- Джерри, - завороженная его рассказом, сказала Анжелика, - я бы никогда не подумала, что подземный мир таит в себе столько чудесного!
- О, ты ещё многого не знаешь, - со снисхождением отозвался юноша, - здесь находят кости индейцев, вещи, представляющие собой историческую ценность, и клады! Я сам на прошлой неделе нашёл изумительной красоты сервиз – чайник ручной росписи, молочник и сахарницу. Это ж надо – запросто отправить в уборную такие вещи!
- Что ты сделал с этим сервизом? – поинтересовалась Анжелика.
- Пошёл в антикварный магазин, где мне сказали, что этому набору как минимум восемьдесят лет, и предложили продать его.
- И?
- И я продал. На эти деньги я жил целую неделю – обедал в ресторане и играл в рулетку, надеясь продлить это весёлое время с помощью выигрыша: много не потерял, но и не приобрёл. Сегодня я снова вернулся в подземку и встретил две замечательные штуки – обед мистера Джонсона и тебя.
- Джерри, а твоя семья? Она у тебя есть? – Анжелика только сейчас подумала о том, кто этот парень, как он живёт.
Джерри покосился на неё, ожидая подвоха, и нехотя ответил:
- Конечно, как и у всех. Просто я не живу с ними. Родители бедствуют и заставляют меня идти работать, а я не хочу. Я балбес, - встретив разочарованный взгляд девушки, сказал он, - я веду тот образ жизни, который нахожу для себя приемлемым, потому что другой мне недоступен. Зачем совершать над собой насилие?
- Ты очень начитанный балбес, - с силой подчеркнула Анжелика, - я бы даже сказала, образованный. Ты знаешь подземный мир вдоль и поперёк, в то время как американцы наверняка даже не представляют, как функционирует то или иное здание, чем оно напичкано, как гаснет и включается свет и почему из кранов течёт вода. Ты не думал заняться своим образованием более серьёзно?
- Ты почти понимаешь! – легонько щёлкнул её по носу Джерри. – Это и есть моя мечта. Я хочу учиться. Учиться, чтобы стать инженером и работать над улучшением, над совершенствованием подземного мира. Но у меня нет денег на университетское образование.
- Ты мог бы заработать.
- К чёрту работу! Чтобы зарабатывать нужную мне сумму, придётся все годы учёбы вкалывать где-нибудь в ночную смену вместо того, чтобы подольше посидеть за книжкой. Это будет не образование, а годы, проведённые в университете. Если я не могу получить полноценные знания, то пусть уж лучше буду жить в подземке и получать подземное образование. Я свободный человек.
Анжелика посмотрела на него, пытаясь понять, что она сейчас испытывает, но он не дал ей времени разобраться в своём отношении к себе и продолжил:
- Живёт в Америке такой человек, Питер Уинг. И было у него одно сокровенное желание, которое сильно расходилось с возможностями – он мечтал жить в замке. Питер работал резчиком по дереву - вырезал традиционные фигурки индейцев, которые стоят перед входами в табачные лавки по всей Америке. Занятие нужное, но особых доходов не приносящее. Тогда Питер решил сложить замок из… мусора. В течение шестнадцати лет он собирал всякий хлам в трущобах и притаскивал домой блоки разобранных – по причине негодности – деревянных мостов. И он построил этот замок, и даже кое-кто подсчитывает его стоимость, который его хозяину не стоил, в сущности, ничего. Но не это главное. Когда я встретился с Питером сам, он сказал мне слова, которые звучат у меня в ушах так же ясно, как если бы он стоял здесь и повторял мне их снова и снова. Он сказал: «Это памятник отверженности. Я создал его из отвергнутых материалов и тем самым отвёрг образ жизни, которому поклоняется большинство моих современников». Мой кумир – не президент Соединённых Штатов, и не какой-нибудь актёришка из Голливуда. Мой кумир – Питер Уинг. - С гордостью закончил Джерри. – Я тоже «построю свой замок», у меня будет для этого шанс. У Бога свои планы, мне неизвестные, но я точно знаю, что где-то на страницах его ежедневника записано: «Не забыть об образовании Джерри МакГрегори». Поэтому я тоже отвергаю тот образ жизни, «которому поклоняется большинство моих современников».
