Но Ахрамин продолжила свой монолог.
– Итак, она стала вашим помощником. Я думала, что может произойти после того, как она сбежала с вами. Тем не менее, она была такой простой... ты даже не замечал её раньше. Ты никогда не заботился о ней в подземном мире.
– Что с ней случилось, Ахрамин? Что они сделали с ней?
– Они сделали то, что вы можете себе представить. – Она пожала плечами. Как будто это ничего не значило. Но её глаза блестели от слез.
Блисс видела спадающиеся плечи Лоусона на переднем сиденье. Она посмотрела на темноволосую девушку рядом с ней.
– Перестань мучить его. Ответь на вопрос. Что с ней случилось?
– Она умерла? Тала мертва? – спросил Лоусон охрипшим шёпотом.
– Нет, – Ахрамин выпустила ещё одно колечко дыма. Оно задержалось в воздухе над ними до рассеивания, заполняя фургон едким запахом. – Она сейчас с Ромулом.
Глава двадцать вторая
Блисс предложили оплатить гостиницу. После всего, что произошло, всего, что они узнали, казалось, это было слабым утешением, но необходимым. В фургоне после разговора с Ахрамин, никто не говорил; Лоусон казался сбитым с толку, с поседевшими волосами, пустыми глазами, будто бы он был расстрелян, мёртв. Блисс взяла власть в свои руки, кто-то же должен был; Эдон – так же бесполезен, как и Лоусон, а Рейф и Малкольм выглядели слишком напуганными. Она разместила мальчиков в своей комнате, а Ахрамин в другой. Бывший Цербер – Блисс всё ещё сомневалась. Все казались немного покорёнными её реакцией на новости и едва сказали слово Блисс перед сном. Через несколько часов ей так и не удалось уснуть. Блисс выползла из комнаты, думая, что могла бы погулять в холле отеля, попытаться найти что-то, что отвлечёт её от мыслей.
Прошло ли всего два дня с того момента, когда она была с тётей Джейн? Как возможно так много пережить за короткое время: встреча с мальчиками, нападения Гончих, поиск и нахождение Ахрамин вместо Талы? Блисс даже не была уверена, что будет дальше. Она должна была найти способ, чтобы найти тётю. Но мальчики и Лоусон, что будет с ними и с ним?
Согласится ли он сделать так, как она просила?
Согласится ли он присоединиться к вампирам и бороться за них?
Было уже несколько часов за полночь, и этаж был пуст. Даже на ресепшене никого не было. Её шаги отдавались эхом по коридору. Вестибюль оказался стандартным для отеля среднего класса, с камином посередине и удобными креслами и диванами вокруг.
Она подошла ближе к тлеющим уголькам в камине.
– Не можешь уснуть? – спросил голос.
Она повернулась, и увидела Лоусона, ссутулившегося на диване. Он пил из открытой бутылки водки.
– Ты всё это выпьешь? – спросила она.
– Только если ты поможешь мне, – ответил он.
Он явно был навеселе, глотая слова, с налитыми кровью глазами. Но его тёмные волосы спадали на глаза, и он все ещё выглядел невероятно сексуально.
– Лоусон… – начала она, но он перебил её.
– Пойдём. У меня где-то есть закуска. Так её называют? Закуска? Чтобы перебить вкус алкоголя. Хотя, зачем кто-то хочет закусывать. Во всяком случае, есть апельсиновый сок… – Он слабо махнул рукой.
Блисс заняла место рядом с ним. Напиваться не было никакого смысла, но как можно реагировать на такие новости?
Его боль распространялась по лицу. Он был похож на призрак, все жизненные силы угасали, печаль и горе проявилось в его сгорбленной походке, его глаза закатились. Она потянулась за бутылкой водки и сделала большой глоток.
– Моя девочка, – сказал он, хлопая её по плечу.
– Остановись, – сказала она, чувствуя, что у неё немного кружится голова.
Алкоголь не имел никакого влияния на неё прежде, но она забыла, что сейчас человек.
Она положила бутылку и повернулся к нему.
– Может, ещё есть надежда, – предположила она.
– Нет, – ответил он, прерывая её. – Ромул никогда не отпустит её. Теперь, когда он знает, что она значит для меня.
