— Сейчас появится, — прокомментировал Диллиан. — Вьюнки — это знак, что портал занят.
— Погоди, — посетила меня шальная мысль. — Портал — это ведь прежде всего способ мгновенно перемещаться в пространстве, так? И если я сейчас разберусь, как он работает…
— Ни демона, — паскудно ухмыльнулся Владыка. — Принцип действия такой: касаешься сначала диска, потом — одного из камней круга. В зависимости от того, какой камень выберешь — тебя портирует в соответствующее место. Видишь, они подписаны?
На «запястьях» распальцовок и впрямь извивались нечитаемые змейки. Я погрустнела.
— А камня Земли тут, само собой, нету…
— Не можешь прочитать? — отчего-то удивился Диллиан.
— Не могу, — угрюмо признала я. — А что будет, если одновременно коснуться двух камней? — с наивной надеждой спросила я. — Попадешь посередине?
— Эм, — Владыка Хеллы покосился куда-то мне за спину. — Нет. Будет… вот так.
Наконец догадавшись обернуться, я застыла столбом.
По ступенькам постамента чинно спускался седой тилр в цветущей деревянной короне с внушительным количеством «зубцов» — как на детском рисунке; его золотисто-зеленый балахон волочился по земле, а подол украшали вышитые звезды. На этом комические элементы заканчивались — из того места, где у всех гуманоидов должна находиться правая рука, из короля клубами валил густой серо-красный дым.
— Боже… — тихо простонала я.
Хорошо хоть не попробовала!
— Добрый свет, — быстро кивнул нам король тилров. — Одну минутку, я за рукой… — окинув взглядом ближайшие камни, решительно хлопнул по одному из них — и снова пропал.
— Эсеро периодически так попадает, когда торопится, — хмыкнул Диллиан, великодушно не обращая внимания на мои рвотные позывы. — То ли в этой его мантии по-человечески задеть только один камень не получается, то ли он забавы ради касается сразу нескольких.
— Такое — ради забавы? — не своим голосом прохрипела я. — У всякого идиотизма должен быть свой предел…
— А почему бы и нет? — пожал плечами Диллиан, и в этот момент король тилров появился повторно — этак мирно прикручивая правую руку на место, как если бы она была на шарнирах.
Дым, валивший из плеча Эсеро, плотно окутал оторванную конечность — вместе с конвульсивно подергивающимися пальцами и обрывками золотисто-зеленой ткани. Когда он рассеялся, король пару раз сжал кулак, одобрительно хмыкнул и вежливо улыбнулся.
— Прошу прощения, леди, зрелище, должно быть, не из приятных, — голос у него оказался поразительно похож на Диллиановский — мягкий, спокойный; и в то же время — властный. Незабываемое сочетание.
За его спиной отцветшие вьюнки один за другим падали в воду — и с шипением растворялись.
* * *
Признаться, дома у меня была репутация отпетой привереды: угодить мне каким-нибудь экзотическим блюдом считалось задачей практически невыполнимой, ну да никто особо и не пытался.
Поэтому, пожалуй, в первое мгновение, когда передо мной поставили полную тарелку красочной зелено-фиолетовой массы, во где-то в глубине сознания шевельнулась старая упрямая я, еще не сломанная событиями последних дней: и чем же это меня отравить на этот раз пытаются? И стоит ли пробовать вообще?
Но вот желудок здравыми сомнениями руководствоваться никак не желал. Сунули тарелку и положили что-то, напоминающее помесь вилки, штопора и ложки одновременно, рядом? Значит — передо мной еда и столовый прибор, остальное не волнует!
Вкуса я не запомнила совершенно — глотала, едва прожевав, будто у меня кто-то мог отобрать столь сомнительное кушанье, судорожно запивала жутко холодной водой. Диллиан не отставал — хотя сначала подозрительно косился на меня, видимо, ожидая, что я свалюсь отравленная. Эсеро снисходительно рассматривал нас, как мать — непутевых детишек, безразлично поковырялся в фиолетовой части бурды и осиял улыбкой Владыку, продемонстрировав полный набор клыков.
— Ну как она там, Ди?
