Некто мялся за дверью, тяжело переступая с ноги на ногу.
— Это попахивает махинацией. А ты знаешь новые законы — мне за это руку отрубят, а тебе голову.
— Никто и не заметит пропажу этого уродца. Сюда уже год никто кроме меня не заходит.
— Да кто он вообще такой?
Хаджар лишь поджимал губы. Надо же — теперь он стоил пять золотых монет. Раньше один лишь его правый ботинок стоил в сто раз больше. Но ему на это было плевать — главное, выбраться отсюда.
— Сын опального дворянчика, — легко соврал солдат. Насколько же он сильно обнаглел, что собирался продать принца? — Тот уже давно окочурился, а про этого и вовсе забыли.
Ну или просто был очень глуп.
— Пять монет говоришь?
— Пять.
Незнакомец еще немного помялся.
— Дай, сперва, посмотрю на товар.
— Да пожалуйста, — легко согласился солдат. — Только постарайся не дышать. Запах там еще тот.
По коридору разнеслось эхо от шагов, в тяжелом замке повернулся ключ и Хаджар зажмурился от яркого света. Раньше солдат всегда заходил без факела, а сейчас и вовсе притащил сразу две масляные лампы.
Для проведшего год во тьме Хаджара, это было сродни тому, как если бы в темницу закатилось сразу два полуденных солнца.
— Ну и вонь, — сморщился высокий, худой мужчина в заплатанном камзоле.
Он выглядел весьма неброско, а шрамы на лице и ожоги на руках намекали на бурную молодость.
— Демоны, — выдохнул он, поднеся лампу к лицу Хаджара. Тот едва не завыл от боли. — А ты не обманул, Литий. Урод он еще тот. Толпа будет в восторге.
Солдат лишь хмыкнул.
— По рукам? — спросил он.
Незнакомец немного помялся и хлопнул по протянутой ладони.
— По рукам. Пять золотых.
— Хорошо. Только погоди.
Солдат вышел за дверь и вернулся уже с тяжелым, черным покрывалом.
— Вот, накроем его, — сказал он, бросая на плечи Хаджару. — а то он так воняет, что вся стража сбежится. Да и света давно не видел. Или тебе нужен слепой уродец?
— Нет, слепых у нас и так хватает. А этому владелец найдет иное применение.
Хаджара подняли на “ноги” и тот, шатаясь, поплелся в сторону выхода. Каждый его шаг издавал металлический стук и отзывался в бедрах огненной болью. Но Хаджар терпел. Он лишь молча бубнил себе под нос имени, добавив к ним еще одно — Литий.
Так, спустя год, он покинул не только темницу, но и дворец, и столицу, оставив за спиной место, ставшее ему домом.
Он ехал в повозке, слушая своего нового “надзирателя”. Они спешили присоединиться к бродячему цирку уродов, куда его и продали.
Хаджар почти не слушал бахвалившегося мужчину. Только проверял на крепость ошейник с волшебной рабской печатью и смотрел на удаляющиеся огни города.
Удивительно, но это был первый раз, когда выбрался в “большой мир”. Раньше он совсем себе не так представлял начало его приключений.
Что же его ждало теперь?
Рабство и участь быть потехой для горожан?
Хаджар лишь хищно улыбнулся.
Глава 14
— Подходи, не зевай, на уродцев возревай! — драл глотку глашатай.
Сквозь пелену, накрывшую клетку, Хаджар слышал вой толпы. За пять лет, он привык к нем, а еще за два — даже был рад услышать. В конце концов — хоть какое-то разнообразие в его рутинной жизни.
— Да, миледи, хороший выбор — человек-рыба!
И с хлопком с соседний клетки откидывают покрова. Толпы охает и охает, девушки визжат, а Лир отрабатывает свой хлеб и пытается кого-нибудь укусить своими наточенными зубами. Он часто травил байки, будто когда ему их точили, то он даже сознания не потерял.
Хаджар не верил.
— По три серебряных. По три серебряных, — а это по рядам ходила Стефа.
Девушка, которую “знал”, пожалуй, каждый нормально выглядящий работник цирка. Впрочем, она была довольно милого характера и порой выводила “уродцев” погулять. Ночью, спрятав под черными простынями. За это Хаджар относился к ней теплее, чем к остальным.
