— Я сомневаюсь, что мы много почерпнули бы из его объяснений, — сказал Хартлей.
Зиру передернуло от его слов.
— Вернемся к вопросу о корабле, — предложил Янсей. — Могло случиться так, что Мило знал полковника Тэйлора, но не сообщил вам об этом?
Корнелиус пожал плечами:
— Я думаю, что это возможно, хотя и маловероятно. Все было так, как мы говорили раньше. Мы нашли капсулу пустой. Доктор Мило обнаружил в ней книги. Он изучил их, и ему удалось взлететь.
— А почему он выбрал именно вас в попутчики? — допытывался Янсей.
— Потому, что мы согласились лететь с ним, — сказала Зира. — Не все верили в Мило, во всяком случае, настолько, чтобы рисковать жизнью. Насколько мы знаем, ни одна из обезьян никогда не летала. Когда доктор Мило сказал, что этот корабль может летать, ему никто не поверил.
— А вы поверили?
Этот вопрос задал Люис Диксон.
— Да. Мне, как историку, было известно, что в прошлом существовали летающие аппараты, но даже не имей я этих сведений, я не подверг бы сомнению теорию доктора Мило.
Корнелиус бросил испытующий взгляд на членов комиссии. Люис догадался, что последние слова шимпанзе навеяны воспоминаниями о беседах с полковником Тэйлором.
— Вы удовлетворены, сенатор? — спросил Хартлей.
— Нет, сэр, не удовлетворен, — ответил Янсей. — Но считаю, что я получил всю возможную информацию по этому вопросу. Если говорить откровенно, мне не нравится эта ситуация. Совсем не нравится. Три офицера военно-воздушных сил улетают в космос, а спустя год их корабль возвращается с другим экипажем, члены которого не знают, что произошло с нашими офицерами. Наша страна существует для того, чтобы защищать своих граждан, не так ли, доктор Хартлей? И если есть хоть один шанс, что экипаж полковника Тэйлора жив, мы должны спасти его!
— Но корабль полковника Тэйлора не единственный пропавший космический аппарат, — вступил в разговор Виктор Хаслейн. — Скажите, Корнелиус, к вам залетали другие корабли НАСА?
— Насколько мне известно, нет, — ответил Корнелиус. — Мы обнаружили только один корабль.
Диксону показалось, что шимпанзе взволнованы. «Члены комиссии от них так быстро не отстанут», — подумал он.
— И все же, — продолжал Хаслейн, — вы утверждаете, что доктор Мило смог определить предназначение корабля Тэйлора и понять, как он действует, а также уговорить вас рискнуть. Считаете ли вы, мистер Корнелиус, свое объяснение убедительным?
— Да, — резко ответила Зира. — Мой муж говорил вам, что он историк и что он знал о наличии в прошлом летательных аппаратов. Корнелиус рассказывал о них доктору Мило, и когда тот обследовал найденный им аппарат, то без труда понял его предназначение. Это же очевидно.
— Очевидно… — повторил Хаслейн.
— М-да… интересно, — пробормотал доктор Хартлей и, окинув шимпанзе взглядом, спросил:
— Скажите, вы в самом деле были поражены наличием света в холодильнике?
— Что? — от негодования Корнелиус даже привстал. — Вы шпионили за нами? — крикнул он Люису и Стефани.
— Мы только доложили то, что видели, — сказала Стефани. — Вы ведь знаете, что мы обязаны были это сделать.
Корнелиус сжал челюсти:
— Я не думал, что вы будете докладывать о таких мелочах. Да, сэр, я был поражен светом в холодильнике.
— Почему же? — удивился Хартлей. — Разве у вас не было электричества?
Корнелиус покачал головой.
— Мы не были настолько уж примитивны, сэр. Концепция электричества была нам знакома, но широко оно не применялось. В основном наши генераторы работали на ручной силе. Конечно же, мы не использовали электричество для освещения холодильников. У нас было не так много электроэнергии, чтобы тратить ее на такие вещи.
— А почему бы и нет? — вступил в разговор кардинал Макперсон. — Почему вы не тратили электроэнергию на холодильники; точнее, я хочу сказать, почему ее у вас было так мало?
Корнелиус пожал плечами:
— Наши историки в этом еще не до конца разобрались, ваше преосвященство. Все, что я могу сказать, так это то, что у нас было очень мало источников электроэнергии и неразвитая, вернее, малоразвитая технология. По всей видимости, такое положение сохранялось на протяжении тысячи лет.
