Возможно, Ваши сомнения проистекают не из желания упрекнуть Вэй Ан Ю, но из неуверенности в собственных адептах — но и этих сомнений я не могу разделить. Основа основ Вашего ордена — самоконтроль; тот, кто может гордо именовать себя его членом, никогда не позволит себе недопустимого по отношению к девушке. Если же Вас пугает возможная перспектива нападения на мою воспитанницу в близлежащей деревне — позвольте напомнить, что её таланты распространяются не только на заклинательство, но так же на стрельбу из лука, владение мечом и приёмами рукопашного боя.
Я писал ранее о некоторой несобранности Вэй Ан Ю, но ни в чём я так не уверен, как в её желании быть первой среди первых, тем более ценным, что лишённым стремления унизить противника. Видя перед собой достойный пример для подражания, она непременно пожелает превзойти его, и я не наблюдаю ни в своём окружении, ни где-либо ещё более подходящего для неё места обучения, чем Облачные Глубины, где превосходить придётся в строгости нравов и сдержанности, а не только лишь в воинском и заклинательском искусстве. За каждое слово, написанное здесь, я готов отвечать своей честью и жизнью.
С надеждой услышать о положительном решении, Цзян Фэн Мянь, глава ордена Юн Мэн Цзян»
Лань Ци Жэнь, дочитав до конца, душераздирающе вздохнул, отправил письмо в стопку к остальным и долго сверлил тяжёлым взглядом замершего в ожидании гонца, пока, наконец, не решился:
— Передайте достопочтенному господину Цзян Фэн Мяню, что его сын и воспитанница могут прибыть вдвоём.
Гонец, необычайно довольный для лица незаинтересованного, удалился. Лань Ци Жэнь устало посмотрел вслед. Что-то подсказывало, что он об этом сильно пожалеет.
========== Замечательная идея ==========
Вэй Ан Ю могла вывести из себя кого угодно; в каком-то роде, это было её любимое занятие. Кому угодно понравится наблюдать за тем, как сквозь бесстрастные лица проступают понятные человеческие эмоции — пусть даже это злость или раздражение. Тем более, по своему разумению, она не перегибала палку. Если только совсем чуть-чуть и не со зла. И вообще, ничто не становится более замечательным источником вдохновения, чем дикие фантазии, блуждающие в головах у самых благочестивых людей. Не далее как вчера она подслушала беседу старших адептов: они говорили, что учитель сильно жалеет о своём решении принять «эту смутьянку». Прислонившись ухом к стене, Вэй Ан Ю узнала о себе много новых интересных подробностей. Особенно ей понравилась та часть речи, где кто-то из адептов предположил, что подобным поведением она может привлечь к себе внимание злого духа, которому по легкомысленности, конечно же, не сможет противостоять. Там было ещё что-то о том, что она начнёт соблазнять всех направо и налево, а её голова по ночам будет передвигаться отдельно от тела. А ещё заклинатели — как будто не знают, что это так не работает…
Она не обиделась, совсем нет, тем более что разговор натолкнул её на совершенно чудную идею, как ещё на шаг приблизить нервный срыв Лань Чжаня, под надзором которого вот уже много дней она переписывала книги. Что-то о гармонии и прочих вещах, которые, конечно же, очень важны, но ведь нельзя же занимать ими всё свободное время! Вэй Ан Ю не знала, как это у остальных, но лично она в процессе переписывания чужих мыслей только теряла собственные. Не хотелось бы верить, что это и было самоцелью.
Перед входом она напоследок остановилась — убедиться, что ничего не забыла. И только затем величаво вплыла в библиотеку с хитрой улыбкой от уха до уха, представляя, как слетит маска спокойствия с каменного лица Лань Чжаня.
Потому что он ожидает увидеть привычное бесполое создание, по которому толком и не скажешь — миловидный юноша ли перед тобой или девушка. Он привык к простой, без изысков, одежде, к ленте в волосах и лицу без следа косметики.
