- Ты готовишь сюрприз? - напрямую спросил Эмилио, знавший своего друга лучше, чем остальные, и разглядевший признаки волнения в пожимании запястий.
- Да, - кивнул Даниэль, - и я готов открыть его вам. Таис, какая из этих кают тебе нравится больше всего?
- Та, в индийском стиле: с коврами, статуэтками танцовщиц и великолепной копией Тадж-Махала.
- А тебе, Анжелика?
- Соседняя. Её изумрудные тона напоминают мне коралловые рифы, а я очень люблю море и всё, что с ним связано.
- Я поддался искушению и решил проверить, насколько мне могут быть известны пристрастия Анжелики и Таис, - приподнятым голосом объявил Даниэль, - в шкатулках на туалетных столиках я спрятал небольшие подарки. Они находятся в тех комнатах, которые, по моему мнению, должны были выбрать девушки. Примите эти подарки от меня, Таис и Анжелика!
Обе девушки нерешительно проследовали в свои каюты, и на дне шкатулок нашли украшения: Таис – инкрустированный драгоценными камнями золотой браслет, а Анжелика – чудесное бриллиантовое ожерелье.
- А нет ли в других каютах таких же сюрпризов? – хитро прищурился Микио.
Даниэль развёл руками, но Курт и Джерри уже бросились проверять оставшиеся восемь комнат. Через несколько мгновений они вернулись с разочарованными лицами.
- Это невероятно! – воскликнул Эмилио. – Даниэль, ты знаешь женщин лучше, чем я. Два из двух! Что ж, я сдаюсь. Кто знает, может, в своей каюте - если ты правильно угадал – я найду золотые запонки.
Даниэль улыбнулся.
- Я подарю их тебе просто так.
На пороге снова появился капитан.
- Приехала Ваша сестра, мистер Демигод.
Диана оказалась удивительно похожей на Даниэля, и совершенно отличалась от той Дианы Демигод, которую Анжелика привыкла видеть на экране. Одетая очень просто, с волосами, струящимися по плечам, она вела себя естественно и не скрывала любопытства, пристально разглядывая каждого спутника своего брата.
- Курт и Эмилио нисколько не изменились, а Кристиан, бедный мой Кристиан! – она прижалась щекой к его щеке. – Как поживают Ваши дочки?
- Прекрасно, - он обнял её в ответ, тронутый искренним вниманием девушки, - и Жизель, и Катрин взрослеют прямо на глазах.
- А Вы и есть тот знаменитый Микио? – повернулась она к неожиданно засмущавшемуся японцу. – Эмилио рассказывал о Вас удивительные вещи.
Когда подошёл черёд Таис и Анжелики, они тоже оробели, не имея опыта общения со «звёздами» на равных, но Диана мгновенно признала в них подруг.
- Вот что, мои дорогие спутницы, - с напускной строгостью сказала она, - раньше я следила за Даниэлем, а теперь вам поручаю это ответственнейшее задание. Он не такой уж независимый, каким кажется, - подмигнула она.
Глядя на Даниэля, трудно было в это поверить. Облик его, истинно американский, служил лишь ширмой для сдержанной натуры джентльмена. Сущность его была Филеасом Фоггом, знаменитым героем из романа Жюля Верна «Вокруг света за 80 дней». Английское воспитание, привитое в детстве, одержало верх над американским духом свободы, завладевшим им было в юности, и уже больше не позволяло попирать себя тем, что в практической жизни никак себя не оправдало. Обществу больше по душе хладнокровные граждане с предсказуемым поведением.
Таис и Анжелика дружно посмотрели на Даниэля, и решили хотя бы на этот вечер перенять его манеру держать себя с людьми: не робеть, не теряться в разговоре, и сохранять царственную осанку.
Гостей прибыло немного, но каждый из них представлял собой целое событие. Первой после Дианы приехала греческая принцесса Алексия: красивая, остроумная, интеллигентная девушка, перед титулом которой Таис и Анжелика всё же сначала растерялись, но быстро пришли в себя, когда разговорчивый Джерри вступил в разговор и очаровал Алексию рассказами о заброшенном тоннеле метро.
