Ло согласилась работать в его конторе.
В учебном центре девушка добросовестно осваивала подготовительную программу и проявила способности и усердие. Преподаватели были уверены, что на экзаменах она покажет хороший результат.
Наблюдая за успехами Лори, как теперь называли девушку, Том думал, что Каррек была права: так лучше для всех.
Параллельно Лори осваивала курс искусствоведения. Специалист широкого профиля по классической европейской и русской живописи - такую специализацию ей выбрали для "легенды", и Лори всерьез заинтересовалась биографиями художников и их творениями. Рубенс со своими пышнотелыми красавицами. Инфернальные полотна Босха и Кранаха. Светлые и красочные Мане, Сезанн и Ренуар. Строгие и аскетичные творения художников католической Испании. Колоритные и разножанровые русские картины. Не совсем понятные, но интересные полотна Пикассо и Ван Гога. Экзотичные таитянки Гогена... Перед девушкой словно разворачивалось одно бесконечно огромное и прекрасное полотно. Оно было таким ярким, что курсы искусствоведения становились для Лори все интереснее.
- Молодец, ты будешь убедительна в роли искусствоведа, - заметила однажды Каррек, слушая за чашкой кофе в буфете рассказы Ло о лекциях по творчеству Малевича и Кандинского.
- Потому что мне действительно это интересно, - ответила Лори, - все эти люди, картины... Я пытаюсь понять, что ими двигало. Ведь если у человека чайная ложка мозгов, он сможет только мат на стене нацарапать, и то с ошибками.
Каррек невольно улыбнулась острому языку Ло и метким характеристикам, которые она раздавала всем.
- Сложный внутренний мир и нестандартное мышление, - сказала она. - Некоторые художники видят мир иначе, нежели мы...
- Да, Эль-Греко, например, - тут же подхватила Ло. - А у Пикассо одна только "Девочка на шаре" не похожа на каракатицу...
- А как твоя подготовка к экзаменам? - спросила Каррек.
- Я справлюсь.
Так и вышло. Через полгода Лори приняли в штат. Она заменила Макса Уивера. Шеф был доволен ею. Каррек испытывала двойственное чувство - гордость: именно она смогла рассмотреть потенциального сотрудника в девчонке с улицы, и горечь из-за того, что девчонка нанесла последний удар по их отношениям с Томом.
Девушка уже мало напоминала Малютку Ло из Манагуа. прежними остались только светлые волосы, огромные зеленые глаза и тонкая фигурка. Исчезли широкие футболки с аппликациями монстров, "берцы", банданы, черная помада и лак. Она не была комком нервов, отучивалась сквернословить. Том чувствовал себя Пигмалионом, и преображенная Ло нравилась ему все больше. В Манагуа он испытывал скорее сострадание к худенькой, настороженно стреляющей глазами девчонке, а сейчас она становилась все привлекательнее. Том не ошибся, у Лоры проявился острый ум и такой же язык, девушка умела быть наблюдательной и остроумной.
Лора тоже перестала считать Тома "шпиком", "рабом системы" и "ищейкой дяди Сэма"; он спас ее, а перед этим не бросил раненую на улице. Девушка верила ему. После бегства из Кливленда малютка Ло не доверяла никому, и только Шоу преодолел это. Было и еще что-то неясное: когда Том вернулся в Штаты с папкой, Ло поймала себя на мысли, что хотела бы поменяться местами с Каррек. От поцелуя Айзека она едва не отшатнулась, только подумав, что Айк многовато курит и мог бы не нажимать на сардины в пряном соусе.
Лори пыталась украдкой навести справки об Айке и Заке, но узнать смогла только то, что они уехали из Никарагуа дальше на юг. Оставалось только верить, что у них все нормально.
В 1985 году, день в день через два года после их первой встречи на шоссе, Том сделал Лори предложение, а еще через месяц Лори Грин стала Лори Шоу.
Их первая брачная ночь была действительно первой, и Том чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Лори, в облаках воздушной белой ткани, тоненькая, золотоволосая и большеглазая, разрумянилась и сияла. Каррек пришла на свадьбу с секретарем шефа, с которым встречалась уже почти год. "Смотрю на вас и думаю, что все это не для меня, - усмехнулась она, поздравляя новобрачных, - вряд ли найдется человек, способный долгое время принимать меня такой, какова я есть, а мне некогда подстраиваться под желания бойфренда. Поэтому я так быстро их спроваживаю...".
Ночью Том проснулся в аышно украшенном номере для молодоженов. Во сне Лори сбросила одеяло, и в свете луны ее нежное точеное тело напоминало дорогой фарфор, а на лице было то же безмятежное выражение, как тогда в мотеле. Она подложила кулачок под щеку и улыбалась во сне.
Медовый месяц, две недели, они провели в Испании, и Лору очаровали красоты Мадрида, Севильи, Барселоны, и особенно - путешествие вдоль побережья на яхте. Прозрачная бирюзовая вода, ярко-синее небо, бодрящий бриз и проплывающие мимо горы, пляжи и леса. А на этой маленькой белой яхте - только они вдвоем. Том учил молодую жену ставить парус, стоять за штурвалом, бросать якорь. Иногда они причаливали к берегу и ставили на ночь палатку в уединенном живописном уголке, готовили ужин на костре, купались при луне. Том захватил гитару и пел цыганские и испанские романсеро. А в особо тихие штилевые ночи они ночевали прямо на яхте. плеск воды в борта, усталое поскрипывание снастей, лунная дорожка в иллюминаторе... И объятия Тома; даже во сне он продолжал прижимать жену к себе и засыпал, прижимаясь щекой к ее волосам. Они занимались любовью в каюте, на палубе, в воде, в палатке, на ночном берегу и не могли утолить жажду, которая толкала их друг к другу. В поездке Лори покрылась ровным золотистым загаром, с двумя белыми полосками от "бикини", и Том со смехом называл ее "мое золото". Вообще, они много смеялись - над пригоревшим ужином, упавшей ночью палаткой, обгоревшими плечами Лори и облупившимся носом Тома. Смех сменялся объятиями и поцелуями; тем временем кофе на костре перекипал, с шипением заливая огонь, но джезву отмывали тоже весело и с шутками.
