Увидев своих друзей в роли предполагаемых преступников, лицо Даниэля вытянулось, словно ему сообщили о банкротстве его компании.
- Да, злую шутку сыграла с вами судьба, - оправившись от изумления, произнёс он.
Анжелика шагнула вперёд и открыла было рот, но сопровождавший Даниэля полицейский подхватил:
- Жаль, мистер Демигод, что воришкам так полюбился ваш дом. Но вы можете быть спокойны – с этими тремя суд обойдётся не менее строго, чем с предыдущими. Впредь неповадно будет.
Курт после этих слов вдруг упал на колени, простирая руки к Даниэлю, и раскаянно запричитал:
- Мистер Демигод, мы, честное слово, не знали, что это Ваш дом! Если бы знали, клянусь, даже и не подумали бы грабить! Кругом столько богатых домов, а нас дёрнуло залезть именно в этот! Мистер Демигод, мой отец сильно огорчится, если я попаду в тюрьму!
- Твой отец, Курт, огорчится ещё больше, если увидит тебя в роли паяца, - строго посмотрел на него Даниэль, - поднимись лучше и протяни руки этому человеку – он освободит их от наручников.
Полицейский недоумённо поглядел на него.
- Мистер Демигод, что происходит?
- Освободите их, Пауль. Эти грабители – мои компаньоны. Несколько часов назад все трое исчезли со свадебной вечеринки, не предупредив никого из нас; видимо, они вернулись домой, но сегодня я отпустил всю прислугу, и мои спутники не смогли попасть в дом иначе, как сломав замок. И вот тут-то сработала сигнализация.
Пауль молча, с видимым недовольством, освободил Анжелику, Джерри и Курта. Даниэль осторожно взял руки Анжелики в свои и нежно погладил её запястья. Когда он заговорил, в голосе его ясно слышалось раскаяние, как будто это он был виноват в случившемся:
- Анжелика, наручники – тяжёлые браслеты для твоих рук. Прости, что вынуждена была примерить их!
- Луна не упала на землю, - пожала плечами девушка, - ничего из ряда вон выходящего не произошло. Я всего лишь приобрела жизненный опыт в вопросах правопорядка.
Таис, подошедшая к концу разговора, не сдержалась:
- Я удивляюсь тебе, Ан! Случись со мной подобное недоразумение, мне бы потребовался целый день, чтобы прийти в себя. Я бы долго отходила от грубости этих полицейских, и всё думала бы, как можно было меня – честную законопослушную гражданку – обвинить в преступной деятельности! А ты с невозмутимым видом говоришь, что это – всего лишь часть жизненного опыта!
- Но это действительно так, - возразила Анжелика, - зачем мне возмущаться, если я уверена в своей невиновности?
Таис живо подхватила её под руку.
- Вот этим-то мы и отличаемся друг от друга! Я реагирую на всё эмоционально, потому что моя кровь нагрета солнцем тропиков, а ты – сдержанна, как и полагается дочери снегов.
Таис глубоко ошибалась. Анжелика не причисляла себя к сдержанным натурам – её кажущаяся холодность сейчас была напускной. Только что ей открылось нечто, что обескуражило её и заставило задуматься. Ей не терпелось задать Даниэлю вопрос, чтобы прояснить это нечто, но не хотелось, чтобы Таис стала свидетельницей их разговора. А до тех пор, пока разные мысли не перестанут преследовать её, она будет сдержанна с Даниэлем и даже, пожалуй, безразлична.
Уже ночью, после вечернего коктейля, когда Куртом и Джерри была рассказана их история «побега», все пожелали друг другу приятной ночи и разошлись по комнатам, Анжелика пришла к Кристиану. Она знала, что он не сразу ложится спать, потому что каждый день аккуратно ведёт летопись их путешествия.
- Входи, Ан, - он обрадовался возможности отвлечься от бумаги, которая отвлекала его от мыслей об Элизабет, которая, в свою очередь, даже на этом далёком расстоянии отвлекала его от тех радостей жизни, что с лихвой выпадали на долю его спутников, а его самого касались только тогда, когда он записывал их в путеводный дневник.
- Мне необходимо поговорить с тобой, Кристиан. Если, конечно, ты не считаешь, что уже поздно.
- Поздно может быть, если мы не поговорим. Иногда невысказанные мысли могут стать причиной трагедии. Я же видел, что ты весь вечер была задумчива. И вряд ли для этого был радостный повод.