- Подземный Джерри, - улыбнулась Анжелика, - я рада, что познакомилась с тобой!
- А, пустяки! – небрежно отмахнулся он, в глубине души тронутый её словами – уже давно никто из цивилизованных людей не хотел иметь в его лице друга. – Давай-ка лучше подумаем, как нам выбраться отсюда.
Она послушно пошла за ним; печальный памятник изобретательности скрыли мрачные стены, и далеко впереди они увидели тусклый свет. Он слабо пробивался из-под тяжёлого люка, к которому вела металлическая лестница, и Джерри радостно замахал руками.
- Анжелика, я нашёл выход! Только представь лица прохожих, когда вдруг наши головы появятся над поверхностью тротуара!
- И дай Бог, чтобы это был тротуар, а не автострада, - невесело отозвалась Анжелика, - ты отправляешься первым. Сможешь отодвинуть люк?
Джерри ловко взобрался по лестнице; с нескольких попыток ему удалось сдвинуть крышку. Поток солнечных лучей хлынул в подземелье, ослепив на некоторое время. Прислушиваясь к звукам наверху и находя своё положение безопасным, Джерри, словно полуслепой крот, ощупью выбрался на поверхность и помог выбраться Анжелике. Они опустились на траву, оглушённые светом и непривычной тишиной, которую нарушало лишь пение птиц, и некоторое время так сидели, давая глазам возможность адаптироваться после плутаний по тёмной стране.
- Анжелика, - тихо сказал Джерри, - здесь нет машин.
- И людей, - так же тихо добавила она.
Они разлепили веки и огляделись по сторонам. Их окружало царство зелёной травы, аккуратно подстриженных деревьев; чуть поодаль стоял красивый двухэтажный особняк, увитый уже увядающей зеленью, а между металлических построек виднелось искусственное озерко, и два белых лебедя плавали по его спокойной блестящей поверхности.
- Анжелика! – как ошпаренный, вскочил Джерри, и стал быстро и неуклюже спускаться обратно. – Мы в частном владении, и если немедленно не уберёмся отсюда, то прощай университет, Питер Уинг и наш с ним образ жизни!
Кругом всё оставалось недвижимым, и Анжелика, упав на траву, рассмеялась. Джерри замедлил своё бегство, высунулся из люка, но так, что были видны лишь его макушка, нос и глаза.
- Ненормальная! – прошипел он. – Что с тобой?!
- Джерри, я дома! – воскликнула она и, сев, поманила его рукой. – Вылезай, путешествие окончено. Это и есть тот домой, в котором живу я и мои друзья.
- Аппер-Ист-Сайд? – недоверчиво посмотрел он на неё. – Забавно!
Он окончательно появился на поверхности и заботливо вернул на место крышку люка, задрапированную пластом зелёного дёрна.
- Пошли! – теперь Анжелика тянула его за собой. – Я познакомлю тебя с чудесными людьми!
Они неслышно вошли в парадную, но странный запах заставил Анжелику остановиться.
- Успокоительные капли, - быстро подсказал Джерри, внезапно став робким и неуверенным – роскошная обстановка давила на него, он боялся ступать по ковровым дорожкам своими грязными кроссовками или задевать мебель засаленными рукавами. Анжелика сделала ему знак снять обувь, сама скидывая свои покрытые пылью и грязевыми разводами туфли. Они на цыпочках двинулись к холлу, и остановились, заслышав голоса. Старинное зеркало напротив отразило две пыльные помятые фигуры, но Джерри не обращал внимания на своё изображение, потому что оно не представляло для него интереса в силу привычки, а Анжелика была гораздо более обеспокоена тем, что происходило в гостиной. Голоса становились всё громче и взволнованнее, затем вдруг наступила тишина, в которой ясно и отчётливо зазвучала спокойная речь Даниэля.
- Друзья, - сказал он, - сейчас ещё даже не время обеда. Мы обнаружили, что Анжелика исчезла два часа тому назад. Я предлагаю подождать хотя бы полчаса и лишь затем послать сведения о ней во все полицейские участки города.
- А также больницы и морги, - вставил голос Курта, - я вижу, как изменились ваши лица, приятели, но давайте будем реалистами – если уж искать, так искать.
