В издательстве кипела работа. Выплевывали какие-то документы факсы, важно фыркали и слегка мигали ксероксы, уютно светились экраны мониторов и быстрые пальцы с длинными накрашенными ногтями алым и вишневым порхали по клавишам компьютеров и печатных машинок «Оптима» Все работали... Все работники кооперативного издательства ковали деньги... Для удачливого Вадима Витальевича.
-Вадим Витальевич, здравствуйте, подпишите пожалуйста...
-Босс, звонили из типографии...
-Вадим Витальевич, требуется ваше решение...
-Вадим Витальевич, красное пускать или пойдет синее...
-Вадим Витальевич, эту «платежку»...
-Вадим Витальевич, Вадим Витальевич...
-Разрешите быть свободной, босс? -
прошептала Надя и томно опустила длинные наклеенные ресницы.
-Да... пожалуй на сегодня хватит... Проводив слегка замутненным взглядом скользнувшую за дверь длинноногую секретаршу в обтянутой блестящей юбки, Вадим Витальевич застегнул молнию брюк. Да...
Деньги, машина, кооперативная квартира, жена красавица, дочка и сын, рэкет пока не беспокоит, тьфу, тьфу, тьфу, весной дачу, нет, не дачу, а особняк начну строить, ну и Надька... Что еще человеку к тридцати трем годам надо?.. Не учеников же, не учение... дураки, боролись с системой, с ними, с властями, эмигрировали, спивались, в окно выпрыгивали... А надо было лишь немного подождать, потерпеть, и вот...
Вадим Витальевич окинул взглядом свой великолепный кабинет, не малого размера, уставленный шведской мебелью и японской орг, видео и музыкальной техникой, крутанулся на вертящемся стуле и подмигнул полуголой японке, томно подглядывающей и много чего повидавшей в этом кабинете, со страницы глянцевого календаря. Спихнем Чейза, затем выкинем на рынок Желязны... Дай бог долгой жизни товарищу Горбачеву и его перестройке!
Дочесавшись в разных местах и выпив французской минералки, а ни чего водичка, ни чего, Вадим Витальевич лениво полистал малочисленные документы-бумажки, попавшие к нему на стол, почту, просмотрел газеты. Ни чего интересного, ни чего заслуживающего внимания... Может покурить немного?.. Вадим Витальевич сильно не курил, берег здоровье, смолоду не побережешься - в старости не купишь, но пяток раз в день, не больше, позволял себе по пол сигарете, естественно «Данхилл», не родную же отраву курить...
Затянувшись и выпустив аккуратное облачко дыма, Вадим Витальевич мечтательно улыбнулся, глядя в заснеженное окно. Летом махну с Надькой на Канары... Жену отправлю к матери, пусть там, в глубинке российской, в Подмосковье, на свежем воздухе, отдохнет от Москвы, от стрессов... Скажу ей, что на книжную ярмарку работать еду... А осенью въедем в особняк, квартиру продавать не буду, будет где блядополом заниматься, траходром небольшой устрою... И осенью же начну заваливать рынок отечественной продукцией, патриот я или нет, сколько можно читателя американскими реалиями пичкать... К осени этот Габровский, графоман несчастный, должен еще пяток романов накатать, три я уже купил, итого восемь будет, одни названия что только стоят... Вадим Витальевич затянулся и с большим удовольствием выпустил аккуратное облачко дыма. Печень по-русски!.. Кровь на снегу!.. Смерть в подвале!.. Конец Лысого!.. При последних словах, произнесенных вслух, Вадим Витальевич расхохотался, так как только сейчас понял, врубился, въехал в игру слов, в двусмысленность, в вульгарность последнего названия - Конец Лысого, то есть член Лысого, член Ленина!.. ха-ха-ха, как его фамильярно уже давно называли в богемных, интеллигентных и прочих кругах Москвы. Может изменить? да ладно, проглотят...
Вытерев выступившие от смеха слезы, Вадим Витальевич аккуратно погасил в чистой пепельнице сигарету и прошел в личный туалет, вход в который был замаскирован под дверцу шкафа. Ну Надька, ну...
На столе резко зазвонил телефон. Вот жизнь, поссать не дадут толком, бормотал Вадим Витальевич, наскоро споласкивая руки и утирая полотенцем, телефон звонил не переставая, требовательно, крикливо.
-Ну слушаю, слушая, алло, алло! -
недовольно произнес Вадим Витальевич, усевшись в кресло и прижав трубку к уху.
