– На месте, – прозвучал доклад инженера.
Басаргин затаил дыхание, ожидая «диагноз»…
Напарник не торопился с докладом, тщательно исследуя корпус корабля и последствия его столкновения с пустой топливной емкостью. И в этом проявлялась одна из замечательных особенностей его характера, которую Басаргин подметил еще на Земле во время подготовки к полету. Выполняя свою работу, Михаил всегда был предельно внимателен и педантичен. Никакой спешки, ни малейшего намека на поверхностное отношение к делу.
– Ну что там, «Кречет-2»? – не выдержал командир.
– Вижу вмятину на корпусе, – ответил инженер. – Огромную по площади вмятину. Довольно глубокую, в центре в листах обшивки прорыв.
– Технологические люки рядом имеются?
– В том-то и дело, что нет. Был бы люк – сейчас скинул бы крышку и посмотрел…
* * *
Вернувшись на борт, Матюшин вышел из скафандра, но снимать легкую поддевку отказался и даже не прошел в другой отсек.
– Опять травит, Олег. Только теперь в другом месте – из-под пробитой обшивки, – устало сказал он. – Уверен, что неполадки двигателя связаны с механическим повреждением.
– Дыра большая?
– Вытянутая: двадцать на восемьдесят сантиметров. Края рваные и довольно острые. Характер внутренних повреждений определить невозможно из-за густого газообразного облака. Сейчас отдышусь, возьму другой инструмент и опять пойду.
– Нет, Миша, прямо сейчас ты не пойдешь, – возразил Басаргин.
– Почему?
– Корабль на освещаемой солнцем стороне.
– Ах да… Заработался и совсем забыл про радиацию.
– Не хочешь пару глотков кофе?
– С удовольствием.
Разогревая два тюбика с кофе, командир поинтересовался:
– Помощь в следующем выходе нужна? Может, вместе?
Михаил решительно качнул головой:
– Надо сначала вскрыть обшивку, посмотреть, разобраться что к чему. Потом уж решим…
Спустя сорок минут он вновь пробирался вдоль корпуса к кормовой части космического корабля. А Басаргин, отобрав необходимую бортовую документацию, приготовился оказывать инженеру посильную помощь…
* * *
Около получаса Матюшин ковырялся у двигательного модуля. Специальным режущим инструментом он удалил искореженный кусок обшивки и наконец добрался до пострадавшей начинки. Каждые пятьдесять минут он выходил на связь, либо докладывая о своем состоянии, либо задавая вопросы относительно искалеченной ударом топливной системы двигателя. Басаргин находил нужный раздел в бортовой документации, вчитывался в строки технического описания, вычленял требуемую информацию и сразу же передавал ее инженеру.
Вскоре появилась надежда на успешное устранение утечки топлива.
– «Кречет-1», я его нашел, – радостно сообщил Михаил.
– Технологический вентиль?
– Да! Начинаю перекрывать магистраль.
– Понял, «Кречет-2». Поосторожнее там.
Прошло пять минут, шесть, семь…
Басаргин постоянно контролировал давление топлива в системе и начал замечать, что его падение замедлилось.
«Ну, слава Богу, – подумал он, когда цифры на мониторе замерли, показывая постоянное значение. – Кажется, с одной напастью справились…»
Но едва он проговорил про себя эту позитивную мысль, как корпус корабля вздрогнул и передал в спускаемый аппарат звук сильного хлопка.
Басаргин отлетел к боковой стенке, больно ударившись о нее правым плечом.
– Что такое?! Миша, в чем дело?! – прокричал он в микрофон, хватаясь руками за кресло.
Корабль закручивало. Причем скорость вращения была довольно большой. Спускаемый аппарат находился выше центра тяжести корабля и внутри него создавалась приличная отрицательная перегрузка.
Инженер не отвечал.
– Миша! Миша, ты живой?!
Командир кое-как втиснул себя в кресло. Одной рукой он держался за его край, другой застегивал привязные ремни. Зафиксировать себя удалось сделать лишь с третьей попытки.
– Миша, ответь! – продолжал он звать инженера и одновременно готовил к работе двигатели ориентации.
