шел в себя генерал Смоллвуд. «Что это было? Это какой-то Queen! Немедленно уберите распевки!» Так все идеи Дэна оказались клиентами мусоропровода. Первобытный, зверский саунд Maiden не пострадал. Дэн затаил обиду, а Харрис первый раз задумался о нехватке общей коммуникабельности в группе. Так, уже в январе-феврале 80-го между вторым гитаристом и остальной группой оказался вырыт первый окоп.
15 февраля 1980 года на прилавках английских магазинов появился первый сингл «Running Free». В первую неделю было продано 10000 копий, и песня заняла 44 место в национальных чартах.
Род: «Если кто-то в Англии в тот момент что-то не понимал в жизни, то это были люди из «радиоотдела» EMI. Если я что-то знаю о шоу-бизнесе, то песне никогда не попасть в хит-парады, если перед этим ее не загоняют до дыр на радио или за этой песней не стоит имя очень известного исполнителя. Очевидно, это был не наш случай. Поэтому, когда «Running Free» попала в чарты, «радисты» имели очень интересный вид: «How the fuck?»1 Их глава, Пол Уоттс, сразу сформулировал свою позицию: «Ха-ха-ха! ЭТО НИКОГДА не будет звучать на радио!» Я был на совещании руководителей всех департаментов EMI неделю спустя после выхода сингла. Чтобы отпарировать им в том же духе, я сказал: «И не забудьте, когда нас пригласят на Top Of The Pops, мы будем играть только «вживую»!» В комнате воцарилась тишина, после чего кто-то спросил: «Ты серьезно?» - «Как никогда».
Старейшую английскую музыкальную телепередачу Top Of The Pops (что на русский можно перевести как «Над 28-м позвонком») не смог вытеснить с вершины популярности даже монстр MTV. В «доэмтивишные» же времена создатели программы на лучах своей славы запросто могли, не падая, парить в воздухе, как пресловутый русский фольклорный топор. Сохранившаяся в консервированном, то есть консервативном, виде со времени своего появления в середине 60-х годов 18 века, эта получасовая еженедельная программа для уже надевших пижаму и ночной колпак, спрятавших горшок под кровать суспензоров, была и остается пределом мечтаний всех великобританских позеров. Из полчищ ползущих, как тараканы по мусорной трубе, вверх по чартам исполнителей каждые семь дней, выбирается штук по шесть самых усатых и наглых для наглядной агитации западной сноровки и изобретательности. Но от такой наглости, какую себе позволили Iron Maiden, телевизионщики пошлепались наземь из теплых лучей общенационального восторга. За все годы существования программы «вживую» два раза выступали The Beatles и один раз The Who, состоявшиеся ансамбли на пике своей славы. Ни одна молодая группа до сего дня не осмеливалась даже открывать рот (тем более перед микрофоном), не то чтобы диктовать свои условия. После Maiden «вживую» на Top Of The Pops не играл никто.
В студии, где на глазах у всей страны в ужаснейших корчах содрогалась не одна сотня исполнителей роли царевны-лягушки, надутой через соломинку ловким импресарио, не нашлось приличного оборудования. Чтобы добиться хоть какого-то эффекта «тяжести», Мюрреем и Стрэттоном были принесены собственные усилители, а Клайв воспользовался испытанным боннэмовским приемом - выстлал прокладкой изнутри басовую бочку для нагнетания пущего страху на суспензоров. Но на некоторые уступки пойти все же пришлось. Инженеры ВВС пообещали «выдернуть провода», если «уровень громкости будет превышать допустимый». Они даже измеряли уровень звукового давления! То есть они хотели сказать, что после Maiden в программе предстояло гримасничать кучке попсовых, да и вообще, суспен- • 'р ■ ■
I
'«Ли, Шайтан!» (узбек.)
зоры привыкли засыпать под немногие децибелы.
Харрис: «Сказать по правде,
Top Of The Pops не много значили для меня. Более того, я был даже настроен против выступления, потому что тогда трудно было увидеть кого-то достойного на этой передаче. И я был твердо убежден, что ноги моей не будет в их студии, если они не дадут нам играть «вживую». Может быть, это было юношеским упрямством, но, так или иначе, я подумал: «Bollocks to them! [15]Что они такого для меня сделали?»
