– А Люцифер… – сказал Лоусон, его лицо потемнело.
– Хочет убить вас всех. Он хочет помешать волкам родиться. Особенно одному из вас, – сказала она, смотря непосредственно на Лоусона.
– Что?
– Разве это не ясно? Он должен помешать вам родиться. Стереть вас из времени, из истории. Люцифер пожертвует целой армией ради этого, всеми своими адскими псами, а не рискнёт восстанием и шансом, что вы будете жить, чтобы бороться за другую сторону.
– О чем ты говоришь?
Она поразилась своей догадливости:
– Ты – Фенрир. Великий волк, которого предсказывала легенда. Волк, освободивший своих собратьев от рабства и возвративший их к славе истинной Преторианской Охраны.
Наступила тишина, пока группа переварила новую информацию. Блисс видела, что братья Лоусона увидели его в новом свете, и даже Ахрамин почтительно посмотрела на него.
Лоусон нахмурился и скрестил руки, ему стало неудобно от внимания:
– Ты не знаешь этого наверняка.
– Но сам подумай, – сказала она. – Ты можете войти в святое место, и ты можешь создавать порталы через миры, чего другие волки не могут. И ты сказал сам, после вашего побега, были многие другие, кто последовали вашим путём на свободу. «Мы освободились сами». Это сделал ты. Маррок знал, кто ты. Поэтому он поощрял твой побег, поэтому он рискнул украсть хронолог. Ведь пришло время. Ведь ты Фенрир.
– Ладно, тогда, – сказал Малкольм. – Чего мы ждём? Вперёд в Рим.
Глава тридцать первая
Лоусон не спускал глаз с Блисс, когда она держала хронолог в одной руке, а другой настраивала все стрелки так, чтобы они заняли нужную позицию, выстраивая в линию даты и широту, и долготы, а затем нажимая кнопку на устройстве. Механизмы начали вертеться, и стрелки опустились на пункты. Устройство начало гудеть, его механизмы скрежетали, как ветряные игрушки.
Вход во время отличался от прошлого. Предыдущие путешествия через проходы вызывали головокружение, сопровождаемое ярким светом, ослепившим Лоусона, но теперь все чувствовалось так, будто хронолог сам перемещал их, останавливаясь при случае в местоположениях, которые не были Римом. По крайней мере, пока.
Одна из таких пауз заставила его почувствовать тёплый огонь в спину и холод зимнего бриза в лицо. Впереди он видел следы на снегу. Пара фигур стояла на расстоянии. На них были тяжёлые пальто из меха, они ходили на снегоступах вокруг круга высоких камней. Изображение ушло. Голова болела, а в ушах шумело. Он повернулся к Блисс, но прежде, чем он смог говорить, темнота прохода окутала их ещё раз, когда они снова двинулись через поток времени.
Ещё одна пауза: теперь на земле было немного снега. Они стояли в центре другого круга камней. Вне серых монолитов Лоусон увидел глиняную насыпь и яму. Это похоже на другую дверь, другой вход в проход, точно так же, как Змеиный курган.
Третья остановка: небо потемнело, и, когда они остановились снова, Лоусон стоял перед ещё одной группой камней. Они были устроены в длинный ряд. Он обернулся, увидев Блисс, Рейфа и Малкольма, который выглядел ошеломлённым. Эдон и Ахрамин были позади, недалеко.
Лоусон похлопал Малкольма по плечу:
– Где мы?
– Я не знаю, – сказал Малкольм. – Я думаю, что мы во Франции.
Возможно Карнак.
Он положил руку на серый камень. Свежие царапины покрывали его.
Свет потускнел снова, и темнота вернулась. Лоусон закрыл глаза, затем открыл их, и увидел, что звезды проносятся через чёрный пустой проход. Не было больше пауз; они двигались быстро в потоке времени через длинный участок небытия, который продолжался, пока все его тело не заболело. Он хотел, чтобы полёт закончился, хотя он знал, что станет только хуже, как только они остановятся. Он сжал зубы, его разум уже не понимал, сколько времени они путешествовали.
– Всё хорошо, мы здесь, – услышал он голос, прозвучавший, будто после вечности. – Открой глаза.