О том, что я, по его мнению, «не Эртрисс», король тилров даже сообщать поленился — просто вежливо обходил стороной тему моего имени и появления в этом мире вообще. Меня, задолбанную постоянными сравнениями, это вполне устраивало, а вот Диллиан выглядел несколько нервным.
— Не знаю, — честно ответил он — после паузы, потребовавшейся на отрывание самого себя от тарелки и обдумывание вопроса. — Как глухая стена, достучаться не получается, как если бы… — бывший Владыка резко передернул плечами, замолчав.
— Как если бы у нее просто не было сенсоров? — закончил вместо него Эсеро, с задумчивым видом сплетя тонкие угловатые пальцы, и даже дождался утвердительного кивка собеседника.
— Сенсоров? — не догнала я.
Обе царственные особы устало взглянули на меня, надеясь, что я проникнусь уважением к переговорам государственной важности и перестану встревать с посторонними вопросами. Увы, особого трепета по поводу благородства окружающих меня персон я не испытывала, а потому ничем и не прониклась, ожидая ответа.
— Это устройство, позволяющее обмениваться мыслями на расстоянии, — пояснил Диллиан, отчаявшись дождаться от меня раскаяния. — Вживляется в черепную коробку каждому ребенку — сначала для обучения, потом используется как средство связи. На всей Хелле от силы сыщется десяток разумных созданий без сенсоров.
— Ахм… — многозначительно протянула я.
— Да, и ты в десятке, — неожиданно усмехнулся Эсеро, снова блеснув истинной мечтой стоматолога. — Но если захочешь, то тебе их вживят здесь же, заодно и проверим один момент насчет Эри… Я так понимаю, торопиться вам некуда, так?
— Некуда, — тотчас же ответил бывший Владыка Хеллы.
— Вообще-то я домой хочу, — озлобленно напомнила я, откидываясь на жесткую спинку деревянного (кто бы сомневался?) стула, и скрестила руки на груди. — Очень туда тороплюсь, чтоб ты знал! И не имею ни малейшего желания проверять «моменты насчет Эри» на собственной шкуре!
— Порталов настолько дальнего действия на всей Хелле только два, — мирно проинформировал повторивший мои действия Диллиан. — Первый — в гостевой спальне Эртрисс, — сломан во время покушения на тебя, когда обвалился балдахин, в который, собственно, и вплели заклинание. Второй — в подземной части Зельтийера, куда можно попасть только по пропуску, выдаваемому лично Владыкой. И я отчего-то сомневаюсь, что нынешний узурпатор из Серого Сокола сломя голову бросится помогать леди Эртрисс ди Дара.
— Я не Эртрисс!
— А он об этом знает? — мерзко ухмыльнулся Диллиан, сощурив отчего-то позеленевшие глаза. — Видишь ли, отличить вас можно только по рисунку магии в пальцах и запаху. Чего ты ждешь от человека, никогда не видевшему Эри вживую? — глаза точно такого же дымчато-зеленого цвета были у Эсеро — мимоходом отметив этот факт, я начала потихоньку звереть.
Какого черта я должна страдать из-за их внутренних дрязг?!
— Хорошо, — с шипением выпустив воздух сквозь сжатые зубы, проговорила я. — И что ты собираешься делать, чтобы вернуть себе трон?
— Ничего, — преспокойно ответил Диллиан. — Все случится само собой — уж наше-то фамильное проклятие расстарается.
— Черт, — тихо ругнулась я.
Три месяца… это несчастное проклятие зачешется только через три месяца!
Земляные стены опирались на округлый железный каркас, на глазах обрастающий молодыми побегами; в дальней части помещения несколько тилров судорожно рыли отверстие в Тронный зал, куда прорастут кроны будущих «стен», сейчас больше похожих на фигурные клумбы в парке. В колонии не было ни свободных помещений, ни больничных палат — обычно сенсоры вживляли специалисты с по-верхности, а меня к ним, естественно, никто отпускать не собирался. Поэтому я лежала на одинокой койке посреди строящегося зала, прижимая взмокшие ладони к восхитительно прохладным простыням, и старалась не думать, кто проснется на моем месте после операции — в том, что прежняя я давно сгинула в водовороте событий, я не сомневалась, — но во что эта измененная сущность превратится утром?