В январе 80-го, когда к нам еще не прилетел олимпийский Мишка, а по Англии еще не бегали в поисках музыкантов, волосы которых перевалили за уши, как безголовые цыплята по двору, представители «A&R departments» («Э-э и A-а отделов»), тяжелому труду металлистов все же находились сочувствующие. Чем-то это чувство их роднило, и они группировались непременно стайками, как представители кавказского землячества. Под мудрой опекой Брайана Шепарда в отделе «Исполнители и репертуар» жил да был еще один рок-деятель, звали его Эшли Гудолл. Влить свою посильную каплю в «новую волну» он решил путем выпуска в форме виниловой пластинки своеобразной квинтэссенции NWOBHM. За помо.щью он обратился к человеку, имевшему большой опыт в сборе разного металлолома в своем вагоне. Человек ответил: «Привет, чу\уак!» Сборник, однако, вызвал положительные эмоции далеко не у всех. Все началось с названия: «Metal For Muthas» [16], которое не всеми было воспринято как до конца адекватное. Бартон на страницах Sounds, например, учинил пластинке форменный разнос. «Альбом вызывает смешанные чувства. Отличная идея, отвратительно претворенная в жизнь. Большинство представленных на альбоме песен- выглядят устаревшими, вымученными, вялыми и служат heavy metal дурную службу. Металл для мазохистов, так было бы точнее». Обструкции подверглись все, начиная от «лидеров» Angel Witch, Samson, Sledgehammer, Praying Mantis за «неправильно» перезаписанные версии ранее изданных песен до выкопанных Кеем на одних ему ведомых помойках Ethel The Frog, Toad The Wet Sprocket, «новых» Nutz и вовсе никому не известных шведов The EF Band. «...Из девяти предс-
тавленных групп только Iron Maiden могут показаться на людях с высоко поднятой головой. Хриплые «Sanctuary» и «Wrathchild», смешавшие в себе элементы heavy metal и панк-рока, дают нам прекрасное представление о материале, которого следует ожидать от их грядущего альбома».
Не все, впрочем, были столь категоричны. Другой тиран пера и бумаги, Малком Доум, тогда автор Record Mirror и по сей день соратник Maiden, «нашел альбом крайне интересным». Хотя многим циникам «сразу стало ясно, что «Metal For Muthas» был выпущен для раскрутки Iron Maiden, которые были представлены двумя песнями, в то время как все остальные - одной. По мэйденовские песии и были, без сомнения, на голову выше других».
Записанные в собственной студии EMI, располагавшейся в подвале их блокгауза на Манчестер-сквер, с местным инженером Нилом Харрисоном еще в ноябре 79-го, «Wrathchild» и «Sanctuary» давали слушателю сырое, как утреннее яйцо оперного певца, представление о грядущем альбоме. Но слушатель пока об этом не догадывался. Но догадаться, кто в доме носит самые большие штаны, могли не только начинающие циники. Maiden действительно, под угрозой саботажа альбома, настояли на двух вещах. И чтобы одна из них непременно открывала альбом! Обе песни были переизданы позднее, в 96-м, на сингле «Virus».
Тур в поддержку «Metal For Muthas» начался 1 февраля в зале Университета Абердина. Вместе с Maiden выступали Mantis, Tygers и Raven. Концерты были буквально каждый день и проходили при полном аншлаге. Для Стрэттона это были первые гастроли с группой. «Я был просто шокирован реакцией фэнов. Я выступал в 30-тысячных залах во время турне с Quo. Во время февральского же тура мы играли на весьма вместительных площадках, таких, как Лондонский Лицей, к примеру, не на 30000 зрителей, конечно, но атмосфера на тех концертах была просто сумасшедшей. Я никогда не сталкивался раньше с чем-то подобным. Публика была в истерике!»
В первых числах марта гастроли пришлось прервать - срочно потребовалось присутствие Харриса в лондонской «Морган Студиос», где заканчивалось сведение многострадального дебютного альбома. Запланированные концерты было решено отыграть в начале апреля, после окончания совместного турне с Judas Priest. Продолжать тур без Maiden устроители сочли нецелесообразным. Отыграв три недели на разогреве у Priest, в том числе в «Хаммерсмит Одеон», самом престижном лондонском зале, группа дала еще десять концертов под вывеской «Metal For Muthas Tour» с Praying Mantis и Нилом Кеем в начале апреля. Последний концерт состоялся 10 апреля в «Сентрал Холл» в Гримсби. На следующий день EMI выпустил в продажу первый альбом, «Iron Maiden». Начавшиеся в мае в его поддержку концерты можно было бы смело назвать «Maiden For Masses». Табличка «SOLD OUT» вывешивалась в кассах каждый вечер, организаторам приходилось добавлять все новые и новые даты в расписание гастролей. «Iron Maiden» стал «серебряным» в Англии, «золотым» в Японии. Только на родине было продано 63000 копий. Спустя неделю после выхода альбом занял четвертое место в национальных чартах.