Нужно было срочно понять, в какую сторону раскручивается корабль и, включив один из двигателей, постараться устранить вращение. Задачу усложняло то, что «Мир» находился в теневой зоне Луны, где царил абсолютный мрак.
Центробежная сила норовила вышвырнуть Басаргина из кресла, ремни больно впились в тело. Скорость вращения была настолько значительной, что инженера запросто могло оторвать от корабля.
Что произошло снаружи, почему началось это чертово вращение – Олег не знал, но решительно не хотел думать о чем-то страшном и отвратительном. «Жив Мишка, жив! – с трудом дотянулся он до пульта и вывел на дисплей навигацию. – Мне здесь несладко, а ему там и подавно! Болтается на страховочном фале, вот и не может ответить…»
По изображению на мониторе он определил направление вращения и ручкой управления ориентацией включил нужный двигатель. Вращение стало замедляться.
– Фу-ух, – вытер Басаргин со лба выступивший пот. И повторил запрос: – Миша, ответь! Как ты там?
Через несколько секунд послышался долгожданный ответ:
– «Кречет-1», я в норме. За скобу не удержался. Сорвало в первые же секунды. Слава Богу, фал крепкий. Болтаюсь тут на нем, как мотыль в проруби.
– Я так и понял, – улыбнулся Олег. – Потерпи еще полминуты. Кстати, что там у тебя случилось?
– При ударе топливного бака слегка помяло один из баллонов с жидким кислородом. Когда я устранил утечку, он не выдержал давления и рванул. Слава Богу не разлетелся на части, а просто лопнул и секунды три-четыре выбрасывал мощную струю…
Продолжая расспрашивать напарника, Басаргин полностью ликвидировал вращение корабля и стабилизировал его ось относительно направления полета. Лишь после этого он обратил внимания на подсвеченную траекторию.
– Миша, у нас нарисовалась еще одна беда, – поправил он мик-рофон.
– Какая?
– Мы падаем.
– Не понял.
– Падаем, Миша. Не в самом прямом смысле, но траектория во время взрыва и беспорядочного вращения заметно просела. Я тут прикинул… С лунной поверхностью «поцелуемся» через полвитка – у границы дня и ночи.
– Вот это новость… Охренеть!.. Веселенький у нас получается полет.
– Главное чтоб он не закончился грустно. Миша, слушай меня внимательно. Нас может спасти только включение маршевого двигателя. Хотя бы секунд на десять.
– Легко сказать, – проворчал инженер. – Ладно, сейчас буду думать.
– Давай. Но помни: на все про все у тебя ровно семнадцать минут.
Глава девятая
Российская Федерация; Москва – Московская область
В респектабельном многоэтажном офисе миллиардера Велесова жизнь текла своим чередом. Менеджеры совещались и звонили партнерам, юристы сверяли тексты контрактов, экономисты обсчитывали налоги и прибыль.
Роман Аркадьевич сидел в своем кабинете и читал принесенный пресс-секретарем вариант сообщения для одного из центральных новостных телевизионных каналов.
«…Несколько дней назад экипаж восстановленного в этом году космического корабля «Мир-экспресс» успешно преодолел огромное расстояние от Земли до Луны и, войдя в окололунную орбиту, приступил к запланированной научной работе. Выполнив ровно двадцать витков вокруг естественного спутника Земли, космонавты Олег Басаргин и Михаил Матюшин сделали более трех тысяч снимков в высоком разрешении и произвели несколько часов видеосъемки. Также проделан значительный объем работы по другим разделам научной экспедиции. Полностью выполнив миссию, экипаж направил «Мир-экспресс» к Земле. Сегодня спускаемый аппарат отделился от корабля, вошел в плотные слои атмосферы и благополучно совершил мягкую посадку в заданном районе. Командир экипажа полковник Олег Басаргин и бортинженер подполковник Михаил Матюшин чувствую себя нормально. Стоит отметить, что эта важнейшая миссия стала возможна лишь благодаря огромным усилиям и колоссальной финансовой помощи кандидата в Президенты Российской Федерации – Романа Аркадьевича Велесова…»
Прервав чтение, Велесов взял авторучку и, посмотрев на стоящего рядом пресс-секретаря, сказал:
– Вот здесь – в начале статьи – не стоит упоминать о том, что корабль «восстановлен в этом году». Напишите лучше, что он новейший, суперсовременный, оснащенный по последнему слову техники.