Анжелика удобно устроилась в кресле напротив стола. Но всё же, прежде чем начать, она ещё раз испытующе посмотрела на Кристиана – стоит ли ему доверять? Он понял её взгляд, но не сделал ничего, что бы скорее расположило девушку к разговору. Пусть она сама решает, быть ей откровенной или нет.
- Кристиан, ты знаешь Даниэля с детства. Ты можешь рассказать мне, что это за человек?
- Я не могу сказать о нём ничего плохого. Он мой друг и пациент. Будь он намного младше, я относился бы к нему, как к сыну, но, к счастью, мы партнёры… В те дни, когда я лечил его после аварии, в которой погиб Сэр Джеймс, я видел перед собой не подростка, а мальчика со зрелыми убеждениями и определившимся мировоззрением. Он стойко переносил смерть своего самого близкого друга. Это вызывало во мне уважение. Иногда мне казалось, что он вот-вот сломается от тяжести невыносимого горя, и в такие минуты мне хотелось обнять его и приласкать, но я ни разу не сделал этого. Взгляд его глаз мешал мне. Я смотрел в них и видел мужчину, а иногда даже старика – удивительно, как детская внешность маскировала опыт и мудрость! Так между нами сложились отношения двух равных. Но тебе, наверное, интересно было бы узнать о женщинах Даниэля? – Кристиан неожиданно перешёл с серьёзного тона на лукавый и с улыбкой взглянул на Анжелику.
- Нет, - справившись с мимолётным смущением, ответила она, - Кристиан, неужели ты думаешь, что после чтения той литературы, которую мне советовал ты, меня будет интересовать жизнь, годная разве что для жёлтой прессы? Я не люблю скользить по поверхности. Книги учат глубже заглядывать в человека. Тебе известно что-нибудь об ограблениях, выпавших на долю этого дома?
- Очень немногое. В прошлом году, когда я гостил здесь, Даниэль рассказал мне об одном молодчике, проникнувшем в дом. Разговор шёл о сигнализациях, тут и вспомнился этот инцидент.
- А чем он закончился? Что случилось с тем грабителем?
- Я не знаю, - признался Кристиан, - но, надо полагать, твои вопросы связаны с сегодняшним недоразумением?
- Да. Полицейский сказал, что мы будем наказаны не менее строго, чем предыдущие. Лишь потому, что Даниэль Демигод – большой человек.
- Это действительно так. Его компания является самым крупным судостроительным предприятием страны, и, сама понимаешь, какие деньги приносит Соединённым Штатам.
- Значит, даже в Америке существуют законы для бедных и богатых?
- Анжелика, - Кристиан набрался терпения, - ты выросла в стране, которой долгое время – целая человеческая жизнь - правили коммунисты. Мне сложно будет объяснить тебе за одну ночь особенности капиталистического строя. Но я хочу, чтобы ты усвоила главное: общечеловеческие ценности не принадлежат какому бы то ни было строю, они принадлежат нравственности. - Кристиан перевёл дух и перешёл с отеческого тона на дружеский. – Я не думаю, что Даниэль как-то влиял на решение суда. Он просто принял его, а уж судьи без него разобрались, как следует наказывать тех, кто нарушает покой самых лучших налогоплательщиков страны. В конце концов, почему бы тебе самой не спросить Даниэля, чем окончилась история с ограблением?
Анжелика с готовностью поднялась.
- Я так и сделаю. Прямо сейчас.
Она пожелала Кристиану спокойной ночи и вышла из его комнаты. Следующая как раз была Даниэля, но Анжелика повернулась и направилась в комнату Джерри.
Глава 13. «Первая ссора»
Манхэттен считает Бруклин просто придатком, и ему неважно, что этот район – сам по себе огромный город с населением более чем три миллиона. Каждое утро потоки рабочих и служащих устремляются по Бруклинскому и Уильямсбергскому мостам, тоннелям Бруклин-бэттери и подземке к «маленькому надменному центру мироздания» - Манхэттену, а вечером устало текут обратно. Нашим путешественникам выпало стать свидетелями первого оттока, потому что именно утром было решено начать знакомство со следующим районом Нью-Йорка, благо на этот раз погода благоприятствовала. Наблюдая его сквозь стекло лимузина, Эмилио заметил:
- Бруклин – это спальня Большого Яблока. Он, должно быть, набит деньгами.