«Ну-ка, Лань Чжань, а как тебе такое?», — светилось в подведённых глазах. О да, Вэй Ан Ю попыталась воссоздать тот самый пугающий образ соблазнительницы, какой так полюбили на неё примерять. С непривычки она набелила лицо не очень равномерно и аккуратно: большая часть пудры оказалась на плечах, из-за чего сочный красный несколько потускнел. Помимо привычной ленты её волосы украшал крупный цветок лотоса. В её воображении Лань Чжань выходил из себя и требовал немедленно переодеться и смыть с лица ЭТО, или вовсе от неожиданности терял дар речи. Размахивая одолженным у Не Хуай Сана веером так, словно она пыталась отогнать назойливую муху, Вэй Ан Ю сверху вниз посмотрела на «сторожа».
Увы, наяву Лань Чжань лишь скользнул по её лицу непроницаемым взглядом и коротко сказал: «Пиши», — из-за чего дара речи безо всяких заклинаний молчания лишилась уже она сама.
Быть может, он слепой? Это было единственным шедшим на ум объяснением. Вэй Ан Ю надулась: если ледяное спокойствие она простить ещё могла, то вот испорченную удачную шутку — нет. А как это ещё назвать, скажите на милость? Она постаралась, отыскала в деревне девушку, которая согласилась одолжить подходящий наряд, добрый час просидела, пытаясь воссоздать на своём лице нечто вроде рабочего макияжа уличной гетеры — а он даже не ужаснулся?!
— Лань Чжань, слушай, почему ты со мной даже не разговариваешь? Тебе самому-то не скучно?
Ни звука. Будучи очень упрямой, Вэй Ан Ю не могла просто так сдаться, а потому про себя разрабатывала великие планы мести за разрушенную замечательную идею. Интересно, а как он отреагирует, если она — вот в таком виде — обнимет его? Или заберётся на колени? Вэй Ан Ю думала об этом, пока не поняла, что больше приценивается, сколько минут продлится её бренное существование после подобной дерзости. Рука, привычная к долгому письму, выводила иероглифы — как раз что-то о самоконтроле и добродетели — но мысли в голове блуждали совсем не добродетельные. Наконец, она закончила, но уходить совершенно не хотелось — хотя бы потому, что её отличная шутка так и не возымела эффекта.
— Лань Чжань, а правда, я красавица? — вырвалось раньше, чем сработал инстинкт самосохранения; доигрывая роль до конца, она выдавила из себя то, что могло бы быть соблазнительной улыбкой, но со стороны больше напоминала мучительную гримасу посмертной маски.
Чего Вэй Ан Ю не ждала, так это того, что по ней скользнут равнодушным взглядом, после чего вынесут вердикт:
— Убожество.
Не то чтобы Вэй Ан Ю сильно переживала по поводу собственной внешности. Если точнее, не переживала вообще, справедливо полагая, что у заклинательницы найдутся проблемы и поважнее. Но сейчас, когда она в кои-то веки попыталась — пусть и в шутку — не оценить её старания, это…
Ничто не могло отключить страх за собственную жизнь лучше, чем это показное равнодушие. Медленно, изображая смертельную обиду, Вэй Ан Ю отцепила лотос от своих волос — даже начала кусать губу с внутренней стороны, чтобы смотрелось так, будто она вот-вот расплачется. А затем сделала молниеносный выпад — и цветок оказался в волосах Лань Чжаня.
— Тебе это идёт больше, чем мне!
Он мог бы рассердиться, а она — наконец-то от души посмеяться. Но всё, что сделал Лань Чжань — это снял украшение и кинул ей в руки. В этом раунде за ним была безоговорочная победа, и, хотя Вэй Ан Ю уходила, фальшиво насвистывая под нос, нерастраченный смех всерьёз начинал её душить.
Вэй Ан Ю уже вынашивала новый план мести. Например, подсунуть этой нефритовой статуе что-нибудь из эротической коллекции Не Хуай Сана. Правда, даже интересно — не упадёт ли бедолага в обморок с такой просьбы…
Впрочем, если даже упадёт, новая замечательная идея явно того стоит.
Комментарий к Замечательная идея
Вот здесь можно увидеть арт на тему - https://vk.com/raddec?w=wall-129077642_4247
========== Три маленькие неловкости и одна большая ошибка ==========
Раз за разом перечитывая письмо, в котором подробно описывалась причина, по которой ей незамедлительно следовало бы хотя бы на пару дней съездить домой, в Пристань Лотоса, Вэй Ан Ю отказывалась верить своим глазам. Вроде бы по отдельности все слова были ей хорошо знакомы, но вот смысл…
Брачное предложение. Ей. И от кого!