— А теперь приготовьтесь увидеть существо, рожденное от любви женщины и волка!
На этот раз шум приблизился — значит толпе показали Ирнесту. Девушку с пяток до бровей покрытую густой шерстью. Она даже и не говорила почти, а звериную ярость ей подделывать было не нужно. Хаджар однажды чуть сам не стал жертвой её клыков.
Вот что будет, если в этом мире оставить ребенка на вскармливание волкам. Из-за энергии в воздухе или еще по какой причине — выросла мутант. Силы в ней хватало на трех взрослых мужчин. Не практикующих, конечно, но все же.
— А в постели она такая же дикая? — засмеялся кто-то из не облагороженных интеллектом.
— Если вас интересует такое, то за десять серебряных монет мы сможем договориться, — подначила Стефа.
Мужчина сразу как-то затих и что-то неразборчиво пробурчал.
Стефа умела поставить на место таких вот зрителей. Да и в принципе, не очень смелые мужчины редко когда с ней спорили. Сказывался обширный постельный опыт Стефа и от того её пронзительный, вечно насмешливый взгляд.
Хаджар проверил ошейник на шее. Полоска металла, скрепленная волшебной печатью. Она была похожа на какую-то восточную диаграмму и стоило до неё дотронуться — тело бил электрический разряд.
Мерзкая штука.
— А теперь приготовьтесь, — глашатай начал говорить тише. — Из самых темных уголков Туманных Гор. Из мест, где даже демоны прячутся ночью по пещерам, мы привезли вам ужас Тумана. Просьба всем малодушным срочно уйти. Ибо даже мне, порой, бывает жутко смотреть на него.
Кто-то из толпы начал бахвалиться, иные попритихли. В каждом городе — одно и тоже. За годы бродячей жизни, Хаджар уже успел сбиться со счету сколько таких мест он посетил в стране. И везде все одинаково. Уставшие, напуганные властями люди искали развлечений. Чтобы забыться, на миг оставить тяготы и невзгоды позади.
— Готовы? — едва ли не прошептал глашатай.
— Да!
— Может уйдем?
— Показывай уже свой ужас!
— Дорогой, давай уйдем.
Самые разные вскрики доносились из толпы. Сегодня был удачный день — губернатор выделили для цирка центральную площадь. Обычно их редко пускали за городские стены. Приходилось вставать рядом, в полях и лугах и показывать представление там.
Понятное дело, находились всякие воришки, дебоширы и просто отказывающиеся платить. Внутри же города, под цепким взором стражи, натасканной новым правительством, никто себе вольностей не позволял.
Мало находилось желающих получить от десяти до полусотни ударов плетей или лишиться имущества. А то и вовсе — конечности.
— Тогда узрите!
И по глазам Хаджара ударил яркий свет. Он был ему рад. В ночных кошмарах ему часто снился тесный, темный каменный мешок в котором не пошевелиться не вздохнуть. Наверное, дядину темницу он будет помнить до конца жизни.
— Демон! — завопили девушке в толпе.
— Проклятье, — выдохнули мужчины.
Кто-то отбежал к урне, чтобы опустошить слабый на зрелища желудок. Хаджар же, едва не прокашлявшись как требовало того “клише”, начал рычать и выть. От того совсем уж малодушные парни и девушки начали бледнеть и отходить подальше от клетки.
Солдаты, стоявшие по периметру площади, положили руки на копья и мечи.
— Успокойся, зверь! — глашатай ударил железной палкой по прутьям клетки.
Хаджар рыкнул в его сторону и дождался второго удара. После этого, как и тысячу раз прежде, он замер.
— Прошу, не бойтесь, — успокаивал народ глашатай. — И дайте же я расскажу вам историю этого монстра. Однажды, в Туманные Горы отправился великий герой. Одним шагом он мог преодолеть тысячи километров. Взмахом меча — разрубить целое море.
— Что же он забыл в туманных горах? — засмеялись в толпе.
— Свою возлюбленную! — воскликнул глашатай, а Хаджар скривился.