- Почему? – полюбопытствовала Таис.
- Спроси Диккенса. Ему принадлежат эти слова, - оглянулся на неё Эмилио, и больше уже не поворачивался. – Я, хоть и часто бываю в Нью-Йорке, в Бруклин заглянул всего раза два, да и то, чтобы развлечься. Скоро и вам предстоит оценить здешние аттракционы. Это, конечно, не Диснейленд, но…
Местечко, о котором говорил Эмилио, называлось Кони-Айленд. Этот парк служил местом развлечений и заодно исполнял роль «лёгких» города. Здесь, сказал Эмилио, можно съесть самый вкусный в Нью-Йорке «хот-дог», но так как никто не испытывал чувства голода, решено было отправиться в аквариум: сооружение внушительных размеров и не менее внушительного содержимого. Микио непрестанно фотографировал здешних обитателей – пираний, акул, китов, пингвинов, заставляя своих компаньонов по очереди позировать на фоне зубастых и носатых морд. Джерри мог рассказать так много интересного и забавного о жителях подводного мира, что, слушая его, Анжелика на какое-то время забыла о том, что предстоит сегодня сделать. Но стоило им покинуть аквариум, как Эмилио и Даниэль повели всех на аттракционы – и вот этот момент Анжелика решила использовать для претворения своего плана в жизнь. Она бросила на Джерри многозначительный взгляд. Поймав его, тот мучительно покраснел. Если бы он не был темнокожим, его замешательство стало бы для всех очевидным. Сам Джерри знал, что его мучает больше всего. Накануне он высказал Анжелике свои сомнения, завершив их фразой: «Как можно укусить руку, кормящую меня?» Эти слова не произвели на девушку должного впечатления.
- Джерри, - жёстко сказала она, - ты преувеличиваешь. Мне требуется всего лишь прояснить ситуацию. Ты знаешь, для чего я это делаю – мне с этим человеком предстоит провести много месяцев, и я должна знать, что он из себя представляет. Разве я не права?
Скрепив сердце, Джерри согласился. Но сейчас среди оживлённых лужаек Кони-Айленда и манящего зова аттракционов разум его запротестовал с удвоенной силой. Правда, это теперь уже не имело значения – Джерри знал так же и то, что подчинится Анжелике. Она была ему гораздо ближе, чем Даниэль, и дружба этой девушки представляла большую ценность, чем расположение мистера Демигода.
Прокатившись для виду на паре аттракционов, Джерри и Анжелика дождались момента, когда все разбрелись, образовав непроизвольные альянсы, и устремились к выходу из парка. Возвращаться в Манхэттен им пришлось на метро, но на этот раз встреча с ним не подсказала неожиданных сюжетов. Нью-йоркская библиотека, цель этого побега, приветствовала их молодыми людьми, расположившимися на ступеньках её широкой лестницы с книгами в руках. Джерри и Анжелика вошли внутрь и направились в архивный отдел. Темнокожая служащая выдала им аккуратно подшитый ворох номеров «Нью-Йорк Таймс». Оккупировав старый, в потрескавшейся краске стол, они принялись просматривать кипу прошлогодних газет. О жизни таких фигур, как Даниэль Демигод, обычно пишут на первой полосе, и очень скоро перед глазами друзей развернулась огромная статья, в которой до мельчайших подробностей было изложено дело, так интересовавшее Анжелику.
В январе прошлого года на скамью подсудимых сел двадцатишестилетний Патрик Кейли и его сообщница, двадцатилетняя Эмма Коннор. Работая у Даниэля Демигода в качестве горничной, Эмма предоставила своему дружку план дома, где отметила места хранения ценных вещей и бумаг. Она же открыла Кейли дверь, когда тот пришёл, чтобы забрать всё это. Полиция схватила их на месте преступления, но Даниэль отказался давать показания, предоставив присяжным самим решать, виновна ли эта пара. Вердикт, вынесенный судьёй, показался Анжелике чудовищным: Патрик Кейли должен провести в тюрьме пять, а его сообщница – девять лет!
- Как будто речь идёт об убийстве!
- За убийство обычно дают больше, - возразил Джерри, но получилось у него это слабо и неубедительно.