-Вадим Витальевич, друг сердечный, это ты? Или не ты?..
-А собственно кто говорит со мною?
Номерок этот был особенный, личный, минуя секретаршу, в отличие от двух других, и связывал Вадима Витальевича с его личным, как бы немного тайным-не тайным, но интимном миром точно, и кому попало он этот номер конечно не давал, но и голос звонившего был вроде бы незнакомый...
-Что же это ты Вадим Витальевич старых друзей позабывал-неузнаешь?.. Нехорошо, нехорошо, не уже ли не помнишь Сергея Сергеевича, товарищ Воронин, а?!..
Не то что у Вадима Витальевича сердце упало куда-то или к примеру, дыхание сперло, нет, но нехорошо как-то все-таки ему стало, нехорошо, вот, лучше бы я действительно немного в грузовик врезался, что же это такое, ведь все же хорошо так было, так хорошо и отлично, неужели ни когда не кончится это, неужели ни когда...
-Так ты куда там пропал, Вадим Витальевич? Ты случаем там не умер? Инфаркт тебя там не схватил, или кондратий к примеру, а? В твоем собственном кабинете среди шведской мебели и японской техники? А?! Алло, алло, ты там что, язык проглотил, что ли? Все суки-гады-сволочи знают, все, Вадим Витальевич просипел охрипшим внезапно голосом, нашаривая бутылку с минералкой и звякая стаканом, из трубки доносилось:
-И правильно. И правильно - в таких делах французская минералка самое первое дело... Но и водка неплохо. А что, ты все здоровье бережешь, на будущее, кстати, как там Надька? В порядке? Все так же старается? Ты что молчишь?.. А?! Хлебнув воды и разозлившись на самого себя, кого напугался, конечно все знают, они же как крысы, да и Надька наверно их кадр, но кончилось их время, все, кончилось, Вадим Витальевич справился с охватившими его чувствами.
-Алло, здравствуйте Сергей Сергеевич, рад вас слышать...
-Не ври, не ври, не так уж и рад. Ну и ладно, мы люди не гордые, нас в двери, а мы в окно. Встретится надо, поговорить, Вадим Витальевич.
-А зачем? То время прошло, на дворе другое время, что тогда было нельзя - сейчас по телевизору болтают... Я не понимаю, зачем мне с вами встречаться.
-Время говоришь другое... Время другое, а люди те же. И на своих местах-постах. Вот что, товарищ Воронин, давай-ка бросай херней маяться, я сказал - надо встретится, значит надо. А уж когда встретимся и поговорим, тогда и решим вместе - другое время настало или только это кажется тебе. Все понял, товарищ Воронин?.. И не зли меня... -Все понял, - эхом отозвался Вадим Витальевич, прекрасно понимая, что на встречу идти придется, черт их знает, сволочей, что могут сделать, какую гадость выкинуть...
-Куда приезжать? -
стараясь сохранить в голосе утраченное достоинство и радость от жизни, спросил Вадим Витальевич ненавистного Сергея Сергеевича.
-Куда последний раз приезжал - туда и приедешь. Надеюсь - адрес помнишь. В шестнадцать ноль ноль. Не опаздывай, товарищ Воронин.
Гудки в трубке сообщили Вадиму Витальевичу о конце разговора. Сволочи... почти всхлипнул он и аккуратно положил трубку. Ненавижу...
Чиркая золотым «Ронсоном» закурил внеочередную сигарету и закашлялся до слез, подавившись дымом. Ненавижу...
Вадим Витальевич Воробьев был порядочная сука. Он сам себя так называл в редкие моменты душевной откровенности. Так как начиная с ранней юности, с трепетных, от юношеского онанизма, школьных лет, Вадик, как его звали дома и в школе, «стучал» на окружающих. То есть доносил... И что интересно - с самого раннего своего «стука» доносил не ради идеи или там каких-то глупых принципов, нет, а просто корысти для. В школе Вадик стучал завучу на одноклассников ради хорошей характеристики и помощи в выпускных экзаменах, так как не хотел оставаться в своем родном подмосковном городке на всю жизнь. И благодарная Софья Лазаревна, Софи-с-бровями - школьное прозвище завуча, вывела Вадика на золотую медаль... Стучал Вадим и в университете, сначала на общественных началах в комсомольскую организацию и деканат, но затем и на постоянной, профессиональной основе, дав подписку в «особом отделе», за черной, обитой дермантином дверью без номера и таблички, второй этаж основного корпуса Московского университета. За что и был распределен в Москве, а не в Тьму-Тараканию... Дал подписку и получил агентурную кличку «товарищ Воронин», так как было положено иметь кличку на ту же букву, что и фамилия, ну что бы ассоциации навевало... По крайней мере так объяснил куратор Вадима Витальевича, молодой улыбчивый Сергей Сергеевич, примерно ровесник товарища Воронина, субъект без ярко выраженных примет.
Стучал Вадим Витальевич и на сослуживцев, успешно продвигаясь по служебной лестнице, стучал везде, где работал, на знакомых, приятелей и... Друзей конечно у него не было, друг всегда норовит пакость сделать, жену трахнуть иди любовницу увести или к примеру, настучать...
К 88 году, когда объявили и перестройку, и ускорение, и гласность, а за одно и кооперативы разрешили, расчетливый Вадим Витальевич, будучи не дураком, понял - началось!.. Чем кончится - неизвестно, может быть как нэп, расстрелами, но у него-то индульгенция в кармане лежит, стучал же, не должны забыть, так сказать прививку сделал...
Уволился он с последнего малохлебного места работы, издательство государственное, коммунистов и жополизов печатало, и те и другие безталантные графоманы, там он отдел возглавлял, уволился и кинулся в волны мутные кооперации и предпринимательства...
У, гад, подрезал, нервно зевнул Вадим Витальевич в адрес водителя летящей неизвестно куда «Волги», выровнял «девятку» и нажав на педаль, устремился дальше, внимательно следя за обстановкой вокруг.
...Сначала купля-продажа, снабжение населения книгами, попросту спекуляция, в одной области покупали, в другой продавали, книга источник знаний, знаний и дохода, госструктуры не расторопные, вот мы и... хе-хе-хе... Затем кооперативное издательство и вот - все имеет, все, к демократам не полез, хотя и звали, есть, есть среди прежних приятелей, на кого стучал, ниспровергатели устоев, есть, но не пошел, пойдешь к ним, а следом Сергей Сергеевич за информацией, почти три года его гада не видел... еще бы лет сто не видеть. ... а тут такое дело или стучать или деньги делать...
Взвизгнув тормозами по расчищенному асфальту, Вадим Витальевич вкатил «девятку» во двор хмурого шестиэтажного дома постройки начало века, стены которого были облицованы плиткой, местами уже отвалившейся. Дом, как помнил он, был без лифта, а значит придется переться на шестой последний как дурак.... Запарковав между старенькой «победой» и слегка помятым «запорожцем», Вадим Витальевич направился к подъезду. На что рассчитывают - непонятно, неужели не ясно - время другое и не стучать надо, а деньги делать, деньги, деньги, деньги, уф! еле дошел, эти старые дома два этажа как новых три, а то и с половиной...
Не успев поднять руку к потертой кнопке звонка на косяке ободранной двери, Вадим Витальевич оказался лицом к лицу с бывшим? да, бывшим! своим куратором, Сергеем Сергеевичем.
-Заходи, заходи, Вадим Витальевич, как говорят в народе нашем - проходи, гостем будешь, бутылку поставишь - хозяином будешь, ха-ха-ха-ха!..
Проходя в просторную прихожую, снимая дубленку, шарф и шапку, пристраивая их на старой знакомой дубовой вешалке, отряхивая якобы от снега, итальянские ботинки, Вадим Витальевич исподтишка оглядывался. Все как было раньше, ни чего не изменилось, застывшее время пятидесятых годов... Мебель, ящик полированный с матерчатым квадратом радио, темное зеркало, люстра - копия театральной, только размером поменьше...
-Ну что, ни чего не изменилось, Вадим Витальевич? - поинтересовался бывший? да, бывший куратор, одетый во что-то серое, неприметное и непритязательное, в меру потертое и аккуратное,
-Здесь не изменилось, -
сделал ударение на «здесь» Вадим Витальевич и поддернув брючины французского костюма, не «Карден», но все же, уселся на старый, покрытый потертым темно-вишневым плюшем, диван.
-Ну-ну, -
усмехнулся куратор и глухо стукнув стулом об пол, покрытый вытертым ковром, уселся напротив гостя.
-Как поживаете, товарищ Воронин? Вадим Витальевич по пути на эту агентурную квартиру не только тщательно предавался воспоминаниям о своем стукаческом прошлом, но и не менее тщательно проработал и отрепетировал предстоящий неприятный разговор.
-Давайте Сергей Сергеевич, сразу расставим точки над «и». От своего прошлого я не отрекаюсь, если увижу что интересного - сразу позвоню, номер я запомнил на всю свою жизнь, но возврата к прошлому не может быть. По крайней мере в данный временной отрезок жизни. Потому что ни я вам в своей нынешней жизни ни чем полезен быть не могу, а менять свою жизнь в угоду вам я не собираюсь, ни вы мне не чего дать сейчас не можете, ни дать - ни забрать.
Вадим Витальевич облизнул пересохшие губы и оторвал взгляд от узора на стареньком ковре, лежащем под ногами, скользнул взглядом по комнате - одно старье, и продолжил, стараясь избегать взгляда Сергея Сергеевича.
-У вас генералы на экранах телевизоров и страницах газет каются, может быть даже и по заданию, но мне то какое с этого дело? Ни какого, ославить меня вы можете, кто-то руку мне перестанет подавать, переживу, пару-раз набьют мне морду, даже в милицию не обращусь - зачем пыль поднимать, у вас все a наверху трещит, а вы Сергей Сергеевич, меня давно умершим товарищем Ворониным попугиваете... Смешно.
Высказав подготовленное и отрепетированное, Вадим Витальевич поднял глаза на бывшего? да-да, бывшего куратора. Тот сидел молча, не сводя с гостя спокойного взгляда серых глаз в легкой сетке морщин, спокойно и неторопливо пожевывал губы, как бы в раздумье, теребя кисти так же плюшевой скатерти того же вишневого цвета близ стоящего круглого стола той самой славной эпохи - Вождь, Партия...
-Так значит, Вадим Витальевич, вы ко всему подготовились и вас ни где не уе... Ну-ну... Мы конечно могли бы многое вам поломать, в личной жизни, и в бизнесе вашем, вонючем...
Вонючем-не вонючем, а имею я больше тебя раз в сорок, а то и в пятьдесят, так-то...
-Денег конечно ты заработал уже много, -
была такая странная привычка у куратора - переходить внезапно с «вы» на «ты» и обратно.
-И напланировал иметь еще больше... Морду говоришь пару раз набьют... А как насчет следующего - па четырем твоим доносам-агентуркам были осуждены шесть человек... Один даже к шести годам. Перед самой перестройкой вышел по концу срока... Может подкинуть ему твой адресок, вместе с копией доноса?.. Ты как на это смотришь, товарищ Воронин? Интересно, кто же это такой, надо же, шесть лет, что же он такого написал, убей бог - не помню, и на кого? шесть лет, прямо как при сталинщине... какой это был год - 76, 78, 80?..
-Молчишь? Молчи, я знаю - сказать тебе нечего... Жена твоя красавица, уйдет от тебя, сильно интеллигентная, что бы со стукачом жить, уйдет и детей заберет... Ну кое-кто из сотрудников твоего кооператива тоже... намылится... Свято место пусто не бывает, это точно, но мы бизнес твой вонючий порушим как пить... Рэкет говоришь не беспокоил пока? Дело наживное... Надьку перебросим на другой объект, а тебя самого за изнасилование лет так на шесть к уголовникам... А те не сильно любят тех, кто за изнасилование - значит сделают из тебя «петуха»... То есть отрахают меня они там!.. Вот гад!.. а каким-таким изнасилованием, он меня пугает?..
-А... э... какое такое изнасилование вы мне хотите пришить, Сергей Сергеевич?.. Я что-то не пойму вас...
-А ты знаешь сколько не раскрытых изнасилований по Москве? Можно подобрать парочку-другую по группе спермы и на те дни, когда у тебя алиби нет. И все... И все... Главное не подать вида, что испугался этой суки гебешной...
-Знаете что, Сергей Сергеевич, я считаю себя и вас умными людьми, а то что мы сейчас здесь творим - совершенейшая глупость... -А ты что же гад думал! -
голос бывшего куратора задрожал от ярости, желваки на скулах пролетарских что ли, заходили, а глаза заметали молнии.
-А что же ты думал, гад, если перестройка и вся херня, так значит и безопасность государству не нужна?! Да нам, мне лично плевать, хоть на Горбачева, хоть на партию, хоть на демократов сраных... В любом государстве есть безопасность, разведка, хоть в твоей трахнутой Америке или к примеру, жидовском Израиле!.. Ты что же думал...
-Знаете что, Сергей Сергеевич, -
бесцеремонно прервал разгневанного поборника государственной безопасности Вадим Витальевич, прекрасно видя наигранность и фальшь гнева собеседника, хотя в начале спича все принял, за чистую монету, за правду.