– Понял вас, Роман Аркадьевич, – подобострастно кивнул секретарь.
– Далее… Мое участие нужно расписать подробнее и… я бы сказал: объемнее. Лучше намекнуть об этом в начале статьи, а в конце дать развернутое описание. И не стесняйтесь прямо указывать то, что именно я стал инициатором экспедиции и без вложенных мною финансов она попросту не состоялась бы. Ясно?
– Так точно, – по-военному ответил секретарь.
– Все, идите работайте. Окончательный вариант покажете мне к вечеру.
– Будет сделано, Роман Аркадьевич…
* * *
Вначале потерю телеметрии и связи с «Миром» в ЦУПе расценили как временное явление, связанное с его пребыванием в так называемой «лунной тени». Ничего удивительного в этом не было – в свое время с аналогичной проблемой сталкивались и американцы при полетах «Аполлонов» вокруг Луны.
– Связь будет восстановлена ориентировочно через тридцать пять минут, – опередив вопрос руководителя, доложил кто-то из специалистов.
Воробьев, Образцов и руководитель полетов решили воспользоваться перерывом: заказали по чашке кофе и вышли в специальное помещение для курения.
– Интересно, какого черта Басаргину потребовались данные об однокласснике? – выпустив к потолку дым, спросил руководитель.
Сутки назад история с передачей в космос сомнительной информации вызвала в Центре управления некий резонанс: кто-то возмущался, кто-то посмеивался. Воробьев был вынужден запретить подобное общение. «Больше никаких личных просьб, иначе над нами будет хохотать весь мир! – отрезал он. – Вернется на Землю, встретится со своим дружком и сам в очной беседе расспросит обо всех изнасилованных подружках…» История стала понемногу забываться, и вот руководитель опять о ней вспомнил.
Глотнув из чашки кофе, Воробьев недовольно покосился в его сторону.
Поймав взгляд, тот поспешил объяснить интерес:
– Просто Басаргин производит впечатление серьезного и вполне адекватного человека.
– Я тоже считаю, что он не стал бы интересоваться этим вопросом, не имея веских оснований, – поддержал Образцов.
– Вот прям так и ждал, когда в космосе приспичит! – вспылил Воронцов. – Ну и что вы предлагаете? Подключить к данной теме службу безопасности Донскова?
Руководитель промолчал, а Образцов осторожно предложил:
– Я бы связался с товарищем Басаргина и попытался разобраться в проблеме. Он тоже авиатор, по специальности – штурман. Неплохо бы поговорить с ним и выяснить, в чем суть.
Воробьев затушил в пепельнице окурок и, намериваясь вернуться в общий зал управления полетами, бросил:
– Вот ты этой проблемой и займись. Мне других хватает…
* * *
Азиат вошел в кабинет босса как всегда без стука и очень тихо. Так тихо ступать по мраморному полу мог только он. Да и без приглашения к Велесову разрешалось заявляться лишь избранному кругу: пресс-секретарю, двум ближайшим помощникам и личному телохранителю Ли Ченгу.
Русский язык он понимал великолепно, правда сам говорил с ужасающим акцентом, вызывающим порой улыбку и даже смех. Поэтому там, где можно было обойтись без слов, телохранитель молчал.
Подойдя к огромному письменному столу, сделанному из редкой и ценной древесины, он положил перед боссом листок с распечаткой диалога.
– Что это? – недовольно спросил тот.
Азиат не ответил, приняв смиренную позу ожидания дальнейших приказов. Да и к чему было говорить, если сверху в одну строчку было вполне понятно напечатано: «Выписка из радиообмена между ЦУП и космическим кораблем «Мир-экспресс» за…» Далее следовала дата и точное время состоявшегося диалога.