— Вы хотите сказать, что люди уничтожили свою цивилизацию?
— Я не могу это утверждать, сэр, но это возможно.
— А возможно ли, что это вы уничтожили человеческую цивилизацию? — спросил доктор Рэймонд Вилсон, специалист по крупным обезьянам.
— Я думаю, что и это возможно. Хотя…
Корнелиус посмотрел на Зиру.
— Наши исследования показали, что высокий уровень цивилизации был присущ только людям, — сообщила комиссии Зира. — Но это было так давно, что до нас о том времени дошли только некоторые легенды и предания. И расскажи мой муж о человеческой цивилизации и летательных аппаратах нашим современникам, они бы ему не поверили.
— Может быть, до вас дошли легенды о существовании великих цивилизаций у обезьян? — спросил Вилсон. — Не могло ли так случиться, что войны именно между обезьянами разрушили все наши города, фабрики и все остальное?
— У обезьян не было войн, — запротестовала Зира. — Обезьяны не убивают обезьян.
— Да, но, как вы нам сообщили, у вас была армия, — сказал сенатор Янсей. — Если вы ни с кем не воевали, то зачем она?
— Да, вы правы, — согласился Корнелиус. — Существовали другие поселения обезьян, и иногда гориллы воевали с ними, но кроме винтовок другого вооружения у них не было. Ничего похожего на бомбы, о которых до нас дошли легенды. Например, атомная бомба… Этими словами мы пугали детей, но даже не были уверены в том, означают ли они вообще что-нибудь. Вам они что-нибудь говорят?
— Да, кое-что, — пробормотал Янсей.
— С кем воевала ваша армия? — спросил Вилсон. — С другими племенами обезьян?
— Иногда, — ответил Корнелиус. — Но шимпанзе — пацифисты. Мы не принимали в этом участия.
— Вы говорите, что шимпанзе — пацифисты. Может, они еще и вегетарианцы?
— Как вам сказать…
— Хватит нас дурачить! — закричал Вилсон. — Есть множество фильмов, где заснято, как шимпанзе охотятся на своих более мелких собратьев — обезьян и едят их.
— Нет! — воскликнула Зира.
— Прекратите! — потребовала Стефани, обращаясь к Вилсону. — Ваши древние предки, доктор, так же как и мои, убивали себе подобных, чтобы полакомиться их мозгами, и всего лишь пятьсот лет назад люди с удовольствием ели тухлое мясо, посыпав его обильно перцем, чтобы перебить отвратительный запах. Теперь…
— Милая леди! — перебил Стефани доктор Хартлей. — Постарайтесь сдерживать себя. Однако, доктор Вилсон, надо признать, что суть возражения верна…
— Может быть, — сказал Вилсон.
— Доктор Вилсон, леди и джентльмены, — обратился к присутствующим Корнелиус. — Для меня и моей жены нет возможности вернуться в свое время, и у нас нет выбора. Мы должны привыкнуть к обществу, в котором правят люди, должны ладить с вами, помогать вам. Но мы не виноваты в том, что недостаточно много знаем.
— Абсолютно верно, — раздался голос Виктора Хаслейна. — Профессор Корнелиус, некоторые из моих коллег просто никак не привыкнут к тому, что разговаривают не просто с говорящими животными, а с существами, наделенными интеллектом. Признаюсь, для меня сначала это тоже было сложно. Потому, пожалуй, будет лучше, если мы прервем заседание и дадим моим коллегам время все хорошенько обдумать. Давайте проголосуем.
Все одобрительно зашумели. Подсчитав голоса, доктор Хартлей прервал заседание.
Глава 12
— Я уверен, что этим не закончится, — сказал Люис.
Он медленно поднес чашку кофе к губам и обвел взглядом гостиную.
— Как мило со стороны доктора Хаслейна, что он предложил прервать заседание, — сказала Зира. — Сначала он мне не понравился, но похоже, что я ошибалась.
— Возможно, — проговорил Люис. — Во всяком случае, он — важная фигура. По-моему, никто не знает его достаточно хорошо. Кажется, у него даже нет семьи, так как все свое время он отдает работе.
