Она опустила голову на грудь. Ее волосы закрыли ее лицо. Вся ее сущность сосредоточилась в изнывающем центре, где сейчас жил Нико. Она впилась ногтями в нежную кожу на его животе и кончила с хриплым криком. Ее лоно пульсировало вокруг него, тугие сокращения распространялись от клитора до бедер, вверх по спине и вниз по ногам. Когда утихла последняя дрожь, Нора открыла глаза и моргнула.
- Мне это было нужно.
- Думаю, да, - согласился он.
- Ты кончил? - спросила она.
- Нет. Но больно не кончать.
Нора рассмеялась, даже она слышала опьяняющее счастье в своем голосе: - Ты не уронил «поцелуй», - сообщила Сатерлин. Она взяла маленький сверток и потрясла им, словно тот был крошечным серебряным колокольчиком.
- Значит ли это, что я могу кончить? Пожалуйста?
- Думаю, да, - ответила она и очень медленно, как ни в чем не бывало, развернула конфету. - Справедливость есть справедливость.
- Сейчас? - спросил он.
Она отмахнулась от него: - Дай мне минуту. Я голодна.
- Я в тебе.
- Я могу есть с членом внутри. Я называю это многозадачностью.
Она положила конфету в рот и театрально застонала, словно это был лучший шоколад в мире, а не какая-то конфетка для Хэллоуина, которую покупают в соседнем магазине за углом по три доллара за пачку.
- Нора? - тихо произнес Нико.
- Хм? - Она сделала вид, будто только что заметила его под собой.
- Пожалуйста?
Она шумно выдохнула: - Ладно. Хочешь, чтобы я тебя развязала?
- S’il vous plait, madame.
Нора наклонилась вперед и совершенно случайно уткнулась грудью в его лицо, пока ослабляла узлы на веревке, которая фиксировала манжеты к кровати.
Она полностью сползла с него, чтобы отвязать лодыжки. Как только он оказался свободным от веревок, то потянулся, а затем быстро, как кот, перекатился на четвереньки.
- Как бы ты хотел меня? - спросила Нора. - На спине?
- В этой же позе.
Она тоже была на четвереньках, у столбика кровати, на котором все еще висела черная веревка. Нико пристроился сзади и погрузился в нее резким толчком. Она была влажной и открытой и не ощутила боли, и точно не стала бы жаловаться. Должно быть, к этому моменту он умирал от желания кончить.
На верхней части шкафа в спальне было зеркало, в котором она могла наблюдать за тем, как он ее трахает. И за ним было приятно наблюдать. Он встал на колени, а она смотрела на отражение его члена, такой толстый, твердый и влажный, выскальзывающий из ее тела. Он тоже смотрел, но не в зеркало. Он смотрел вниз, на место их соединения. Его руки держали ее за бедра, и Нора позволяла двигать ею, как ему нравится.
А ему нравилось жестко ее насаживать. Нико мог заниматься любовью нежнее, чем любой другой мужчина, с которым она была... но сейчас другой случай. Он трахал ее, тем видом жесткого, словно в период течки, траха, который хорошо знаком любовникам на расстоянии. В нем была доля злости, поскольку так не могло быть постоянно. Но и толика блаженства, потому что, по крайней мере, так было сейчас.
В комнате стояла тишина, кроме его рваных вдохов и звуков его толстого члена, вколачивающегося в ее влажное лоно. Каждая его мышца была натянута. Она видела вздувшиеся вены на его руках и предплечьях. Его потребность в Норе была прекрасна и снова возбуждала ее. Она насаживалась на него так же сильно, как вколачивался он.
Первобытно.
Болезненно.
Идеально.
Нора кончила вместе с ним, не так, как в первый раз, но слаще, потому что Нико наполнял ее своим семенем в таком количестве, что несколько капель просочилось между последними толчками и упали на антикварное покрывало амишей.
Упс.
Она знала, что что-то забыла.
Глава 5
- Ты собираешься делать это всю ночь? - спросила Нора.
Нико кивнул.
- Так и думала, - ответила она. - У меня есть вино.
Нико пожал плечами.
- Позже. Поняла, - сказала она.