Вслед за принцессой прибыл Норман Майлер, самый известный писатель Америки, лауреат Пулитцеровской премии и отец девяти детей. Потом приехали Нандор Фа, Йожеф Гал и Дон Беркли. Их имена мало что говорили Анжелике. Таис знала о первых двух чуть больше. Пока ждали их появления, она рассказала своей русской спутнице о том, что Нандор и Йожеф – венгерские путешественники, совершившие недавно далеко небезопасное кругосветное путешествие на паруснике, который построили сами.
- Мужественные люди, - проникновенно закончила Таис, - с таким не страшно отправиться даже на край света.
- Ну а третий, Дон Беркли?
Дон Беркли оказался членом клуба, в который могут быть приняты только те, кто побывал не менее, чем в ста странах мира, сообщил им Эмилио.
- Ста странах! – воскликнула Анжелика. – Неужели реально достигнуть этой цифры?
- Мне, например, осталась всего пара десятков, чтобы стать членом этого клуба, - невинно ввернул итальянец.
- А сколько же стран посетил Дон Беркли? – Таис оставила без внимания его попытку произвести впечатление. Знаменитый путешественник уже переступал порог кают-компании.
- Его личный зачёт – триста две страны.
- Не может быть: государств на земном шаре всего две сотни с небольшим, - возразила Анжелика.
- Да, но в некоторых странах Дон Беркли побывал дважды и даже трижды – всё это тоже пошло в «зачёт», - объяснил Эмилио и устремился навстречу гостю.
Последним, кого пригласил Даниэль, был человек, не нуждавшийся в особом представлении. Загорелый и мужественный Тур Хейердал сразу же оказался в центре внимания – его знали абсолютно все. Принцесса выразила своё восхищение его смелым путешествием на «Кон-Тики», а Даниэль попросил рассказать им о трудностях, поджидающих любого путешественника. Тур охотно откликнулся, тем более, что его красноречие и остроумие помогло разрушить атмосферу официальности и окрасить её в более тёплые дружественные тона. Когда Даниэль почувствовал, что все присутствующие находятся на одной волне настроения, он пригласил их занять места за круглым столом кают-компании, а сам остался стоять, подняв в руке бокал и собираясь изложить свои мысли так, чтобы каждый ощутил свою сопричастность к ним:
- Я очень рад, что сегодня здесь собрались люди, близкие мне по духу и интересам. Присутствие друзей смягчает любое самое сложное начинание. И хотя наше путешествие будет достаточно комфортным, я не тешу себя надеждой, что оно станет лёгким. Я и мои спутники готовы ко всему. Пусть вам не кажется, что мы в данную минуту мыслим несколько самонадеянно и чересчур подвержены влиянию романтики самого слова «путешествие». Что нас ждёт? Мой любимый писатель Милан Кундера говорил о неопытности как свойстве, присущем человеку. «Мы рождаемся лишь однажды; мы никогда не сможем начать новую жизнь, вооружённые опытом, накопленным в предыдущей жизни. Мы выходим из детства, не зная, что такое юность; мы женимся, не зная, что такое брак». Я могу продолжить этот ряд словами о путешествии: мы отправляемся в него, не имея никакого опыта, кроме опыта, скажем, Дона Беркли или Тура Хейердала. Нандор и Йожеф дали мне много ценных советов по поводу кругосветного плавания, и я надеюсь, что мы ими воспользуемся. Но всё же эти советы накоплены их опытом, а не нашим собственным. Кому-то может показаться, что для нас – меня и моих спутников – это путешествие является очередным развлечением. Газеты, кстати, так об этом и пишут: «Мистер Демигод придумал хорошую забаву для людей, не обременённых жизненными проблемами», - с лёгкой иронией процитировал он. – Но я знаю, что кругосветное путешествие, даже при условии полного комфорта – это огромное испытание. Нас семеро – у каждого свой характер, свои привычки, свои запросы. Мы представители разных стран, национальностей, вероисповеданий. Как нам ужиться? Как создать надёжную, сплочённую команду? Человеческий фактор играет не последнюю роль в этом предприятии. Я бы хотел сказать - здесь, сейчас - что жажду обрести новых друзей, друзей, достойных Сэра Джеймса, нашего восьмого спутника.
Присутствующие невольно оглянулись на дверь, но никто не вошёл.
