— И много ты ему рассказал? — спросила я у Матвеева. Димка поперхнулся.
— Прилично, — заверил мою спину Шимов. Я вновь повернулась к нему.
— Да ну…?
— Твой дружок так интересно про тебя рассказывал…Тебе в детстве на ночь что, Уголовный кодекс вместо сказок читали?
— Я сама его прочла. Сразу после «Убить пересмешника».
— И тогда же решила стать юристом, — продолжил издеваться надо мною Шимов. Я серьезно кивнула.
— Да. Тогда и решила. Потом были труды Плевако, Кони. Но первой была она — Харпер Ли.
— Какие высокие идеалы, — обратился к Матвееву Шимов, внимательно наблюдавший за мной. Думал, что я, бедняжка, тут же покраснею или побледнею. Ага, я, которая так долго играла роль агента под прикрытием.
— Ничего не получится, Дим, — вздохнула я, тоже переведя взгляд на товарища. — Я не могу занять должность юриста в Картрене. Это было бы странно. Видишь ли, пять лет назад я уже занимала эту должность и покинула её со скандалом.
— Да уж, — рассматривая свои ногти, поддакнул Влад. — Скандальчик вышел неприятный.
Матвеев с удивлением, нет, с ужасом, переводил взгляд с Шимова на меня, с меня на Шимова.
— Так в это втравил тебя Кирюха??? — не поверил Дмитрий. — Он чего, дурак, тебя так подставлять?
Я покачала головой.
— Он мне верил. Одной из немногих.
— Странно, что ты его не предала, — съерничал Шимов. Я не обратила никакого внимания на Влада, продолжая смотреть на Матвеева. Смотреть на Шимова в этот момент я не могла. Как бы поскорее уйти из этого места? Уйти, но не убежать. Очень важно, чтобы это не было похоже на побег. Не потерять лицо перед Владом — глупость, конечно, какое уж тут лицо, но всё равно, мне не хотелось, чтобы он видел меня испуганной. Простая бабья глупость.
Тем временем Димка, хороший профессиональный юрист, а потому совсем неплохой актёр, уже взял себя в руки.
— Как я понимаю, все недоразумения между вами были утрясены?
Шимов выгнул бровь, а я пожала плечами.
— Владислав Михайлович проявил великодушие, — заметила я абсолютно серьезно. Димка кивнул.
— Я тоже так считаю.
— Можно откровенно? — обратился он к Владу. Тот кивнул. — У вас сейчас в компании неплохой юрист. Действительно неплохой. Но если вы хотите играть на равных не только в России, но и за рубежом, вам нужен для этого другой человек. Настя окончила московскую академию, магистратуру в Сорбонне, у неё отличный послужной список и отличное знание французского и английского языков.
— Ты училась в Сорбонне? — удивленно посмотрел на меня Шимов. Я кивнула. Надо же, удалось его удивить.
— Да уж, — ответил моим мыслям Влад. — Никогда бы не подумал, что под меня будет копать выпускница Сорбонны, — Шимов усмехнулся. — Что не сделаешь ради закона, да, солнышко?
Говорил Влад ласково, а смотрел-то по — прежнему волком. Между тем Димка, окончательно свихнувшись, продолжал убеждать Шимова в полезности моей кандидатуры для его фирмы.
— Дим, — мягко прервала я приятеля. — Ничего не выйдет.
— Ну почему же, — хмыкнул Влад.
— Потому что я не стану менять работу.
— Ну да, у тебя ведь сейчас такая престижная работа, — хохотнул Шимов. — Особенно для выпускницы Сорбонны.
— Особенно — не особенно. Моя работа честная, ясно?
— Да ладно, — отмахнулся Шимов. — А то ты не знаешь, как судьи берут взятки.
— Я работаю с Михайловниковой. Она не берет. А если и берет, то я её за руки не ловила.
— И ты что, хочешь всю жизнь так просидеть в помощниках? — не поверил Матвеев.
Я пожала плечами.
— Ну почему? Я могу вернуться в Евросоюз. Начать практику там.
— Что ж ты медлишь? — хмыкнул Шимов.
— Разве я должна перед тобой отчитываться? — выгнув бровь, спокойно поинтересовалась я.
— Да ты что… — протянул Влад. — Какой уж тут отчет мне несчастному, я же не твой начальник в твоем распрекрасном ведомстве. Ты же у нас только по службе стучишь, да?