«Мы сидели в пабе возле Манчестер-сквер, ~ вспоминал Стрэттон, - когда в него вбежал парень из EMI и сказал нам, что мы попали в чарты, и сразу на четвертое место. Мы выбежали на улицу и орали как бешеные. Затем побежали в офис EMI; из его окон высовывались люди и кричали нам: «Вы попали на четвертое место в чартах!» Мы словно выиграли в лотерею. С той лишь разницей, что нам не вручили немедля чек на энную сумму. Лично я был шокирован этим известием. Когда же через неделю альбом пошел вниз, мы все были разочарованы. Забавно, как настроения могут меняться с калейдоскопической быстротой!»
Харрис: «Мы знали, что альбом попадет в тридцатку, может быть в двадцатку лучших: одних предварительных заявок было несколько тысяч. Но когда он занял четвертое место, я просто не мог поверить. Сперва я решил, что произошла какая-то ошибка, что, наверное, это сороковое или в лучшем случае четырнадцатое место. Я заставил их дважды перепроверить информацию, но даже после этого не мог поверить в случившееся».
По единодушному мнению всех дружественных року критиков, альбом ознаменовал собой начало 80-х. Сырой и агрессивный звук, темп атакующего кавалерийского отряда и, казалось бы, невозможные на такой скорости мелодии - это уже была джигитовка высшего класса. Альбом был поисти- не новаторским и вкупе с последующими работами Maiden стал подлинной квинтэссенцией идей heavy metal, той почвой, из которой проросли все грядущие исполины 80-х. Не случайно единственной группой, с которой сравнивали Maiden критики и как заявил как-то сам хулиган Ди’Анно: «Мы - новые Deep Purple!» Окончательно сомневавшихся успокоил Гилланг сказав, что «если кто-то и будет новым Deep Purple, то это будет Maiden». Вот таким было новое лицо металла. Лицо было отвратительное и смешливое одновременно. Это было лицо Эдди.
У Эдварда было три отца: Виле, Be и Один, то есть Лайте, Смоллвуд и Риггс. Первый отдал мудрость, другой - душу, третий вдохнул жизнь. Справедливо предположив, что такой пассионарной личности, как Лемми, которой можно было бы заслонить всю обложку альбома, в Maiden нет, а помещать на нее очередное фото группы нерентабельно, Смоллвуд вспомнил, что в мировой литературе существует всего лишь четыре варианта развития событий. Род решил пойти самой простой дорогой, указанной еще «папой Карлосом», то есть незнамо куда и незнамо зачем. Так как идти было и впрямь некуда, он попал в здание EMI. Теперь уже доподлинно неизвестно, зачем он вломился в кабинет к Джону Дарнли, но здесь его ждало незнамо что. Это необъяснимое щедринское ОНО было нарисовано на приклеенном к стене плакате джаз-звезды Макса Миддлтона. «Кто это рисовал?», - поинтересовался наш йоркширец. Через несколько дней с толстой папкой рисунков перед ним предстал худенький парень странной наружности. Звали его Дерек Риггс.
Дерек был еще одним несостоявшимся выпускником Школы изящных искусств. Уже в девятнадцать оказавшись избавленным от необходимости сдавать какие бы то ни было экзамены, Дерек обнаружил у себя на диване уйму свободного времени. Будучи юношей с неисправимой фантазией, он начал запечатлевать в масле, карандаше и акварели свои видения фантастического космического будущего. В издательствах, к сожалению, к его научно-фантастическим иллюстрациям относились скептически и денег не давали. Так, копаясь среди зеленых марсиан с отвисшими антенками глаз и сногсшибательных лазеров, Род обнаружил физиономию ошалелого панка с большими глазами и внушительным «ирокезом». Глаза были большими оттого, что на лице у ланка совсем не было кожи. «Его зовут Эддичка», - задумчиво сказал себе Род и, зажав под мышкой толстую папку, отправился к своим протеже.