- Я хотел бы рассказать вам о нём; может быть, вы поймёте, что значит для меня его дружба, - и Даниэль неторопливо, с чувством, поведал своим спутникам и гостям о том, как в его жизни появился Сэр Джеймс.
- Когда наступило лето, мы отправились на велосипедах к озеру Лох-Несс, - после паузы продолжил Даниэль, - разумеется, действовали мы тайком от родителей. Я тогда впервые в жизни обманул их… С собой мы захватили рюкзаки и фонарики, чтобы иметь возможность быть в пути даже ночью. Это было захватывающее путешествие! – на мгновение выдержка изменила Даниэлю и лицо его озарила вспышка эмоций тех дней. – Нами владел дух свободы, и мы были беспечны на дороге. Когда до цели нашего путешествия оставалась одна шестая пути, неизвестная машина сбила нас. Я до сих пор не могу понять, как мы её не заметили. Была уже ночь, но наши фонарики ярко освещали шоссе. Возможно, автомобиль появился из-за какого-нибудь поворота, и, может быть, заметив нас, не успел увернуться. Я ехал впереди, и вдруг услышал крик Сэра Джеймса, потом его велосипед упал на меня и толкнул под колёса машины. Я потерял сознание, а когда пришёл в себя, оказалось, что мне уже сделали операцию. У меня была травма позвоночника и переломы рёбер – полгода шло моё лечение. А Сэр Джеймс, - Даниэль заставил звучать свой голос твёрдо, - Сэр Джеймс погиб. Он так и не увидел озеро Лох-Несс. И не узнал, почему исчезают корабли в Бермудском треугольнике…Возможно, и я бы погиб, не появись той ночью на дороге машина Кристиана. Они с Элизабет только поженились, и отправились в свадебное путешествие. Мрачный подарок в виде двух сбитых подростков преподнесла им судьба. К счастью, Кристиан был врачом – он оказал мне первую медицинскую помощь и отвёз в больницу. Сэру Джеймсу уже никакая помощь не была нужна… Так я познакомился с Кристианом. С тех пор он – один из моих самых близких друзей, и я всегда помню о том, кому обязан тем, что нахожусь сейчас среди вас. Кристиан подарил мне возможность физического существования, и после выздоровления я поклялся на могиле Сэра Джеймса, что отныне моя жизнь будет полноценной и полезной как для самого себя, так и для общества. Я был мальчишкой, воспитанником Итона, но впечатлительным и ранимым: клятва, наверное, была для меня чистой, возвышенной атрибутикой жизненного процесса. Многие воспринимают её как элемент игры, и потом жизнь почти всегда вносит изменения в текст клятвенных слов, но то, что я произнёс тогда на могиле друга, казалось мне очень осознанным и очень важным. Это ощущение я пронёс вплоть до сегодняшнего дня. Я хочу, мои спутники и мои гости, но все – мои друзья, посвятить это кругосветное путешествие Сэру Джеймсу. Он бы пришёл в восторг от идеи обогнуть весь земной шар в компании людей, «с которыми можно поделиться впечатлениями». Поэтому я назвал нашу яхту «The 8th» - «Восьмой». Сэр Джеймс – наш восьмой спутник. Без него это путешествие не могло бы состояться. Мне жаль, что вы не знали его лично, и можете только поверить мне на слово, что он был удивительным человеком. Его энергия, страсть к движению, стремление раздвигать границы заражали мгновенно и навсегда. Человек должен путешествовать, богат он или беден. Если у тебя тем более есть средства, ты губишь свою жизнь, оставаясь дома. Путешествие требует материальных затрат, но обогащает духовно, эмоционально, интеллектуально. Оно обновляет человеческое сознание, - Даниэль простёр руку к настенной географической карте, словно призывая её в свидетели, - знакомство с разными странами, их народом, культурой, помогает обнаружить простую истину, что границ не существует, они надуманы самими людьми. Земля – одна страна, и все люди – её граждане.