Он придумал эту историю три года назад и благодаря ей теперь каждый день мог есть мясо. Толпа всегда щедро платила за его выступления. Владелец цирка был доволен, но новенький глашатай сильно переигрывал.
— А она там что забыла? — продолжали смеяться, пытаясь не встречаться взглядом с Хаджаром.
— Её похитил этот зверь! — глашатай ударил по решеткам. — Вы не смотрите, что он уродлив и лишен ног. Раньше это был монстр, величиной с гору! Совим дыханием он поднимал ураганы, разрушавшие целые страны! Своей поступью — поднимал цунами! Он достиг таких вершин развития, что умел обращаться в прекрасного юношу. И полюбилась ему девушка чистой и невинной красоты, но сердце её принадлежало другому.
Ну вот, наконец начал говорить с выражением и без надрыва. Народ в толпе начал проникаться. Девушки крепче прижимались к своим спутникам, а те со злобой смотрели на Хаджара.
Тот отвечал им тем же.
Они верили, а он лишь думал о ждущем его горячем, сытном куске мяса.
— Тогда зверь похитил её! — очередной удар прута по решеткам. — И герой отправился в путь. Он преодолел самые дикие места, где сражался с древними монстрами чью силу и могущество мы даже не можем представить. Сотни раз он оказывался на грани жизни и смерти, но любовь! Она вела его вперед!
Все, вот теперь внимание как минимум прекрасного пола ему обеспечено.
— И в конце, он пришел во дворец невиданной красоты, где к огромной колонне была прикована его возлюбленная. И тогда началась битва, потрясшая демонов и богов! Десять лет, день и ночь, они сражались не опуская оружия!
Народ выдохнул. Уже и мужская аудитория слушала во все уши.
— И через десять лет, герой наконец смог пленить зверя. Он вернулся во дворец, но…
Глашатай взял паузу.
— Но… что? — поторопил парень.
— Что произошло с его возлюбленной? — спросила стоявшая вдалеке девушка.
Глашатай осмотрел толпу и лишь печально покачал головой. Послышались вздохи и тихие всхлипы.
— Их битва была настолько яростной и ожесточенной, что её эхо достигло дворца и остановило сердце возлюбленной героя, — некоторых даже на слезу пробило. И не только девушек. — Герой от горя хотел было лишить зверя жизни, но в этот миг его настигло просветление. Он понял все тайны и секреты этого мира. Он отбросил свой меч, ибо больше не нужно ему было оружие. Он постиг четвертую стадия мастерства.
— У мастерства всего три стадии, — проворчал солдат, стоявший ближе всех к клеткам цирка.
— Так думают многие. Первая — единый с мечом, когда воин может поразить врага на расстоянии в пять шагов, — глашатай сделал неумелый выпад железной палкой. Этим он насмешил солдат, но привлек внимание толпы. — Вторая — единый с миром, когда воин может поразить цель до двадцати шагов. И третья — Владеющий мечом, когда ему больше не нужен меч, ибо все вокруг него и он сам — меч. Но…
Даже солдаты подались поближе, чтобы послушать историю Хаджара в исполнении молодого глашатая.
— Но есть и четвертая. Когда адепт достигнет высшей степени просветления и силы, он поймет — что нет ни меча ни силы. Тогда он отбросит его в сторону и познает вечность. И тот герой, отбросивший все свое мастерство и силы, познал вечность. И перед тем, как превратиться в горный пик, чтобы навеки остаться рядом с возлюбленной, он решил дать зверю второй шанс.
Толпа повернулась к Хаджару. Тот подыграл и грустно подергал бутафорскими цепями, приковавшим его к полу клетки. Они были легче бумаги, но хорошо звенели и выглядели тяжелее центнера.
— Что за второй шанс? — вытерла слезы одна из леди.
— Он отсек монстру ноги! Великими заклинаниями он запечатал его силу, тем самым обратив в урода. Он дал ему в руки свой любимый Рон’Жа и повелел играть перед людьми. И лишь когда он по-настоящему полюбит и ему ответят взаимностью — спадут чары, и зверь вернет свой облик.
— Да кто же полюбит такого уродца! — закричали в толпе.
— Именно поэтому зверь играет уже на протяжении трех миллионов лет, ибо никто не может полюбить такого как он.