- Перестань, Курт, - взволнованно перебил его нежный голос Таис, - не делай мрачных прогнозов. Такая милая, удивительно добрая девушка притягивает к себе только жизнь – с ней не может случиться ничего плохого!
Анжелика почувствовала, как горит лицо и рдеет шея. Её тронула их озабоченность, но одновременно ей было стыдно. В конце концов, она могла оставить записку! К её удивлению, эта мысль тут же прозвучала у Микио.
- Никаких записок! – решительно возразил Даниэль. – Мы – команда, это раз. Второе: неужели вы думаете, что я позволил бы Анжелике выйти за эти ворота одной? Это – Нью-Йорк, и она – не американка.
- Зато очень смелая девушка, - Анжелике показался подозрительным ироничный тон Эмилио, - через несколько минут вам самим предстоит убедиться в этом. Даниэль, неужели ты тоже взялся за валерьянку?
Этого сердце Анжелики вынести не могло, и она вышла из своего укрытия, забыв на время о Джерри. На лице её было написано самое искреннее чувство раскаяния.
- Простите, Даниэль-Таис-Курт-Кристиан-Микио-Эмилио! – с сожалением воскликнула она, обводя всех по очереди глазами, которые молили о прощении. - Я не думала, что так может получиться. Когда покидала этот дом, я и не подозревала, что вернусь сюда лишь через несколько часов!
Её слова потонули в общем вздохе облегчения и восклицаний, Таис и Курт со свойственными им бурными эмоциями заключили девушку в свои объятья и тормошили её; Микио наловчился, чтобы поймать их всех в свой объектив; Кристиан по-отечески обнял Анжелику и уступил свою очередь Даниэлю; а Эмилио так и остался сидеть на своём месте, лишь погасил сигару, продолжая насмешливо наблюдать за развернувшейся перед ним сценой.
- Анжелика, Бог мой! – крепко сжав руки девушки, Даниэль бегло окинул глазами её лицо и одежду. – Что с тобой произошло? Я только вчера распорядился повесить этот костюм в твой гардероб – сейчас я не могу узнать его! Но неважно. Главное – ты жива и здорова. Ты расскажешь нам, что с тобой произошло?
Он усадил её рядом с собой и Анжелика сбивчиво начала:
- Я не знаю, как вам это рассказать. Я предполагала, что Нью-Йорк приготовит для меня сюрпризы, но не ожидала получить в подарок именно сегодняшнее утро. Даниэль, я побывала в таком мире, которого нет ни в одном путеводителе!
- Ты не хочешь познакомить нас с другом из этого мира? – насмешка снова скользнула по губам Эмилио и Анжелика поняла, что он, должно быть, видел, как они с Джерри выбирались на свет Божий. Она вскочила, вспомнив, что оставила юношу одного и, обойдя застывших в недоумении компаньонов, вышла в коридор.
- Джерри, - она взяла его руку в свою, - они жаждут знакомства с тобой!
Она вывела смущённого парня на свет и все увидели, что одежда гостя в тысячу раз грязнее и изношеннее, чем у его спутницы. Лишь лица Таис да Микио сохранили выражение неподдельного интереса при виде этого человека. Остальные мужчины натянули на себя холодные маски вежливого безразличия. Анжелика не заметила столь разительной перемены. Усадив Джерри рядом с собой, девушка принялась восторженно излагать все события с самого утра, время от времени бросая на своего попутчика взгляды, преисполненные благодарности. Когда она закончила, ни одна мышца не изменила лиц мужчин и учтиво-бесстрастно прозвучал голос Даниэля:
- Анжелика, зачем ты привела этого человека? Я не думаю, что общение с подобными людьми обогатит тебя, да и нас тоже.
- Да, молодой человек, - подчёркнуто вежливо добавил Курт, - будет лучше, если Вы покинете этот дом сейчас и забудете все приключения с этой девушкой.
- Мы благодарны Вам за то, что Вы помогли ей добраться до дома, - Эмилио достал бумажник и отсчитал какую-то сумму, - возьмите и уходите. Охрана проводит Вас.
Анжелика была до глубины души потрясена услышанным. На её глазах эти милые, очаровательные мужчины превратились в прожжённых снобов. Она стояла молча, не в силах сказать ни слова.
