— Шоу? — произнёс я. — Это ты?
— Эм, да.
— Господи, приятель, ты напугал меня до чёртиков. Что ты здесь делаешь? Как ты вошёл?
Он поднял вверх ключ.
— Баш сказал, что ему нужно что-то починить, и попросил меня зайти. Я думал, этот дом пустой.
— Эм, нет. Он сдаёт его мне, — пока он стоял ко мне спиной, я натянул первые джинсы, которые нашёл, и поношенную футболку с «Led Zeppelin», которую вытащил из отцовского шкафа много лет назад. — Можешь повернуться.
Шоу потёр лоб, поворачиваясь лицом ко мне.
— Он не подумал сказать мне, что у него гость.
— Всё в порядке. Я просто не ожидал тебя увидеть, — я зачесал назад свои всё ещё мокрые волосы, связал их резинкой и кивнул на ящик с инструментами в его руке. — Ты ещё и мастер на все руки?
— Иногда.
— Так все эти слова про «золотые руки» распространяются за пределы татуировок, а? — пошутил я, вытирая шею влажным полотенцем, а затем бросая его на сундук в конце кровати.
Брови Шоу поднялись бесконечно высоко, и я понял, как это, должно быть, прозвучало.
— Верно. Ну, эм, что ты пришёл чинить?
— Петли двери в главной ванной, — сказал он, указывая за мою спину.
— Что с ними не так?
— Они не сломаны?
— Э... я так не думаю.
Шоу моргнул, глядя на меня.
— Ты шутишь.
— Можешь сам проверить, — сказал я, указывая жестом в сторону спальни, и пройдя мимо меня, он только покачал головой. Он поставил инструменты, потянул дверь на себя, а затем снова открыл её и, сделав это, выругался.
— Что-то не так? — спросил я.
— Ни черта подобного, — он пробормотал что-то ещё, но я смог только разобрать имя Баша и ещё несколько неприличных слов.
— Может, он имел в виду другую ванную? Я пробыл здесь пару недель и ничего не заметил, но дом большой...
Шоу схватил инструменты и пошёл вниз по коридору, проверяя по пути каждую дверь. Я потерял им счёт, пока шёл за ним, и когда мы вернулись обратно к входной двери, он поднял взгляд на лестницу, по которой мы ещё не поднимались, и цокнул языком.
— Я его убью.
— Может, он имел в виду свой дом?
Губы Шоу сжались в тонкую линию.
— Да. Может быть.
По какой-то причине он казался расстроенным, и хоть я не знал этого парня, и почему Баш его прислал, я не был против визита. И не хотел, чтобы он уходил злым. Не считая вечера, когда сделал татуировку, я не особо взаимодействовал с внешним миром. Может, я изголодался по человеческому общению.
— Знаешь, — сказал я, опираясь на перила, — если ты хотел поздороваться, не обязательно было идти на все эти хитрости.
Его губы приоткрылись, пока он смотрел на меня.
— Думаешь, я сделал это, чтобы увидеть тебя?
— Нет, не думаю. Я дразнился.
— Оу, — Шоу заметно расслабился и ущипнул себя за переносицу. — Слушай, прости, что потревожил тебя. Очевидно, это была ошибка.
Когда он потянулся к дверной ручке, я произнёс:
— Подожди, тебе не обязательно уходить. В смысле, у меня редко бывают гости, так что если ты не занят, можешь... я не знаю... остаться ненадолго.
Он склонил голову на бок.
— И чем займёмся?
— Мы могли бы... Эм, — я выглянул в окно на речку и сказал первое, о чем подумал: — Ты мог бы научить меня рыбачить?
— Я похож на парня, который умеет рыбачить?
— Ну, нет, — сказал я, оценивая его взглядом. Он был похож на грех, доставленный к моей входной двери, но я не собирался говорить ему это. Я даже не должен был замечать его в таком плане. — Может, скорее подойдёт, если ты покажешь мне, как прочистить унитаз.
— Ты... — прежде чем Шоу смог закончить это предложение, которое оказалось бы не лестным, он закрыл рот и скрестил руки на груди. — Ты меня подкалываешь, да?
— Да, — усмехнулся я.
— У меня есть чувство юмора, знаешь ли.
— Ах да, я вижу. Оно приходит, когда ты отрываешь людям головы или после этого? — когда его губы дёрнулись, будто он хотел рассмеяться, я наклонил голову в сторону кухни. — Голоден? Я собирался соорудить завтрак.