Нико кивнул и пожал плечами, потому что его губы и язык были заняты ее сосками. После осквернения покрывала, они свернулись калачиком на кровати, и Нико стянул бретельки ее сорочки, без разрешения, развратный мальчишка, и уже провел... Нора проверила время на каминных часах... семь минут, посасывая ее грудь.
- Надо было книгу взять, - заметила она на восьмой минуте. - Интересно, дотянусь ли я до телефона...
Она вытянула руку над плечом Нико.
Нет, не получается. Как жаль. Она могла бы ответить на еще парочку писем. Нора провела пальцами по его мягким волосам, массируя его шею и плечи...
Девять минут.
- Не пойми меня неправильно, муш, - начала Нора. – Мне действительно приятно. Просто... - Она снова посмотрела на часы. - Девять минут?
- Ты отсасывала мне дольше девяти минут, - заявил он, оторвавшись от ее груди.
- Совершенно другая ситуация, и ты это знаешь.
Он покачал головой и вернулся к своей задаче. Нора и Нико лежали на боку, ноги и руки были переплетены, подбородок Норы на макушке Нико, а его голова прижата к ее груди.
Десять минут.
- Это какая-то патология. Тебя кормили из бутылочки в детстве? - поинтересовалась она. - Неважно. Это было грубо. У меня нет детей. Я не имею права осуждать.
Двенадцать минут. Она начала ощущать дискомфорт. Возбуждение, но с толикой боли.
- Думаю, могло быть и хуже, - сказала она со вздохом. - Если у твоего парня оральная фиксация, то лучше она будет на сиськах, чем на сигаретах, не так ли?
Наконец, Нико расхохотался настолько сильно, что Норе удалось вырваться из его рук и одернуть сорочку на место. Иногда этот парень был ненасытным.
Нико потянулся к ней, но она шлепнула его по руке.
- Нет, плохой муш. Сейчас время для вина.
- Каждый день моей жизни наполнен вином, - произнес он. - А твоя грудь только четыре месяца в году.
- Но это калифорнийское шардоне, - ответила она. - И у меня есть еще конфеты.
- Хмм, - задумывается он. - Если есть конфеты...
Он натянул джинсы и спустился вниз за бокалами, пока Нора открывала бутылку.
Нико вернулся с видом победителя с двумя бокалами для вина, и застал Нору, копошащуюся в его дорожной сумке.
- Что-то ищешь? - спросил он и поставил бокалы на тумбочку у софы. Он взял бутылку вина, посмотрел на этикетку и улыбнулся.
- Мой подарок, - ответила Нора и продолжила поиски. Ей не было стыдно за копание в его вещах. Она владела им. Пока они были вместе, она владела им даже больше. А это значит, что его тело принадлежало ей, его сердце - ее сердце, и его багаж - ее багаж. Так что она все равно узнает.
- Он там, - решил помочь он. - Внизу.
- Это он? - спросила она и вытащила плоскую белую коробку с черной лентой.
- Нет, это на его день рождения.
- Кингсли? - спросила Нора. День рождения Кингсли был второго ноября, через день после их возвращения из путешествия.
- Да, - подтвердил Нико. - Хотя... не знаю, стоит его дарить или нет.
- Тебе стоит вручить ему подарок. Он будет много значить для него. - Нора хотела, чтобы между Нико и Кингсли были хорошие отношения, почти так же она хотела, чтобы и у нее с Нико были хорошие отношения.
- Дело не в этом, - попытался объяснить Нико. - Я не знаю, уместный ли это подарок. Он может... - Парень пожал плечами. Бабушка называла его «мушем» не просто так. В отличие от почти всех, кого она знала, включая себя, когда Нико не знал, что хотел сказать, он просто молчал.
- Можно посмотреть? - спросила она.
Нико указал на коробку бокалом вина.
- Если хочешь.
Она хотела.
Нора развязала черную ленту. Коробка была красивой с милым бантом, которую, скорее всего, выбрала кузина Нико Марбелла, офис-менеджер винодельни. Она подняла крышку и нашла небольшую книжку в черном кожаном переплете.
- Фотоальбом? - предположила Нора. Нико молчал, значит, она угадала. Он не смотрел на нее, пока она переворачивала первую страницу, а сосредоточился на золотой жидкости в своем бокале.