- Вспомни, что сказал Питер Уинг, - окинув всё собрание взглядом, полным сожаления, с усмешкой сказал Джерри, и проигнорировал протянутую руку с деньгами. - Я ожидал примерно такой реакции, - с горечью добавил он и направился к выходу.
- Стой, Джерри! – Анжелика вышла из оцепенения и схватила его за руку. Эмилио болезненно поморщился при этом жесте. – Не уходи! Они ничего не поняли. Они не знают, какой ты замечательный, умный, благородный человек!
Джерри остановился, с сомнением оглядывая всю компанию вновь, и, наверное, только в лице Таис и Микио уловил надежду на то, что они и в самом деле разделяют мнение их русской спутницы.
- Анжелика! – строго сказал Курт. Она метнула в его сторону гневный взгляд и сжала губы, намереваясь отстаивать свою позицию до конца.
- Как жаль, - вдруг произнесла она, - что, когда мы подлетали к Нью-Йорку, было темно. Иначе бы вы все прочитали слова, выбитые на пьедестале статуи Свободы. И как жаль, что я не знаю их наизусть!..
- Отдай мне твои усталые, твои бедные, твои толпящиеся массы,
Жаждущие вздохнуть свободно…
Несчастные обломки твоих плодородных берегов
Пришли ко мне их, бездомных, гонимых бурей.
Я поднимаю фонарь над золотой дверью.
- раздался вдруг в тишине голос Таис, и в ответ на изумлённые взгляды друзей она рассказала, - когда я выступала в ночном клубе Рио-де-Жанейро, туда частенько заходил один американец. Он был уже стар, и много пил. Всем посетителям он рассказывал одну и ту же историю – о том, как его отец присутствовал на церемонии открытия статуи Свободы и что отсутствие какой бы то ни было надписи на монументе огорчило его больше, чем дождливая погода и отмена парадного фейерверка. Он хорошо помнил тот день, когда его отец вернулся довольный и сказал, что наконец-то статуя Свободы стала символом настоящей свободы. Воодушевлённый патриотизмом отца, сын сочинил музыку на стихи Эммы Лазарус, чьему перу принадлежат известные ныне слова, и однажды попросил меня исполнить получившуюся песню. Она, правда, не соответствовала нашему репертуару, но хозяин, чьи предки были выходцами из Северной Америки, даже настоял, чтобы я исполнила её. Я пела, не проникаясь смыслом слов, и не понимала, почему у старого американца текли по лицу слёзы. - Таис помолчала, собираясь с мыслями. – Кажется, теперь я понимаю всё. В этой песне воплотилось для него представление о равенстве граждан республики.
- Слышал бы Томас Джефферсон твою речь, милая Таис, - Эмилио вышел из глубокого раздумья и приблизился к бразильянке. Руки его намеревались обвить тонкий стан девушки, но она с негодованием убрала их. – Прости, иногда я позволяю себе вольности. - И затем с обезоруживающей улыбкой обратился к остальным. - Друзья! Давайте на самом деле позабудем о своём светско-аристократическом воспитании и побудем просто людьми. Джерри, я провожу тебя наверх, где ты сможешь принять душ и переодеться: выбирай любой из моих костюмов, я не возражаю. Потом ты спустишься, и мы все вместе чудесно позавтракаем.
Анжелика послала ему взгляд, тёплый и признательный, и ресницы Эмилио впервые дрогнули. Он ответил ей тем же взглядом. Сейчас в нём не было насмешки, и без неё он казался необыкновенно привлекательным и мягким, словно прожжённый Дон-Жуан перевоплотился вдруг в благородного потомка викингов. Анжелика готова была расцеловать его, не столько за поступок, сколько за то, что ей открылся другой Эмилио, и этот другой нравился ей гораздо больше.
Даниэль сдержанно наблюдал за ними, боясь, что невесть почему вспыхнувшее чувство ревности обнаружит себя с головой, стоит ему произнести слово. Чтобы как-то сгладить неловкость ситуации, он распорядился накрыть стол в большой гостиной, а сам поднялся в свой кабинет сделать несколько неважных, но позволяющих отвлечься звонков.
В назначенный час все спустились в большую, отделанную светлым деревом гостиную, где их ждал великолепно сервированный завтрак. Но взгляды были устремлены на Джерри – ванна и элегантный костюм изменили его до неузнаваемости.