— Уже время ланча.
— Тогда я собирался соорудить ланч.
— Слушай, я пойду...
— Эй, ты ворвался в этот дом и напугал меня до чёртиков — хотя бы повесели меня несколько минут.
— Трент Нокс, ты... умоляешь?
— Нет, и отказываюсь начинать сейчас. Что ты будешь? Бекон? Яичницу? Французский тост? — я открыл холодильник, и на меня в ответ смотрела китайская еда на вынос и упаковка из шести банок пива.
Что ж, дерьмово. Где-то это называлось неформальным общением.
Шоу усмехнулся за моей спиной.
— У нас на острове есть супермаркет. Не нужно бедствовать.
— Хочешь сказать, ты слишком хорош для трёхдневных остатков еды и пива?
Захлопнув дверь холодильника, Шоу произнёс:
— Вот, что я тебе скажу: бери свою шляпу.
Глава 7
Шоу
Если бы несколько дней назад мне сказали, что я буду ходить за продуктами с Трентом Ноксом в понедельник днём, я бы сказал, что вы обдолбались.
Наверное, всегда бывает первый раз. Опять же, я никогда бы не подумал, что буду сосать его член, так что... пусть будет дважды.
«Ради Бога, не думай об этом прямо сейчас. Держись легко. Дружелюбно. Ему совсем не обязательно знать, что это был ты».
— Боже. Кто знал, что бывает так много грёбаного бекона? — Трент остановился перед длинной стеной мяса для завтрака и с виду был явно не в своей тарелке, ошеломлённый взгляд, которым он посмотрел на меня, балансировал на грани уморы и... ну, уморы.
— Ты будто никогда раньше не покупал еду, — сказал я.
— Не покупал.
— Никогда?
Трент пожал плечами.
— Для этого мы нанимали людей.
— Но ты давал им списки, верно?
— Наши ассистенты давали.
— Дай угадаю — люди для тебя и готовили тоже.
— Бинго.
— Что ж, — произнёс я, махая рукой на варианты выбора, — всё работает так: ты выбираешь любое, что хорошо звучит.
— Эм... — Трент смотрел. И смотрел. И смотрел.
Наконец, я схватил упаковку бекона в кленовом сиропе и бросил его в полную тележку.
— Это тебе понравится.
— Спасибо, — сказал он, выдыхая. — Это дерьмо вызывает стресс.
Усмехнувшись, я схватился за заднюю стенку тележки и потянул её за собой, пока Трент ею управлял.
— Тебя разбаловали, богатенький мальчик. Пора научиться жарить себе бекон.
— Что было не так с китайской едой? — проворчал он и опустил взгляд на кучи еды. — Я даже не знаю, как что-то из этого готовить.
— Хорошо, что на обратной стороне есть инструкции.
— Не думаю, что Баш оценит, если я устрою в его доме пожар.
— Нет, для этого у него есть страховка.
Последние полчаса мы ходили по всем отделам, бросая в тележку всё, что на тот момент казалось хорошим, и у меня создавалось странное ощущение, пока мы шли, шутили и спорили, будто делали это годами. Это казалось таким... нормальным. Естественным. У меня никогда не было настоящих отношений, но я представлял, что, наверное, оно очень на это похоже.
Я свернул налево и остановил нас перед отделом с напитками.
— Каков твой яд? Кола? Чай?
— Пиво.
— Пиво и...?
— Водка.
Я боролся с желанием взять несколько бутылок воды, чтобы убедиться, что у него не будет грёбаного обезвоживания, но, наверное, он так долго сидел на алкогольной диете, что его тело может не знать, как принимать что-то другое.
— Хорошо. Значит, пиво и водка, — сказал я.
Когда Трент наклонился, чтобы поставить упаковку из двенадцати банок пива на дно тележки, мимо медленно прошла женщина, краем глаза наблюдая за ним. Я подвинулся к Тренту. Я едва знал этого парня, но будто инстинктивно защищал его от любопытных глаз или от того, чтобы кто-то подошёл слишком близко. Взаимодействие с визжащей фанаткой только приведёт к массовому хаосу, если кто-то узнает, кто прячется под этой бейсболкой. Но вместо того, чтобы смотреть на лицо Трента, женщина просто восхитилась его задом, прежде чем пойти дальше, и я выдохнул.
«Ого. Завёлся из-за ничего, Дженнингс».
С низко опущенной кепкой и убранными волосами Трент выглядел как обычный Джо — с отличной задницей. Если он не начнёт перед всеми горланить одну из своих песен, нет причин, чтобы он не мог выходить куда-то в свободное время. Но жаль, что ему приходилось скрывать лицо. В жизни этот мужчина выглядел ещё лучше. Но я не замечал этого. Или его задницу. Нет.
— Это всё? — спросил Трент. — Нам нужно пойти куда-то зарезать корову? Собрать клубнику?
Мне хотелось поцеловать этот остроумный рот. Поцеловать его и трахнуть — опасное сочетание для мыслей.
— Теперь будем расплачиваться, — сказал я, выбирая не слишком большую очередь. Когда мы выложили содержимое тележки на конвейерную ленту, я достал из заднего кармана свой бумажник.
— Воу, ты что это делаешь? — спросил Трент, выхватывая бумажник из моих рук.
— Это я заполняю твой холодильник против твоей воли. Я разберусь.
— Не-а. К чёрту это дерьмо, — Трент достал кредитку и собирался протянуть её кассиру, но тот указал на терминал перед ним. Трент провёл карточку, но когда аппарат пикнул в ответ, он нахмурился. — Какого чёрта?
Я взял у него карточку и медленно вставил в считыватель.
— Нужно вставить её внутрь, чтобы она хорошо и плотно вошла.
Губы Трента приоткрылись от моего скрытого подтекста, а затем он встряхнулся и протянул мне обратно мой бумажник.
— Я это знал, — сказал он.
— Я вас знаю? — произнёс кассир, глядя на Трента. — Вы выглядите так знакомо, — он наклонил голову на бок, будто это даст ему искомые ответы.
Трент держал голову опущенной, чтобы козырёк его кепки закрывал большую часть его лица.
— Даже не представляю, почему.
— Я вас знаю. Я знаю, что я вас знаю, — кассир постучал пальцами по краю сканера. — Вы кто-то знаменитый, да?
Я мог только закусить губу, чтобы сохранить серьёзное выражение лица, но Трент, к его чести, не колебался.
— Думаете, будь я знаменитостью, я бы ходил за покупками сам?
— Это правда. Да. Оу! — кассир щёлкнул пальцами. — Я понял. Вы работаете в рекреационном центре, верно?
— Нет. Просто приехал в гости, — Трент достал свою карточку из терминала и растянул губы в улыбке. — Хорошего дня.
Я быстро поставил пакеты в тележку, когда кассир крикнул:
— Да, вам тоже.
Но как только мы вышли на парковку, мы оба расхохотались.
— Бедный парень. До него дойдёт, когда он будет глубоко спать, — сказал я, открывая машину и багажник.
— Нет. Он не похож на того, кто слушает «ТБД». Плюс, ты его слышал. Я работаю в рекреационном центре.
— Не могу представить, чтобы ты играл в вышибалы с кучей детей.
— Я люблю детей. Отчасти.
— Достаточно, чтобы позволить им бросать мяч тебе в лицо и повредить то, что приносит деньги? — поддразнил я.
— Нет, — он схватил пиво из-под тележки и положил его в багажник. — И что по поводу того, что карту нужно вставить «хорошо и глубоко»? Это ты виноват, что он вообще меня заметил.
— Плотно. Я сказал вставить плотно.
— Плотно, глубоко. Одно и то же.
— Только если повезёт, — сказал я, смеясь и закрывая багажник, а он толкнул тележку к стойке.
Но как только мы вернулись в мою машину и поехали обратно к его дому, Трент замолчал, его тело было повёрнуто к двери, а глаза сосредоточились на пролетающих
за пассажирским окном магазинах. Я не любил неловкую тишину, так что включил радио, чтобы услышать из динамиков «Run Like Hell» от «Pink Floyd». Сделал громкость потише.
— Если ты скажешь, что не фанат «Pink Floyd», я тебе не поверю, — сказал я.
— А? — Трент дёрнулся, будто глубоко задумался, а я выскочил перед ним.
Я нахмурился.
— Всё нормально?
— Да.
— Ладно, — я посмотрел на него искоса, а он по-прежнему выглядел далёким. — Никакого давления, но если ты когда-нибудь захочешь о чём-то поговорить, я удержу всю хрень под замком.
— Без обид, но я едва тебя знаю, — затем его глаза расширились. — Чёрт побери. Я в машине с мужчиной, которого едва знаю. Хах. Как в тот раз, когда я попробовал ЛСД, — он вздрогнул, и когда я посмотрел на него взглядом «ты издеваешься?», он рассмеялся. — Шучу. Ты хороший друг Баша. Это говорит всё, что мне нужно знать о том, какой ты надёжный.
Мою грудь согрело тепло. Моя мама всегда вбивала нам в головы, как важно окружать себя хорошими людьми, и слышать, как хорошо относятся к Башу люди вне его круга? Это только подтверждало, что мне в этой жизни повезло с друзьями.
— Я ценю это, — сказал я. — Как вы двое познакомились?
— С Башем? — он вытянул перед собой свои длинные ноги и откинулся назад. — Я вырос в Нэшвилле, и мои родители привозили меня сюда каждое лето. Однажды — когда мне было лет восемь, может быть? — я увидел на пляже паренька в ярко-розовых плавках, который наблюдал за всеми этими детьми, которые строили большой замок из песка. Я предположил, что это потому что он властный паршивец, но по какой-то причине всё равно туда подошёл. Но этот паренёк, Себастиан, как он тогда себя называл... он совсем не был таким. Те дети позволили ему взять на себя руководство потому, что хотели от него этого. Он им нравился.
Я улыбнулся.
— Похоже на Баша. Его тяжело не любить.
— Но он вроде как вынуждает тебя, знаешь? Когда я поехал обратно домой, он прислал мне открытку, где было сказано, чем мы займёмся во время моего следующего визита.
— Похоже, ты правильно предположил, что он властный. Мало что изменилось.
— Нет, это не так. Я всегда знал, что он добьётся в жизни чего-то большого. За годы мы вроде как потеряли связь, но приятно видеть, что у него всё хорошо. Я рад.
— Уверен, он сказал бы о тебе то же самое.
Губы Трента изогнулись в грустной улыбке.
— Может быть, — он поставил локоть на выступ окна и потёр губы, на его лицо вернулся этот задумчивый вид. — Раньше ты сказал что-то... про повреждение того, что приносит деньги, вроде бы ты так выразился.
— Я шутил. Наверное, ты и со сломанным носом зажжёшь.
— Наверное, меня задело, когда ты так сказал. Иногда я думаю, что это всё, на что я способен.
Я опешил.
— Что? Ты имеешь в виду в «ТБД»?
— Да. Мы все попали в группу… сколько лет прошло? Уже двенадцать лет назад? Боже, это было так давно? — он покачал головой, будто не мог в это поверить. — Поначалу я нормально относился к тому, что Килл и Вайпер пишут песни и помогают продюсировать треки. Я был молод, попал в музыку позже, чем они, и ещё учился. Я был просто счастлив быть в чёртовой группе. Понимаешь?
Я кивал, внимательно слушая.
— Но чем больше успеха мы получали, тем больше они брали на себя контроль. Никакие мои идеи не были для группы правильными; никакие мои песни не были достаточно хороши. Они использовали все чёртовы связи. Дошло до точки, когда я задумался, почему они ещё держат меня при себе, и однажды ночью мы просто разговорились об этом. Я высказался по поводу их дерьма, и ты знаешь, что сказал Вайпер?
Остановившись на светофоре, я взглянул на Трента. На поверхности бурлил огонь, смешались боль и злость.
— Он сказал, что я нормальный певец, который выглядит на сцене довольно хорошо, и они имеют со мной дело потому, что я делаю всё, что они скажут. Что они нужны мне больше, чем я им, и что они держат меня рядом потому, что будет напряжно искать себе нового певца.
Чёрт... вот, что обрушилось на этого парня. Это одновременно разозлило меня и вызвало желание рассмеяться от иронии. Разозлило потому, что они заблуждались, если считали, что люди не станут бушевать из-за ухода Трента. Смеяться хотелось потому, что люди бушевали, по-прежнему.
— Слушай, Трент, — сказал я, — я могу не знать, что произошло между вами на самом деле, но могу сказать тебе одно: ты чертовски талантливый.
— Как ты это понял? Я каждый вечер пел песни других людей. Я мог чертовски психовать из-за этого, но всё равно делал это.