— Всегда знала, что ты на редкость милый парень.
— Именно поэтому я тебя, суку, тогда и не добил.
— Кажется, вечер перестает быть томным, — вздохнула я и, кивнув Матвееву, встала из-за стола. — Всего хорошего.
До дома я решила пройтись пешком. Тем более что погода располагала: вечер был на удивление теплым. Несмотря на будний день на улице было довольно многолюдно: по площади неспешно гуляли парочки, обнявшись за руки, бродили редкие туристы, несколько молодых женщин вели за руки своих малышей.
Шимов всё так же едва меня выносил. — Я невесело усмехнулась. — Хорошо ещё, что сумел удержать себя в руках. Такому и выстрелить в общественном месте — всё равно что расплюнуть. С другой стороны — не могло быть так, чтобы Влад не знал заранее, с кем он встречается. Это ведь была запланированная встреча. Для меня это был большой сюрприз, но не для Влада. Выходит, он заранее знал, что Матвеев пригласил на встречу меня. Зачем — то ему понадобился весь этот спектакль. Интересно только, какая у Шимова цель?
На следующий день Димка показался на моей работе. Пришёл в здание суда с большим букетом розовых роз, сильно удивив при этом нашего секретаря Наталью.
Не говоря ни слова, Димка протянул мне розы.
— Извинения приняты, — кивнула я, забирая букет. — Ты же не знал.
— Я даже представить себе не мог, — покачал головой Матвеев. — Только я не понимаю, почему ты никуда не переехала?
— А куда, по твоему, мне следовало переехать? В другой город? Или в Евросоюз? — хмыкнула я.
— Хотя бы в Европу, — обиделся Матвеев. — Насть, ты же и вправду хороший специалист.
— Да ну тебя, — махнула я рукой, — надоело.
— И значит, ты серьезно намерена работать в этой должности?
— И значит да. Чем интересно тебе не нравится моя профессия?
— Хм…
— Димка, не будь снобом. Кем я ещё могла устроиться? Для судьи у меня опыта маловато опыта…Да и не хочу я.
Матвеев почесав себе нос, уселся на свободный стул напротив меня. Судя по всему, однокурсник настраивался на долгий и обстоятельный разговор. Мне же этого совсем не хотелось. Ну что я ему могла рассказать?
— Я тебя не понимаю, — сообщил хорошо поставленным баритоном Дмитрий.
— Думаешь, ты первый? — спаясничала я. — Увы, мужчины никогда не могли понять нас, женщин.
Матвеев расхохотался.
— Насть, прекрати, ты же знаешь, что я не это имел в виду.
— Ага, — хмыкнула я, сунув нос прямо в середину букета. — Красивые цветочки.
— А то тебе цветов не дарили.
— Да кто же мне цветы дарить станет? — вопросом на вопрос ответила я. — Меня ж в академии и за женщину — то не считали. Только «Насть, дай списать».
— Да неужто Шимов тебя цветочками не баловал? — осведомился Матвеев.
Я очень аккуратно отложила цветы в сторону.
— Спасибо, братец, приложил так приложил.
Дима пожал плечами.
— Извини, я не рассчитал, что выйдет так грубо.
— Ну конечно, — хмыкнула я. — Профессиональный юрист да чтоб так опростоволосится.
— Я просто не могу тебя понять. От него же за версту братвой пахнет.
— А не ты ли его ещё вчера называл серьезным клиентом?
— Это всего лишь бизнес.
— Ещё скажи «ничего личного», — хмыкнула я. Димка закатил глаза.
— Настя, ну ты же не дура…
— Надеюсь, что нет.
— И должна понимать, что одно дело — работать в рамках закона, другое дело — стараться посадить мужика и одновременно с ним спать. Ты же знала, что он преступник.
— Ну, знала. Матвеев, ты мне что, вопросы морали читать будешь? Вот я тебе скажу, что меня Шимову сдал главный прокурор города. А завтра на каком нибудь сборище ему тебя представят. И что, станешь от него рожу воротить? Не станешь ведь, Дим. А любовь она вообще, штука сложная.
— Чего — чего? — присвистнул Димка. — Любовь?
— А то, — хмыкнула я. — Что я, не баба что ли?
— Ой ли, Настасья Алексеевна?
— Ой ли, Дмитрий Максимович.
Матвеев покачал головой.
— С тобой совершенно невозможно иметь дело.
— Это между прочим, даже Шимов признал.
— Ага, лучше бы он так не признавал. Я когда всю историю узнал, поверишь, всю ночь не спал.
— Да уж, события разворачивались пять лет назад драматические.
— И чтобы тебе не остаться работать в Москве. Или иммигрировать в этот Евросоюз.
— Я патриотка.
— Да нет, — по придурочному захихикал Матвеев. — Ты партизанка. И кажется, немного идиотка.
— Лестное обозначение моего помощника, — заметила вошедшая в кабинет судья Нина Ивановна Михайловникова. Моя непосредственная начальница, между прочим.
— Нина Ивановна, это мой однокурсник, Дмитрий Матвеев, — представила я судье наглую рожу.
Димка, лихо вскочив со стула, подскочил к Нине и галантно поцеловал ей руку.
— И всё равно, молодой человек, я вас не прощу. Надо же, так обозвать Настю, — осуждающе покачала она головой.
— Это он по дружески, Нина Ивановна, — вступилась я за товарища. — Дима переживает, что моя карьера сложилась не лучшим образом. Вот, уговаривает вернуться в Сорбонну.
— Настю там с радостью примут, — встрял Матвеев.
— Ну не знаю, — с сомнением протянула я, — пять лет, между прочим, большой срок.
— Профессора были от тебя в восторге.
— Ага, как и я от них.
— Любопытно, — заметила Нина Ивановна. — Я что — то никогда не слышала про Сорбонну.
— Она у нас скромница, — заметил Матвеев. — И это не нормально.
— Почему?
— Потому что нельзя так всю свою карьеру свести к должности помощника в районном суде.
— Зато какая стабильность, — огрызнулась я. Матвеев закатил глаза.
— Нет, это невозможно. Отлично, оставайся работать в суде.
— А ты иди на прием к своему главному прокурору города. Увидишь его, передавай от меня привет. Интересно, он мою фамилию за пять лет не забыл?
— Вы о ком сейчас вообще говорите, — спросила Нина Ивановна. — О нашем Игнатьченко?
Я кивнула.
— Скоро ж у всех важных шишек прием в мэрии. Вот и Матвеева успели пригласить.
— О, — хмыкнула Нина Ивановна. — Что ж, прием это дело хорошее. Только вот вряд ли нашему главному прокурору в ближайшее время будет дело до приемов. Уж сильно под него копать начали.
Нина Ивановна швырнула на стол утреннюю газету.
— Игнатьченко — то на взятке поймали. А взятка ох какая солидная. И самое главное: вот ведь дурость: деньги самому в руки брать, да ещё не где — то, а в своём собственном кабинете. Все доказательства взятки прямо на блюдечки. А ещё прокурор.
— Да уж, — вздохнули мы с Димой одновременно.
Кампания против Игнатьченко вышла нешуточная. Все газеты города писали о взяточнике — прокуроре, об оборотне в погонах и проч.
После работы я решила заскочить в магазин — дома уже два дня холодильник работал впустую, а я, ругая себя за лень, на ужин варила себе остатки гречки. Сегодня голод пересилил лень, и я решила потратить некоторое количество свободного времени, чтобы запастись продуктами.
К дому я подходила, нагруженная сразу 4 большими пакетами с едой и ещё сумкой, в которой, помимо кошелька, пудры и блеска, лежала книжка «В августе 44» и два довольно внушительных уголовных дела. Хорошо, что сумка была большой.
Стараясь не потерять ничего из покупок, я дошла до своего подъезда. И только тогда заметила Кирилла, выходившего из машины, чтобы мне помочь.
— Привет, — пробурчал Курьянов, отбирая у меня парочку пакетов. — Ты что, гостей собираешь?
— Нет, — замотала я головой. — Это всё тележки в супермаркете виноваты.
— Да ну, — недоверчиво хмыкнул Кирилл.
— Конечно. Ты никогда не замечал, ходишь по магазину, берешь вроде только всё самое необходимое, а потом вдруг оказывается, что этого необходимого целая куча.
— Очень меткое заявление, — согласился Кирюха, кивнув на пакеты.
Мы вошли в подъезд. Лифта в доме не было, а живу я на последнем пятом этаже.
— Что за подлость, а? — ворчал Курьянов, который отобрал у меня сумки, и теперь вынужден был тащить их на пятый этаж сам. — Ты что, не можешь переехать в другое место?
— У меня скромная зарплата бюджетника.
— Устройся адвокатом. Ты же у нас профи.
— Прекрати, — потребовала я, не оборачиваясь, — ты говоришь как Матвеев.
— Да ну, — хмыкнул Кирилл. — Интересно. Может он тебе место какое предложит.
— А он уже предложил.
— Да ну? — не поверил Курьянов. — И где?
— А он тебе не рассказывал?
— Да нет, мы больше про прошлое вспоминали.
— А-а, — протянула я. — Не рискнул, значит…
— Так что за место-то? — напомнил Кирилл.
— Дома расскажу.
Пока я возилась с ключами, Кирилл стоял, прислонившись к стене.
— Осторожней, — предупредила я, — испачкаешься краской.
Курьянов отмахнулся.
Дома было тепло, и я с тоской подумала, что сейчас, ведя разговоры, Курьянова непременно потянет на курево, а значит, мне потом обязательно придётся открывать окно. И придется распрощаться с таким уютным домашним теплом.
Укорив себя за такие мысли, я предложила гостю пройти на кухню. Хотя Кирилл вряд ли можно было считать гостем. Оны был мне другом, даже больше чем другом. Когда — то. После прошедших событий мы старались не встречаться, избегали общества друг друга как только могли.
А сегодня он поджидал меня у подъезда и старательно делал вид, что между нами всё по-прежнему. Интересно…
— Поужинаешь? — спросила я старого боевого товарища.
Кирилл неуверенно кивнул. Пока я возилась с продуктами, он устроился за кухонным столом и естественно, тут же вытащил сигареты.
Я старалась не морщиться, и только слегка приоткрыла форточку.
Поставив курицу запекаться в духовку, я принялась резать салат. Курьянов поглядывал на меня с тоской, очевидно не зная, с чего начать разговор.
— Так Матвеев нашёл тебе место? — вспомнил Кирилл.
Я кивнула.
— Да.
— Хорошее?
— С начальством неизбежны проблемы, — уклончиво ответила я, решив потянуть момент.
— Удивила, — хмыкнул Кирилл. — С начальством всегда проблем не избежать. А как зарплата?
— Очень даже.
— Ты уже согласилась?
— Я уже отказалась.
— Да? — Кирилл выглядел расстроенным. — Настя, не собираешься же ты всю жизнь просидеть в районном суде?
— Меня устраивает моя работа.
— Надо было тебе послушать Матвеева. Кстати, на какую должность он тебя сватал?
— А! — широко улыбнулась я. — Это самое интересное: на должность юриста в Картрен.
Курьянов поперхнулся.
— Не ври.
— И не собиралась даже, — фыркнула я. — Он мне предложил это место, и даже разговаривал с Шимовым обо мне.
Кирилл не знал, что делать. На лице его было написано такое удивление, что я расхохоталась.
— Видел бы ты себя сейчас, — прыснула я.
— Представляю.
— Не переживай, я позавчера выглядела не лучше, — я покачала головой. — Димка решил, что ему будет очень полезно иметь своего человека в Картрене, поэтому он всеми силами пытался убедить Шимова взять его университетскую подругу. Даже организовал нам ужин в «Венеции».
— И ты пошла? — не поверил Кирилл. Я фыркнула.
— Я же не знала, кто там будет. Мы договаривались о тихом ужине между однокашниками. Я пришла, увидела ещё одного человека за столом, но думала, что это ты.
— Я был в командировке.
— Я этого не знала, — рыкнула я. — Мы стали редко общаться.
— Конечно, — согласился Кирилл. — Я всё — ещё не понимаю, зачем ты покрыла эту сволочь.
— Никого я не покрывала, — воскликнула я. — А то, что я на него не заявила, так это моё дело. Частное.
— Он тебя чуть не убил.
— Я это заслужила.
— Прекрати себя корить. Ты, между прочим, выполняла свою работу.
— Я должна была выйти из игры, когда дело стало слишком личным.
— И тогда ты бы испортила мне всю операцию.
— Я не вышла не поэтому. Просто я считала, что должна делать то, что делаю. Должна шпионить за Владом.