Лоусон почувствовал тёплую руку на спине. Блисс. Он открыл глаза, увидев яркое средиземноморское солнце. На расстоянии он увидел, как снежные горы простирались вниз в город, который был укрыт среди семи холмов. Они наконец-то были в Риме, в самом начале. Красные знамёна простирались из всех зданий; улицы были заполнены телегами; фасады известняка зданий сияли на солнце. Город в самом его начале. Это рассвет империи.
Они стояли на балконе трёхэтажного здания, выходящего в город. Улица связывалась с обширной базарной площадью; на открытом пространстве многочисленная толпа собралась у огромного здания. Наверху здания фигура в красной одежде, стоящая между группой центурионов, махнула золотым жезлом. Всюду махали красные знамёна на теплом солнце, пока солдаты несли статую злого мужчины с длинной бородой и трезубцем в одной руке.
– Нептун, – прошептал Малкольм. – Ты сделал это. Мы здесь.
– Что мы теперь будем делаем? – спросила Блисс.
– Мы должны работать вместе, – ответила Ахрамин, принимая управление. – Мы не можем пойти туда так. – Она указала на их грязную одежду. – Разделимся – Эдон и я проверим цокольный этаж. Maк, ты и Рейф проверьте тут. Лоусон – ты и Блисс свистните, если услышите кого-то. Я думаю все на фестивале, здесь вроде бы пусто. Я держу пари, что даже слуг нет.
Лоусон кивнул, немного раздражённый, что Ахрамин отдавала приказы, но она знала, что лучше; как пёс, она была посвящена в старые традиции.
Он искоса посмотрел из окна на гигантскую фигуру, махающую золотым жезлом. Ромул. Как странно: что то, что произошло в прошлом, было вызвано случаем, который был в будущем. Его рождение. Блисс была права? Он – единственный? Он помнил, как Мастер Корвинус сказал, что Лоусон был особенным, что он должен был стать наследником Ромула. Сам Люцифер предвидел это. Тёмный принц приказал превратить его в пса прежде, чем он выполнит свою истинную судьбу.
Все лежало на чаше весов – прошлое, будущее, его жизнь и жизни всех, кого он любил. Он не хотел потерпеть неудачу. Он думал об изображении на открытке от похищения до убийства. История разворачивалась перед его глазами, и его обязанность удостовериться, что поток времени остался неповреждённым. Он был волком, охранником проходов. Хранителем времени. Он увидел, как Ромул оставил подиум, сопровождаемый двумя охранниками. Псы, скорее всего. Где Тала? Она должна была быть рядом.
– Кто-то идёт, – предупредила Блисс.
Лоусон кивнул, готовясь защищаться, кто бы ни вошёл в комнату.
– Посмотрите на меня, – сказал Малкольм. На нем была тога с красным обрамлением: она была короткой, скорее всего детской, а кромка даже не скрывала кроссовки. – Классно, правда? – Остальная часть группы вся была в подобных костюмах. – Мы посмотрели из окна, все в красном для парада.
– Вот, – сказал Эдон, вручая свёрнутые полотна Лоусону и Блисс. – Идите, переоденьтесь.
Когда все были соответственно одеты, Лоусон собрал их и сказал им, как намеревался сохранить поток времени.
– Помните, все должно произойти так же. Ромул должен дать сигнал.
– Но приказ такой, чтобы псы, схватили женщин – не убили их, – сказала Ахрамин, кивая. – Мы позаботимся о нём.
Ахрамин, Эдон, Малкольм и Рейф ушли, чтобы найти ближайший Окулюс и изменить приказ. Блисс решила остаться с Лоусоном. Она была единственной, кто знал больше о его плане, чем просто обеспечить поток времени и спасти Талу.
– Ты не должна идти со мной. Я могу позаботиться о Ромуле, – сказал он.
– Я знаю, что ты можете. Но даже Фенриру нужны друзья, не так ли?
На этот раз Лоусон не спорил.
Глава тридцать вторая
Блисс следовала за Лоусоном через город. Здания были поверхностными; Рим, с которым она была знакома, был заполнен огромными памятниками, базиликами, и храмами и дворцами, но она напомнила себе, что они вернулись в начало, прежде чем большинство тех вещей было построено.
Она осмотрела площадь внизу, под её ногами. Открытая площадь была огромной, толпа заполонила её, когда они ждали звук горна, который прозвучит дважды, сигнализируя открытие Консуалии, игры, которые праздновали в день Нептуна. Красные знамёна колебались и извивались на ветру, а здания были покрыты яркой краской и надписями на стенах. Кровь животных капала со стен в открытые сточные трубы, и всюду были мухи.
