Во имя Таурха и Ашера - "Тенже" 3 стр.


– Где ты жил, что без освидетельствования обошлось? В Иномирье, за аркой?

Альвар сдержал усмешку. У кого в какую сторону голова работает… надо же, придумал – «за аркой»!

– Я родился в колонии-поселении для положительно характеризующихся заключенных, переведенных из тюрем общего и строгого режима. Мой отец отбывает пожизненный срок за убийство по неосторожности. Верховный суд Эсанта удовлетворил прошение моей матери, отцу было разрешено проживание с семьей, пользование обычной одеждой и деньгами.

– По неосторожности? – альфа поднял из песка крепкого бурого варана, прикрыл омегу. – За это дают не больше пяти лет.

– Асфальтоукладчик, которым управлял мой отец, потерял управление при прокладке трассы в арочном переходе, и задавил триаду эсинбата Хершида. За убийство омеги полагается смертная казнь. Отцу заменили ее на пожизненное заключение в связи со смягчающими обстоятельствами.

– А, Хершид, – кивнул омега. – Папа рассказывал. У него были сбои магии. Он не смог открыть арку, чтобы увести триаду, разрушил стабильный проход и два полотна развязки. Надо же… я не думал, что кого-то осудили за его убийство.

Обожгла обида – у отца и матери жизнь навсегда сломана, а этот омега так легко говорит о приговоре и удивляется! Варан выпрыгнул из песка, словно пружиной вытолкнули. Метнулся к омеге и был сбит с ног бурым собратом. Альвар почувствовал удар в живот – хотя никто не прикоснулся к нему пальцем – опустился на колени, пытаясь втянуть воздух. Драки не вышло. Из песка, один за другим поднялись вараны квадры, и сама квадра в полном составе – все промокшие и довольные – вышла на белый свет.

– Мощно Таурх задвинул! – без тени почтительности к богам заявил старший омега. – Жрецы мечутся – разрушать арку грешновато, а три нижних этажа затопило, и выше прет. Хочется что-то сделать, и колется… Яци, почему ты в мокрой одежде сидишь? Молодой человек… – выбор пал на альфу с бурым вараном. – Сгоняйте, пожалуйста, к главному входу, принесите нам сухую форму и чай, если там дают. А, вы один не унесете. Фаль, будь другом, смотайся с ним.

Альфы поклонились, дружно направились выполнять приказ. Альвар отдышался, встал, вытянул руки по швам.

– Папа, а как ты тут оказался? Рядом пролетали? Не успела арка воздвигнуться, и вертолет уже приземляется!

– Меня сегодня на консультацию приглашали. Я немножко опоздал… это и к лучшему. Сейчас другие дела важнее. Чаю выпьем, и я на Совет пойду. Будем решать, что с аркой делать.

От старшего омеги веяло уверенностью и ровным теплом. И Альвар снова позавидовал – альфы квадры нежились в этом тепле с полным правом, как владельцы пухового одеяла в холодную ночь. Тоска нахлынула, но не успела накрыть с головой. Два варана квадры обратили внимание на его бестолковое воплощение магии, приходящее в себя после трепки. Подошли – степенно, без угрозы – обнюхали, потыкались носами в бок. Альвара словно за локти от песка приподняли. Чужая магия помогла распрямиться, обрести ускользающую уверенность – да, он альфа; да, он стоит возле омег и Цитадели с полным правом.

– О, чай! И вещи, вещи сухие! Не знаю, что там эти фельдшера говорят о простуде, но мокрая ткань натирает самое дорогое… ну вы понимаете. А ты что застыл? Бери чай.

Альвара втянули в общий круг – незаметно, мягко, без принуждения. К его варану кинулся золотистый варан альфы по имени Фаль. Не задирался, позвал поиграть – это Альвар понял без слов. Он отпустил магию на свободу и чуть не засмеялся, глядя на золотисто-оливковый клубок. Варан Фаля был такой же придурковатый, парочка подкатилась под бок к варану Дара, огребла удар хвостом и умчалась в пески с посвистыванием и шорохом.

– Совсем забыл!

Почему кажется, что старший омега – да и вся квадра – едва сдерживает улыбку?

– Яци! Ты можешь проверить спонтанную арку? Мне сейчас не с руки, но и оставлять ее без инспекции нельзя. Возьми мой вертолет, возьми ребят и слетайте. Тут недалеко. Дар тебе координаты скинет.

– Каких ребят?

– Этих, – палец уперся в альфу с бурым вараном. – Тебя как зовут?

– Терен, эсинбат.

– Вертолет водить умеешь?

– Так точно, эсинбат.

– Замечательно. Переодевайтесь в сухое и летите. А тебя как зовут?

– Альвар, эсинбат.

– Вот и познакомились, – кивнул старший омега. – Мет, поделись с ребятами парой напалмовых гранат, я знаю, у тебя припрятаны, ты запасливый. Маловероятно, что арка в населенный мир, уже бы датчики движение зафиксировали… но береженого Таурх бережет, а Ашер помогает. Вернете гранаты, если не пригодятся.

Яцинт

Всё произошло слишком быстро – он даже рассказать отцу об отсутствии аттестата у Альвара не успел. Заморочили голову, заставили переодеться, запихнули в вертолет, и… и вот он уже сидит рядом с Альваром и смотрит на уменьшающуюся Цитадель. А рядом, прячась по разным углам, шипят два варана.

Вертолет качнуло. Яцинт вытащил из-под сиденья газету, свернул в трубочку. Вараны метнулись друг к другу, получили два крепких шлепка по лбам и снова спрятались в углы.

– Мы так и не познакомились, – он повысил голос, перекрывая грохот двигателя. – Ты – Альвар, я запомнил. А меня зовут Яцинт. Я заметил, что обидел тебя словами о преступлении и приговоре. Извини. Я действительно не знаю подробностей дела. Мне рассказывали только о последствиях для омег.

Отец говорил: «Яци, любой из нас может ошибиться. Это нестрашно. Мы не потомки богов, не эталоны безгрешности. Главное – не упираться, если ты понял свою ошибку. Не оборонять рубежи глупости. Признайся честно, признайся вслух – ни в коем случае не шепотом. Это залог гармоничных отношений – и с альфами, и с бетами, и с чужаками».

Признание помогло. Альфа удивился, посмотрел недоверчиво и вдруг смягчился – поверил. Яцинт облегченно вздохнул. Исчезло царапающее чувство: мало того, что наступил Альвару на больную мозоль, еще и позволил Терену варана на него спустить. Силы альф были неравны. Терен – настоящий боец, с таким не страшно проверить спонтанную арку. Альвар… Альвар порывист и ненадежен. Но это не повод его обижать.

– Извините, эсинбат, – прикосновение к локтю было коротким и осторожным. – А какие были последствия для омег? Вы же… ну… неподсудны. И это магия. Арка тогда сама разрушилась. Извините, я не знаю, можно ли об этом спрашивать. Вдруг я…

– Можно.

Яцинт заметил странную робость – Альвар словно пересиливал себя, чтобы заговорить. Альфы были почтительны, это прививалось наставниками в Школе. Но одно дело внешние приличия, другое – почти осязаемая нерешительность, заставляющая проглатывать слова.

Рассказ об обязательных медкомиссиях, оформлении допусков и психологической экспертизе Альвара поразил – это было видно по округлившимся глазам. Яцинт поколебался, потом решил, что не выдаст особой тайны, и привел пример:

– Мой отец тоже оттягивал превращение триады в квадру. Все время что-то не складывалось, не добирались до Цитадели, не было молний… и его отстранили прямо перед выходом на смену. К аркам отправилась подменная квадра. Отец побурчал и уехал в Цитадель. Сам. Сказал, что ему надо помолиться в одиночестве. А вернулся с Фалем. Мы уже знали и ждали: молния в лоджию угодила, сплит-систему расплавила, у Дара и Мета метки появились. Признаюсь честно, я тогда удрал – уехал в гости к однокласснику. А когда вернулся, дома все было обломками фальгара по щиколотку засыпано, вараны неделю на крыше жили, а отец потом излишек магии на «Южном потоке» сбрасывал, арки ставил, одного укрепления старых ему мало было.

Альвар внимал, приоткрыв рот, как будто ему сказку рассказывали. Яцинт судорожно вытаскивал из памяти сведения о пенитенциарных учреждениях Эсанта. О колониях-поселениях он только слышал. Кажется, их размещали в оазисах около естественных водоемов. Поселенцы возделывали абрикосовые сады – фрукты, выращенные без искусственного полива, ценились на рынке гораздо выше оранжерейных; занимались скотоводством, перерабатывали молоко дромедаров на шубат, сыры и мороженое.

«Жизнь по заветам предков, как наказание для потомков. Странно, что Альвар не озлобился, попав в цивилизованный мир и обнаружив, каких благ лишился из-за отцовского приговора. Или озлобился, но хорошо скрывает ненависть к омегам… Нет, ненависть я бы почувствовал».

Вертолет пошел на посадку. Терен доказал, что на него можно положиться: приземлился в стороне от арки, сам облачился в экипировку, Альвара заставил, и только после этого позволил Яцинту выйти на песок. Пока альфы разбирали и делили снаряжение, Яцинт их рассматривал. Откровенно, не упуская деталей. Терена боги наградили ростом и статью – вынес же из подземелья как пушинку, не напрягаясь. Приятное лицо, только хмурое очень. Темные волосы, янтарные глаза, светлеющие на солнце, темнеющие в тени и в гневе. Хороший альфа, надежный. Будет какому-то омеге радость. Даже жаль, что Яцинт опять остался без метки. Альвар был чуть ниже, суше. В движениях проглядывал азарт хищника. Такой помчится за добычей, не задумываясь о преградах, ввяжется в драку, не считая врагов. Тот, кто сможет его приручить, получит верного защитника. Не сразу, может быть, через год, может быть, через два. Когда Альвар поверит в откровенность омеги и ответит своей. Тоже симпатичный – волосы светлее, чем у Терена, или выжжены беспощадным солнцем. Темные серые глаза, родинка на скуле. Да, тоже симпатичный. Да, жаль, что Таурх не расщедрился на метку.

Яцинт взял кепку Мета, хоть немного, но укрылся от солнца, выпрыгнул на песок и пошел к арке. Терен его немедленно обогнал, закрыл широкими плечами от всех возможных опасностей. Вараны чинно шли по бокам, Альвар дышал в затылок. Инспекция не обещала сложностей. Если датчики не фиксировали движения возле арки больше двенадцати часов, она считалась «пустышкой». Фальгар начинал разрушаться через сутки, песок прятал обломки с глаз долой, а следующая сухая гроза воздвигала новую спонтанную арку. Иногда они соединяли пустыню с другими мирами. Чаще всего – с землями, покупавшими нефть. Реже – с диким и безлюдным миром, из которого перла прожорливая живность. Обычно это были насекомые. Огромные красные муравьи, представлявшие серьезную угрозу. Яцинт перевидал обглоданных до костей дромедаров, и понимал, что против муравейника не выстоять без запаса напалмовых гранат. С гранатами тоже неизвестно чем закончится, но шанс есть.

В чистом небе разлетелся, пророкотал гром. Это не насторожило и не испугало – сухие грозы, вызванные магией, в Эсанте за диковинку не считались. Яцинт не мог понять, откуда возникло плохое предчувствие. Возникло, и усиливалось с каждым шагом к арке.

Фальгар переливался на солнце, заставлял щуриться от бликов. Яцинту показалось, что между двух хрупких столбов что-то шевелится. Нет, не показалось. Терен замер, как вкопанный, предупреждающе поднял руку. Минуту или две ничего не происходило: Яцинт тупо смотрел на съехавший рукав формы, обнаживший свежую метку на запястье альфы – багровую петлю, оставленную молнией Таурха. Он пытался понять, почему Терен подчинился приказу отца, ушел прочь от Цитадели, не бросился разыскивать своего омегу. Надумать что-то дельное не получилось. Тишина закончилась, и над аркой и возле арки разверзся ад.

Муравьи – каждый размеров с кулак Терена – хлынули на песок потоком, разбежались в стороны, выискивая добычу. Солнце скрылось за сухими тучами, Таурх нагнал грозу, швырнул щедрую охапку молний. И если бы в муравьев, а то прямо в вертолет! Терен бросил в муравьев первую гранату, арка дрогнула, но устояла. Поток ширился, муравьи вспыхивали, сгорали, следующие выходили в Эсант по их обугленным телам. Альвар потащил Яцинта к вертолету, шарахнулся от очередного снопа молний, уложил на песок, прикрывая телом. За их спинами выругался Терен – видимо, вторая граната не смогла сдержать наступление муравьев. Яцинт выбрался из-под Альвара, бегло осмотрелся. Стихия перекрыла им отход, можно было не сомневаться, что в вертолете сгорела вся электроника. Альфы встали рядом, локоть к локтю, расстреляли патроны, отправили варанов к муравьям – в безнадежной попытке задержать хотя бы на десяток минут. Новый раскат грома вызвал у Яцинта ярость. Воля богов или происки пустынных демонов – плевать! Он не допустит гибели альф, не позволит муравьям сожрать тела, полируя кости.

Крик переплелся с громовым рокотом. Яцинт шагнул к альфам, вытянул руки к небу и позволил молниям скользнуть в ладони. Тряхнуло, пронизало невыносимой болью, которая отступила перед острой нуждой – защитить, увести альф в безопасное место. Трещащие вилки молний ввинтились в песок, добрались до скудной глубинной влаги, подняли на поверхность вскипающий фальгар. Яцинт увидел обгоревшие манжеты форменной рубашки, петли ожогов – Таурх одарил-таки двойной меткой – и с усилием соединил фальгаровые ветви, замыкая арку. Ноги заскользили, поехали по мокрой глине. Альфы, стоявшие на пару шагов впереди, уже катились кубарем по склону обрыва – прямиком в бурную реку. Яцинт взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, не удержался и полетел следом. Перед ударом об воду у него мелькнула мысль: «Умеет ли Альвар плавать?» Ни крикнуть, ни спросить, ни даже толком подумать Яцинт не успел – встреча с рекой вышла ошеломительной, практически вышибла дух.

Терен

Снаряжение потянуло ко дну. Он не стал сопротивляться, задержал дыхание, позволил воде протащить себя до первой преграды. Встреча со скалой была жесткой. Терен едва не глотнул воды, уцепился за шероховатую поверхность, подтянулся на выступе, завис, жадно глотая воздух. Страх – «где Яцинт, что с ним?» – туманил разум, подталкивал к глупостям. Об Альваре Терен не думал: взрослый альфа, если не сможет выбраться из такой передряги, значит слабак. Помянуть и забыть.

Терен кое-как догреб до галечной отмели, отлежался пяток минут и пошел искать песок, прислушиваясь к окружающим звукам. Выкрикивать имена, не вызвав варана, с мокрым оружием, он не рискнул. Неизвестно, куда их занесло – а вдруг в какой-то неизученный враждебный мир? Тогда безоружному лучше не привлекать к себе внимание.

Глина, камни, глина, глина, камни… о, глина с песком… можно попробовать. Терен сжал оплетенный серебром обломок фальгара, отринул боль и усталость, собрал волю в кулак. Варан встал на лапы с неприятным чавкающим звуком. Слишком мало песка, слишком много влаги… ничего, для поиска сойдет. Варан встряхнулся, исчез в зарослях – для поиска омеги приказа не требовалось. Терен его сейчас остановить бы не смог, даже если бы рехнулся и такое сделать захотел. Он присмотрелся к прибрежным деревьям и кустам – отгоняя панику и непрошеную дрожь. Похоже на Гаэрру, мир, где гор и воды больше, чем плодородной почвы. Если это так, то у них есть все шансы добраться до ближайшего трубопровода – отношение к эсантам в Гаэрре было достаточно дружелюбное. Только сначала надо найти Яцинта.

Магия позвала, дернула невидимый поводок. Терен определил направление, пошел, не скрываясь, выкрикивая:

– Цинто! Это я, Терен! Цинто! Где ты?

Омега нашелся на глинистой террасе, тянувшейся параллельно галечному берегу. Сидел, обняв колени, размазывая грязь по брюкам, смотрел на реку. Светлые волосы потемнели от воды, лицо осунулось. Варан держался в отдалении, не решался потревожить, нарушить короткий покой.

«Тяжело ему арка далась, – понял Терен. – Спас, спасибо, спас…»

Он коснулся горящей метки и решил: «Надо признаться».

Спуск по крутой тропе окончательно испачкал мокрую форму. Терен стал похож на глиняного голема из компьютерной игры. Особой беды в этом не было – альф не за красоту брали. Таурху виднее, кого грязью заляпать, а кого окунуть в романтику.

Терен присел на корточки, зацепился взглядом за лохмотья манжет, жадно осмотрел запястья Яцинта. Две свежие метки и ни следа брачного браслета. Неужели?.. Он молча закатал рукав, сравнил росчерк ожога. Двое. Он и кто-то еще. Альвар? Терен знал, что в освященной богами триаде не будет соперничества. И все равно не хотел думать и беспокоиться об Альваре. Боги привязали его только к Яцинту, не поставив второй метки. Появится, не появится… всякое бывает. Альфы Терена не интересуют. Его забота – безопасность и благополучие омеги.

Назад Дальше