Вдохновенные слова, исходившие из уст Даниэля, блеск его глаз, движения его рук не могли оставить равнодушными тех, кто присутствовал при произнесении этой яркой поэтической речи. В таком состоянии он предстал впервые даже перед теми, кто знал его не первый год. Ребёнок-мечтатель, восторженный подросток, целеустремлённый юноша и решительный мужчина проявились все сразу, раскрыв всю глубину и утончённость личности Даниэля. Был ли это Даниэль Демигод, или же дух Сэра Джеймса снизошёл на него в эту минуту, но окружающие были совершенно покорены силой его слов и убедительностью его чувств. Путешествие больше не представлялось развлечением: оно превратилось в священнодействие.
Первым нарушил молчание Норман Майлер.
- Даниэль, - голос его звучал проникновенно и взволнованно, - я хотел бы написать книгу о вашем путешествии. Я верю, оно будет достойно того, чтобы о нём узнал весь мир. Если кто-то из вас станет вести путеводный дневник, и затем частями пересылать его мне, я тут же буду облачать письма в художественную форму, а мои издатели – публиковать. Признайся, ведь у тебя была мысль о путеводном дневнике?
- Более того, - ответил Даниэль, - этим у нас уже занимается Кристиан, а Микио ведёт фотолетопись.
- Но ведь они не литераторы, - добродушно заметил Майлер, - они делают это для вас самих, а я преподнесу миру настоящий шедевр!
- Мне следует оскорбиться? – улыбнулся Кристиан.
- Ни в коем случае! – поднимая руки вверх, воскликнул Майлер. – Заподозрите меня в тщеславии, высокомерии, меркантильности, но дайте художнику творить! Ваше путешествие – великолепный материал для романа, который способен дать полезную пищу для умов. Позвольте мне стать вашим Эдди Мелоуном, профессор Челленджер!
Внешность Даниэля настолько не вязалась с обликом знаменитого конандойловского героя, что это обращение послужило причиной смеха, и окончательно уверило в искренности Майлера.
- Мы обсудим твоё предложение, пока будем в Нью-Йорке, Норман, - сказал Даниэль, - а теперь, друзья мои, позвольте устроить для вас праздник!
Вспыхнула иллюминация, поплыли над головами воздушные разноцветные шары, наполненные газом, и яхта превратилась в сказочный домик на воде. Диана Демигод спела свои лучшие песни, одну из них с Эмилио. Дуэт этот поразил Таис и Анжелику: обе девушки уже начали привыкать к ироничному амплуа их спутника, и никак не ожидали услышать из его уст лиричную композицию. Потом изящные баядерки исполнили зажигательные восточные танцы, и Эмилио игриво шепнул Таис:
- Я знаю, что ты была танцовщицей в бразильском клубе. Когда-нибудь ты подаришь нам праздник с твоим участием?
Таис и бровью не повела, продолжая следить за баядерками. Эмилио заметил, что её бокал пуст, и тут же наполнил его.
- Ты пытаешься быть той, которой никогда не станешь, - переменив тон, произнёс он, - Таис, если когда-нибудь леди победит в тебе танцовщицу, я буду разочарован.
Бразильянка не смогла остаться равнодушной к столь откровенному вызову.
- Я подарю свой танец на твой день рождения, - долгим взглядом смерила она мужчину, - хотя бы в благодарность за блеск твоего таланта, проявившегося в дуэте с Дианой Демигод.
- О, да! – горько воскликнул Эмилио. – Я талантлив во многих областях, но ни в одной из них так и не стал гением! Кстати, до моего дня рождения – больше полугода, - холодно добавил он и отошёл, оставив Таис гадать о столь разительной перемене своего настроения.
После баядерок играл целый оркестр скрипачей, профессионалов и виртуозов, но от выпитого шампанского у Анжелики кружилась голова, и она предпочла тишину на палубе, незаметно ускользнув из кают-компании.
Наверху было прохладно и свежо, звуки музыки едва долетали до слуха; облокотившись о перила, Анжелика вглядывалась в чёрную гладь океана, погружённая в воспоминания о прошлом и размышления о будущем. Вдруг что-то тёплое и пушистое коснулось её ног. Это был Рошфор. Анжелика взяла его на руки и посадила на балку, так, что кот оказался на уровне её глаз.
- Он не очень-то доверяет новым лицам, - услышала она голос и увидела, что и Даниэль покинул кают-компанию, - ты – одно из счастливых исключений.
Он встал рядом и тоже посмотрел вдаль, словно пытаясь разгадать, о чём думала девушка до того, как её уединение было нарушено.