Она резко мотнула головой, разрывая поцелуй, и упёрлась ладонями в его грудь, толкнув изо всех сил. Райан разжал руки, и толчок заставил его отступить на шаг. Давина отпрянула, почти отскочила назад, он непонимающе смотрел на неё, и женщина, чувствуя, что не имеет сил что-либо объяснять, отвернулась и бросилась бежать. Она проскочила мимо кухни, нырнула в тёмный коридор, ведущий к спальням, влетела внутрь, захлопнула дверь за собой и упала на свою постель, не пытаясь включить свет. Через некоторое время телепатка услышала шаги, замершие перед её дверью. Та была не заперта, и стоявший на пороге мог бы войти, если бы захотел. Давина сидела на постели в тёмной спальне, обняв руками колени, и сама не знала, чего больше хочет: чтобы он ушёл или чтобы он решился. Когда шаги возобновились, удаляясь, капитан Мортимер выдохнула и повалилась на подушку. Она не боялась ни смерти, ни того, что были способны сотворить с её мозгом вражеские телепаты. На войне по-иному нельзя. Она без колебаний взялась за задание, из которого вернулась живой буквально чудом, честно заработав свою «комету». Но сейчас её сердце всё никак не могло успокоиться, а ладони были влажными и холодными. А ещё ей хотелось плакать, хотя это и вовсе было бы девчачьей глупостью. Но она ничего не могла с собой поделать. Только ждать, пока всё пройдёт само собой и она успокоится. И понимать, что на самом деле не пройдёт уже ничего.
Их загулявшие спутники вернулись уже под утро, о чём аккуратно оставили сообщение, которое Райан и прочёл, едва проснувшись. Парадиз действовал на всех расслабляюще, война и все связанные с ней неприятности казались чем-то непредставимо далёким, и всё же забывать о них было нельзя. Райан прикинул, когда проснётся Ульрих, и решил, что до полудня никому из псиоников из квартиры лучше не выходить.
Давина обнаружилась на кухне – в компании своей матери. Женщины сидели за столом, завтракали и мирно беседовали. Райан от души порадовался этому, не только потому, что его слова возымели эффект, но и потому, что просто не знал, как теперь держать себя со своей начальницей. Робость не была ему свойственна, но сейчас он, признаться, пребывал в полной растерянности. Он даже заколебался, следует ли ему входить, но Имельда увидела его сквозь стеклянную дверь и приглашающе махнула рукой. Пришлось войти.
Ему с улыбкой пожелали доброго утра и налили чая, который тут, как видно, и впрямь заменял все остальные напитки. Вкус чая отличался от вчерашнего, и когда Райан сказал это вслух, хозяйка объяснила, что это особый «утренний» сорт. Бодрил он и в самом деле не хуже кофе. Отпивая его мелкими глотками, Райан прислушался к ментальному фону. Давина, как всегда, экранировалась очень тщательно, зато Имельда излучала умиротворение.
– Нам надо кое-что обсудить, – сказала Давина, когда он закончил с завтраком, поблагодарил хозяйку и поднялся из-за стола. – Вы не против?
– Нет, конечно.
Они вышли в пустующую гостиную. Давина села на диван у стены, сбросила туфли и забралась на него с ногами. Раньше она не позволяла себе таких вольностей, но здесь, в родительском доме, телепатка явно расслабилась, быть может, даже не отдавая себе в этом отчёта.
– Я о том, что вчера произошло между нами, – с подкупающей прямотой сказала она. – Райан, я далека от того, чтобы вас осуждать, но я должна сказать: до тех пор, пока я ваш командир, а вы мой подчинённый, ни о чём подобном больше не может быть и речи.
– А после? – Райан опустился на стул напротив неё. – После того, как мы закончим эту миссию?
– Тогда посмотрим, – Давина на мгновение закусила губу. – Когда мы закончим эту миссию… думаю, нам надо будет очень серьёзно поговорить. Должна предупредить – разговор, вероятно, будет не самым приятным.
– Только тогда? Давина, если между нами есть какие-то недоразумения, мы можем выяснить всё прямо сейчас.
– Нет, позже, – телепатка упрямо качнула головой. – Поверьте, Райан, вы всё поймёте. И тогда мы решим, что мы будем делать дальше. Мы оба.