В толпе переглянулись и улыбнулись. Они думали, что поняли намерения героя. Вместо простой мести и убийства, он обрек своего врага на вечные муки. Грустная история, но со справедливым концом.
— А теперь же давайте насладимся игрой зверя, — глашатай повернулся к клетке и ударил по ней прутом. — Играй, монстр!
Хаджар рыкнул и достал из груды черного тряпья музыкальный инструмент. Нечто, похожее на большую круглую балалайку.
Округлая база с двумя отверстиями, короткий гриф, четыре струны и четыре длинных колка. Инструмент брал, в основном, высокие ноты, но Хаджар его немного перенастроил, чтобы играть больший диапазон.
И он заиграл.
Народ затих, молча слушая его песню. Старую, как сам мир.
Раньше он играл за огромные деньги, теперь за кусок мяса. Иронично, но, получается. Он вернулся к тому, с чего начинал.
Но если раньше это было лишь его отдушиной — маленьким окошком в мир, то сейчас Хаджар испытывал надежду. И, кажется, сегодня ему впервые за пять лет улыбнулась удача.
Глава 15
— Сколько? — спросил первый зритель, к которому подошла Стефа.
— Сколько не жаль за это выступление, — улыбнулась девушка.
Мужчина в простых одеждах немного помялся и опустил туда сразу девять серебряных кругляшков. Отходя в сторону, он подмигнул Хаджару, а тот лишь едва заметно кивнул.
Это был их тонкий трюк — просить не фиксированную цену, а “сколько не жаль”. При этом первым, кто платил, всегда был Турин — тот самый мужчина, который выкупил Хаджара из темницы.
Так что не стоит удивляться, что из толпы посыпались монеты количеством не ниже шести с человека. Так, всего за одно выступление, владелец цирка заработал на Хаджаре не меньше полутора золотых. Огромные деньги, на которые крестьянская семья из пяти человек могла прожить целый месяц.
Самому же Хаджару из этой суммы доставалось лишь две монетки и кусок мяса. Но такой роскошью не могли похвастаться другие уродцы. Им не перепадало ни денег, ни сытного ужина. Только удары палками и брань. От того они ненавидели Хаджара, а он не обращал на них особого внимания.
После окончания представления, клетку с Хаджаром накрыли темны покрывалом. Её окутали все теми же бутафорными цепями и по валикам втащили и в крепкий фургон. По настоянию владельца — они держали образы до тех пор, пока не отъедут от города на двадцать километров. Только тогда уродцам позволялось относительная свобода.
Никто не должен был воочию увидеть обман. Подозревать и додумывать они могли что угодно, но видеть — нет.
Хаджар не спорил. Да у него и возможности-то не было. По одному лишь желанию владельца его могло несколько часов бить током. При таких условиях длинные и острые языки сразу становиться намного короче и тупее.
Примерно час они тряслись по дорогам. Чем дальше от города, тем они были более разбитыми. Несмотря на усиление армии, государство приходило в упадок. Исчезали целые деревни и поселки.
Люди оттуда-либо сбегали в города, где влачили нищенское существование, либо угонялись в рабство. Имперцам постоянно требовалась рабочая сила на рудник, разросшийся до ненормальных размеров.
Оттого Хаджар частенько слышал новости о новых вспышках голода или мора. Постепенно такие новости докатывались и до городов. Стоит ли говорить, что выросло количество разбойников на дорогах.
Раньше в каждое деревни, несмотря на крайнюю скудность в необходимых для развития ресурсах, всегда было по нескольку практикующих. Да, максимум верхний ступеней Телесных узлов, но этого хватало для защиты от зверей и редких разбойников.
Теперь же, с пропажей деревень и поселков, эти “воины” редко, когда шли в армию. Все чаще подавались на вольные хлеба. Именно поэтому караван с цирком охраняло несколько наемников. Семеро мужчин и пять женщин, если быть точными.
Они считали себя могущественной силой и не понимали, почему Хаджар не ропщет перед ними как все остальные. А тот лишь улыбался про себя. Будет у него возможность вновь взять в руки меч и услышать зов ветра — ему бы хватило и трех минут, чтобы перебить этих надменных засранцев, не упускающих возможности поглумиться над уродцами.