Он схватил бутылку и сделал глоток.
– Я оставил её в опасности... Я никогда не должен был оставлять её. Это все моя вина.
– У тебя не было выбора, и она хотела бы, чтобы ты ушёл, чтобы выжил, – возразила она, напомнив ему о том, что он сказал ей о той роковой ночи. Она отставила водку подальше от него. Лоусон покачал головой.
– Я эгоист... Я пошёл в Окулюс... Гончие могли убить нас всех сегодня вечером... и... и...
Он начал икать и упал вперёд на руки, все его тело дрожало.
– Я подвёл её. Я практически оттолкнул её от себя... кто знает, что он сделал с ней... убил её... Может быть, он превратил её в гончую... Может быть, она умерла от превращений...
– Мне очень жаль, – прошептала Блисс. – Мне очень жаль.
Она обняла его и прижала к груди, почувствовала, как его слезы заливают её одежду. Ей было больно видеть его таким уничтоженным.
– Мне очень жаль, ты не заслуживаешь этого, – сказала она, и, не думая стала целовать его голову, волосы. Она просто хотела заставить его чувствовать себя лучше, избавить его от боли.
Лоусон обнял её спину и привлёк к себе, а потом они целовались, и его слезы падали на её лицо, но он целовал её так страстно, будто был разбужен, вдохновлён. Она целовала его в ответ так же отчаянно, как он целовал её. И его руки снимали её халат, и она таяла в нем, снимая рубашку через голову, и её ладони были на животе, его скульптурном животе...
И все же он целовал её, её шею и стонал. Она заметила, что он перестал плакать, и ни один из них не думал об Ахрамин или Тале или ком-либо ещё. Он начал расстёгивать рубашку, когда она потянула кнопки на джинсах. Он навис над ней, и посмотрел на неё, по-настоящему посмотрел, его золотистые глаза смотрели прямо на неё. Она поняла, что он не был пьян, и она тоже не была. Они оба были совершенно трезвы, и они оба хотели этого, хотели друг друга так сильно.
Она притянула его к себе, притянула ещё ближе. Она хотела почувствовать его тепло и силу. И она хотела, чтобы он... она хотела, чтобы это произошло... но...
– Подожди, – сказала она. – Подожди.
Только не так, подумала она. Только не так.
Это было бы слишком просто, слишком легко притвориться, что это ошибка, несчастный случай.
Потому что он только что узнал о Тале, потому что они пили. Она любила его слишком сильно.
– Подожди, – повторила она.
Он упал на неё, его тело соприкасалось с её, и положил голову на сгиб её шеи. Она чувствовала его дыхание на своей коже: твёрдое, рваное дыхание, как тепло между ними начало остывать.
– Ты права, – сказал он. – Мне очень жаль... Я не хотел...
Ничего больше не сказав, он отстранился от неё, и ушёл, не сказав ни слова, не оглянувшись назад, и даже если это была её идея, остановиться, Блисс чувствовала себя одиночкой, сидя перед камином, с давно остывшим пеплом. В комнате подмораживало, но она не заметила этого. Тело Лоусона было настолько тёплым.
Он исчез так быстро, что на мгновение она не понимала, действительно ли что-нибудь произошло между ними, или же это только мечты.
Глава двадцать третья
На следующее утро группа собралась в фургоне, потягивая из чашек тёплый кофе и жуя бесплатные пончики со шведского стола отеля. Блисс кивнула Лоусону, а он кивнул в ответ, отсалютовав чашкой.
Она была полна решимости оставить все позади и забыть о том, что произошло накануне вечером. Они оба были очень пьяны, не так ли? Это было всему причиной. По тому, как он вёл себя, он чувствовал то же самое.
Часть её была раздражена. Ей хотелось какого-то знака от него, что предыдущая ночь имела значение, хоть какое-то, но он просто выбросил её из головы.
С другой стороны, что же она на самом деле хочет от него? Отношений? Это было бы слишком рано для них обоих. Сейчас она это поняла. Кроме того, что произойдёт, если он узнает, кто она на самом деле? Было бы лучше просто забыть обо всем этом. Они сделали ошибку.