Весной 1986 года в Александрии родился их первенец Уилл. Когда Лори впервые принесли этого красного горластого карапуза и он сосредоточенно причмокивал возле ее груди, Лори даже заплакала от счастья, которое, оказывается, было возможно и для нее. Том и Уилл - ее главные люди, самые любимые и близкие.
Она не знала, что именно в этот день Айзек погиб, ввязавшись в пьяную поножовщину в кабачке на берегу Панамского канала. Считая Ло погибшей, Айк не мог простить себе опоздания и пустился во все тяжкие. Он словно приближал свою участь и в конце концов добился своего. Захир снова оказался в интернате, теперь вызволять его было некому, но мальчик и не думал бежать. Потеряв Айка и Ло, он утратил и интерес к кочевой жизни, которая отняла у него близких. воспитатели удивлялись: подопечный, заявленный при поступлении, как "трудный подросток", оказался молчаливым спокойным мальчиком, дисциплинированным и старательным. Если его пытались задевать другие воспитанники, Захир умел за себя постоять, но первым ни с кем не задирался и дисциплину не нарушал. Он налег на учебу, наверстывая упущенное, и преуспел. У него появилась цель в жизни, и Захир уверенно шел к ней.
*
В 1991 году у Тома и Лори родился второй сын, Джошуа. Этот круглолицый крепыш был очень похож на отца, а широкую открытую улыбку унаследовал от матери. Теперь Лори улыбалась еще чаще.
Пошел в школу Уилл. Он был высоким для своего возраста, черноволосым и смуглым. В детском саду и в школе мальчик держался приветливо, но обособленно. К братишке относился покровительственно, с отцом был дружен, но сильнее всех был привязан к матери. Лори недоумевала. С Айзеком она не виделась с 1983 года, так почему же через три года после их расставания их с Томом первенец так похож на ее первого приятеля?
Сбылась давняя мечта Каррек; их отдел перебросили на европейское направление. В основном они работали в Испании, Португалии и Италии. Каждый раз, приезжая в Испанию, Лори вспоминала свадебное путешествие, когда они были абсолютно счастливы и казалось, что так будет всегда. Когда подросли сыновья, супруги Шоу стали возить их на каникулы к морю. Пару раз снова брали яхту в Барселоне и повторяли тот памятный маршрут, учили мальчиков парусному спорту, купались, ночевали на "диких" пляжах и устраивали пикники. А вечером, когда Уилл и Джош крепко спали после полного впечатлений дня, Лори и Том занимались любовью так же долго, нежно и страстно, как в медовый месяц. С годами Том любил жену все сильнее. Светловолосая, с ясным улыбчивым лицом, такая же изящная и легкая в движениях, с нежным золотистым загаром, Лори была прекрасна. Когда одного из них отправляли на задание с другим напарником, супруги постоянно поддерживали связь и считали дни до встречи.
- У вас как будто до сих пор медовый месяц, - сказал Уилл летом 2010 года, когда родители праздновали серебряную свадьбу.
- Можете брать с нас хороший пример, - рассмеялась мать, а Том поцеловал ее в щеку:
- Как же я люблю твой смех!
Джош и Уилл любовались родителями. Отец уже почти облысел, но по-прежнему энергичный и подтянутый. Мама - красавица, как на свадебной фотографии. Однажды в школе один из товарищей сказал 11-летнему Уиллу: "Мать у тебя как кинозвезда!", и мальчик задрал нос: он тоже считал, что его мама - самая красивая и любил, когда это замечали другие.
Джош учился в медицинском колледже. Он решил стать педиатром. Уилл окончил математический факультет и пытался поднять небольшой бизнес в Калифорнии. Лори и Том были на хорошем счету у шефа. С Каррек они виделись все реже; она работала в посольстве США в Испании, официально числясь атташе по делам культуры. после двух неудачных браков Сьюзан предпочитала жить самостоятельно, периодически заводя кратковременные необременительные романы. Ее сын от второго брака, Рэнди, учился в школе с пансионом в Лондоне, готовясь поступать в физико-математический колледж. С матерью отношения у него были ровными, но прохладными; большую часть каникул юноша предпочитал проводить с товарищами в путешествиях или на фестивалях. На праздник к Шоу Сьюзан и Рэнди приехали вместе. Каррек рассказывала об успехах сына в школе, смеялась над его шутками; Рэнди передавал матери сахарницу, зажигалку, салфетки, подхватывал ее шутки, она смеялась над его остротами, но чем-то их отношения отличались от тех, которые сложились у Лори с Уиллом и Джошем.
Помогая Лори убрать посуду и освободить стол для десерта, Каррек пошутила:
- Знаешь, как говорят в России: свахе положено дарить шаль. А я от вас, похоже, не дождусь.
- Цыганская шаль из Севильи тебя устроит? - отшутилась Лори.
- Она оживит мой имидж, - рассмеялась Сьюзен, неизменно предпочитавшая строгие однотонные брючные костюмы и туфли на низком каблуке. - Да... Что ни делается, все к лучшему. С вами в Манагуа так и вышло.