Оливер зарычал как раненый зверь, по его щекам катились слёзы. Больше он не стал ничего говорить отцу, лишь стёр влагу со щёк и велел слуге приготовить для него коня. Никогда ещё принц не вёл себя столь несдержанно, но он быстро взял себя в руки, бережно сжимая лапку в руке. Решение пришло само: он прямо сейчас же направится к колдуну и всё у него разузнает — и плевать на то, что думают другие! Впервые в жизни ему хотелось что-то сделать не для себя и не для армии. Ему хотелось сделать хоть что-нибудь, только бы его кролику не угрожала опасность.
***
Почти у самого края города, находился мрачный дом с небольшой лавкой. Там и жил придворный колдун, к которому частенько наведывался сам король. Этот колдун не был вампиром, он был самым настоящим человеком, который каким-то образом раздобыл секрет бессмертия. Оливер не успел даже постучаться в старые деревянные двери, как те сами отворились.
— Я ждал Вас, Ваше Высочество, — любезно произнёс миловидный юноша и сделал приглашающий жест.
Френсис любил позабавиться со своей внешностью, становясь то дряхлым стариком, то привлекательным юношей.
— Так, значит, Вы также знаете, зачем я к Вам пришёл, — мрачно сказал принц, решительно проходя внутрь лавки.
— Присаживайтесь, — предложил колдун, указывая на небольшую софу в углу лавки.
— Простите, я не могу сейчас… — раздражённо произнёс Оливер. — Откуда у Вас эта лапка?
Он просто протянул ладонь с ней, но всем своим видом показывая, что не желает, чтобы колдун к ней прикасался. «Юноша» понимающе улыбнулся, кивая головой. Принц же почувствовав нестерпимую усталость, всё-таки рухнул на предложенную софу.
— Я купил её у бандита из Северного леса. — Френсис устроился в диванчике напротив, щелкая пальцами. Вмиг перед ними оказался небольшой столик с уже готовым чаем и десертами.
— Но зачем?
— Для Вас, Ваше Высочество. — Он протянул принцу чашечку ромашкового чая и продолжил: — Чтобы Вы пришли ко мне именно сегодня. Эту лапку я хранил восемь лет ради этого дня.
— Я Вас не понимаю, — нахмурился принц.
— Вы ведь планировали после бала вновь отправиться на границы? — спросил колдун.
— Как Вы узнали? — удивлённо моргнул Оливер: он точно помнил, что ни с кем не делился своими планами.
— Мне рассказал Ваш пёс, — ответил колдун, будто это была самая обыденная в мире вещь.
— Так Вы умеете говорить с животными? — скептически усмехнулся Оливер.
— Да, — кивнул тот, проигнорировав насмешливый взгляд, — Ваш пёс, как и я, почувствовал Вашу скорую смерть. Из этой поездки Вы бы не вернулись.
— И что Вы мне предлагаете? Умереть на границе от вражеского меча или же зачахнуть дома от тоски, даже не попытавшись что-то сделать?
— Я предлагаю дождаться. Судьба сама приведёт его к вам. — Френсис посмотрел куда-то в сторону от Оливера и продолжил: — У меня было видение, в котором Его Величество Ричард разыскивал Вашего любимого.
— А если он не придёт? — тускло спросил Оливер, печально глядя на лапку в своей ладони.
— Значит, нам не удалось обхитрить судьбу, и смерть для Вас неминуема…
***
Оливер на следующий же день приказал своим людям уничтожить все кроличьи лапки с рынков и запретить их торговлю. Браконьеров ждал солидный штраф. Горожане бурно обсуждали поведение принца на балу у барона, а, с изданием нового закона, стали беспокойно говорить об умственном здоровье наследника трона.
Оливер перестал покидать территорию дворца, он целыми днями сидел в саду на скамейке, поглаживая пальцами лапку в руке. Принц ждал какого-то чуда, хотя бы знака, но с каждым днём огонёк надежды угасал. Несколько раз Оливер порывался отправиться на границы, но предупреждённый король силой удерживал его во дворце.
Принц становился всё более безразличным ко всему. Ему было уже всё равно, где умирать, лишь бы поскорее закрыть глаза и хотя бы во сне увидеть любимый образ. Оливер целыми днями смотрел на цветы в саду, которые напоминали о том единственном дне, когда он обнимал хрупкие плечи и поцеловал желанные губы.
Прошло больше трёх месяцев, когда король, наконец, заметил, что его сын не просто заскучал, как это бывает у вампиров, а по-настоящему умирает. Он попытался строго отчитать сына за меланхолию и вытянуть со злополучной деревянной скамейки, но не смог — тело того уже стало твердеть, предвещая скорую гибель.
Королева же этому только радовалась, мечтая поскорее избавиться от пасынка (а желательно сразу и от мужа) и стать полноправной правительницей. Однако Ричард глупым не был и, при первой её же попытке избавиться от Оливера, поймал Викторию с поличным, и та была отправлена в ссылку. Король, после отбытия жены, теперь уже бывшей, смог вздохнуть с облегчением и отправиться искать загадочного кролика, не беспокоясь о том, что кто-то причинит вред Оливеру, пока его не будет рядом.
А принцу уже было абсолютно всё равно: дни сменялись ночами, солнечные — дождливыми. Он продолжал неподвижно сидеть на своём месте, постепенно всё больше каменея. Слуги суетились вокруг него, зная, почему их принц в таком состоянии, но преданно храня его секрет. В солнечные дни они прикрепляли к спинке скамейки зонтик, а в дождливые — устанавливали небольшой шатёр. Они обложили его подушками, на столике перед принцем всегда был его любимый чай и десерты, которые постоянно заменялись на свежие. Но принц уже давно не ел. Он даже не разговаривал. Он иногда закрывал глаза, засыпая, но всё чаще не делал и этого. В последний месяц слуги уже не могли переодевать Оливера — слишком тот был тяжёл и твёрд. А король вместе с сестрой всё не возвращались.
Слуги ежедневно писали письма Его Величеству Ричарду, чтобы тот поторопился, поскольку было очевидно, что времени оставалось всё меньше и меньше: принц, судя по всему, не доживёт даже до конца месяца.
В тот день перед обеденным чаепитием, пошёл лёгкий дождик, слуги натянули небольшой шатёр над головой принца, но вскоре убрали его — погода прояснилась. С утра все как обычно суетились, занимаясь своими повседневными делами, и, поглядывая на застывшего в своей неизменной позе принца, вздыхали, уже не веря в чудо. Но когда послеобеденное солнце лениво коснулось верхушек деревьев, сынишка кухарки, пугая слуг и стражу, вбежал в ворота дворца с криком:
— Король вернулся! Он не один!
И во дворце началось какое-то безумие: крики радости, счастливые вздохи и приказы подготовить всё для короля и гостей. Один лишь Оливер неподвижно продолжал оставаться на месте, он уже плохо слышал, да и разум постепенно его покидал. Принц чувствовал себя таким усталым, будто не отдыхал целую сотню лет. Послышались знакомые принцу голоса, но желания и сил у него уже не было. Он уже даже не помнил, из-за чего впал в такое состояние, — весь мир стал для него чем-то далёким и неважным.
— Олли! — крикнул кто-то за его спиной.
В груди сладко заныло, но вампир не пошевелился. Тогда этот «кто-то» подбежал к нему и стал целовать неподвижное лицо.
— Олли, это я — Луи! Ты меня слышишь, Олли? Ну, зачем ты так, я же здесь, посмотри на меня.
Оливер моргнул и перевёл взгляд на того, кому принадлежал этот волшебный голос, — Луи смотрел на него обеспокоенно, но всё-таки улыбаясь сквозь слёзы. Постепенно взгляд принца оттаивал, в нём появлялись какие-то живые искорки. Через минуту Оливер уже осмысленно смотрел на Луи, не веря своему счастью.
— Ты пришёл… — наконец хрипло произнёс вампир.
— Ну конечно я пришёл к тебе, глупый, — пожурил его кролик, стирая со щёк слёзы. — Разве могло быть иначе?
— Луи… — произнёс принц, прежде чем поцеловать самые желанные губы на свете. Он ещё был слаб и плохо контролировал своё тело, поэтому его бережно поддерживал крольчонок, нежно отвечая на поцелуй.
— Представляешь, оказывается, мой брат — возлюбленный твоего дяди, — счастливо сообщил Луи, как только этот упоительный поцелуй был разорван. — И теперь моя семья будет жить в столице!
— Это лучшая новость за последнее столетие, — с улыбкой ответил Олли.
Внезапно взгляд кролика опустился на его руку, в которой всё ещё находилась маленькая лапка. Он вздрогнул, почти сразу же узнав её. Принц помрачнел, опуская голову.
— Прости… Прости…
— За что ты просишь прощения, Олли? — дрожащим голосом спросил Луи, гладя ладонью щеку вампира.
— Я такой беспомощный, — задушено прошептал тот в ответ. — Я не могу вернуть тебе руку, не могу стереть твои плохие воспоминания…
— И не надо, — со слезами на глазах произнёс кролик, — ты просто люби меня. Мне этого достаточно, мой принц.
— Я люблю, — пылко ответил Оливер, снова целуя сладкие губы, — и клянусь защищать тебя до последнего вздоха. Никто тебя больше никогда и пальцем не тронет, даю слово.
— Я верю тебе, — счастливо улыбнулся Луи, — рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.
— Так и должно быть, Луи…
— Как же я рад, что мы успели, — устало вздохнул король, — украдкой поглядывая на диковинную семейку, что стайкой держалась чуть в стороне от вампиров.
Тяжело было определить на глаз, сколько каждому из кроликов лет, но, насколько он понял, самому младшему из них — пятнадцать. За ними нужен глаз да глаз, не хватало, чтобы их своровали похотливые вампиры, а тех точно поведёт от необычайного запаха. Король перевёл взгляд на своего брата: Кайл и Аллен миловались, не замечая никого вокруг.
— Что за благодать? Мне от всеобщего счастья в глазах рябит, — скрывая за ворчливостью радость от того, что всё наконец закончилось, негромко фыркнул он. — Пойду посплю, — и удалился, оставив на младшую сестру работу по устройству гостей и прочим делам.
Та недовольно вскрикнула, но Ричард мечтал только о своей купальне и мягкой кровати. Он гнал как сумасшедший, получив последнее тревожное письмо от своего дворецкого о том, что времени уже не осталось. Вампирский король постарел на тысячу лет за последний месяц. Всё — с него хватит семейных драм! Теперь он хочет только одного — побыть наедине со своей подушкой.
Крольчата не отходили от своего отца, который сам скорее выглядел как их старший брат, чем как их родитель: кролики-оборотни старели очень медленно и жили также долго, как остальные оборотни. Семейка выглядела слегка настороженной, но отец постарался всех успокоить и уверить в том, что он их защитит. Сам же он не слишком доверял королю вампиров, да и ухажёрам своих сыновей. Он-то собственными глазами видел, на что способны другие ради их лапок и мяса.
— Ничего не бойтесь, — словно услышав его сомнения, улыбнулась им Сильвия, — сам король дал вам слово. Только постарайтесь не ввязываться во что-то сомнительное, не покидайте в одиночку территорию дворца.
— Мы уже ввязались, — хмуро ответил мужчина, он был крепок, хоть и невысок, — когда пошли с вами.
— Это была вынужденная мера, но я уверена, что каждый из нас видит в сложившейся ситуации свою выгоду, Глен.
— Надеюсь, что вы сдержите слово и защитите моих детей, — строго произнёс он, проходя мимо девушки, ведя за собой своих растерянных крольчат.
— Вам не стоит беспокоиться.
За всё это время Луи и Оливер, позабыв обо всём на свете, так и не оторвались друг от друга. Они, наконец-то, были вместе.
***
У Луи было пятеро братьев. Самые старшие — Джереми и Николас — были двойняшками. У обоих был задорный и весёлый характер, им было по двадцать пять, но выглядели они не больше чем на восемнадцать. Двойняшки умели шутить, всегда заканчивали фразы друг за друга и любили петь и танцевать. Третьему брату было двадцать три, он отличался от всех более высоким ростом. Лукас был трудолюбивым парнем, который постоянно чем-то занят. Четвёртым братом являлся Аллен, из всех детей Глена, он был самым пугливым и тихим малышом. Затем следовал божий одуванчик Луи, и наконец Сэмми — самый младший брат. Сэмми никак не выделялся среди них и был, как считал он сам, абсолютно обычным и скучным.
В детстве Сэмми часто дразнили девчонкой: он был слабее остальных мальчишек, да и миловиднее многих девчонок. Он работал наравне со своими братьями, хоть ему и было всего пятнадцать. Отец частенько баловал своего младшего сына, поскольку всегда жалел его, потому что тот из всех детей меньше всех провёл с мамой. Та ведь умерла, когда ему только-только исполнилось семь. Он её и не помнил почти, разве что её длинные чёрные волосы, заплетённые в косу. И ведь Сэмми знал, из-за чего отец так к нему относится. Знал и чувствовал себя слепой улиткой без раковины.