В то утро она купила им всем сменную одежду в магазине подарков, и, конечно, Ахрамин по-прежнему выглядела хорошо, даже в глупой туристической футболке и шортах. Она держалась в середине группы, а мальчики ловили каждое её слово.
– Что происходит? – прошептала Блисс, идя рядом с Малкольмом. Ахрамин и Лоусон, казалось, были центром группы.
– Ахрамин рассказывает новости, – ответил Малкольм. – Но Лоусон не уверен, что они правдивы.
– Какие новости? – поинтересовалась она.
– Ты сказала, что знаешь о преторианской гвардии? – спросил он.
– Да, немного, – сказала она. – Хронометристы, солдаты императора, что-то в этом роде?
– Что-то вроде этого, – кивнул Малкольм. – Это то, что они поручили нам в Риме, но их происхождение гораздо раньше. Давным-давно, когда мир впервые был создан, древние волки охраняли проходы – тёмные дороги между временем и пространством. Мы охраняли границы между мирами и границы пропасти. Но в последние дни империи, охранник был повержен серебряной Кровью императора Люцифера, который назывался тогда Калигулой. Тёмный Принц использовал волков, чтобы найти пути мёртвых, чтобы он мог освободить демонов из преисподней и удерживать власть над землёй и адом. Когда мы поняли, что он хочет сделать, мы сделали все, что было в наших силах, чтобы Михаил и его Ангелы смогли построить Врата Ада. Но во время кризиса, нас предал Ромул, наш любимый генерал, который доставил нас к Люциферу. Он поработил нас и превратил в Гончих в качестве наказания за неповиновение. Прежде, чем мы были прокляты, мы были способны уничтожить время и воспоминания из проходов, чтобы держать их в безопасности.
– Правда, прежде чем мы бежали из ада, Лоусон слышал, что Ромул нашёл что-то важное. Мы заметили, что он стал носить амулет на шее, серебряный и блестящий. Ходили слухи, что это был хронолог, что один из нашей стаи нашёл его.
– Что это? – спросила Блисс. – Это как часы?
– Вроде того, это инструмент, который использовали древние волки, чтобы путешествовать во времени, пережиток старой империи, – кивнул Малкольм.
– Он проведёт через проходы. У всех охранников раньше это было частью арсенала, – вздохнул он. – Во всяком случае, ходили слухи в подземном мире, что Люцифера интересует не только середина мира, что он планирует штурмовать Врата Рая. С Хронографом, если Ромул когда-нибудь найдёт вход в проходы, Тёмный Принц смог бы контролировать само время, и стать мастером всего творения.
– Этого не должно случиться, – сказала Блисс.
Преуменьшение столетий, подумала она. Возможно, всех времён.
– Так вы, ребята не просто убежали, потому что не хотели быть превращены в Гончих, вы хотели остановить Ромула от использования проходов, чтобы остановить Люцифера.
– Да, – сказал Малкольм. – Если Ромул и его армии смогут бродить по проходам с возможностью изменять время, мир больше не будет в безопасности. Мы слышали, что Люцифер уже дал приказ вернуться к раннему Риму, к созданию империи, во время праздника Нептуна.
– Зачем?
– Мы не знаем. Но мы должны что-то сделать. Лоусон решил, что он должен действовать, вырваться из ада и найти проходы до того, как это сделает Ромул и охранять их от него. Когда мы вырвались из ада, Лоусон держал портал открытым для других, чтобы они могли убежать.
– Но никто не убежал, – добавил Рейф. – Никто, кроме нас.
– Вот где вы ошибаетесь, – прервала Ахрамин. Она слушала их разговор все время, поняла Блисс, даже когда она спорила с Лоусоном. – Как я постоянно говорю, ваш брат здесь, и вы ребята, не единственные волки, которые бежали из ада.
Лоусон покачал головой.
– Этого не может быть, я возвращался к месту встречи снова и снова. Я никогда не находил никаких других. Ни одной души.
– Может быть, ваш портал не всегда открывается в то же самое место, вы когда-нибудь думали об этом? – спросила Ахрамин. – Может быть, когда они прошли через портал, они оказались в другом месте?
– Это возможно, – признал Лоусон. – Я почти не знаю, как работают порталы. Или почему я единственный волк, который в состоянии сделать их.
– Поверьте мне, когда я была гончей под командованием Ромула, ваша стая была не единственной, за которой мы следили. Были многие другие. Стая Маррока например.
– Маррок! Почему ты не сказала раньше? Он сбежал? – спросил Лоусон.
Его глаза засветились. Блисс увидела луч надежды в его глазах. Она была рада за него. Он нашёл для чего жить, и она была рада, что не устроила сцену утром. Это не имеет никакого значения. То, что произошло между ними прошлой ночью незначительно, чем то, что было поставлено на карту. Но все равно, неужели лучше умереть, чем бросить хоть один взгляд в её сторону?
Ахрамин спокойно посмотрела на него.
– Да. Почему вы так удивляетесь? Это же был его план? Вы должны были вывести нас из подземного мира, а он – вернуться за другими?
– Его план оказался успешным? – спросил Лоусон, встав со своего места, и от волнения чуть не сбил стул на землю.
– Ты спрашиваешь меня, если ли у него хронограф? Украл ли он его у Ромула?
Малкольм ахнул.
– Это самоубийство, – прошептал он Блисс.
– Это был его план. Вы знали его так же, как и я, – нахмурился Лоусон.
– И я была единственной частью, которая не удалась, не так ли? – сказала Ахрамин. – Единственная, кто отстала, попалась и была превращена в это.
– Ахрамин…
– У меня нет времени на жалость к себе. Что сделано, то сделано. Но если вы действительно хотите знать, да, у белого волка есть хронограф, и он на земле.
Глава двадцать четвёртая
Ахрамин погасила сигарету в свой недоеденный пончик, при контакте с пеплом сахар зашипел. Лоусон наблюдал, как Эдон молча поднял его и бросил в мусорную корзину. Его брат пытался помириться с ней, но Лоусон знал, что потребуется гораздо большее, чем быть рабом Ахрамин, чтобы вернуть её любовь. Ахрамин, казалось, наслаждалась страданиями Эдона, и приказала ему сходить в магазин на углу, чтобы купить ей больше сигарет, прежде чем они покинут отель.
Это прекрасная сказка, в которую он отчаянно хотел верить. Может ли это быть правдой?
То, что план, в конце концов, сработал? Ещё больше волков сбежали? Что Маррок смог украсть хронолог Ромула?
Ахрамин сбежала со стаей, чтобы охотился на белых волков, и только она знала, где они прятались, поэтому она сбежала, прежде чем раскрыть их местонахождение. Она может отвести Лоусона к Марроку прямо сейчас, если он захочет. Если он доверяет ей. Но что, если все это – сложный план, чтобы отдать их на блюдечке с голубой каёмочкой Ромулу?
Ведь не бывает такого понятия, как бывший адский пёс, из тех, которых он знал. Только мёртвый.
И все же, он помог ей выйти из больницы, он позволил ей вернуться в свою стаю.
Братья приняли его, теперь он был альфой, он принял за них решение. Она поклялась, что больше не была гончей, которая служит Ромулу. Но почему тогда она жива? Он никогда не слышал о гончей, выжившей в таком испытании, даже если это Ахрамин. Было очень смело с его стороны не верить ей.
Дерзко доверять ей снова.
– Лоусон? – сказала Блисс, прервав его размышления. – Я собираюсь пойти всё проверить, хорошо? Ребята? Хотите пойти со мной? – Спросила она.
Малкольм и Рейф кивнули, следуя за ней по пятам, как влюблённые щенки, отметил Лоусон.
Как будто он действовал по-другому, думал Лоусон, чувствуя, что немного краснеет. Что это было прошлой ночью? Он не мог думать об этом. О растущей популярности Блисс; о животе, скрученном от мысли об этом. Он хотел её накануне, это было ясно, и он все ещё хочет её, понял он, наблюдая за её стройными формами, когда она грациозно двигалась через стоянку обратно в отель вместе со своими братьями. Он не хотел останавливаться, и он не был полностью уверен, что был рад, что у них ничего не было. Он вспомнил, как её тело двигалось против его, его руки в её волосах... но это было слишком запутанно, чтобы думать о Блисс прямо сейчас. Надо думать о Тале... Тале, которая сейчас была с Ромулом.