— Да нет же, — возразила Стефани. — Я видела его жену и детей. Он не такой уж страшный и может быть обаятельным, когда захочет.
— Где ты видела его семью? — спросил Люис.
— Когда работала в школе, два года назад. У нас была проверка и доктор Хаслейн был в комиссии. Он приходил с женой и двумя старшими детьми. Всего их, по-моему, у него трое.
— Как выглядит миссис Хаслейн? — поинтересовался Люис.
— О, она довольно-таки хрупкая женщина, и еще, — Стефани замялась, — она напомнила мне курицу, видимо, оттого, что так озабочена своими детьми. Надо сказать, что дети ее слушаются. А старший мальчик — приемный, с монголоидными чертами лица. Ему четырнадцать лет, но он ведет себя, как шестилетний.
— Бедная миссис Хаслейн, — посочувствовала Зира.
— Она очень терпелива с ним.
— Завтра доктор Хаслейн покажет мне музей естествознания, — сказала Зира.
— Может, мне пойти с тобой? — спросил Корнелиус.
— У тебя же встреча с английским историком.
— Все же будь осторожней, — предупредил Люис. — Я почему-то не доверяю Хаслейну.
— Во всяком случае, ты не должна говорить ему то, что мы рассказали Люису и Стефани, — сказал Корнелиус.
— Конечно, — успокоила его Зира. — Без вашего согласия не буду. Но мне не нравится, что все время приходится обманывать.
* * *
Зира переходила от одного экспоната к другому. Она была в восторге и напоминала ребенка, которого пустили в игрушечную лавку.
Возле фотографии, на которой был запечатлен тайфун, обрушившийся на Бангладеш в 1970 году, она остановилась.
— Сколько людей погибло во время тайфуна? — спросила Зира у доктора Хаслейна.
— Сотни тысяч. Точной цифры никто не знает. Возможно, что и полмиллиона, — ответил Хаслейн.
— Я думаю, что в мое время на Земле не было такого количества обезьян и людей вместе взятых…
Они прошли через сектор метеорологии к экспозиции скелетов динозавров.
— Что же случилось с людьми? — спросил Хаслейн. — Ведь сейчас на Земле нас около четырех миллиардов.
Зира указала на скелеты динозавров и спросила в ответ:
— А что случилось с ними?
— Мы не совсем уверены, — сказал Хаслейн, — но, очевидно, им суждено было вымереть и они это сделали. Возможно, появились мелкие хищники, начавшие поедать яйца крупных рептилий, или изменился климат и им стало не хватать пищи. Никто не знает наверняка. А вы считаете, что пришло время вымереть и человеческой расе?
— В моем времени она еще не вымерла.
— Да, но доминируют обезьяны, — заметил Хаслейн. — Люди у вас уже не владеют речью. Их цивилизация разрушена.
— Во всяком случае, так обстояли дела в той части света, где я жила, — согласилась Зира. — Извините, доктор Хаслейн, мне пора. Я немного устала. Благодарю за приятную встречу.
— Но она может быть приятной и дальше. Я больше не стану приставать с расспросами. Но, думаю, вы понимаете всю важность того, о чем я вас спросил. Возможно, человеческая раса вот-вот совершит ошибку, фатальную ошибку, которую мы, располагай нужной информацией, могли бы предотвратить.
— Но… — Зира посмотрела на Хаслейна широко распахнутыми глазами, — вы думаете, что можете изменить будущее? Мы же прибыли оттуда! То, что мы там видели, уже произошло.
— Пока еще нет, — тихо произнес Хаслейн. — И не должно произойти когда-либо.
— А как насчет нас? — спросила Зира. — Если вы помешаете нашему миру появиться в будущем, то тогда Корнелиус и я просто исчезнем.
— Навряд ли. Вы уже здесь, и теперь вы — часть настоящего, а не будущего, хотя вы и прибыли оттуда.
Зира пожала плечами и отвернулась. Она пошла дальше по коридору, звонко стуча каблуками по мраморным плитам пола.
— Я запуталась, — сказала она догнавшему ее доктору Хаслейну. — И от всего этого у меня начинает болеть голова.
Хаслейн рассмеялся.
— Представьте, у меня тоже.