– «Кречет-1»: Антон! Привет! Меня нормально слышно? – негромко и без особого интереса читал Велесов. – Антон Захаров: Нормально, но как будто издалека. Привет, дружище! «Кречет-1»: Как поживаешь? Антон Захаров: Ничего. Потихоньку. Уволился недавно, живу в Подмосковье. Я ж штурманом летал в дальней авиации. «Кречет-1»: Помню-помню. Мы с тобой вдвоем с класса собирались в армию податься…
По мере продолжения диалога интерес Романа Аркадьевича усиливался, в голосе возрастало волнение и раздражение:
– «Кречет-1»: Ты помнишь в параллельном классе учился раздолбай по фамилии Филиппов? Антон Захаров: Да, был такой. Кое-что о нем знаю… Примерно через месяц после твоего отъезда он вляпался в жуткую историю. Он же в Светку Панфилову был влюблен… «Кречет-1»: Это мне известно…
Велесов трясущимися пальцами положил листок на стол, протянул руку в сторону блестящего шкафчика из стекла и металла.
– Подай бутылку с… виски.
Азиат прошмыгнул к шкафчику, достал бутылку и бокал. Но миллиардер не стал дожидаться, пока тот плеснет алкоголь в емкость. Выхватив емкость из темного стекла, он припал губами к ее горлышку и сделал несколько мощных глотков.
– Вот сука!.. – процедил он сквозь зубы. – Как же так вышло?! Почему он меня узнал, а я его – нет?! И ведь фамилия звучная – Басаргин. А я этот момент не просек. Ведь и вправду учились вместе! Басаргин. Захаров. Черт! Предлагал же Леха придушить в лесу эту дурочку, чтоб никто не узнал… Так, что там дальше?..
Снова схватив листок, он принялся знакомиться с остатком текста.
– Антон Захаров: Короче уговорил он ее прогуляться в лесочке и там изнасиловал. «Руководитель полетов»: «Кречет», я – «Заря». Попросил бы вас воздержаться от обсуждении в эфире подобных вещей. У вас еще полминуты. «Кречет-1»: Да-да, понял, «Заря». Антон, пожалуйста, выполни мою просьбу: напиши коротко все что о нем знаешь и сбрось сообщением мне на телефон. Номер тебе подскажут. Антон Захаров: Хорошо, сделаю…
На этом текст в распечатке заканчивался. В самом низу значилась подпись: «Глобус». Это было закодированное имя человека, работавшего и на Роскосмос, и на Велесова.
– Передай мой приказ Глобусу: я хочу знать больше, – отрывисто проговорил Роман Аркадьевич. – Более всего меня интересует, была ли исполнена просьба Басаргина. И если была, то что именно в ответе Антона Захарова. Ясно?!
Азиат кивнул и попятился к двери.
* * *
– Доброе утро, Антон Николаевич, вас беспокоит заместитель руководителя Роскосмоса – Образцов Анатолий Андреевич.
– Здравствуйте, – растерялся Захаров.
Некоторое время назад ему уже звонили из этой организации и от имени школьного товарища задали несколько вопросов. Затем состоялся прямой телефонный разговор с Олегом. А теперь беспокоил сам заместитель директора знаменитой корпорации.
Кашлянув в кулак, Антон спросил:
– Вы, наверное, звоните по поводу Олега? Точнее, по поводу его просьбы?
– И по этому вопросу в том числе. Знаете, Антон Николаевич, тема несколько необычна, и я полагаю, что нам неплохо было бы встретиться и переговорить тет-а-тет, а не обсуждать ее по телефону.
– Пожалуйста. Всегда рад помочь.
– Вы ведь неподалеку живете – в Подмосковье?
– Да, в Троицке.
– У вас найдется часок времени для беседы?
Секунду подумав, военный пенсионер ответил утвердительно:
– Конечно. Когда подъехать и куда?
– Часика через три я пришлю за вами машину – встретимся в Королеве. Диктуйте адрес…
* * *
«…В изнасиловании Светки Панфиловой помимо Филиппова приняли участие два его дружка из города Тольятти. Мать Панфиловой обратилась с заявлением в милицию, но до уголовного преследования так и не дошло – отец Филиппова включил все связи и дело замяли…» – читал очередное донесение службы безопасности Велесов.
На столе между ноутбуком и папкой с финансовыми документами стояла ополовиненная бутылка дорого виски, в пепельнице дымила забытая сигарета. Сбоку от стола, подобострастно сложив на животе руки, замер азиат.
«…После сдачи экзаменов Светка переехала с родителями в соседнюю область, Ромку отец куда-то спрятал, так как некоторые из местных пацанов грозились отрезать ему один известный орган…»