Неразговорчивый тилр-лекарь деловито расставлял на столике рядом с койкой одинаковые бутылочки, на этикетках которых извивались привычные змейки; сами сенсоры лежали в блюдечке с резко пахнущей прозрачной жидкостью — крошечные кусочки металла, по форме напоминающие слегка помятые снежинки.
«Если попала в другой мир — нужно слиться с ним, иначе не выжить», — уговаривала я себя, стараясь не смотреть, как тилр, хмурясь, обмакивает в одну из бутылочек инструменты — сверкающие иглы, какие-то крючки и тонкий, отлично заточенный нож; осторожно раскладывает их на сияюще белой ткани, и на его лице не значится ничего, кроме отрешенной сосредоточенности.
Три месяца, напомнила я себе, с усилием отвернувшись. Мне нужно как-то прожить здесь целых три месяца, не свихнуться и, по возможности, не свести с ума немногочисленных доброжелателей. Рано или поздно все равно пришлось бы подгонять себя под местные стандарты.
— Через минуту вы уснете, — вдруг заговорил тилр, натирая чем-то угловатые пальцы. — А проснетесь уже с сенсорами и новой жизнью в кармане, — сказал он и — улыбнулся, чуть напряженно, но все же…
Я улыбнулась в ответ. Он всего лишь делает непривычную работу, но у него все получится.
Все будет хорошо.
Главное — верить в это, кто бы ни проснулся на моем месте после операции.
* * *
Еще одно пробуждение от стойкого ощущения, что рядом кто-то боится до потери пульса. Скоро войдет в привычку.
Эти мысли промелькнули до того, как я открыла глаза, с потаенным страхом — и надеждой — ожидая осознать, что вновь осталась одна. И лишь потом пришло понимание: меня разбудил напряженный шепот в паре метров от койки — это Диллиан, нагнувшись к тилру-врачу, яростно шипел что-то ему в лицо.
Последние видимые полоски земли стремительно скрывались за все утолщающимися стволами деревьев; пол ровным слоем устилал шелестящий золотистый ковер — там, где опавшей листвы было особенно много, она сама собой скатывалась в шары, мгновением позже взлетавшие в воздух, чтобы озарить помещение ровным сиянием. Тилры-работники, что копали выход для крон, исчезли вместе с проделанной ямой; пропал и зловещий столик, уставленный сомнительного вида бутылочками.
В голове — звенящая пустота.
— Что случилось?
Они оба обернулись почти синхронно — резким прыжком, точно боялись, что я нападу на них со спины, не дожидаясь их реакции. Увы, как бы мне ни хотелось отвесить Его Величеству хорошего пинка, сил подняться с койки все равно не бы-ло…
— Ты помнишь, как на тебя накладывали заклинание-переводчик? — вместо ожидаемого ответа поинтересовался хмурый тилр-лекарь.
— Не очень, — смущенно призналась я. — Большую часть я продрыхла. А что?
И вновь не получила ответа — Диллиан, зверски оскалившись, вдруг схватил проплывающий мимо золотистый шар-светильник и с размаху запустил его в стену — сфера со звоном ударилась об округлый бок ствола и рассыпалась ворохом пожухлых листьев; Владыка, отчего-то тяжело дыша, медленно опустился прямо на пол, ссутулившись.
— Да что случилось, блин, слабо объяснить?! — сложившаяся ситуация начинала порядком раздражать.
— Видишь ли… — лекарь с сомнением покосился на погрузившегося в горестные думы Диллиана и на всякий случай отошел на пару шагов в сторону, — когда хелльский маг плетет заклинание, ему необходимы некоторые опорные точки, в которые вливается энергия. Без нее ничего не сработает.
— И как это связано со мной? — напряженно поинтересовалась я, с усилием сев и спустив ноги вниз. Ступни, коснувшиеся лиственного ковра, странно зудели, словно от долгой ходьбы.
— У заклинания, что на тебя наложено, опорных точек нет, — помедлив, отозвался тилр. Подумал и сделал еще шаг в сторону. — Оно должно было рассыпаться, стоило магу, создавшему его, потерять тебя из виду. Но ты понимаешь наш язык, и объяснение этому может быть только одно — на данный момент ты и есть заклинание.
Диллиан вскинул голову, и на лице его читалась ярость вперемежку с отчаянием.
Я глупо хлопнула ресницами.
— Вы уж извините, ребят, но я чувствую себя вполне… гм, относительно нормальным человеком, который ко всему прочему не понимает, почему вот этот тип, — кивок в сторону кривящего губы Владыки, — сидит тут так, как будто у него помирает безумно богатый дядюшка с кучей прямых наследников.
— Быть заклинанием для человека — не значит оказаться сгустком энергетических плетений, — раненой змеей зашипел Диллиан. — Это всего лишь значит, что этот злосчастный переводчик теперь такая же часть тебя, как и твоя душа. И неважно, веришь ты в ее существование или нет! — не дожидаясь возражений, рявкнул он.
— Хорошо, допустим. — Удивительно, как быстро пара дней чистого бреда учит соглашаться с любым идиотизмом! — И что же тебя так разозлило в этом?
Не успела я закончить свой вопрос, как мы с лекарем грустно проследили полет еще одного светильника. Я завороженно смотрела на плавное падение золотисто-коричневых подгнивших листьев; тилр, ничего не сказав, бросился к стволу дерева, в котором образовалась небольшая, но все же хорошо заметная вмятина.
А Диллиан вдруг затих, устало опустив руки, странно успокоенный устроенным вандализмом.
— Ни заклинания, ни чистая энергия не могут быть филактерией, — неожиданно ровным голосом проговорил Владыка. — И то, и другое задерживает душу лишь до тех пор, пока не пострадает оболочка самого лича… либо до тех пор, пока траш не родит новое заклинание.
— Понятно лишь отчасти, — осторожно призналась я. Если о филактериях и личах я еще имела некоторое представление, то слово «траш» я вообще слышала впервые. Но сообщить об этом Диллиану я не успела.
— Траш — это такие создания, как ты, — мирно проинформировал он, не поднимая головы. — С двумя душами, одна из которых связана с заклинанием. И если обычные маги способны создавать лишь вариации уже существующих энергетических плетений, то траш способны порождать нечто принципиально новое, в корне отличающееся ото всего, что было прежде.
— Эм… порождать? — пуще прежнего напряглась я.
— Именно так, — кивнул Диллиан. — Траш рожают заклинания, как обычные женщины — детей… причем если женщина дарит ребенку свою любовь — то траш отдает заклинанию свою душу. Вторую душу.
Я закрыла глаза, ссутулившись и опершись на расставленные ладони.
Мама, кажется, я — двудушная тварь с потенциальной способностью рожать заклинания вместо нормальных детей. Помню, ты всегда говорила, что увлечения другими мирами до добра не доводят, хоть и не могла толком сказать, почему…
Причин не верить Диллиану просто нет.
И отчего же мне кажется, что даже если я смогу вернуться в родной мир, то места мне там уже не будет?
— Слушай… — заговорил первым Владыка — и тотчас же запнулся. — А я до сих пор не знаю, как тебя зовут, — с глуповатой усмешкой признался он.
— Эльмира, — с точностью скопировав его усмешку, представилась я — мне и в голову не приходило, что за все время, проведенное вместе, я так и не назвала ему своего имени.
— Эльмира, — повторил Его Величество, по звукам перекатывая незнакомое имя на языке. — Когда ты пыталась прочесть надписи на порталах, буквы двигались? — в вопросе чудилась слабая надежда — словно Диллиан до сих пор пытался верить, что никакая я не траш, а поведение букв являлось решающим критерием.
— Двигались, — кивнула я, припомнив нечитаемые надписи на огромных каменных распальцовках, оставшихся парой десятков метров выше. — Извивались, как змейки.
Свергнутый Владыка Хеллы опустил светло-светло-серые, почти белые глаза, бессмысленно глядя в пол, где неподвижным ковром лежали опавшие листья и засохшие тоненькие веточки. Соломинка, за которую он хватался, сломалась — коварный омут разверз темные глубины.
Я наконец пересилила себя и поднялась на ноги. Ступни наконец успокоились, но взамен незамедлительно затрещала голова.
— Так что вы с Эсеро хотели проверить насчет Эртрисс? — спросила я, подойдя поближе к растерявшемуся Владыке.