Хлопнув по столу распухшим портфелем, Род уселся на стул со словами: «Ну, смотрите, может найдете что-нибудь для себя». - «Эдик!» - радостно воскликнули те. Единственное, о чем попросили Риггса, - отрастить чудищу волосы, чтобы он не так походил на панка. Так Риггс получил работу в Iron Maiden. Лицо Эдварда сразу же стало лицом группы, лицом всемирно известным, не менее вкрадчивой Джоконды. Нет на свете человека, включая последнего люберецкого полпотовца, который при виде приветливой физиономии не произнес бы: Iron Maiden. Заклейменный фирменным знаком Риггса (кружочек такой с разноторчащими стрелочками и палочками, обозначающими его инициалы: R и перевернутое D), Эдди перебывал в ужаснейших местах. Он был в аду, был египетской мумией, восставал из мертвых, бродил по Земле неприкаянным призраком, был даже айсбергом (фашизм какой-то!), ему делали трепанацию черепа и вкручивали в голову винтики. Не прошло и пяти обещанных ранее лет, как Эдди обзавелся телом и стал регулярно появляться на сцене вместе с музыкантами. Сказать по правде, первое время это был Род.
«Скажи, Смоллвуд, почему бы вам не вытащить этого парня на сцену?» - спросил наблюдавший вместе с Родом за концертом Руперт Перри, глава отдела менеджмента EMI. Род даже не стал переспрашивать. Через несколько дней первая маска Эдди была изготовлена, и, переодевшись в нормального металлиста, с маской на голове, Смоллвуд принялся мешать музыкантам играть «Iron Maiden».
«Однажды во время концерта в Детройте ко мне подошел парень из одного лейбла и спросил, не видел ли я Рода. Я только прорычал в ответ из- под маски». После к артистической деятельности были приобщены туровые менеджеры. Поставил же Эдди на ноги, а точнее, на ходули, Дейв Лайте.
«Идея поставить Эдди на ходули пришла мне в голову где-то в 81-м году. На Рождество я водил детей смотреть пантомиму, и клоун на ходулях произвел фурор у публики. Так что первый раз, я думаю, мы сделали восьмифутового Эдди для турне «Beast On The Road».
Едва став на ноги, Эдди тут же проявил свои криминальные наклонности. 16 мая 1980 года он убил Маргарет Тэтчер. Лидер тори, «железная леди», годом раньше возглавившая кабинет министров, лежала в короткой мини-юбке на лондонском тротуаре с сорванной со стены афишей Iron Maiden в руке. Эдди, с огромным ножом, доставшимся ему по наследству от Джека, стоял, замерев, над трупом. Так в памяти купивших сингл «Sanctuary» отпечаталась эта сцена. Пластинка, помимо самой «Sanctuary», содержащая записанные в «Marquee» «I’ve got the fire» (кавер Montrose) и «Drifter» с призывами Пола позвать в зал «полицию» (клич «е-е-е-ю» он, ничтоже су- мняшеся, спер у Police), поднялась в чартах до 33 места. («Running Free» в итоге добрался до 29-го.) Подвергнуть картину небольшой цензуре, для полноты ощущений, предложил сам Род. На вышедших в Англии пластинках на глаза Мэгги была помещена маленькая такая, знаете ли, черная полоска. Шутка заключалась в том, что лидеры консерваторов уже были биты далекими от изобразительного творчества масс, но зато прагматичными скинхедами. Лорд Хоум получил по голове увесистыми пряжками, а лорд Чэлфонт появился в палате лордов, дико озираясь заплывшим глазом. Получила ли Мэгти перед смертью в глаз или нет, оставалось на усмотрение англичан, в зависимости от имевшейся в распоряжении доли родного юмора. Как и предполагалось, бесплатная реклама со стороны «больщой политик» не заставила себя ждать. Побывавшая незадолго до этого в СССР, Тэтчер привезла, по всему, на родину ауру советского политического анекдота, которая тут же дала о себе знать. 20 мая Daily Mirror, таблоид очень желтого цвета, опубликовал незацензуренную версию триптиха под заголовком «УБИЙСТВО! Рок-группа убила Мэгги!» Дальше - больше, и «Миррор» поведала своему не обделенному, как голенище прапорщицкого сапожища, чувством юмора читателю любопытнейшие подробности из жизни рокеров.