2Статьи и материалы по сексуальному и репродуктивному здоровью РАНиР. – Информационные ресурсы РАНиР. Доступ: http://www.ranir.ru/ information/ (Проверено 17.12.2015.)
3Российская ЛГТБ-сеть. Мурманск. – Официальный портал ЛГБТ-сети в России. Доступ: https://www.lgbtnet.ru/ru/content/o-regione-0 (Проверено 17.12. 2015.)
4Архангельская ЛГБТ-сеть. 2015. – Официальный портал ЛГБТ-сети в России. Доступ: https://lgbtnet.ru/ru/region/arhangelsk (Проверено 17.12.2015.)
5О защите репродуктивных прав населения. – Официальный сайт Администрации Великого Новгорода. Доступ: http://www.adm.nov.ru/lpage.xhtml?nid= 352&uid=320481E014F17D7BC3256FC1003E5E2B?OpenDocument (Проверено 17.12.2015.)
В этой связи достаточно назвать некоторые параметры новых гендерных законов.
1. Законодательно должен быть закреплен новый понятийно-терминологический аппарат по вопросам семейной и демографической политики. Так, в оборот будут введены понятия, которые способны пошатнуть традиционные представления о демографической и семейной политике. Например, в современном европейском законодательстве наблюдается тенденция изъятия из нормативно-правового словаря термина «биологический пол», все чаще можно встретить формулировки «социальный пол», «гендерная идентичность», «сексуальная ориентация», «эмоциональный пол». По сути дела, мы являемся свидетелями глобального социального эксперимента по подмене полоролевых установок общества. Воплощением политики подмены полов, к примеру, стала практика обучения американских и европейских детей разным моделям полового поведения и сексуальной ориентации. Это в дальнейшем приведет к коррозии структурообразующих для общества понятий мужского и женского пола, института семьи и брака, к деградации общества в целом.
Фактически сторонники современного гендерного подхода призывают к созданию нового человека, который будет самостоятельно выбирать себе гендерную идентичность и «половую» принадлежность. Результатом подобный «игры в слова» стала подмена тематики традиционных гендерных исследований, которая буквально за последние 10–20 лет резко переместилась с изучения роли и прав мужчин и женщин в обществе к исследованию человеческой сексуальности, прав нетрадиционных меньшинств, однополых союзов, суррогатного материнства, новых репродуктивных технологий, легализации усыновления детей гомосексуалистами, ювенальной юстиции как механизма изъятия детей из традиционных полигамных браков и усыновления их однополыми союзами и т.д. Европа столь далеко зашла в уравнении полов, что грани полов размыты и стерты. Сегодня подобного рода идеи уже нашли воплощение в законодательных актах, не будучи достоверно и научно подтвержденными на предмет социальных рисков и угроз. Как следствие, институт семьи в Европе начал отмирать, о чем свидетельствуют европейские демографы [Василенков 2015].
2. Государственное устройство также должно будет претерпеть изменения. Помимо подмены гендерного словаря, введения новых гендерных стандартов и норм, планируется принятие пакета антидискриминационных законов. Гендерные квоты, гендерные уполномоченные, гендерные штрафы, гендерная экспертиза, ответственность за проявление гомофобии и гендерной нетерпимости (в некоторых государствах Европы и штатах США за гомофобию установлена ответственность, в Европе гомофобия приравнена к расизму), запрет для врачей на лечение гомосексуалистов (гомосексуализм был изъят ВОЗ из списка психических заболеваний) – всё это приведет к тотальному контролю прав сексуальных меньшинств над теми, кто придерживается традиционных взглядов. В России, например, понятие «брак» испокон веков означало союз мужчины и женщины. Согласно современным гендерным законам, такое понятие брака расценивается как дискриминационное, поскольку оскорбляет чувства и нарушает права гомосексуальных пар. По мнению ЛГБТ-активистов, дискриминационными являются также понятия «муж», «жена», «отец», «мать», «госпожа», «господин»; в Австралии в паспортах и свидетельствах о браках / рождениях предлагается писать «родитель-1» и «родитель-2», «партнер-1» и «партнер-2». Граждане Австралии имеют право выбирать себе пол и указывать его в паспорте самостоятельно по достижении совершеннолетия. Голосов, отстаивающих традиционные ценности, в Европе становится все меньше, их практически не слышно.
3. Принятие гендерных законов по западному образцу, несомненно, приведет к конфликтам на этноконфессиональной почве. Атака сторонников гендерного подхода на представителей традиционных конфессий в Европе связана с тем, что традиционные религиозные институты, в отличие от новых религиозных движений, являются последними инстанциями, которые в Европе поднимают голос против гендерных нововведений. Тем временем в Европе проводится очень жесткая секулярная политика, церковь фактически загнана в угол по вопросам демографической и семейной политики. Более того, планируется принятие закона, согласно которому церкви, нарушающие гендерное законодательство (например, отказывающиеся венчать однополые браки), будут объявлены вне закона. Череда скандалов, связанных с запретом на ношение христианской символики (креста), инициативы по запрету колокольного церковного звона, якобы нарушающего права атеистов в Европе, – все эти инициативы направлены на то, чтобы окончательно заглушить позицию церкви по социальным вопросам европейской политики. В России подобная практика вызовет протесты представителей всех традиционных конфессий, о чем уже неоднократно заявляли лидеры православия, ислама и буддизма.
4. Наконец, подмена традиционных понятий в сфере семейной и демографической политики неизбежно приведет к дальнейшим законодательным инициативам – о легализации однополых союзов, разрешении усыновления гомосексуалистами детей, о суррогатном материнстве, ювенальной юстиции как механизме изъятия детей из родительской семьи, о новых репродуктивных технологиях, детском сексуальном образовании и пр.). Как бы ни приукрашивали европейцы действительность, подобные законы – благоприятные условия для расцвета педофилии и взращивания гомосексуального поколения.
Все вышеперечисленное уже нашло отражение в законодательстве ЕС.
1. Декларация тысячелетия ООН, 2000 г. (в ней дана рекомендация по содействию политике равноправия полов и расширению прав женщин, ликвидации неравноправия по половому признаку и сексуальной ориентации в сфере начального и среднего образования, к 2015 г. – на всех уровнях образования).
2. Декларация Европарламента, 1998 г. (Европарламент не даст своего согласия на вступление в ЕС стране, которая своими законами или политикой нарушает права геев и лесбиянок).
3. Лиссабонский договор, 2009 г. (в нем закреплено, что в своей политике и деятельности ЕС должен бороться с дискриминацией по признаку сексуальной ориентации).
4. Резолюция Совета Европы № 1728 и Рекомендация № 1915, 2010 г. (в которых фиксируется недопустимость дискриминации по принципу сексуальной ориентации и гендерной идентичности – человек вправе выбирать для себя социальный пол).
5. Декларация ООН по вопросам сексуальной ориентации и гендерной идентичности, 2008 г. (все нормативно-правовые документы членов ЕС проходят обязательную гендерную экспертизу на предмет дискриминации по вопросам сексуальной и гендерной идентичности).
6. С 2010 г. введена рекомендация по обязательному узакониванию однополых браков или гомосексуальных гражданских партнерств независимо от внутреннего законодательства страны ЕС.
7. Легализация усыновления однополыми союзами детей, ювенальная юстиция.
Если подобные законы будут приняты, в России будут созданы условия для позитивного подкрепления поведения, которое в российском обществе пока еще расценивается как патология, но которое после принятия закона станет иметь многочисленные преференции и постепенно создаст новый механизм социального регулирования. Это означает возникновение угрозы не только нравственному, но и демографическому суверенитету страны.
Литература
1. Василенков С. 2013. Снижение рождаемости в Европе подправят иммигранты. – Правда.ру. 12 июля. Доступ: http://www.pravda.ru/world/europe/12-07-2013/1165419-rojdaemost-0/ (Проверено 17.12.2015.)
2. Кашина М.А. 2010. Гендер для «чайников» (под ред. И. Тартаковской, Л. Попковой.) М.: Фонд им. Генриха Белля. Просветительско-издательский центр «Звенья». 264 с. Доступ: http://cyberleninka.ru/article/n/gender-dlya-chaynikov (Проверено 17.12.2015.)
3. Рябиченко Л.А. 2015. Гендерное безумие. – Православный портал «Зерна». Доступ: http://www.zyorna.ru/our_publications/Gendernoe-bezumie/ (Проверено 17.12.2015.)
Место и роль ислама в регионах Российской Федерации, Закавказья и Центральной Азии
Общественная аккредитация в сфере мусульманского образования: на пути к открытости и доверию
Ключевые слова: общественная аккредитация, поволжские татары, медресе «Хусаиния», мусульманское образование, образовательный стандарт, Булгарская исламская академия.
I
С нового 2015/16 уч. г. медресе Татарстана перешли на обучение шакирдов по новым образовательным программам в соответствии с утвержденными Духовным управлением мусульман Республики Татарстан (далее – ДУМ РТ) образовательными стандартами среднего профессионального религиозного мусульманского образования. Начался совершенно новый этап развития сферы мусульманского образования в Татарстане: никогда до этого ни в Татарстане, ни в России не существовало единых образовательных стандартов для медресе.
Система профессионального образования в России помимо его религиозной части, которая сравнительно невелика, уже около четверти века осуществляет образовательную деятельность на основе образовательных стандартов. В настоящее время введены в действие образовательные стандарты третьего поколения (так называемые федеральные государственные образовательные стандарты, далее – ФГОС). При открытии образовательной программы в светском учебном заведении государственный образовательный стандарт является наиболее важным регламентом, определяющим основные ее параметры. Министерство образования и науки России жестко контролирует исполнение требований стандартов: каждое учебное заведение регулярно проходит обязательную процедуру государственной аккредитации.
Таким образом, если для светских вузов и ссузов организация образовательной деятельности в соответствии с требованиями государственных образовательных стандартов стало привычной, можно сказать, обыденной практикой, то значительное число мусульманских образовательных организаций вообще не имеют какого-либо опыта в использовании образовательных стандартов и прохождении аккредитационных процедур. Причин этому несколько. В соответствии с положением Конституции РФ об отделении церкви от государства, государство не вмешивается в вопросы определения содержания учебных программ в религиозных образовательных организациях. По этой же причине в России не существует государственных образовательных стандартов для сферы религиозного образования35, соответственно, отсутствует и государственная аккредитация религиозных образовательных программ. Также ввиду общей незрелости системы религиозного мусульманского образования в России сами медресе и централизованные религиозные организации до последнего времени не были готовы разрабатывать собственные версии стандартов36.
Разработка образовательных стандартов среднего профессионального мусульманского образования в Татарстане, в котором функционирует одна из крупнейших систем мусульманского образования в России, началась не так давно – в 2012 г. и продолжалась до 2014 г. В разработке стандарта принимал участие широкий круг лиц: руководители и преподаватели медресе Татарстана, руководители ДУМ РТ, исследователи, представители органов государственной власти, представители общественности и др. Стандарты обобщили опыт преподавания в медресе, накопленный с начала 1990-х годов, также были учтены вопросы интеграции мусульманского сообщества в поликультурное общество России – в состав образовательных стандартов был включен обширный блок общегражданских компетенций, которые должны быть сформированы у будущего имам-хатыйба. При разработке образовательных стандартов был учтен опыт разработки государственных образовательных стандартов второго и третьего поколений. В настоящее время Совет по исламскому образованию России рассматривает вопросы внедрения единых образовательных стандартов мусульманского образования для всех российских медресе37.
Таким образом, с началом внедрения образовательных стандартов в сферу религиозного мусульманского образования становится актуальным вопрос способов и методов осуществления контроля за выполнением медресе установленных требований. Очевидно, что в правовом поле России такой контроль может быть осуществлен только самими мусульманскими религиозными организациями или же иными, уполномоченными ими организациями: как указывалось выше, государство не имеет полномочий вмешиваться в содержание подготовки служителей религиозного культа.
Общепризнано, что процедура аккредитации является современным и эффективным инструментом оценки качества образования, данная процедура получила широчайшее распространение в мире, имеется огромный положительный опыт его использования38. Внедрение механизмов аккредитации могло бы стать действенным инструментом контроля за выполнением медресе требований образовательных стандартов. Современные подходы к аккредитации акцентируют внимание на совершенстве механизмов организации образовательного процесса, вопросах профориентации и трудоустройства и по своей сути «догматически нейтральны»: они не определяют содержания подготовки и, соответственно, сами по себе не направлены на модернизацию основ религиозной веры. С другой стороны, законодательство в сфере образования не предписывает обязательной аккредитации религиозных образовательных программ. Поэтому закономерно возникает вопрос о целесообразности внедрения таких процедур в сфере религиозного образования, в нашем случае – в сфере мусульманского образования.
На фоне пестроты образовательных программ, реализуемых в медресе России, разобщенности и несогласованности действий централизованных религиозных организаций мусульман в области образовательной политики, принятие единых образовательных стандартов уже само по себе может считаться большим достижением. Кроме того, полноценное внедрение уже разработанных образовательных стандартов в их нынешнем виде требует значительных усилий со стороны медресе и духовных управлений мусульман, связанных с приведением учебного процесса и программ дисциплин в соответствие с требованиями стандартов. Для того чтобы в полной мере оценить достоинства и недостатки разработанных стандартов, требуется осуществить несколько выпусков специалистов.
Действительно, может быть следует приостановить процесс внедрения инноваций и «довести до ума» уже начатое? Возможно, следует рассматривать образовательные стандарты в качестве своеобразного методического эталона при разработке медресе собственных образовательных программ и не более того?
Безусловно, окончательные ответы на эти вопросы должно дать само мусульманское сообщество. Между тем такая «удовлетворенность достигнутым» грозит превратиться в остановку в развитии сферы мусульманского образования. В данной статье предпринята попытка показать, что внедрение процедур аккредитации является естественным следующим шагом после внедрения образовательных стандартов.