Ну, положим, нельзя сказать, что она вообще не давала повода. Например, в тот чудный раз, когда у адептов зашёл спор о том, кто самая красивая девушка. Вэй Ан Ю, выступив в центр зала, во всеуслышание заявила:
— Неужели у вас есть сомнения? Конечно же, я!
Воцарившаяся после этой реплики неловкая тишина совершенно не вдохновляла: требовалось срочно подбавить восторженной публики. Цзян Чен что-то проворчал себе под нос о её бесцеремонности, так что его можно было не брать в расчёт. Оглядев толпу, она безошибочно вычислила «жертву» и ухватила за плечо.
— Не Хуай Сан, я же самая красивая, верно? — так как вопрос сопровождался активной тряской, судорожные кивки бедолаги вполне можно было бы посчитать непроизвольными, и этого явно было маловато, — Ну давай, вслух!
— Т-ты самая красивая, отпусти меня, пожалуйста! — чуть не плача, возопил Не Хуай Сан, подарив ей тем самым возможность гордо заявлять, что утверждение о собственной красоте отнюдь не голословно. Правда, затем заносчивый женишок Янь Ли попытался взбрыкнуть и крайне нелестно отозвался о предназначенной невесте, ввиду чего был нещадно бит пылающей праведным гневом Вэй Ан Ю, и всё как-то забылось. Да и можно ли вспоминать такие мелочи, когда получила возможность посмеиваться над тем, что самого Цзинь Цзы Сюаня избила младшая сестра невесты! Явно не та история, после которой кто-то захочет на тебе жениться.
Но потом была ещё одна, в которой была лёгкая эротика. Совсем не в том непристойном смысле, в каком можно было бы подумать! Она всего-то ломала голову над тем, как восполнить другу трагическую потерю его книжки с затейливыми порнографическими иллюстрациями. Увы, подобные траты не входили в рамки необходимых расходов, но Вэй Ан Ю не унывала, тем более что решение пришло почти мгновенно. Правда, Не Хуай Сан сопротивлялся — не иначе как из смущения, что рисовать для него нечто подобное будет девушка. После заверения о том, что её фантазии вполне хватит, бедняга окончательно ушёл в себя, но в итоге даже согласился поприсутствовать при творческом процессе и даже внести свою лепту. Разумеется, они не стали бы претворять в жизнь свои замыслы в библиотеке, а потому расположились в отдалённом уголке, куда адепты лишь изредка забредали для медитации.
Собственно, каков был шанс, что именно в этот день Не Мин Цзюе решит навестить младшего брата? И каков — что умудрится их найти?! Вэй Ан Ю хорошо помнила священный ужас на лице Не Хуай Сана и даже не успела толком испугаться за себя. По счастью, Не Мин Цзюе не разглядел, что именно красовалось на рисунке, иначе пришлось бы очень долго объяснять, что изображение совокупляющейся в затейливой позе парочки — это символическое ин-янь…
Когда он протянул руку с твёрдым намерением отобрать рисунок, Вэй Ан Ю почти натурально сумела сыграть притворное смущение:
— Прошу меня простить, но не в моих правилах показывать неоконченную работу — это только сырой набросок…
Сырой в прямом смысле — она уже чувствовала, сколько придётся промучиться, оттирая от одежды невысохшие чернила. В ответ её смерили суровым взглядом:
— И что же это?
Под взглядом главы ордена Цин Хэ Не, мужчины грозного и массивного, как ожившая скала, врать было нелегко — но Вэй Ан Ю с этим относительно успешно справлялась.
— Я-я имела смелость попросить вашего брата мне попозировать — чтобы нарисовать его портрет!
От того, поверят ей или нет, сейчас зависели их с Не Хуай Саном жизни — и Вэй Ан Ю постаралась звучать как можно искреннее. Не Мин Цзюе о чём-то задумался, а затем повернулся в сторону бледно-зелёного от страха младшего брата.
— Пойдём. Сейчас ты мне нужен. А что касается… мм…
— Вэй Ан Ю из Юн Мена, господин, — поклон вышел не очень ловким — что поделать, нельзя же отнимать от груди пострадавший плод творчества: линии хоть и смазались, но в получившейся кляксе ещё можно будет разобрать изначальную задумку. Не Мин Цзюе кивнул:
— Брат встретится с тобой позже.