Рим вонял как труп. Это было намного более вульгарное место, чем она воображала. Воздух был заполнен ароматом ладана и дыма от горящих изображений римских богов, смешанных с вонью людей, потеющих в шерстяных тогах, как она сама. Она заметила некоторые социальные различия – более богатые граждане носили тоги, которые, казалось, были сделаны из хлопка, и соответственно, они выглядели более прохладными и более удобными, чем все остальные, включая её.
Лоусон объяснил, что храм, перед которым стоял Ромул, это Регия, дом королей. Они быстро прошли к нему, обходя телеги, заполненные свежими продуктами, и она взяла кое-что из открытой корзины и погрузила зубы в сочный фрукт. Человек толкнул её, и холодное вино пролилось из его деревянной кружки на её платье.
Блисс всюду осматривалась, она видела солдат, таких же жестоких воинов, как в её памяти. Древние волки были великолепными и золотыми, в то время как адские псы, замаскированные в той же самой броне, которую они обычно носили, были более темными и меньше по размеру. Она почти врезалась в одного, когда она пробивалась в толпу.
– Простите, – прошептала она.
Пёс искоса посмотрела на неё. Он был точно из младшей лиги; его броня была сделана из крепкой коричневой кожи, сделанной по форме мускулистого туловища.
– Подожди-ка, – сказал он.
– Она со мной, – сказал Лоусон. Солдат плюнул на землю, но не стал драться. Блисс нервно отошла подальше, а Лоусон держал её за руку, когда они пробивались ближе к Регии.
Толпа была раздражённой и неистовой; в воздухе витало беспокойное стремление к проблеме. Приходило все больше солдат, выходя из арок и собираясь в группах на крышах сырых зданий недалеко от площади. Через минуту толпа стала ещё более беспокойной. Блисс чувствовала, что её ударили локтем в спину, когда две женщины прошли мимо неё. Другая мчалась позади них, также толкнув Блисс локтем. Солдаты просмотрели толпу с безразличными лицами.
Игры должны были начаться с минуты на минуту, поэтому псы замаскировались под солдат, они по приказу начнут резню, которая закончила бы род волков.
Блисс почувствовала грубую руку на плече. Это был пёс, которого она толкнула.
– Вот ты где, милашка, – улыбнулся он. – Оставь этого лузера и пошли со мной.
– Оставьте её в покое, – проворчал Лоусон.
– Ах, да пошёл ты, – сказал пёс. – Ромул сказал, что мы можем взять то, что сможем после сигнала…
Он потянул тогу Блисс и оторвал зажим.
Блисс вздохнула, пытаясь скрепить платье, и повернулась к псу.
– Нет, всё в порядке, – сказала она Лоусону, который был готов нанести удар. Если бы он начал драться с псом, то они начали бы борьбу, а псы были готовы к кровопролитию. Ахрамин и парни должны были изменить приказ – ничто не произойдёт к тому времени. Они не могли рисковать солдатами и забегать вперёд псов.
Она повернулась к псу, её глаза прожигали его темно-красные глаза с серебряными зрачками.
– Ты смеешь угрожать мне? Ты знаешь, кто я?
Пёс посмотрел на неё и задрожал от испуга.
– Нет… Этого не может быть… Как…
Он отступил, в его глазах отражался страх.
– Как ты это сделала? – спросил Лоусон, когда псы ушли. – Кто ты? Ты никогда не отвечала.
Она колебалась, когда завязывала свой пояс. Она могла выложить все карты на стол? Верила ли она ему так же, как он ей?
– Лоусон, в мясном магазине – когда я говорил на твоём языке…
– Ага?
– Ты спросил, откуда я знаю Хролл. Это потому что я увидела кое-что в своей памяти. Я думаю, что это был волк в его истинной форме. Это было удивительно. Красиво.
В её мысленном взоре она видела, как Люцифер стоял наверху мраморной лестницы, смотря вниз на великолепную армию воинов. Её отец говорил на этом языке. Но теперь, когда Блисс закрыла глаза и вновь вскрыла память, она увидела, что произошло потом, и рассказала Лоусону.
– Я видела, как Люцифер протянул руку, и красивый воин пал на колени. Был взрыв дыма, и, когда он расчистился, воин стал волком, с ошейником, его золотые глаза стали серебряными.
Лоусон уставился на неё:
– То, что ты описала, это наказание волков, – сказал он. – Как ты увидела это?
Блисс медленно покачала головой. Она была не уверена, было ли сейчас то самое время, чтобы сказать Лоусону правду; она понятия не имела, как он отреагирует. И у них было впереди так много, так много нужно было сделать. Но она не хотела больше хранить тайну.
– Потому что во мне не только воспоминания матери. Во мне и воспоминания отца. У меня был доступ к нему, а он был частью меня.
– А твой отец?
Она вздрогнула:
– Моим отцом… был Люцифер, – прошептала она. – Я – дочь Тёмного принца Ада. Я хранилась, скрывалась его лояльными последователями, перевоплощённая в течение столетий, чтобы поддержать его дух на земле. Я не знала. Он использовал меня в качестве сосуда. У меня есть его воспоминания, а я – его плоть и кровь.
Долгое временя ничего не происходило. Лоусон не говорил. Блисс волновалась, что он пытался придумать, как убить её публично, но чтобы никто не заметил. Но когда она, наконец, заслужила его взгляд, он не казался сердитым. Только задумчивым.
– Так, значит ты не просто экс-вампир, – сказал он, наконец.
– Нет.
Она видела, как колёсики вертелись в его уме. Он соединял все части.
– Псы знают, – сказал он. – Они ощущают его, они ощущают, что в тебе кровь самого Тёмного принца. Это пугает их.
– Я сожалею, что не сказала тебе раньше. И я сожалею о том, что мой отец сделал с твоим народом. Но я не он. Я не хочу и части его.
– Тем не менее, ты часть его, – сказал он, и, наконец, он был в гневе, которого она ожидала.
– Тот меч, что у тебя… я убила им его дух во мне. Я хотела умереть, нежели жить с тем, что я и сделала. Пожалуйста, – сказала она. – Пожалуйста, поверь мне. Посмотри. – Она сняла ожерелье, чтобы показать часть шрама на её туловище, проходящий прямо на её сердце. – Это – все, что осталось. Я не лгу. Я думала, что умру, но вместо этого я стала смертной.
– Мы должны тебе, без твоих воспоминаний, мы никогда не смогли бы использовать хронолог. Но после этого… мы пойдём разными путями. Волки ничего не должны вампирам. Мы не будем бороться с демонами во имя тебя. Теперь оставь меня, так как я не желаю твоей компании. Мне нужно убить псов.
Глава тридцать третья
На её глаза навернулись слёзы, когда она отвернулась от него, но Лоусон сдержался, даже при виде порочного шрама на её груди. Она отвлекала; он здесь, чтобы убить Ромула и спасти Талу; он не мог думать о Блисс. Если она работала с врагом, то лучше было отослать её. Если бы она была той, кем она сказала, экс-вампиром и дочерью архангела, то она была в безопасности. Псы не навредят ей; он это точно знал.
Толпа была беспокойна из-за игр, но он знал, что у них было время; только Ромул мог дать сигнал к открытию игр, а Ромул ещё не вернулся на балкон. Лоусон запланировал сначала найти Талу, затем убить генерала только после того, как Ромул даст сигнал. Истории нужно позволить течь в своём русле. В шаге от Регии он попытался ощутить запах Талы, но вонь псов скрывала всё, зловоние их зла заполнило воздух.
Регия была огромной, скорее всего самой большой из окружающих зданий. Лоусон проскользнул от стражей, охраняющих лестницу, и вбежал в главную палату, не зная, в какой коридор зайти. Где Ромул держит Талу? Лоусон ожидал, что он будет держать её рядом, но он не видел её на подиуме с Ромулом, когда тот стоял перед толпой. Она должна быть здесь. Но где?
Лоусон начал исследовать дворец. Он блуждал из комнаты в комнату на первом этаже. Столовая, заполненная подушками для королевских особ, чтобы лечь на них во время еды. Никаких стульев для элиты, только не в древнем Риме. Некоторые подушки были ясно предназначены для одного человека; другие были полукруглыми и могли умещать много людей. Внутренняя кухня, с ямой огня для того, чтобы жарить мясо, длинные столы, многочисленные полки с едой. Спальня за спальней, с кушетками для сна, вмещающими высокие, пушистые перины, покрытые одеялами и подушками.