Райан внимательно посмотрел на неё. Потом медленно кивнул:
– Хорошо. Я подожду.
Давина тоже кивнула – кажется, с облегчением.
– Я хотела обсудить с вами не только это, – сказала она. – Вчера я связывалась с монастырём, просила встречи с отцом Адамом, но получила категорический отказ. У вас есть какие-нибудь соображения, как нам теперь быть?
– Вы рассказали ему, зачем мы ищем с ним встречи?
– Я не говорила с ним самим, пришлось общаться через посредников. Увы, нам ясно дали понять, что мои полномочия в стенах монастыря веса не имеют.
– Но про наш интерес к Тёмной звезде он знает?
Давина качнула головой.
– Тогда давайте так – свяжемся с ними в последний раз и передадим, что просим рассказать о звезде. Если это не поможет, пойдём к епископу. В крайнем случае, свяжемся с генералом Канхо, пусть выходит на более высокое церковное начальство… или даёт нам возможность войти в монастырь без согласия его обитателей.
– Это силой, что ли?
– Ну, я думаю, до этого всё-таки не дойдёт.
Женщина кивнула и поднялась.
Райан предлагал сделать звонок сам, полагая, что капитан Мортимер и её вчерашние собеседники уже успели изрядно друг другу надоесть, но Давина отказалась. Никто из них не предполагал, что первый из предложенных способов сработает, и, едва выключив коммуникатор, они принялись выискивать в сети номера церковных иерархов, однако этого не понадобилось. Через полчаса им перезвонили из монастыря и уже знакомый монах с явным удивлением, за которым пряталось тщательно скрываемое – раздражение, сообщил, что отец Адам готов их принять.
Подъезжая к месту, Райан подсознательно ожидал увидеть то, что видел на фотографиях и картинках, изображающих древние земные монастыри: высокие стены с башнями, массивные, наглухо запертые ворота… Однако ничего подобного и в помине не было. Территорию огораживала лёгкая ограда, увитая каким-то местным ползучим растением с цветами, похожими на земную сирень. Красивые серебристые и фиолетовые соцветия покачивались на лёгком ветерке, а над ними на высоту в несколько человеческих ростов поднималась голографическая завеса. Монахи не стали изощряться, и голограмма изображала просто стену непроглядного тумана.
Внутри был обычный ухоженный парк. У самых ворот телепатов и сопровождавшего их Ульриха встретил послушник и повёл по плавно изгибающимся дорожкам. Вдалеке Райан заметил человека в рясе, видимо, работавшего в парке, но чаще навстречу попадались люди в обычной одежде. Комплекс монастырских зданий стоял в центре парка и вид имел самый обычный, скорее походя на турбазу или санаторий. Разве что храм с крестом и колокольней выбивался из общего ряда.
Внутри здания, в которое их привели, было чисто, пусто и тихо. Длинный коридор с рядом дверей, как в гостинице, и, ковровой дорожкой на полу, вывел их во внутренний дворик, окружённый со всех сторон галереей. В центре дворика журчал фонтан, вокруг буйно, но явно упорядоченно разросся невысокий кустарник, перемежаемый полосами газона и отцветающих поздних цветов. Изящные колонны, поддерживавшие крышу, обвивала лоза, тонкие ветви клонились под тяжестью жёлто-оранжевых плодов, пахнущих, как не всякие цветы. Вдоль стен и в углах галереи располагались ниши, в которых стояли небольшие раскрашенные статуи святых, у их ног горели свечи, укрытые от ветра стеклянными колпаками. Райану захотелось спросить, что это за святые, но он решил, что экскурсию можно отложить и на потом. Если останется желание.
Миновав дворик, гости и их провожатый снова оказались в похожем коридоре. Их путь лежал к самой дальней двери.
– Отец Адам очень болен, – вполголоса произнёс юноша. – Пожалуйста, не утомляйте его. В келье тесно, пусть кто-нибудь из вас подождёт в коридоре.
Телепаты дружно оглянулись на Лея. Тот покладисто кивнул:
– Я подожду.