Когда оба удалились, Вэй Ан Ю облегчённо вздохнула. Правда, теперь в будущем маячила перспектива рисования портрета, но ведь это такая мелочь!
Ладно, это уже было странно и могло направить кое-чьи мысли в неправильное русло.
А потом был проклятый веер. Веер, который ей подарил улыбчивый торговец, явно рассчитывая завязать знакомство. Вэй Ан Ю поступила как истинная роковая женщина: скрылась из его жизни навсегда, унося с собой трофейную безделушку. В конце концов, бедолага не мог знать, что не каждой девице по душе веера.
Зато они были по душе кое-кому другому — и потому Вэй Ан Ю при встрече, разумеется, поспешила передать красивую безделицу в заботливые руки Не Хуай Сана. Его старший брат должен был уехать ещё накануне. И уж точно не должен был возникнуть так некстати у них за спинами!
— Снова собираешь эти игрушки вместо тренировок?! — глаза мужчины опасно налились кровью, и Вэй Ан Ю, ощутив себя благородным воином, поспешила спасти полуобморочную «даму», с ролью которой Не Хуай Сан неплохо справлялся:
— Простите, господин, я не знала… разумеется, я верну этот подарок.
Глава ордена Цин Хэ Не явно не ожидал бесцеремонной лжи, равно как и того, что кто-то в состоянии вклиниться между ним и братом, не боясь немедленной расправы. Продолжая играть роль, Вэй Ан Ю с притворной тоской посмотрела на веер:
— Ах, но он такой красивый! Я бы никогда не подумала, что ты подаришь мне что-то настолько чудесное, но если вы, господин, против…
Не Мин Цзюе медленно повернулся в сторону Не Хуай Сана.
— Так всё наоборот? Это ты подарил ей веер?
Внаглую пользуясь тем, что главная угроза на неё не смотрит, Вэй Ан Ю пристально посмотрела на друга и несколько раз агрессивно кивнула. Он даже смог почти точно воспроизвести этот жест. Ох, какой же из него несуразный лжец — ну да ничего, это от недостатка опыта…
Тогда с очередным: «Нам нужно поговорить» Не Мин Цзюе уволок брата под преисполненным сочувствия взглядом Вэй Ан Ю. Учитывая то, что она не знала наверняка, что именно успел увидеть грозный глава ордена, всегда оставался шанс, что отвечать за невинную ложь придётся далеко не ей. В тот момент она беспокоилась о Не Хуай Сане и о том, что весть о её вранье дойдёт до Цзян Фэн Мяня, и вот тогда станет действительно неловко.
Как оказалось, беспокоиться следовало бы о другом.
Вот об этом чёртовом письме, где, если оставить суть, было написано следующее: достопочтенный господин Не Мин Цзюе желает видеть вас в качестве невесты его младшего брата Не Хуай Сана.
Первым порывом было нервно расхохотаться, как от самой идиотской шутки в её жизни. Вторым — носиться по Облачным Глубинам, распугивая паническими воплями незадачливых адептов. На витке третьего она, размахивая письмом, точно знаменем, направилась на поиски потенциального жениха. Обнаружив того в крайне романтичном месте на берегу пруда, Вэй Ан Ю поймала себя на мысли, что на крайний случай можно попытаться его утопить.
— Что ты наговорил своему брату?! Живо сознавайся!
— О чём ты? Отпусти, пожалуйста, я не могу говорить, когда ты меня так трясёшь!
«Невеста» сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. В конце концов, есть шанс, что друг не виноват во всём этом, а разбрасываться друзьями из-за каких-то там брачных предложений — дело неблагодарное. Опасаясь, что лишних слов будет много, причём все — не для записи, Вэй Ан Ю протянула Не Хуай Сану письмо.
— Я ни о чём его не просил, честно! Он только расспрашивал меня о всяком… например, правда ли я сказал, что ты — самая красивая девушка из всех, кого я знаю.
— А ты? — дурные предчувствия на этот раз не обманули.
— Ведь я правда так говорил! Я хотел объяснить, но брат, кажется, уже не слушал… — Не Хуай Сан сокрушённо покачал головой, а затем чуть тише добавил, — Ну… если так подумать, для тебя это было бы очень выгодно, правда?
Это была одна из тех немногих ситуаций, когда Вэй Ан Ю лишилась своего красноречия и смогла лишь воскликнуть: