Проклятье Посейдона - "Лиэлли" 18 стр.


«Эх… ты просто еще не понимаешь… Сам все увидишь».

Ладон нахмурился недовольно. Как-то нервно пожал плечами. Было непривычно видеть его таким. Он был весь какой-то настороженный, словно был готов в любую минуту вскочить и куда-то бежать. И почти ни на секунду не отрывал от него золотого немного встревоженного взгляда.

Келей робко коснулся его груди ладонью и от этого прикосновения дракон почему-то вздрогнул.

- Ладон… Ну что с тобой? – пробормотал он, мягко отстраняясь, чтобы заглянуть в его непроницаемое лицо, на котором, казалось, жили одни только золотые глаза. Встревоженные, жадные, нежные, волнительные…

Неужели эта маленькая аметистовая сережка могла изменить все между ними? Так быстро, бесповоротно и резко? Ладон вел себя так, словно в любую минуту на Келея собирались напасть или покуситься. Даже тогда в долине, когда они вернулись несколько часов назад, он загородил его от взглядов своих же нимф. Если это не ревность, то это помешательство. Это могло бы быть страшным, если не было бы таким сладким и опьяняющим. Келей еще раз проанализировал всю сложившуюся ситуацию. Если бы сокровища могли думать, они бы, наверное, были в восторге от того, что обладают такой безграничной властью над своим хозяином. Теперь Келей понял все, что говорила ему Мирра и о чем она его предупреждала. Ревность, ярость и слепая ненависть ко всему, что влияет на сокровище. Становилось понятным настороженное нервное поведение Ладона. Он был похож на волчицу, у которой впервые в жизни появилось потомство, которое она теперь ревностно охраняет даже от их собственного отца.

Келей украдкой приподнял ресницы, глянув на дракона снизу вверх. Власть опьяняет… И эта сережка…

Она дала ему безграничную власть над могущественным драконом. Но ведь он не бездушная груда драгоценных безделушек. Он умеет думать. Неужели Ладон теперь готов на все ради него? Что это, маниакальная одержимость или безграничная любовь? Скорее уж первое, потому что о любви у них и речи не шло. Даже без сережки. Да, пожалуй, все драконы настоящие маньяки, одержимые своим сокровищем.

Вот тут-то юноша даже устыдился своих мыслей. Осознание того, что он теперь значит для Ладона и какую огромную власть имеет над ним – не просто опьяняло. Оно кружило голову так, словно он только что выпил пять кубков вина подряд.

- Может быть, мы выйдем из пещеры? – тихо спросил он. – Я есть хочу.

Похоже, его дракон готов был вот так днем и ночью сидеть, ревниво сжимая его в объятиях и не заботясь о том, что его ненаглядное сокровище хочет есть, пить, спать, купаться и вообще, у него имеется куча банальных человеческих потребностей. Да, в каком-то смысле быть грудой сокровищ в его положении было гораздо выгоднее. В каком-то, но не во всех…

Ладон недовольно поморщился. Мысль о том, чтобы выпустить юношу наружу его, кажется, абсолютно не прельщала. Верно, драконы ведь не привыкли, чтобы их сокровища свободно разгуливали по улице, делая, что им вздумается, и – о, ужас! – разговаривая с кем-то! Келей даже встревожился. А ну как его голодом заморят? Пожалуй, такая ревность временами могла здорово осложнить ему жизнь. Нужно с первых же дней приучить Ладона к другому укладу их… «совместной жизни».

Ладон был сейчас вроде бы и самим собой, вполне себе в своем уме, при здравой памяти, и в то же время, каким-то ненормальным. Он отчетливо осознавал, что Келей человек, живое существо, которое имеет свои потребности и желания. Но при этом, кажется, отнюдь не рвался позволить ему их исполнять.

- Ну пожалуйста, - почти взмолился он. – Давай выйдем наружу? Нимфы уже соскучились по твоим рассказам. Пойдем?

- Ладно, - неохотно согласился дракон.

Келей вздохнул с облегчением.

Только он рано радовался. Когда они вышли, все девушки старались на него не смотреть, потому что это Ладону категорически не нравилось. И если раньше любая из них могла запросто подойти и увлечь его в общий хоровод танцев за руку, то теперь они даже на метр к нему подойти боялись. Более того, они и Ладона старались обходить на таком же расстоянии. Но это было еще не все. Заняв свое место посреди стола напротив сцены, дракон бесцеремонно усадил юношу к себе на колени, ни о чем не спрашивая. Это уже уходило за грани понимания Келея. Он, конечно, все понимал, собственники собственникам – рознь, но не до такой же степени. К тому же сидеть так вот… в некоторой степени развратно, на виду у всех этих девушек, было для него ужасно смущающим.

Недовольно поерзав, чтобы принять удобную позу, он уперся ладонями в горячую грудь дракона, и ровно произнес, заглянув в золотые глаза:

- Ладон, я сам могу сидеть.

- Я знаю. – Последовал невозмутимый ответ.

- Тогда отпусти меня. Я сяду рядом.

И в ответ услышал категорическое:

- Нет.

Келей вздохнул, закусив губу и опустив голову. М-да… Теперь он очень хорошо понимал обреченное Миррино: «Эх… ты просто еще не понимаешь… Сам все увидишь». О да, он отлично понимал. И его, как это ни странно, почти все устраивало. Но все же, Ладона надо от таких собственнических привычек отучать.

- Это всего лишь скамейка, - пробурчал он едва слышно. – Ну а вилку я хотя бы взять могу? Или ты даже к ней меня ревновать теперь будешь?

Казалось Ладон смутился. На секунду он взглянул на юношу более осмысленно и не так жадно. Помедлив, пододвинул к нему тарелку с едой.

- Ешь, - милостиво позволил дракон. Но с коленей так и не спустил.

Келею ничего не оставалось, кроме как снова испустить тяжелый вздох и приняться за еду, пока есть такая возможность.

После сытного ужина ему захотелось искупаться, немного поиграть на арфе и повеселиться с озорницами-дриадами, с которыми он всегда танцевал и играл. Но взглянув на недовольное лицо Ладона, быстренько передумал ради сохранности здоровья некоторых зеленокожих и зеленоволосых особ. Уж к собственным-то нимфам ревновать зачем? Хотя, что уж тут о них говорить, если ему даже на скамейке самостоятельно сидеть не позволено!

Он опять поерзал. Сидеть на коленях у Ладона было очень здорово… Если не слишком долго.

Юноша серьезно призадумался. Нет, так дело не пойдет. Что-то он не видел, чтобы морской дракон в этом отношении слишком уж отличался от огненных, по рассказам Мирры. Надо что-то предпринять, иначе его задница точно не выдержит находиться в таком положении всю ночь напролет.

Келей попытался осторожно соскользнуть с коленей своего «хозяина», пока тот смотрел на сцену, где музы опять что-то играли для него. В мгновение ока руки дракона сжались, водружая его обратно.

Юноша поджал губы. Он не мог отрицать, все происходящее ему ой как нравилось! Как же, как же, столько неугасимого неусыпного внимания от объекта его столь же неугасимого желания и восхищения. Но только так нельзя. Он не игрушка, чтобы его везде с собой таскать и тискать. Хотя он сам виноват, ведь первый попросил Ладона об этом. Правда, он не знал тогда еще, чего просит… Но это уже не имело значения.

Если уж одному ему теперь не позволено нигде ходить, сидеть и что-либо делать, то пусть этот упрямый красавчик-дракон ходит с ним.

- Можно мне встать? – осведомился он вежливо.

- Зачем?

Келей поджал губы еще больше. Тупой вопрос. Может, он в туалет хочет. Нет, так дело точно не пойдет.

- Пусти и узнаешь! – парировал он, пытаясь разжать руки Ладона. Все равно, что гору с места сдвинуть.

Называется, напросился. Какое он имеет право теперь жаловаться, когда сам упрашивал об этом? Ну да ладно. Уж лучше пусть будет так, чем если бы Ладон ходил как зомби, который вот-вот свалится с ног.

Не дождавшись от дракона ровным счетом никакой реакции, юноша посидел еще минуты две, а потом решил действовать хитростью.

- Ладон, - жалобно пробормотал он. – Ну позволь мне встать… У меня и так все болит от долго лежания на холодному полу. Я хочу немного размяться. - Он прижался к нему, прильнув к широкой груди, и прошептал на ухо: - Ты же не думаешь, что я куда-то от тебя денусь?

Губы дракона тронула такая откровенно кровожадная усмешка, что Келей даже зажмурился на мгновение от легкой тревоги.

- Только попробуй.

О, боги! Кажется, он серьезно влип. Ладон больше уже не был человеком. Разве что только внешне. Теперь он находился в лапах самого настоящего дракона. Ревнивого, вредного, в какой-то степени даже злобного, ворчливого, неуступчивого и… сексуального.

Что же теперь делать?

========== Глава 32 ==========

…Приподняв пушистые ресницы, Келей украдкой глянул на Ладона, лежавшего рядом и отчасти под ним. Как так получилось, что голова юноши покоилась на его груди рядом с ладонью, а нога на животе дракона, согнутая в колене? Келей буквально обвился вокруг него. Словно они уже были любовниками. И это было их обычное совместное утро. Он улыбнулся неизвестно чему и принялся бездумно чертить пальчиком круги на обнаженной груди дракона. Думая о чем-то своем, он вычерчивал непонятные узоры и символы, не замечая, что давно уже разбудил Ладона. Дракон наблюдал за ним из-под полуприкрытых век, дыша так же ровно и спокойно, как если бы спал.

Палец Келея как бы сам собой переметнулся к бледному соску, вырисовывая теперь круги вокруг него. Он легонько потерся щекой о горячую кожу, коснулся ее губами. Может быть, он и принадлежал Ладону. Но это было двусторонним обладанием. Ведь дракон так же принадлежал ему. Это не могло не придать ему смелости в своих бездумных действиях. Сидеть у Ладона на коленях, есть чуть ли не с его рук… Прижиматься постоянно, ощущая равномерное биение могучего драконьего сердца… Чувствовать каждый волнующий изгиб и выпуклость мускулистого поджарого тела… Получать все желанное внимание, даже в большем количестве, чем хотелось бы. И находиться в постоянном состоянии возбуждения.

Пора положить этому конец, не так ли? Уже ничего между ними не стоит. Обоюдное принадлежание. Взаимное. С согласия обеих сторон.

А еще… Келей кое-что понял. Так легко и просто… Прямо сейчас. Он улыбнулся, целуя широкую грудь. Из чего родились его чувства? Началось ли все с тех картин в Источнике Тайных Желаний? А может быть, он разглядел в Ладоне нечто такое, что пустило ростки в его юном сердце? Зачем-то ведь он решил отправиться в это рискованное путешествие. Он хотел убедиться, что Ладон не миф. Убедился? Да… Несомненно. Даже более того, он встретил здесь человека. Человека, не дракона. Человека, которого полюбил. К чему он треплет себе нервы? Ради островных и прибрежных жителей? О, это уже давно не так, он просто заблуждался и занимался самообманом. Иначе давно бы уже уплыл. Иначе никогда бы не заключил эту чертову сделку. Иначе никогда бы не позволил желанию захлестнуть его и взять верх над его честью, гордостью, долгом, в конце концов. Он бы не позволил Ладону так издеваться над собой. Так насмешничать. Так… возбуждать? Нет, не позволил бы, если бы сам не хотел. А он хотел и еще как.

Пора открыть глаза, да, принц Сифноса?

Он любил Ладона.

Скользнув губами по ключицам, Келей нерешительно высунул кончик языка и провел им по горячей чуть солоноватой на вкус коже. Как будто попробовал морской воды. Интересно, если он сейчас поцелует его за ушком так же, как и Ладон целовал его, ему будет… столь же восхитительно приятно? А если язычком провести по шее… А если… А если…

О боги. Как же много было этих «а если». Как же много ему хотелось. Особенно теперь, когда он знал, что ничто не мешает ему завладеть тем, что он хочет. Ни сомнения, ни заблуждения, ни самообман, ни честь, ни гордость, ни Сифнос, ни мать, ни его застенчивость, ни его юность. Просто взять, без сожалений. Без угрызений совести. Без смущения. Он не девица на выданье. Он уже не несет ответственности перед множеством людей. Он несет ответственность только за самого себя. А себя он уже отдал Ладону. И черт со всем этим.

А если…

Бледная рука, увитая золотым обручем, резко перехватила его запястье, скользнувшее по животу дракона. Келей вздрогнул от неожиданности и поднял глаза.

- Не слишком ли ты торопишься для того, кто совсем недавно сидел на моих коленях и краснел, как солнышко, м? – теплый бархатистый голос приятно ласкал слух. Раздражал его и без того возбужденные взвинченные рецепторы. Заставлял почувствовать себя совсем неопытным мальчишкой, но вместе с тем жаждать лишь сильнее его любви. Любви мужчины, а не ревности дракона.

- А если для того, кто уже давно безумно тебя хочет? – тихо отозвался Келей, краснея, но не опуская глаз. – Тоже слишком тороплюсь?

Казалось, его ответ обескуражил Ладона, но всего на мгновение. Его ладонь неспешно скользнула по руке юноши вверх, медленно двигаясь по предплечью, стройной белой шее, и, наконец, зарылась в густые каштановые волосы, мягко опрокидывая Келея на постель.

- Нет, не слишком, - игриво согласился дракон, придерживая его голову приподнятой над подушкой за затылок.

Слабая несмелая улыбка скользнула по губам юноши, руки поднялись и обвили шею Ладона.

- Рад, что ты так считаешь, - пробормотал он, стараясь не обращать внимания на свое смущение.

Игривая усмешка заиграла на губах дракона, и он склонился, словно собираясь поцеловать его.

- Неужели мой маленький застенчивый Келей сам решился? – небрежно протянул он с намеренной ухмылкой.

Келей почувствовал, что заливается краской сильнее, но вместе с тем вздохнул с облегчением. Его Ладон снова вернулся. Кажется. Он узнавал эту насмешку, эту небрежность, эту легкость и добродушную издевку. А как прозвучало это «мой маленький…». Он прикрыл глаза, смакуя слова, и наслаждаясь их послевкусием. Скользнул ладонями по горячей твердой груди. Погладил широкие плечи. Сам потянулся за поцелуем, все еще не открывая глаз. И почувствовал на своих губах горячие губы Ладона. Дракон легко коснулся его рта, целуя в уголок губ, а потом в другой. Откуда взялась эта неторопливая страстная нежность? Где же неистовое вожделение? Несдержанность? Грубая демонстрация власти? Губы Ладона легонько потерлись о его собственные, а потом он ощутил его горячий язык, скользнувший ему в рот. Привычно. Сладко. По-домашнему уютно… О боги. Это было именно так.

Келей попытался прижаться к жаркому мускулистому телу, чтобы полностью ощутить его каждой своей клеточкой. Так же страстно и охотно отвечал на поцелуй, не сопротивляясь бесцеремонному, но нежному языку Ладона, по-хозяйски овладевавшему его ртом. Дракон отпустил его лишь затем, чтобы прильнуть губами к шее в том месте, где билась тоненькая жилка. Он лизнул ее, а затем приник всем ртом к нежной коже, опаляя ее своим дыханием, страстью и одержимостью. Оставляя жгучие следы своего обладания. Яркие красные пятна, что подобно бутонам роз расцветали на его коже везде, где ее касались его жаркие неистовые губы. Шея, ключицы, грудь, живот…

Келей уже не помнил, когда начал издавать эти тихие стоны. Музыкальные, мелодичные, что так ласкали чувствительный слух дракона, возбуждая и подгоняя еще больше. Тонкие пальцы зарылись в роскошную белую гриву. Юноша не собирался сопротивляться ничему из того, что сегодня пожелает с ним сделать его господин и повелитель. Пусть это звучит пошло, развратно, банально… Но зато как сладко…

Легкий укус, и тут же горячий язык, зализавший сладкую боль. Мутными глазами Келей посмотрел вниз, видя на своей груди красные пятнышки. Всюду. И белоснежную голову дракона, склонившуюся над его животом. Горячий язык закружил возле впадинки пупка, норовя проникнуть внутрь. Стон. Тело, выгнувшееся дугой. Еще один стон. Имя, слетевшее с распухших искусанных губ. Забытье, полудрема, волшебный сон. Нескончаемое наслаждение.

Ладон. Ладон. Ладон. Ладон. Ладон.

Ноги расходятся в стороны. Опаляющая ладонь, жгущая бедро под подолом туники. Неожиданный треск ткани. И фибула, удерживающая это нехитрое одеяние, со звоном отлетает на пол и стукается об стенку. Белым озерцом опадает ткань, бывшая его туникой, на пол возле кровати. Обнаженное, стройное, юное, жаркое, гибкое, страстное его тело в сильных объятиях дракона. Не убежать, не скрыться, не спрятаться.

Назад Дальше