Дверь беззвучно повернулась на петлях, впуская Райана и Давину в небольшую комнатку с белыми стенами. Послушник остался снаружи вместе с дейнебом. Райан с невольным интересом огляделся по сторонам. Мебели в келье был самый минимум: стол с двумя даже не стульями, а табуретами, комод, кровать, распятие на стене над кроватью. Дверь в углу, видимо, вела в сан-узел, на полу лежал полосатый половичок. Кровать была из настоящего дерева, довольно широкая, она занимала чуть не половину комнаты. Окно напротив входа было распахнуто, в него влетал ароматный ветерок и слышалось чирикание какой-то птицы.
Отец Адам полусидел на постели, глядя на вошедших выцветшими, но всё равно пронзительными глазами. Если бы не скупое досье, которое они проглядели перед выездом, Райан затруднился бы сказать, сколько ему лет. Морщины покрывали его лицо, кожа была тёмной и вызвала у лейтенанта ассоциацию с древесной корой, контрастируя с белоснежными волосами и бородой. Волосы спускались чуть не до пояса, борода лежала на груди, тщательно расчёсанная, и отец Адам походил на ветхозаветного пророка с классической картины. А между тем ему было всего около девяноста лет. В космическую эру с её развитой медициной многие жили и полторы сотни, и дольше, так что его нынешнее состояние, вполне возможно, объяснялось не годами, а подкосившими здоровье неустанными трудами. Но он и ныне не бездействовал, о чём свидетельствовал укреплённый на подвижной ножке терминал, сейчас отведённый от кровати.
А всё-таки поразительная биография, подумал Райан. Он ведь был уже зрелым человеком, когда отправился в ту злополучную экспедицию. Но оставил позади всю прежнюю жизнь, без колебаний начал новую и достиг в ней немалых высот. Тёмная звезда и впрямь способна изменить человека до неузнаваемости.
– Доброе утро, отец Адам, – негромко поздоровалась Давина. – Спасибо, что согласились уделить нам время.
– Так вы, значит, ищете Тёмную звезду, – вместо ответа произнёс монах. Его голос прозвучал хрипло, но уверенно.
– Да, святой отец. Мы надеемся, что вы сможете рассказать нам о ней.
– Ну, что ж, – отец Адам на мгновение опустил веки. – Я молился о том, чтобы это искушение миновало род людской, но Господь, видимо, решил послать нам новое испытание… Вы не пришли бы ко мне, если б не были уверены, что я знаю то, чего не знаете вы.
– Да, отец Адам. Мы знаем об экспедиции, в которой вы принимали участие. Но нам неизвестны подробности.
– Подробности, – старик то ли кашлянул, то ли усмехнулся. – Что ж, я расскажу вам то, что вы жаждете узнать. И буду отныне молить Бога, чтобы он послал вразумление тем, кто отправил вас сюда. Уже поздно что-то скрывать, раз вы вышли на охоту, но, может быть, узнав столь чаемые ими подробности, ваши – начальники – одумаются. И не будут пытаться разбудить ли-хо, покуда спит тихо!
Райан мог бы сказать, что лихо уже давным-давно разбужено, но предпочёл промолчать. Давина тоже молчала. Морщинистые руки отца Адама разгладили одеяло у него на животе.
– Садитесь, – велел он. – В ногах правды нет.
Визитёры выдвинули табуреты и сели. В келье повисло молчание: несмотря на согласие, отец Адам не торопился начать свой рассказ.
– Мы знаем, что вы были астрофизиком в Тарнском физическом институте на Силезии, – не выдержав, сказала Давина. – И что именно ваш институт сделал это открытие – нашёл Тёмную звезду.
Собственно говоря, до сих пор они только предполагали, что целью экспедиции была звезда, а не что-то иное. Но отец Адам, сам того не подозревая, подтвердил их догадки, ещё только согласившись на встречу.
– Да, открытие, – монах издал ещё один кашляющий смешок. – Величайшее открытие столетия! Настоящая Тёмная звезда из легенды. До сих пор их существование лишь теоретически предполагалось. Разве мы могли допустить, чтобы лавры достались не нам? Всё было решено сделать своими силами. Гордыня – смертный грех… но неисповедимы пути Господни и, быть может, это он надоумил нас сохранить всё в тайне. Страшно подумать, что было бы, если б весть о ней разнеслась, и люди устремились туда со всех планет, как мухи на мёд!
Он снова помолчал какое-то время.