- Боже мой, - выдохнула Нора, прижав ладонь к груди. - Какой же ты милый. - На фотографии был Нико в возрасте пяти лет, она узнает эти глаза где угодно. Он сидел на пеньке, на краю виноградника, а на заднем плане был дом. Маленький Нико поймал кузнечика или сверчка, или что-то другое и показывал его на камеру на вытянутой ладони. Он улыбался, и Нора заметила два недостающих передних зуба.
- Там еще, - сказал Нико. - С пяти до двенадцати лет.
Нора медленно листала альбом и поняла, что ее глаза наполнились слезами. Не фотографии маленького Нико произвели на нее впечатление. Ее детские фотографии тоже не имели большого значения. Но значимость того, чтобы подарить Кингсли целый альбом с фотографиями его сына, тех лет, которые Кингсли пропустил...
Тут был Нико в шортах и футболке, бегущей за одним из его кузенов, с изображением футбольного мяча на носке. А вот Нико на пляже, Французская Ривьера, в маминых огромных солнечных очках, с белой полоской на носу. Вот Нико, свернувшись клубочком, спит на куче свежего белья, как домашний кот.
- Кингсли никогда не оправится от этого, - с улыбкой заявила Нора. - Если дом охватит огнем, он спасет Джульетт, Селесту и этот фотоальбом.
- Не Сорена? - спросил Нико.
- Сорен спасет Кингсли, - ответила Нора.
- А что насчет тебя?
- А кто, по-твоему, устроит пожар?
Нико рассмеялся, а Нора продолжила листать альбом.
- Никаких фотографий, когда ты был младенцем? - спросила она.
Он поморщился. - Не смог ни одной найти.
- Где-то же должны быть твои фотографии.
- То есть я не смог найти ни одной, где я был бы один. Мама фотографировала, значит, на всех фотографиях... понимаешь... - Он снова замолчал. И тогда Нора поняла. На всех фотографиях маленького Нико держал отец.
- Ты уверена, что такой подарок уместен? – спросил Нико. - Он не будет...
- Triste? - Нора подобрала французский эквивалент к «печально».
- Больно, - объяснил Нико.
- Он пропустил двадцать пять лет твоей жизни. Безусловно, ему будет больно. Но если и есть одна вещь, которой он научился, будучи со мной, это видеть разницу в хорошей и плохой боли. - Она закрыла альбом и прижала его к сердцу. - Это хорошая боль.
- Тогда можешь отдать его ему, - ответил он. - И сказать ему bon anniversaire.
- Он будет тронут, узнав, что ты волновался, будет ли ему больно. Он хочет, чтобы ты любил его так же сильно, как и он тебя.
- Со временем, - сказал он. - Может быть. - Нора понимала его сдержанность, чтобы действительно отпустить себя и полюбить Кингсли. Мужчина, растивший его с рождения до своей внезапной смерти два года назад, все еще занимал высокое место в сердце Нико. Медленно, но верно, Кингсли протаптывал себе дорогу. Ему невозможно было отказать. Кингсли мог быть чертовски привлекательным, когда хотел.
- Причина, по которой мы вместе - это Кингсли, - напомнила ему Нора.
Он торжественно поднял бокал с вином.
- Нет, - ответил Нико. Он указал на нее. – Ты - та причина, по которой я и он вместе.
- Ты такую недотрогу из себя строишь, - произнесла Нора. - Но это только доказывает твою любовь к нему. Это не копии. Эти фотографии - оригиналы.
Нико пожал плечами, но не стал отрицать.
- Ладно, хватит о нем... где мой подарок? - поинтересовалась Нора. Она положила коробку в свою сумку, чтобы вручить ее Кингсли.
- Маленькая красная коробка.
- Маленькая красная коробка, - повторила она, снова роясь в сумке. Она нашла ее под парой сложенных красных носков. - Можно открыть? Мне плевать, если ты скажешь нет, я все равно ее открою.
- Открывай, - ответил он.
Нора сорвала ленточку с коробки, сняла крышку и обнаружила внутри...
- Ничего? - Она держала пустую коробку. - Или тут очень маленький бриллиант, который я просто не вижу?
Нико быль рожден сабмиссивом, а любой достойный мужчина-сабмиссив приносил подарки своей госпоже. Она знала доминатрикс, которые публиковали списки пожеланий на сайтах, чтобы клиенты знали, какое подношение от них ждут. Нора никогда не заходила так далеко, но и не отказывалась от обдуманного подарка, преподнесенного в нужной форме. И Нико... Не было ни одной встречи, ни одного путешествия, ни одной ночи, проведенной вместе, когда он не дарил ей что-нибудь. Их первый раз был самым лучшим подарком - он подарил ей свою компанию во время самой тяжелой ночи в ее жизни.
Нико улыбнулся: - Там все, что ты пожелаешь, - ответил мне. - Расскажи мне.
- Рассказать тебе?
- Ты хочешь сделать со мной что-то, что я не... - Он взмахнул рукой, показывая, чтобы она закончила предложение за него.
- Вижу... ты даешь мне разрешение сделать кое-что с тобой.
- Верно.
- Значит, я могу использовать это для... пеггинга?
Нико моргнул, но быстро оправился: - Как я и сказал, все что пожелаешь.
- Игры с кровью?
Он поднял руки, изображая поражение.
- Сделать тебе пирсинг на члене?
Он поморщился так сильно, что закрыл оба глаза. Медленно один глаз открылся.
- Если хочешь, - повторил он.
- Ох... - мурлыча, сказала Нора. - Хороший подарок. Но ты знаешь, что я могу заставить тебя сделать любое из вышеперечисленного, если захочу.
- Можешь, - подтвердил он. - Но... я думал о том, когда ты рассказывала мне, какими должны быть пары, подобные нам. Ты говорила, что настоящее подчинение - это не что-то взятое, а свободно дарованное и свободно принятое.
- Я такое говорила?
- В прошлом году, во время моего эм... обучения.
- Вот черт, а я умная, - заметила она.
Он рассмеялся. - Очень. Таков мой подарок. Я дарю тебе мое подчинение, и я хочу, чтобы ты его приняла.
- Спасибо, - поблагодарила она, подошла и поцеловала его. - Я принимаю прекрасный подарок твоего подчинения, и ты о нем пожалеешь.
- Пока никаких сожалений.
- Ночь еще только начинается.
Они целовались, долго, ощущая привкус вина, в стократ лучше, чем конфет.
- Ты же не собираешься заставить меня сделать пирсинг? - спросил он.
- Оу, ну, может, совсем маленький.
Он втянул воздух через нос.
- Пожалуй, еще вина?
Глава 6
Нико не понадобилось много времени, чтобы снова заняться любовью. (Смазка, которую Нора купила, пригодилась для специфического акта, для которого у него появилось настроение). После быстрого совместного душа Нико заявил, что лучше прогуляется, чем попытается уснуть. Нора уже поспала ранее, чтобы подготовиться к долгой ночи. Ночная прогулка с ее парнем рядом казалась замечательной идеей.
Они тепло оделись: оба в куртках, шарфах, джинсах и сапогах. Как только они покинули дом и вышли на ночной воздух, Нора сделала глубокий вдох и улыбнулась. Осень в Новой Англии. Бесподобна. Она снова глубоко вдохнула и ощутила запах дыма из дымохода, чистый холодный воздух, сладкий аромат, собранных в кучи опавших листьев.
- Люблю эту улыбку, - сказал Нико, когда они шли по улице, по тротуару. Он обнял ее за талию, собственнический защитный жест, против которого она не возражала.
- Я улыбалась, думая обо всех возможностях твоего подарка. Столько садистских вещей я могу сделать с тобой...
Нико тяжело выдохнул.
- В следующий раз ты получишь украшения.
- Слишком поздно. Но говоря об улыбках...
- Что? - поинтересовался он.
- Когда ты наливал вино, то улыбнулся, прочитав этикетку, словно смеялся над чем-то. Над чем?
- А, ты заметила, - засмущался он, словно его застукали за мошенничеством.
- Я заметила. Я все в тебе замечаю, - ответила она, игриво толкая его в бок локтем.
- Ты купила Шардоне Шести Холмов. Я знаю эту винодельню, - ответил он. - Работал там одно лето, несколько лет назад.
- Парень в магазине сказал, что это его любимое. Твое тоже?
Он пожал плечами.
- Хорошее вино, но, эм... возможно, я спутался с дочерью владельца.
Нора рассмеялась: - Нико, ты занимался сексом с вином, которое мы пили?