- Да, они нарушили закон, - сверкнув глазами, сказала Анжелика, - но девять лет могли дать только тому, кто отважился посягнуть на собственность мистера Демигода! Ты посмотри: в газете пишут, что у девушки прежде была отличная репутация, к Даниэлю она поступила с превосходными рекомендациями – почему же суд обошёлся с ней столь сурово? Они ограбить-то не успели, их поймали при попытке!
- Задай эти вопросы Даниэлю, - пробормотал Джерри, которому вовсе не нравилось, что всё обернулось таким образом.
- Обязательно задам. Но сначала я задам их несчастной молодой паре. Тут написано, что Эмма отбывает срок в Южно-Луизианской женской тюрьме, а Патрик Кейли где-то здесь. Поедем, Джерри, в редакцию газеты, и найдём репортёра, освещавшего это событие. Он поможет нам разыскать осуждённых.
Пока Анжелика и Джерри метались по городу в поисках корреспондента (он заболел, но нашёл в себе силы просиживать в пивном баре), а затем поехали в тюрьму к Патрику Кейли, Даниэль и Эмилио в уютном нешумном кафе ждали, когда их спутники накатаются на аттракционах и присоединятся к ним, чтобы всем вместе пообедать и продолжить знакомство с Нью-Йорком. Их ждал Куинс, лежащий к востоку от Бруклина.
Эмилио дымил сигарой, наслаждаясь тем, что избавлен от наставлений антитабачного характера, которые Таис считала своим долгом делать, стоило ему взять в руки ароматную привычку с терпким запахом, и вдруг сказал Даниэлю:
- Наши спутницы между собой называют тебя Филеасом Фоггом, тебе это известно?
Губы Даниэля дрогнули в лёгкой усмешке.
- Любопытно, - только и сказал он.
- Надеюсь, я не вызываю у них ассоциаций с Паспарту? – самого себя спросил итальянец.
- В тебе есть понемножку от всех героев, которых ты когда-либо играл. Но, на мой взгляд, больше всего ты похож на Эмилио Феррери.
- Тяжело оставаться самим собой, - вздохнув, согласился Эмилио, - а послушай, Даниэль, каким бы ты был без своего английского воспитания?
Даниэль взглянул на него.
- Это я и хочу понять во время нашего путешествия. В отличие от Филеаса Фогга, я не ставлю своей целью преодолеть все земные расстояния за восемьдесят дней. Кроме того, я хочу узнать мир – какие наслаждения он может мне предложить? В этом Филеас Фогг мне проигрывает. Кстати, девушки об этом знают?
- Поставь их в известность. Иначе другие герои завоюют их сердца. У Курта, например, это получается неплохо.
- Что ты хочешь сказать?
- Всего лишь то, что он постоянно находится рядом с Анжеликой.
Услышав эти слова, Даниэль расслабленно откинулся на спинку стула.
- Готов поспорить, я сам видел, что Курт отправился на аквааттракционы в компании Микио.
- Сдаюсь. Значит, сегодня наша очаровательная русская спутница предпочла Подземного Джерри. Они, к твоему сведению, улизнули из парка вдвоём, и вот уже целый час я их нигде не наблюдаю.
- Перестань, Эмилио! – неожиданно жёстко зазвучал голос Даниэля. – Анжелика не может позволить себе того, на что ты намекаешь. У неё в России остался любимый человек.
- Она сама тебе об этом сказала?
- Нет. Но я слышал, как она разговаривает с ним по телефону. Столько нежности и теплоты в слова раньше могла вложить только Эмма.
Эмилио ничего не ответил, а через несколько секунд заговорил о другом. Он был человеком прямодушным, но не настолько, чтобы напоминать другу о былом счастье, закончившемся трагедией.
У истоков этой трагедии находились сейчас Анжелика и Джерри. Чтобы устроить свидание с осуждённым, ей пришлось назваться миссис Демигод. Всего через пару минут должны были привести Патрика Кейли, и вдруг девушку внезапно охватила паника.
- Что я ему скажу, Джерри? Вдруг он вообще не захочет разговаривать со мной?! Может, вернёмся? Ах, как всё было спокойно без этих скелетов в шкафу!
- К сожалению, речь идёт о живом человеке в тюрьме. Даже о двух человеках. Ты всегда пасуешь перед завершением? – поддел её Джерри.
Анжелика беспомощно посмотрела на него и увидела, как за его плечами, в дальнем коридоре, появились трое: мужчина в робе и его конвоиры.