– Её открыли случайно – торговый корабль «Белка» сбился с курса и вышел из прыжка прямо на её орбите. К чести капитана, он, прежде чем бежать от неё со всех ног, сделал все измерения, которые были возможны без специальных приборов. Ему повезло, в том смысле, что он сумел правильно определить своё местонахождение, и второй прыжок привёл его туда, куда надо. Он смог рассказать о своём открытии, и экипаж нашего исследовательского корабля уже более-менее представлял, с чем ему предстоит столкнуться. Они-то и обнаружили на орбите звезды астероид, достаточно крупный, чтобы на нём можно было построить постоянную исследовательскую станцию.
В первый состав меня не включили. Помню, как мы всем институтом собирались, чтобы разобрать очередное донесение от наших исследователей – так когда-то, в древние времена, в глуши ждали почтового дня. Это был полный восторг – ах, какое открытие! На то, что донесения раз от раза становились всё мрачнее и что личные письма свидетельствовали о том, что душевное состояние членов экспедиции всё ухудшалось, мы поначалу не обращали внимания. Штатный психолог экспедиции забил тревогу примерно через три стандартных месяца и категорично потребовал отзыва всего состава. Но посылать новый набор, совершать незапланированные рейсы… Мы были очень ограничены в средствах, и потому было решено рискнуть и оставить людей на базе хотя бы на полгода. Тем более что в состав экспедиции входило несколько опытных учёных, для которых длительное пребывание в глубоком космосе было не в новинку. И до сих пор никаких эксцессов с ними не случалось. И потому возобладало мнение, что психолог – просто-напросто – паникёр. Нам очень хотелось в это поверить.
Он снова сделал паузу, закашлявшись.
– Может, вам воды налить? – спросила Давина, но отец Адам лишь сделал отстраняющий жест рукой и продолжил.
– Злая ирония – именно он-то и оказался первой жертвой. Психолог, я имею в виду. В отчёте было сказано, что это был несчастный случай, но я подозреваю другое. К тому времени уже многие из тех, что поначалу стремились поскорее вернуться домой, начали настаивать, чтобы их оставили там на полный срок, даже если придётся остаться в одиночестве. Они не хотели улетать, не раскрыв всех тайн Тёмной звезды. Если психолог продолжал настаивать… Впрочем, я не могу никого обвинять, не имея доказательств. Спустя две недели – ещё одна смерть, на этот раз про неё сказали чистую правду: человек был убит в ссоре. Повздорил с коллегой из-за какой-то ерунды, спор перешёл в драку, и в результате – труп. Тело привезли на Силезию, убийца вернулся тем же рейсом, видно было, что он потрясён. Через несколько дней случилась ещё одна смерть, на этот раз действительно несчастный случай, или халатность, как посмотреть. Исследователь предпочёл рискнуть и остаться снаружи в повреждённом скафандре, но не прервать работу.
К исходу пятого месяца убийцы уже не раскаивались. Один из них так и объяснил: я убил, потому что убитый предал нас и хотел сбежать, не завершив исследований. Чтобы вернуть выживших, пришлось посылать военных, они едва успели предотвратить взрыв базы, который уже подготовил начальник экспедиции. Казалось бы, Господь ясно указал нам, что наше открытие – не для людей. Но всё списали на массовый психоз, такое иногда бывает. Возвращённых отправили в спецучреждение под надзор врачей и начали готовить вторую смену…
Райан слушал хорошо поставленный, хотя и тихий голос, изредка кивая. Чувствовалось, что отец Адам привык выступать перед аудиторией. Когда он начал описывать, какое впечатление произвела на него Тёмная звезда, Райан снова машинально кивнул, но едва ли монах обратил на это внимание. Хотя сравнение лейтенанту понравилось – «должно быть, такое солнце светит в аду…» Танни помнил свой сон, помнил невидимый свет, и в самом деле навевавший мысли о потустороннем мире. Если – Древние действительно изображали в своих храмах эти звёзды, неудивительно, что они выстроили вокруг них целый культ.
А отец Адам всё рассказывал, время от времени делая паузу, чтобы перевести дух или всё-таки отпить воды. Рассказывал о кошмарах, которые вскоре начали сниться всем обитателям базы на астероиде. О странных мыслях, которые начали возникать у них через какое-то время. О приступах ярости, депрессиях, или, наоборот, посещавшей многих время от времени странной эйфории. О том, как обычная ссора вдруг переросла во вражду, расколовшую базу на два лагеря. О первой пролившейся крови…