Они вошли в следующий зал. В нем размещалась экспозиция больших обезьян. В центре возвышалось чучело огромной гориллы. Стеклянные глаза, казалось, смотрели прямо на Зиру и Хаслейна. Шимпанзе почувствовала головокружение и стала медленно опускаться на пол. Хаслейн подхватил Зиру. Подбежавшим служителям музея он велел вызвать доктора Диксона, а после обратился к Зире:
— С вами все в порядке?
— Это, наверное, шок из-за гориллы, — сказал охранник.
Тут Зира открыла глаза:
— Какой еще шок! Я — беременна.
— О Господи! — воскликнул Хаслейн. — А мы вас совсем замучали. Надо вас срочно доставить домой.
Вскоре они были уже в гостинице.
— Спасибо, доктор Хаслейн, — сказала Зира. — Я в порядке. Вы можете идти.
— Нет, Зира, — ответил Хаслейн. — Я не уйду пока Корнелиус или доктор Диксон не будут здесь. Я настаиваю на этом. Может, вам что-нибудь нужно?
Зира, сбросив туфли, забралась с ногами на диван.
— Знаете, у меня странное желание. Мне хочется чего-то необычного.
— При данных обстоятельствах этого и следует ожидать. Так что вам принести?
— Специальный виноградный сок.
— Что? Я не совсем понял.
— Он в холодильнике.
— Хорошо, я сейчас принесу.
Хаслейн прошел на кухню. В холодильнике он обнаружил три бутылки калифорнийского шампанского. Усмехнувшись, он открыл одну из них и налил шампанское в большой фужер.
— Вот, пожалуйста, — Хаслейн протянул фужер Зире. — Специальный виноградный сок.
Хаслейн заговорщицки подмигнул. Зира улыбнулась.
— Мне, видимо, не следует пить много.
— Но у вас же небольшой срок, — сказал Хаслейн.
— Порядочный.
— Ну, немного шампанского еще никогда никому не повредило. А когда вы узнали, что у вас будет, э-э-э, малыш?
— Еще до войны.
Зира сделала большой глоток. Хаслейн достал из кармана портсигар, но посмотрев на шимпанзе, спросил:
— Мне, наверное, лучше не курить?
— О нет, ничего, меня это не беспокоит. Хотя, на мой взгляд, курение — довольно-таки странная привычка.
— Да, вы правы, но от нее очень трудно избавиться, — Хаслейн улыбнулся. — Вы говорите, что не знаете, с кем воевали гориллы?
— Они воевали с другими… другими обезьянами, которые жили под землей, недалеко от нашего поселения, — ответила Зира и допила шампанское.
Хаслейн, вновь наполнив бокал, спросил:
— Так все же, кто победил в вашей войне?
— Это не наша война, — возразила Зира. — Это война горилл. Они вечно воюют. Шимпанзе — пацифисты. Никто из нас никогда не видел врага.
— Так, — сказал Хаслейн и добавил: — Тяжелый сегодня день, правда?
— Да, пожалуй.
Они поговорили еще немного о музее, а после Хаслейн вновь вернулся к теме предыдущего разговора. К этому времени Зира уже основательно опьянела, так как Хаслейн старательно подливал ей в бокал шампанское.
— Мне кажется, — сказал он, — вы должны были знать, кто победил.
— Никто, — ответила Зира. — Дурачье, мы же их предупреждали…
— Так что же произошло?
Шампанское оказало свое действие: речь Зиры сделалась бессвязной, однако доктора Хаслейна это не смущало. Он ловил каждое слово, произнесенное Зирой, и молил Бога, чтобы никто им не помешал.
— Когда мы были уже в космосе, — сказала Зира, — мы увидели ослепительно белый свет. Это ужасно. Планета погибла. Во всяком случае, так считал доктор Мило. Потом мы оказались здесь.
Зира вновь осушила бокал.
— Скажите, Зира, в каком году это все произошло?
— Три тысячи девятьсот пятьдесят пятом.
Хаслейн присвистнул.
— Это две тысячи лет вперед. А у вас были данные о том, что произошло на Земле до вашего времени?
— У нас были отрывочные сведения об истории вашей цивилизации, но детально мы знали лишь историю за последнюю тысячу лет.
— Понятно, — сказал Хаслейн и, заслышав звук открывающейся двери, живо обернулся: — А вот и доктор Диксон.
Подымаясь навстречу Люису, Хаслейн незаметно сунул в карман портсигар, лежавший на столе во время его беседы с шимпанзе.
Люис подошел к Зире: